Рассуждения 1-4

1.Человек[1]

«На всех твоих путях знай Его, и Он выпрямит твои стези» (Мишлей 3:6).

Что такое живой человек и чем является мир? Сказали наши мудрецы: «Нет ни одной травинки внизу, над которой не было бы ангела в Небесах, который охраняет ее, ударяет ее[2] и говорит ей: расти!»[3] А человек прохаживается по десяткам тысяч травинок в полном спокойствии духа и с легкостью их топчет, устраивается на них так, как только ему захочется, и совершенно не чувствует, что попирает ногами вершины мудрости: ведь под его стопами оказывается то, для чего созданы ангелы служения – вырастить каждую маленькую травинку…

Сказано в Талмуде: «Весь мир сотворен только для того, чтобы человек не был одинок»[4]. И каждая тончайшая травинка создана исключительно ради него. Посмотри, сколь велик человек! Ведь, если задуматься, какую пользу он получает от былинки? – Она же так мала, что мы, с нашим слабым зрением, ее даже не замечаем, если только внимательно не присмотримся. И вот, для заботы о таком едва различимом создании, которое не дает нам даже малейшей пользы, сотворен особый ангел – «духовная сущность», наделенная мудростью и постижением, и ее предназначение – вырастить одно-единственное растение!

Сколь вознесенным должен ощущать себя человек, когда он выходит на просторы Творения и понимает, что мириады ангелов служения созданы лишь ради него! Тогда его сердце преисполнится ощущения святости и благодарности за весь оказанный ему почет, за небосвод, распростертый над его головой ради его славы, за землю, покрытую мягкой и шелковистой зеленой травой, за чистый и прозрачный воздух, приготовленный для его дыхания. Как же люди осмеливаются войти в этот шатер святости в грязной обуви и запятнанной одежде? Как не стыдятся размышлять о бессмысленной суете?! Весь этот мир в общем, в частностях и в мельчайших деталях на каждом шагу и при каждом движении служит нам напоминанием: «На всех твоих путях знай Его, и Он выпрямит твои стези»^[5].

Человек – хозяин всего мира... И здесь для нас засиял яркий свет понимания того, что каждой травинке назначен ангел, и всякая материальная вещь, даже самая незначительная, обладает высочайшей ценностью и небесной вознесенностью, которую ей придают заботящиеся о ней «духовные сущности». Весь мир состоит из бесчисленных частиц Б-жественной мудрости, и все они предназначены исключительно для блага человеку!

Безграничная мудрость сотворения Небес и земли – это не что иное, как способность ученика служить своему учителю и господину – человеку! Душа вознесена своей мудростью над всем Творением; человек – наставник, а все, наполняющее мир, – его последователи… И насколько будет ужасно, если учитель согрешит перед глазами своих учеников! Ангел, взращивающий травинку, использует всю свою мудрость для служения своему великому наставнику – человеку. И если случится, что тот опустится в преходящие и ничтожные занятия, уподобится животному и таким предстанет перед глазами своего ученика – небесного ангела, насколько же это устрашит все Творение!

Как отреагировал мир на духовное падение Первого человека? – Мудрецы сказали, что после того как Адам вкусил от Древа Познания добра и зла, каждое дерево, которого он касался, и каждая травинка, на которую он ступал, говорили ему: «Да не приблизится ко мне нога гордеца, и рука нечестивца да не коснется меня!»[6] Как низко пал человек, господин мироздания: из-за своей презренной гордыни он стал злодеем даже перед мельчайшим ростком…

Но как такое могло произойти? Что свергло человека, господина мира, с недосягаемых высот, почему он стал отвратителен даже своим самым малозначимым слугам? Какова эта ужасная сила, которая довела его до безумия, лишила ясности мышления и уподобила животному? Эта сила – зло, заключенное в человеке, – его дурное побуждение! В Первом человеке, произведении рук Всевышнего, было заложено зло, способное лишить его разума…

Необходимо понять: добро и зло, помещенные перед людьми, дабы они выбрали одно из них, – это не две дороги, выходящие из одной точки и ведущие каждая в своем направлении. Нет, добро – это путь, проложенный перед человеком и возносящий его к небесным высотам, а зло – бездонная пропасть, разверзшаяся у его ног, следующая за ним повсюду и ожидающая, когда же он бросится в нее с вершин своего счастья… И вот, если человек уже пал в бездну и погряз во зле, то когда он дотрагивается до всего, что наполняет этот созданный ради него мир, и хочет воспользоваться им, то творения, исполняющие волю своего Творца, говорят: «Да не приблизится ко мне нога гордеца, и рука нечестивца да не коснется меня!»[7]

Человек, совершающий грех… Первый человек – самое вознесенное творение – пренебрег своим величием, нарушил Б-жественное повеление, и Всевышний, благословен Он, наказал его смертью во всех поколениях. Велико зло человека… Неизмеримо его падение... Однако ангелы служения предстали перед Б-гом с вопросом: «За что Ты наказал смертью Первого человека?»[8] Из этого видно, что ангелы Г-спода – «духовные сущности» – не поняли, в чем состоял его грех и проявлялось падение. Они не видели недостатка в его поступке, и сейчас, по их мнению, он находится на том же уровне величия, на котором в их глазах был и прежде, когда они хотели вознести перед ним Песнь, как перед Г-сподом…

Это означает, что даже после того как человека затянула трясина зла и он стал ниже мельчайшей травинки, которая в совершенстве исполняет волю своего Творца, когда все мироздание получило право называть его гордецом и злодеем, – он по-прежнему выше ангелов служения, вознесеннее всех «духовных сущностей». И он настолько их превосходит, что при всей своей мудрости они признают право человека на ужасный грех и не способны его осуждать, как бы тот ни поступал.

Подумай, что Творец потребовал от Адама, и в чем он согрешил? Упрек Б-га заключался в следующем: «Почему ты не поднялся выше ангела Михаэля?» Адам должен был понять: то, в чем ангел Михаэль видит добро, может оказаться злом, от которого следует отдалиться! Совершив грех, Первый человек низко пал в своей мудрости, навлек на себя и на все последующие поколения проклятие: многочисленные казни, беды и несчастья – и все только из-за того, что принизил себя до уровня… ангелов служения! Это и есть «дух безумия», проникший в него в результате совершения греха. Так проявилась болезнь, которой его заразило дурное побуждение…

И о ком все это говорится? О Первом человеке! Что же сказать о нас? Как нам жить на земле, претерпевшей проклятие? Мы далеки от принятия на себя царства Небес, рассеяны среди народов мира, погружены в заботы о насущном хлебе и продолжаем грешить. Мы ежедневно совершаем множество грехов, и каждый из них тянет нас все дальше и дальше от источника истины. Ведь нам уже известно, насколько даже один грех способен отдалить человека от Б-га. Так мы все больше и больше устремляемся в бездны зла, опускаемся все глубже и глубже – и кто нас поднимет и вызволит оттуда?

Давайте сравним наши преступления с первым грехом, совершенным в этом мире. Мы не осознаем, что нам может причинить духовный изъян. Ведь и до своего тысячного греха мы уже были подобны животным, из-за 999-и прежних преступлений, а после него пали еще ниже. Ни один грех не проходит бесследно, и нет границ злу. На сколь низкой ступени ни оказался бы человек, существует еще неисчислимое множество глубоких пропастей, в которые он может пасть, становясь еще более порочным, чем прежде, и мы продолжаем падать из бездны в бездну, попадая из беды в беду…

Совсем не так все было с Адамом. Своим грехом он низверг всю духовную форму человека, изменив его до другого, далекого от него вида, – до ангела… Но Всевышнему не нужны ангелы, ходящие по земле, – их место на Небесах. А на земле сотворены люди, перед глазами которых расстилается путь добра, а под их ногами разверзнута бездна зла, и им заповедано подниматься, но не падать…

И вот человек пал... И хотя он по-прежнему вознесен над ангелами – «духовными сущностями», – он все же уже не таков, каким был прежде. Своим Первым грехом он прочно связал себя с грубой материальностью, и второй грех, который пришел в мир после этого, привел его к еще более глубокому падению, но все же был не так ужасен. Первый грех исторгнул человека из истинной реальности, его высшая духовность пропала, и он уподобился созданиям, стоящим ниже него, – стал как один из ангелов... Да, он оставался вознесенным над ними, но все же одного с ними вида. Не таков был второй грех: это уже было падение несовершенного человека, проклятого из-за Первого греха и обреченного на смерть…

А сейчас мы должны понять нечто удивительное из области науки о душе, что сможет воспринять лишь тот, кто проник в глубины Торы, ибо только в Б-жественном Учении о душе, данном Самим Создателем, может быть раскрыта эта тайна. А раз так, упаси нас Б-г подходить к этому знанию с привычной нам точки зрения. Во врата Вечности не ступают с упрощенными представлениями. Давайте постараемся в трепете души возвыситься до этого Учения, дабы оно засияло в глубинах наших сердец сокровенным светом!

Тора, прозревающая глубины души народа и человека, свидетельствует об отсутствии духовности у семи народов земли Кенаан. Эта их порочность, не подлежащая исправлению, исторгает эти народы из-под Небес. Они довели свои души – сокровищницу жизни – до столь упадочного состояния, что утратили право на существование: «Только из городов этих народов, которые Г-сподь, Б-г твой, дает тебе в наследие, не оставь в живых ни единой души»[9]. Страшное это создание – человек! Из-за него ослабевают самые мощные богатыри, и даже свою собственную душу, связанную с сиянием лика Царя жизни, в результате своего выбора он может привести в смятение направить по склону к полной пропаже, настоящей гибели… И если бы об этом не было напрямую сказано в Писании, такого нельзя было бы произнести!

Но человек не есть «малый мир», в действительности он – огромный мир, в котором не счесть сокровищ, и ни один глаз не проникнет в его глубины. И даже если он претерпевает падение – есть вершины в безднах его смятения, остаются источники света…

Сказано в Торе о семи народах земли Кенаан: «Не оставь в живых ни единой души»[10] – среди них была и душа блудницы Рахав. Ведь греховная жизнь этой женщины могла привести ее только к могиле. Но Рахав произнесла: «Ибо слышали мы, как Г-сподь иссушил перед вами воды Красного моря, когда вышли вы из Египта, и как поступили вы с двумя царями эморейскими, что за рекой Ярдэн, – с Сихоном и Огом, – которых вы победили. И, услышав это, оробели наши сердца, и ни у кого не хватило духа противостоять вам, ибо Г-сподь, Б-г ваш, есть Б-г на Небесах вверху и на земле внизу»^[11]. Наши мудрецы рассказывают, что Всевышний изрек Рахав: «Ты произнесла: «Г-сподь, Б-г ваш, есть Б-г на Небесах вверху, и на земле внизу…»[12] Ты сказала, что Г-сподь «на земле внизу», поскольку смогла это постичь, но за то, что ты провозгласила «на Небесах вверху», чего не видели твои глаза, ты удостоишься потомка, который увидит сокрытое от других пророков!» И вот слова пророка Йехезкеля: «Раскрылись Небеса, и я узрел видения Б-га…»[13]

Исходную искру святости, с которой начался духовный подъем пророка Йехезкеля к высотам видения Б-жественной Колесницы, зажгла Рахав! Эта искра сохранялась из поколения в поколение в ее потомках, пока не раскрылась в душе великого пророка, находившегося в Вавилонском изгнании у реки Кевар… Душа, лишенная права на жизнь, пронизывает Небеса постижением истины и раскрывает своим потомкам врата к наивысшим Б-жественным видениям. Таковы возможности вечной души при ее движении сверху вниз и снизу вверх.

В книге Судей приводятся три стиха: «И увидели стражи (колена Йосефа) человека, выходящего из города, и сказали ему: покажи нам, пожалуйста, вход в город – и мы окажем милость тебе. И он показал им вход в город... И пошел этот человек в землю Хэтов, и построил город, и дал ему название «Луз» – и таково его название до сего дня»[14]. Сказано в Талмуде: «Это тот самый Луз, в котором красят шерсть в голубой цвет. Это тот самый Луз, в который пришел Санхерив – и не изгнал его жителей, захватил Невухаднецар – и не разрушил его. И ангел Смерти не имеет права заходить в него, поэтому когда старики этого города устают от жизни, они выходят за городскую стену и там умирают… Отсюда следует очевидный вывод: кенаанец, который помог евреям, не произнеся ни слова устами и не сделав ни шага ногами, добился спасения себе и своим потомкам до скончания веков. А, значит, тот, кто оказывает милость другому, прилагая к этому свои силы, – тем более! А как он показал им вход в город? Хизкия сказал: движением губ; рабби Йоханан сказал: жестом руки…»[15]

2.Душа человека[16]

Повелевает Тора: «Не оставь в живых ни единой души»[17]! Семи народам Кенаана нет исправления, их ожидает только смерть. Но ведь душа человека происходит из источника жизни всех миров. Неужели она настолько ему не доверяет, что нарушается принцип: «Тот, кто присоединится к источнику жизни может на Него полагаться»?! Душа человека по своей природе соединена с источником существования – разве в ее власти прервать линию жизни, пасть под ноги смерти?! Может ли луч света оторваться от породившего его солнца?!

Подъем мироздания из предшествовавшего ему хаоса – это результат Б-жественного милосердия, как сказано: «И мир милосердием будет отстроен…»^[18] К этой цели направлено вечное движение всех миров: «И милосердие Г-спода от века и до века к трепещущим перед Ним, и его праведность – сыновьям сыновей»[19]!

А человек – величайшее из творений – пребывает в самом центре милосердия, заполняющего все мироздание. Легчайшим движением души он влияет на весь мир. Поэтому его задача – уподобиться своему Творцу: «И ходи Его путями…»^[20] – «Как Он милосерден, так и ты будь милосерден…»^[21] И если случится, что некто оставит верный путь, то заблуждение приведет его к вратам смерти и его шаги будут направлены к Преисподней. Но если его душа устремится в сторону милосердия, то ухватится за самое надежное, что есть в мире, предстанет перед великим сиянием и будет залита светом жизни.

У всякого человека свой путь возвышения. Мы многое замечаем: смотрим и видим великое, слушаем и слышим значимое, и яркий свет наполняет наши сердца, – и все же воспринятое может и не затрагивать глубин наших душ. А бывает, что человек лишь сделает легкое движение губами или только укажет пальцем, но совершит это, ощущая в своей душе источник света, – и в результате происходят события, затрагивающие его сердце. И все зло, которое твердыми пластами откладывалось в его душе многие годы, разбивается вдребезги. Он обретает связь с источником жизни, встает и, полный сияния и радости, выпрямляется во весь рост и крепко стоит на ногах.

Блудница Рахав и кенаанец, который показал врата города Луз, – это две души, обреченные на смерть. «Г-сподь, Б-г ваш, есть Б-г на Небесах вверху и на земле внизу»[22], – произнесла Рахав, заслуга которой в дальнейшем привела ее потомка (пророка Йехезкеля) к пророческому видению Б-жественной Колесницы. Подведем итог: «Только из городов этих народов, которые Г-сподь, Б-г твой, дает тебе в наследие, не оставь в живых ни единой души»[23] – это повеление включало в себя и Рахав, и кенаанца, совершившего лишь легкое движение руки, наградой за которое стала вечная жизнь до скончания веков: «…и нарек ему название «Луз»; такого оно и до сего дня»[24]. «Это тот самый Луз, в который пришел Санхерив – и не изгнал его жителей, захватил Невухаднецар – и не разрушил его…»[25] Вне всяких сомнений: такое может быть сказано только в Учении о душе, дарованном ее Создателем!

3.Часть Б-га Свыше[26]

«И немногим Ты умалил его перед Б-гом, славой и великолепием увенчал его. Ты позволил ему властвовать над делами Твоих рук, все положил к его ногам» (Теилим 8:6-7).

Велик дух человека, возвышенна его душа – невообразимо вознесена – настолько, что невозможно представить. Она – «образ Б-га», часть Б-га Свыше… И сколь вознесен источник всех душ – столь же почитаема и каждая отдельная душа. Посягать на нее – значит покушаться на источник всех душ, на саму Б-жественность, и если только можно так сказать: «Дающий пощечину еврею – как будто заносит руку на Б-жественное присутствие…»[27] Такое воззрение на величие человека является ключом для понимания Торы и всех слов наших мудрецов, благословенной памяти.

«Пошли, прошу, с тем, с кем Ты пошлешь…»[28], – сказал Моше рабейну в ответ на обращение к нему Б-га вывести народ Израиля из Египта. Моше не захотел принять возложенную на него миссию, поскольку все эти годы во главе народа Израиля был его брат Аарон… Разве Моше мог занять его место? Ведь, возможно, это его расстроит! Всевышний ответил Моше: Аарон не опечалится из-за этого, а, наоборот, возрадуется, и об этом свидетельствует Тора: «Вот он выходит навстречу тебе и увидит тебя, и радость в сердце его»[29].

Задумайтесь, насколько это удивительно! Представьте себе: на одной чаше весов Избавление святого, стенающего в тяжком рабстве избранного народа, из крови которого египтяне готовят «целебные ванны» для фараона, а новорожденных еврейских детей замуровывают в стены. Речь идет о спасении всего народа, о принятии им Торы и заключении Завета с Г-сподом, что и является истинной причиной создания Небес и земли – целью Творения. А на другой чаше весов – опасение принизить почет одного-единственного человека, рожденного женщиной, нанести легчайшую обиду своему брату… Что должно перевесить? Что важнее? Мы поражены и изумлены! Ведь в чем вопрос: следует ли принимать во внимание возможное легкое огорчение одного человека в сравнении с Избавлением вечного народа? Моше настолько любит Общину Израиля, что готов отдать за нее свою жизнь, как видно из его слов: «Пусть пропадет Моше, но ни один из народа Израиля!»[30] Он глубоко размышляет над этим и обращается к Б-гу: «Пошли, прошу, с тем, с кем Ты пошлешь»[31]!

Моше понимал величие человека, постиг сущность «образа Б-га» и решил: «Я ни при каких обстоятельствах не готов посягнуть на почет моего брата, чтобы не огорчить его…» Душа – часть Б-га Свыше – обладает Б-жественными силами и в определенной мере уподобляется Всевышнему… И это касается всех составляющих человека, в том числе и дурного побуждения, о котором сказано – «божество чужое»[32], ибо и его размеры – Б-жественные…

Аарон – родоначальник коэнов – был необычайно возвышен, о чем сказано: «Будь среди учеников Аарона: люби мир и стремись к миру, люби людей и приближай их к Торе»[33]. «Милосердие и истина встретились, милость и мир соприкоснулись. Милосердие – это Аарон… Истина – это Моше… Милость – это Моше… Мир – это Аарон»[34]. Это не люди, которым свойственны милосердие и истина, не люди милости и мира; они сама суть милосердия и истины, милости и мира!

Сказано в Талмуде: «Своими качествами Моше и Аарон превзошли наших праотцов. Авраам произнес: «Я же – прах и пепел»^[35]. Моше рабейну сказал еще больше: «Мы – ничто…»^[36]»[37]. И разве можно хоть на миг заподозрить, что Аарон расстроится, если будет задет его почет? Ведь речь идет об «ангеле милосердия и мира» – разве следует опасаться хоть малейшего пробуждения в нем этого нечистого душевного качества? И когда? – В столь ответственный час и в таком ключевом вопросе, как Избавление Израиля… Мы поражены и изумлены: возможно ли такое? Но Моше – «человек Б-га»[38], господин всех пророков – думает по-другому: это все же возможно: «Небеса в их высях, и земля в ее безднах, и сердца царей непостижимы»[39]. Это чувство, пусть даже легчайшее и глубоко сокрытое, все же может возникнуть в сердце…

Моше постиг самые сокровенные тайны человеческой души, сущность «образа Б-га» и решил: «Я не посягну на почет моего брата, потому что это может его опечалить…» Но Всевышний Сам свидетельствует об Аароне: «Вот он выходит навстречу тебе и увидит тебя, и радость в сердце его»[40]. То, что Г-сподь возложил миссию освобождения Израиля на Моше, несомненно не огорчит Аарона.

Всевышний узрел невероятное величие души Аарона, благодаря которому он удостоился нагрудника Первосвященника, носимого на сердце.

4.Дурное побуждение[41]

«Пусть человек всегда будет утонченным в трепете!» (Брахот 17а).

Дурное побуждение – это особый ангел, чья единственная задача – привести человека к греху. Оно – такое же, как все другие создания в этом мире, и, подобно им всем, провозглашает, сообщает и доказывает, какое великое добро Всевышний вложил во все творения. Наш праотец Авраам убедился в существовании Творца, найдя этому доказательства во всем мироздании. Он увидел величественный дворец и пришел к умозаключению, что в нем, несомненно, должен быть Царь. Ведь каждое творение служит живым свидетельством существования его Создателя. А значит, безусловно, есть некая цель, ради которой оно появилось на свет, ведь не без причины его сотворил Всевышний. А раз есть цель – она непременно состоит в достижении блага, ибо Творец – Источник всего добра. Таким образом, мы приходим к выводу, что дурное побуждение самим своим существованием доказывает, что основа всего Творения – добро. Злое начало, предназначенное для разрушения, свидетельствует о том, что добро – центральная точка всего мироздания, цель Творения. Вот какой парадокс: две противоположности в одном целом: дурное побуждение – оно же и доброе. Ведь, как и доброе побуждение, оно тоже всеми возможными способами подтверждает и доказывает, что в мире есть только благо.

И в действительности в этом нет никакого противоречия. По сути – это самое великое истинное единство, какое только может быть в мироздании. Злое начало – это не влияние, противодействующее доброму побуждению, а ангельская сила, прокладывающая путь для благих дел доброго побуждения, делающая их еще мощнее и величественнее. Ведь что такое злое начало? – Умение обманывать, приукрашивать зло и выдавать его за истинное благо, а добро представлять в отрицательном свете, как будто оно является недостатком. И в этих обманчивых маскарадных костюмах человеку предлагается на выбор и добро, и зло. Здесь-то и начинается его испытание: провести глубокое исследование и вскрыть ложь злого начала. Необходимо добиться того, чтобы его разумение распознало и победило хитрость дурного побуждения – «Пусть человек всегда будет утонченным в трепете!»[42]

И вот нам вывод: дурное побуждение наделено большими способностями, чем сама мудрость, природа которой определяется с ее сотворения. Сверхъестественная хитрость злого начала, позволяющая скрыть мудрость и представить добро злом, а зло – добром, возвышается над природой, изменяет в глазах людей сотворенный мир и формирует их воззрения. Название этой способности – «дурное побуждение». Но человек должен превозмочь его, победить и сорвать с него завесу обмана… И в результате утвердится подлинная мудрость, ясно различающая между добром и злом, в соответствии с замыслом Всевышнего, Который внес в мир видение истины.

Вот мы видим три уровня: мудрость, дурное побуждение и человек. Чистая мудрость – это сущностное добро. Второй уровень мудрости, возвышающийся над первым, – это сила дурного побуждения, способная исказить видение. А третий уровень мудрости, возвышающийся над двумя первыми, – это величие человека, способного сокрушить замысел дурного побуждения и освободить мудрость от завесы лжи.

Ясно, что понятия вечной Торы, выраженные в форме запретов и повелений и предназначенные для множества поколений и бесконечного времени, включают в себя все возможные ситуации и указания. И наш разум обязывает нас исследовать и обнаруживать их истинное содержание, насколько оно раскрывается перед нами в словах мудрецов Талмуда и учителей прежних поколений.

Рассмотрим, например, понятие убийства, заложенное в речении: «Не убей»[43]. В самом буквальном смысле это означает запрет на лишение жизни человека, наказанием за которое служит казнь по приговору земного суда. Аналогично этому надо понимать и суть запретов: «Не прелюбодействуй»[44], «Не кради»[45] и так далее. Однако сердце удивляется этому и отказывается принять такое толкование. И хотя эти речения предназначены для многих поколений, впервые они были непосредственно обращены в пустыне Синай к поколению Знания, к пророкам, о которых сказано: «Видела рабыня на море то, чего не видел пророк Йехезкель, сын Бузи!»[46] И чтобы сообщить им Свои Десять речений, Всевышний открылся им Сам, а не содеял это через посланника. Ясно, что эти заповеди непременно содержат в себе самые возвышенные, утонченные и духовные понятия, подобающие величию Того, Кто их изрек, и вознесенности тех, к кому они обращены. А нам почему-то кажется, что здесь имеются в виду самые простые запреты на разнузданные и дикие поступки: убийство, прелюбодеяние, воровство и прочее…

Поэтому необходимо понять, что Б-жественные речения несомненно включают в себя различные аспекты и уровни понятий, лишь косвенно напоминающие убийство, прелюбодеяние и другие грехи в их прямом смысле.

Ясно, что Моше рабейну воспринимал понятие «убийство» совсем иначе, чем заурядная личность нашего времени. Из слов мудрецов Талмуда мы знаем: «Публично оскорбивший человека как будто пролил его кровь, поскольку кровь отливает от лица и оно бледнеет»[47]. Наши мудрецы ясно определили: они рассматривают такой поступок как самое настоящее видимое глазу убийство – пролитие крови! Это наставление можно воспринять, только находясь на очень высокой ступени осознания греха, настолько вознесенной, чтобы и в унижении человека видеть убийство. Но даже если и не осознавать этого так ясно – все равно этот поступок отвратителен: ведь человек позорит ближнего и причиняет ему боль!

Но еще более очевидное свидетельство того, как глубоко необходимо осознавать грех, мы находим в словах наших учителей: «Раббан Шимон Бен Гамлиэль (глава Израиля) и рабби Ишмаэль (первосвященник) были среди «десяти казненных царством», которых предал мученической смерти нечестивый Рим. Рабби Ишмаэль начал плакать… Он произнес: «Я плачу о том, что мы будем казнены как убийцы и осквернители шаббата!» Раббан Шимон бен Гамлиэль ответил ему: «Возможно, когда-то случилось, что, сидя за трапезой, ты задремал, и пришла женщина с вопросом о чистоте семейной жизни, но слуга ей ответил: «Он отдыхает». А ведь в Торе сказано: «Если истязать, истязать его будешь, когда он возопит, возопит ко Мне, Я услышу, услышу вопль его»[48] и следующий стих Торы продолжает: «И воспылает Мой гнев, и Я казню вас мечом, и будут ваши жены вдовами, а ваши сыновья – сиротами»[49]».

И Мидраш рассказывает, что раббан Шимон бен Гамлиэль сам вспомнил, как однажды к нему пришла некая женщина с вопросом, а он, надевая в это время верхнюю одежду или завязывая шнурки обуви, попросил ее секунду подождать, пока не закончит, – и этот случай заставил мудреца признать справедливость вынесенного ему смертного приговора.

И вот, перед нами глава Израиля, к которому пришла простая женщина с вопросом... Возможно, она вообще впервые в жизни видела величайшего мудреца поколения. Задержаться в его доме еще на несколько мгновений – для нее несомненно огромное удовольствие. Каждое слово, исходящее из его уст, для нее – величайшая ценность, которая навечно останется в ее сердце и памяти. Она всегда будет гордиться – ведь ей случилось говорить с главой поколения!

И, разумеется, он не был обязан прервать свое дело, тем более что оно занимало всего несколько секунд! Конечно, мы знаем, что человек, вынужденный обратиться за помощью к другим, чувствует себя так, будто его казнят огнем и водой. Но ведь эта женщина пришла не за подаянием, а за ответом на свой вопрос. И если бы ей сказали, что для нее трудно и обидно задержаться лишнюю секунду в доме главы Израиля, она даже не поняла бы, о чем идет речь…

Но Тора проникает в самые глубины души человека, ведь «Все евреи – сыновья царей»[50]. И, несомненно, в сердце этой женщины есть некий уголок, в котором трепещет едва уловимое недовольство, вызванное ожиданием, несмотря на то, что она сама этого совершенно не ощущает, и, более того, воспринимает как радость. Однако мудрецам это видится страданием. И приговор справедлив: причиняющий мучение ближнему будет казнен как убийца.

Вот перед нами понятие убийства в толковании мудрецов Талмуда.

И еще один пример – о грабеже. Первое представление о значении этого слова – грубое насилие, когда грабитель отбирает вещь у своей жертвы, как сказано: «И выхватил он копье из руки египтянина…»[51] Но из слов наших мудрецов, благословенной памяти, мы выводим нечто совершенно иное.

Повествует Талмуд в трактате Хулин: «Сказал Абайе: вначале я забирал долю коэнов, ибо считал, что так выражаю любовь к заповеди! Когда я услышал мнение мудрецов о том, что слова «…и даст коэну»[52] означают: хозяин должен дать ее, а коэн не вправе забирать сам, – я уже больше так не поступал, а говорил: дайте мне! (Раши объясняет: «Я просил напрямую, потому что полагал, что так выражаю любовь к заповеди»). Но затем я услышал слова Барайты: «Но не следовали сыновья (пророка Шмуэля) его путями и склонились к корысти и брали взятки и искривляли суд»^[53]. – Рабби Меир сказал: их вина заключалась в том, что они требовали долю левитов напрямую!» После этого я перестал просить, но если мне давали – я брал. Но затем я услышал еще одну Барайту: «Скромные отводили свои руки от Хлебов подношения, а жадные делили их между собой…»[54] Тогда я вообще перестал брать долю коэнов»[55]. Тосафот объясняют: «Абайе не хотел выглядеть жадным в глазах людей, обирая нуждающихся больше него, – несмотря на то, что он тоже не был богат…»[56]

В этой истории нет ни малейшего намека на грабеж в прямом смысле. Наоборот: само по себе принятие подношений коэнам – это заповедь, к которой Абайе желал быть причастным всем сердцем, – ведь так повелел Г-сподь! Когда же он узнал, что из стиха Торы непосредственно следует, что он не должен брать эти дары сам, то перестал так поступать. Теперь ему пришлось выражать свою любовь к заповедям в более скромной форме. И он стал просить: «Дайте мне долю коэна! Позвольте мне быть причастным к исполнению этой заповеди!» Но рабби Меир на все это смотрел по-другому: здесь нет любви к заповеди, а лишь только грех. Такой поступок по своей сути – грабеж, и это выводится из слов пророка: «…и склонились к корысти, и брали взятки, и искривляли суд…»^[57] И когда Абайе это понял, то больше не просил долю коэна, и лишь принимал, когда ему давали. Но, услышав слова Барайты: «Скромные отводили свои руки от Хлебов подношения, а жадные – делили их между собой…»[58], он вообще перестал принимать дары коэнам, не желая обделять тех, кто нуждался больше него… Благодаря учению рабби Меира он смог понять: даже и в том, что коэн берет долю, которую ему определила Тора, можно усмотреть кражу. Пусть и сам он не богат, все же, поскольку есть более бедные коэны – он их обирает!

Наши мудрецы, благословенной памяти, открыли нам целые миры Торы и ее сокровенное знание. Они сформулировали центральный принцип всех ее заповедей, запретов, требований и предписаний. Они научили нас истинному пониманию языка Писания: «Не убей», «Не укради», «Не опозорь» – «Не причини боль ближнему». Даже если «обидчик» не замечает этого, а «обиженный» сам не чувствует, и, может быть, даже было бы правильно счесть это наслаждением и удовольствием, – Тора проникла в самые глубины души и обнаружила след неприятного ощущения. И если ты причинил человеку боль даже такого рода – ты убил его и ответишь за это!

И так мы должны как можно глубже изучить каждую заповедь и запрет Торы, понять каждое ее слово, найти разъяснение в высказываниях мудрецов предыдущих поколений и научиться «находить общее в похожем и различие в отличающемся».