Во главе общины

Во главе общины

С самого начала Йерухам рассматривал свои раввинские обязанности как высокую миссию: он видел себя посланником Торы, уполномоченным следить, чтобы народ исполнял ее повеления и законы. И он считал, что поскольку община пригласила его быть своим раввином, все ее члены обязаны слушаться его голоса, как голоса самой Торы - ведь он выносит постановления и решения на основе ее законов и правил. Каждый, кто не выполняет его решений, восстает против самой Торы, и он, раввин, не вправе закрывать глаза на проступки и позволять, хотя бы на шаг, отступить от заповедей.

Искренний, твердый в своих убеждениях и уверенный в своих знаниях, рав Йерухам, не взирая на лица, говорил правду каждому человеку. И если кто-то все же упорствовал в своих заблуждениях, не желая внимать исходящим из уст раввина словам Торы или отказываясь выполнять раввинское постановление по какой-либо тяжбе, рав Йерухам поднимался на битву и использовал все возможности принуждения и все меры наказания, которые были, согласно законам Торы, в его руках. И когда он серьезно задел честь одного из самых почитаемых обитателей Сельцов, все местечко пришло в смятение и многие открыто выражали свое возмущение раввином. Они даже поспешили вызвать из Бриска его тестя, реба Нахмана Неймарка, чтобы он наставил р. Йерухама и разъяснил ему, что таким поведением он вредит самому себе. Но на все уговоры р. Йерухам резко возражал: “Разве возможно мне ради собственного спокойствия и выгоды позволить пренебрежительно относиться к Торе и ее законам?! Неужели я могу позволить каждому высокомерному отступнику и ослушнику бесчестить мудрецов, попирая ногами уставы и законы нашей религии?! Этому не бывать!” И он продолжил идти своим путем, а члены общины прониклись трепетом перед ним, поскольку увидели, что все его поведение продиктовано горячей любовью к истине. Его позиция была принята, и с тех пор, во все время его пребывания в Сельцах, слова, вышедшие из его уст, почитались, как приказы царя.

Благодаря ему во всей округе уважение к Торе поднялось в тот период на небывалую высоту. И поскольку р. Йерухам прослыл человеком правдолюбивым, все еврейские купцы, которым приходилось вести тяжбы и сложные судебные разбирательства, выбирали его в качестве судьи по своим делам.

Несколько раз в Сельцы на совместные судебные заседания приглашали гаона р. Элияу-Хаима Майзеля, который был тогда раввином в Пружанах, и он использовал каждую возможность, чтобы поближе познакомиться с молодым раввином и обсудить с ним насущные алахические проблемы. Он всегда испытывал к р. Йерухаму огромное уважение и говорил: “Когда я беседую с ним, я забываю, что нахожусь в малюсеньком местечке Сельцы. Такому раввину место в Вильне или в Варшаве”.

Во время одного из посещений Сельцов р. Э.-Х. Майзель рассказал р. Йерухаму, что сейчас он изучает трактат Талмуда Мейла и поделился с ним одной из проблем, которую был не в силах разрешить. И тогда р. Йерухам начал излагать основные принципы, положенные в основу этого трактата. Он подверг анализу основные определения и критерии, связанные с этой темой, а попутно разъяснил несколько законов, приведенных в кодексе Рамбама, в которых комментаторы не могли разобраться, - и проблема, поставившая в тупик р. Майзеля, разрешилась сама собой. Рав Э.-Х. Майзель был потрясен и сказал: “Вот пришел этот человек и преподнес мне на блюдечке то, над чем я бился много дней и не мог отыскать решения”. И добавил уже шутливо: “Кто бы мог подумать, что такой прямодушный, честный и непорочный человек умеет быть таким вероломным?!”.

Прославленный гаон р. Цви-Гирш Оренштейн, который был тогда главой раввинского суда Бриска, также способствовал распространению славы р. Йерухама и часто говорил: “Это мой земляк, которым я горжусь”. Раввины соседних городов и местечек, стремясь насладиться обществом р. Йерухама и беседою с ним о Торе, способствовали тому, чтобы состоящие в тяжбах стороны избирали его в качестве судьи, и тогда они приглашали р. Йерухама приехать к ним на судебные заседания. Не было предела тому уважению, которое оказывали ему знаменитые раввины Мордехай-Гимпель из Рассеняй и р. Пауль из Косова. И гениально одаренный р. Яков-Давид, прославившийся впоследствии под именем гаон Ридбаз, который уже тогда поражал всех раввинов и знатоков Торы совершенным знанием наизусть Вавилонского и Иерусалимского Талмудов, - и он тушевался перед р. Йерухамом и относился к нему с глубоким почтением. Рав Шауль из Косова говорил: “Кто хочет узнать, каким должно быть настоящее уважение к Торе, должен посмотреть, как Ридбаз относится к р. Йерухаму из Сельцов”.

Рав Залман-Сендер Шапиро, впоследствии прославившийся как величайший гаон, был тогда молодым аврехом в Кобрине. Не сумев разрешить одну из проблем Талмуда, связанную с ложным свидетельством, он направил письменный запрос в Сельцы, р. Йерухаму. Ответ настолько поразил его, что он специально отправился в Сельцы, чтобы увидеть такого выдающегося мудреца. Войдя в дом, он спросил, где раввин местечка Сельцы. “Это я”, — ответил р. Йерухам. “Ну, теперь я окончательно убедился, что это и есть местечко Сельцы”, — сказал гость, так как, добравшись до местечка и увидев, до чего оно мало и неказисто, он не мог поверить, что здесь пребывает такой великий раввин. Это знакомство переросло затем в большую дружбу, а спустя много лет они породнились - сын р. Шапира взял в жены одну из дочерей Гадоля Рахель, как мы об этом еще расскажем.

И в самом местечке влияние р. Йерухама было весьма ощутимо - в те дни Сельцы стали величавой крепостью Торы. Многие молодые люди, которые учились тогда в Сельцах, впоследствии стали главами поколения. В доме р. Йерухама занимался необыкновенно одаренный аврех р. Ицхак Яаков Рабинович, ставший в наши дни выдающимся гаоном и главой раввинского суда святой общины города Поневежа. Рава Йерухама постоянно навещали также р. Авраам Пинхас, ставший впоследствии праведным главой раввинского суда в Романове, и два замечательных авреха, прозванных “мудрецы Пумбеди-ты”, - р. Хаим бен Хананья и р. Ицхак Сарахас, ставший затем главой раввинского суда в предместье Минска - Рехов-Саде.

С особенной любовью р. Йерухам относился к р. Ицхаку Гольдбергу. Этот молодой знаток Торы отличался вдумчивостью, остротой анализа, стройной логикой и прямотою суждений. Вместе с тем он был чрезвычайно богобоязненным, правдивым и богатым многими другими добрыми качествами человеком. Рав Йерухам наслаждался, занимаясь вместе с ним Торой, и очень ценил его. Спустя много лет, уже став раввином Минска, Гадоль снова пригласил к себе р. И. Гольдберга и поселил его в своем доме. Гадоль привлекал его к вынесению судебных решений и к работе законоучителя. В конце своих дней р. Гольдберг перебрался в Святую Землю и там похоронен .

И еще многие способные молодые люди поселились в тот период в Сельцах. В местечке стало шумно и оживленно — оно наполнилось голосами изучающих Тору, привлеченных самоотверженным усердием безраздельно преданного ей молодого раввина. Его исключительно глубокое понимание алахи, его чарующие напевы в часы занятий -все это завораживало и манило сердца людей, пробуждая в них любовь к Торе и страсть к ее изучению.

Не только евреи, но и проходившие мимо дома раввина иноверцы, заслышав его голос, застывали как пораженные и говорили: “Вот это и в правду святой - человек Б-жий!”. И все жители местечка гордились и восхищались своим раввином.

В каждом маленьком городке раввин очень заметен и является центром внимания всех обитателей - тем более такой раввин, как Йерухам, в таком маленьком местечке, как Сельцы. Все разговоры были о нем и все помышления жителей Сельцов постоянно обращались к нему, он был главным интересом их жизни.

Так он прожил в Сельцах около семи лет. И когда в пору зрелости Гадоль вспоминал эти годы, он повторял: “Был бы я, как в прежние годы”, когда жил в Сельцах. Те дни были самыми счастливыми в моей жизни!”.