ВЕЛИКОЕ ВОССТАНИЕ. ИОСИФ БЕН МАТИТЬЯГУ [ИОСИФ ФЛАВИЙ]

ВЕЛИКОЕ ВОССТАНИЕ. ИОСИФ БЕН МАТИТЬЯГУ [ИОСИФ ФЛАВИЙ]

Вина евреев

Вина евреев, невзирая на "классовые различия", была общей: отход от путей Бога, от изучения и выполнения законов Торы, общее падение морали, продажность последних главных когэнов, ненужная вражда и беспричинная злоба, междоусобицы. Поэтому и тшува — возвращение к жизни по законам Бога Исраэля — должна была быть общей, а междоусобицы, в тот период особенно, не только уводили от главной задачи, но приводили к новым, ещё более тяжёлым грехам: к расколу в народе, к борьбе за узкие, групповые интересы и к самому страшному — к братоубийственной войне. И это было результатом долголетнего влияния языческого мира: политическая борьба партий и групп, кинжал как средство борьбы, да и сама братоубийственная война, чему, кстати, были уже примеры — гражданекая война ещё при Янае, междоусобная война Гиркана, Антипатра против Аристобула с осадой Йерушалаима. Как это всё сказалось на войне против римлян — нетрудно себе представить.

Уполномоченные

Гурйону бен Йосефу и Хананье бен Хананье, бывшему главному когэну, имевшему авторитет в народе, дали полномочия укреплять Йерушалаим и заделать бреши в городских стенах, пробитые Флором и Галлом. Но Элъазар бен Шимъон, в руках которого была вся добыча, захваченная после разгрома римлян, и много денег из народной казны, не получил никакого назначения: опасались, как бы он не превратился и деспотичного правителя с помощью своих канаим и как бы не взбудоражил их, и не поднял на освободительную войну против Рима. Очевидно, что и сейчас не было намерения восстать против империи, но лишь быть готовыми отразить любое нападение на Страну. Ясно, что выбор умеренных руководителей выражал волю народа, чтобы его интересы воплощались в жизнь без легкомыслия и крайностей, свойственных канаим.

Управляющий Шомроном столкнулся там с деятельностью Шимъона бар Гиоры, который стремился не только к освобождению страны от римского ига, но и к социальной революции. Он и его сторонники боролись за "царство небесное", понимая под этим полную демократию и всеобщее равенство, как это было принято у ессеев. Но в общине ессеев абсолютное равенство было результатом духовных устремлений и желаний каждого её члена, а канаим бар Гиоры стремились к материальной уравниловке путём насилия, да ещё хотели узаконить такое равенство и насилие режимом политической демократии, как это было принято у греков. Они нападали на состоятельных евреев, разоряли их дома, грабили имущество. Правительство послало из Йерушалаима войска для борьбы с бар Гиорой. Он вынужден был бежать в Масаду и там присоединился к Элъазару бен Яиру и его сикариям.

В Эдом (на юго-востоке страны) были назначены видные когэны Йосеф бен Цфафа и Элъазар бен Хананья. Йосеф бен Шимъон - послан в Йерихо, Менаше - в Зайорданье, ессей Йоханан - в район Тимны, Лода, Яффо и Эмауса. В Гофну и Акрабу был назначен Йоханан бен Хананья, а Верхнюю и Нижнюю Галилею с крепостью Гамла отдали под управление трём когэнам: Йосефу бен Матитъягу, Йоэзеру и Йоханану.

Книги Иосифа Флавия

Мы подошли к рассказу о деятельности Йосефа бен Матитъягу (будущего Иосифа Флавия) в период Великого восстания. Об этой деятельности известно, главным образом, по книгам самого Флавия. "Иудейская война" и "Иудейские древности" — объемные книги, написанные первая — для Тита, а вторая — вообще для всего нееврейского мира. "Йосифон" и "Жизнь Йосефа" — малые по объёму книжки, написаны Флавием для своего народа, на иврите. Первыми двумя издавна пользуются все и широко. Двумя другими — мало и ограничено. Разночтения между этими парами книг не менее знаменательны и красноречивы, чем то, что опущено либо что фигурирует в каждой из них, как в смысле отбора сообщаемых фактов и объяснения их, так и с точки зрения концепций автора, его тенденций и поставленных перед собою целей.

Например, в "Иудейской войне" сообщено, что Йосеф бен Матитьягу был назначен народным собранием в Йерушалаиме командующим в Верхней и Нижней Галилее, — это принято историками по сей день. Однако в "Жизни Йосефа", которую Флавий написал, чтобы защититься от своего соперника Юстуса Тивериадского, сказано, что в Галилею были посланы трое, а не он один. Да и многие подробности и данные из других источников свидетельствуют: Йосеф не получил полномочия быть единоличным командующим и правителем в Галилее, но сам постепенно взял власть в Галилее в свои руки.

Жизнь до Великого восстания

Йосеф бен Гурьйон происходил из знатной семьи когэнов Йерушалаимского Храма, ведущей свой род от дочери одного из Макабим — Йонатана бен Матитьягу (Хашмонаи), поэтому потомки носили также имя рода, отсюда имя— Йосеф бен Матитьягу. Он родился, видимо, в 3796 /37/ году, положение семьи и личные способности обеспечили ему глубокие знания Священного писания, правил и обычаев службы в Храме, истории, быта, традиций Исраэля — потом это нашло отражение в его книгах. Три года он был близок с ессеями, жил в пустыне, были также у него связи с цдуким. Но по понятиям своим он принадлежал к прушим. Йосеф изучил греческий язык, потом писал книги на этом языке. Современники свидетельствуют, что он был талантливым оратором, умел увлечь своей речью, но уж очень гонялся за славой и чрезмерно заботился о самовозвеличении. По политическим взглядам он был склонен поддержать Агрипоса.

26-летний Йосеф впервые лицом к лицу столкнулся с великой империей, когда из "Провинции Иудея" прибыл в Рим с заданием высвободить группу когэнов, арестованных ещё прокуратором Феликсом и отправленных на суд к Нерону. Йосефу удалось познакомиться с женой Нерона — Поппеей, которая тогда уже была близка к тому, чтобы принять иудаизм, и, видимо, с её помощью Йосеф успешно выполнил свою миссию. Рим с его блеском и с его моральным падением одновременно и привлекал и отталкивал Йосефа. Очевидно, здесь зародилась у молодого когэна та двойственность, что дала толчок развитию в его душе греховной ,мысли о будущем народа Исраэля, мысли, которая привела его в решающий час к измене народу и стране. Здесь он пришёл к мысли, что настал час Рима и нет смысла активно сопротивляться ему. Конечно, Йосеф видел моральную деградацию империи, управляемой безумным Нероном, и в то же время от его внимательного взгляда не ушла тоска многих римлян, да ещё из высших кругов, — по жизни чистой и нравственной. Многие в это время потянулись к иудаизму, и немало из них совершило полный гиюр. Очевидно, Йосефу представлялась вполне вероятной хорошая перспектива для его народа и Торы: часть римского мира будет с Йсраэлем и его Торой, и вместе смогут не только сосуществовать, но содействовать выходу всего мира из нравственного кризиса, смогут поднять моральный уровень человечества.

Как осудить молодого, одушевлённого своей идеей когэна за то, что надежда его — пустая! Сегодня мы знаем, что пророчество: "И будет Исраэль светочем для народов", — по сейчас несбывшееся пророчество, хотя и вдохновляло оно евреев в каждом поколении. А в Йосефе оно пробудило веру в будущее его народа. Мог ли он предвидеть, что три императора, которым удалось поднять римлян из морального упадка времён Нерона, укрепить их духовно и вернуть к самоограничению, — все эти три императора будут из ряда вон выдающимися ненавистниками Исраэля: Веспасиан, Тит и Адриан, породившие великую трагедию евреев во всём мире и по сей день?!

Воодушевление восставших после чудесной победы над Цестием Галлом увлекло и Йосефа. Стоит подчеркнуть, что далеко не всеми разделялось это чрезмерное воодушевление: было немало и таких, что решились на поддержку восстания, чтобы предотвратить приход к власти крайних сил, таким, например, был подход раба Шимъона бен Гамлиэля, сына рабана Гамлиэля-старшего —наси Сангедрина.

Один из "тройки"

Итак, в 3826 /65/ году Йосеф появился в Галилее, куда он был назначен вместе с ещё двумя когэнами, управлять этой важнейшей областью страны и готовить её к возможной войне, если нападут римляне. Жители Галилеи (как и большинство народа в Йерушалаиме) надеялись на окончание войны и возвращение к спокойствию и миру: ведь сейчас и Нерону станет ясно, что не против него восстала Иудея, а только против Флора и Галла, преследовавших одну цель — убивать евреев. Лишь меньшинство было духовно готовым к восстанию и стремилось к войне с римлянами, чтобы изгнать их окончательно и навсегда из Эрец Исраэль. Но против большинства народа действовал со своими приспешниками также и Агрипос. Они гнули свою политику: вопили о "бунте против Рима" — чтобы побудить Нерона помочь им вернуться к власти в стране, прибрать её к рукам. Обуревала их ненужная ненависть (синъат хинам) к своим противникам — евреям.

Так определились два полюса напряжения, каждый из которых, преследуя свои цели, создавал атмосферу неизбежности восстания и войны с Римом. А между этими крайними силами была вся масса народа, от низших и до высших его слоев, народа, который хотел одного: пусть даже под властью империи, но чтобы не мешали жить своей жизнью — были Эрец Исраэль и Йерушалаим, были Храм и Сангедрин, были учители Торы, великие мудрецы. Евреи жили на своей земле, по своим законам и обычаям, служили своему Богу — и это было главным для народа. Войны не хотели, но терпеть издевательский гнёт не желали.

Трём когэнам, присланным из Йерушалаима управлять Галилеей, пришлось действовать в сфере напряжения между названными полюсами. Прежде всего, они обратились с увещеваниями к местным канаим, чтобы слушались их как посланцев народа и отдали в их распоряжение свои вооружённые группы. Главы канаим в ответ потребовали от этих управителей немедленно разрушить дворец Гордоса Антипатра* в Тверии, потому что весь он был украшен скульптурными изображениями, что запрещено Торой. Пока шли переговоры, Йосеф решил действовать сам и активно. Из свидетельств Иосифа Флавия в его книгах, из сопоставления противоречий в них и анализа этих данных в книге "Прежние поколения" большого мудреца раби Ицхака Айзика га-Леви видно следующее.

Инициативы Йосефа

Йосеф повёл себя так, будто он — глава "тройки". Чтобы подорвать и свести на нет силу отрядов канаим и шаек грабителей, действовавших в горах Галилеи, он уговорил народ выплачивать жалование этим вооружённым группам, а сам настрого предупредил их, чтобы не нападали ни на римлян, ни на своих соседей-евреев. А так как оплата шла через Йосефа, то в его руках оказалась подчинённая ему вооруженная сила.

Чтобы перетянуть на свою сторону местных жителей, Йосеф привлёк их к управлению Галилеей. Из наиболее известных населению разумных и уважаемых людей он выбрал семьдесят человек, сделал их своими советниками и правителями области. [Вроде местного сангедрина, хотя по закону лишь в Йерушалаиме мог заседать "Суд семидесяти одного"]. В каждом городе Йосеф назначил по семи судей: мелкие дела судить на месте, тяжёлые — передавать его "сангедрину". Так он получил в свои руки орудие власти, но, одновременно, эти семьдесят были у него как бы и заложниками на случай, если взбунтуются жители Галилеи. Йосефу удалось создать видимость, что он — канай, ненавистник римлян, в то время как все его политические комбинации имели целью сохранить позиции и положение Агрипоса, а также не выпустить из рук власть.

Действия Йосефа вызвали подозрения у канаим и, прежде всего, в Тверии, где канаим (а жители не возражали) всё же разгромили и разграбили дворец Гордоса Антипатра. Йосеф потребовал сдать ему награбленное и отдал всё это людям Агрипоса. Такие действия были чужды, противны понятиям многих евреев Галилеи.

В городе Гуш Халав, в Верхней Галилее, находились продовольственные запасы римлян. Йоханан бен Леви потребовал (и сообщил рабану Шимъону бен Гамлиэлю) отдать ему эти запасы для продажи, чтобы на вырученные деньги укрепить и отстроить городские стены. Йосеф воспротивился, но два других члена "тройки" взяли верх — и Йоханан победил. В "Жизни Йосефа" есть признание: "Я покорился, сам на себя надел намордник" (об этом в "Иудейской войне" он не упоминает). Йоханан продолжал теснить Йосефа. По просьбе жителей Кесарии Филиппийской он хотел продать им оливковое масло, которым в тот год особенно изобиловала Галилея. Два члена "тройки" поддержали Йоханана, Йосеф сделал вид, что согласился, так как боялся, как он сам написал, "...чтобы не забросала меня камнями толпа, если стану противиться".

У Йосефа были хорошие связи с главами народа в Йерушалаиме, он посылал им свои донесения, просил помощи советом и делом. Из Йерушалаима пришло повеление всей "тройке" оставаться в Галилее и заботиться о безопасности этой части страны. Но Йосеф всё больше и больше сам прибирал к рукам власть в Галилее — и в результате оба его сотоварища вернулись в Йерушалаим. Так Йосеф стал единоличным утверждённым Йерушалаимом правителем Галилеи.

Лавируя между политическими силами и местными группами, Йосеф сумел одних сделать своими сторонниками, других — восстановить против себя. Канаим считали его сторонником Агрипоса, приверженцем Рима, чуть ли не предателем. Злы были на него жители Тверии и других городов, особенно крестьяне — что называется, "простой народ".

В трактате Недарим Вавилонского Талмуда рассказано, что жители города Ципори, почти год тому назад открывшие свои ворота Цестию Галлу, шедшему на Йерушалаим, сейчас обратились к нему с просьбой вернуться в их город, прислать им из Сирии вооружённую римскую охрану. Теперь Йосеф уже не мог удержать от мести уязвлённые и разгневанные толпы крестьян из окружающих деревень. Они ворвались в Ципори, разграбили и сожгли дома, только жизни свои спасли жители города поспешным бегством. Но Йосеф обманул вышедшую из подчинения ему толпу: он распустил слух, будто римская армия подходит к городу, и он идёт ей навстречу. В паническом страхе крестьяне разбежались по домам, бросив награбленное, — добыча досталась Йосефу. Ясно, что эта история и другие подобные факты усиливали подозрения галилеян и отягощали их обвинения против Йосефа всё больше и больше.

Противники Йосефа

Серьёзным противником Йосефа был Юстус из Тверии, который раскрывал галилеянам глаза на то, что он называл злыми умыслами и политическими комбинациями правителя, и даже побуждал народ восстать против Йосефа. Твёрдость духа помогла Йосефу отстоять свои позиции, даже крестьяне покорились ему из страха перед местью его отрядов наёмных воинов, которые рыскали повсюду. Он пишет в "Жизни Йосефа", как угрожал галилеянам "захватить имущество и сжечь дома их и членов их семей, если не оставят Йоханана (из Гуш Халав) через пять дней". Междоусобная борьба в Галилее так обострилась, атмосфера так накалилась, что сведения об этом дошли до глав народа в Йерушалаиме.

Йоханан выступил против Йосефа открыто: он укрепился с верными ему людьми в Гуш Халав, послал своего брата Шимъона к !Лимъону бен Гамлиэлю с просьбой воздействовать на власти в Йерушалаиме — забрать управление Галилеей из рук Йосефа в связи с подозрениями, имеющимися против него. Характерен сам факт подобного обращения к Шимъону бен Гамлиэлю. Наси Сангедрина не входил в число лиц, уполномоченных народным собранием править Йерушалаимом и страной, но пользовался большим, уважением в Исраэле (даже у цдуким): ни на кого так не полагались, ни в ком не были так уверены — всем сердцем и всей душою — в эту тяжелую годину. Заботясь о мире между евреями Галилеи, наси своим влиянием и убеждением добился решения властей вернуть Йосефа. Четыре специальных посланца с сильным отрядом охраны были направлены в Галилею, чтобы привезти Йосефа в Йерушалайм, если сложит оружие, либо убить, если окажет вооружённое сопротивление. Были направлены письма: Йоханану — чтобы был готов, если понадобится, к бою с Йосефом, и к жителям Ципори, Гамлы и Тверии — с приказом послать воинов в помощь Йоханану. Однако отец Йосефа предупредил сына об этом, а Йегошуа из Гамлы и Йосеф были друзьями.

Йосеф нашёл выход. Он объявил, что покидает навсегда Галилею и возвращается в Йерушалаим к умирающему отцу. Страх охватил сёла и малые городки, несмотря на конфликты с Йосефом: ведь тот избавил их от нападений отрядов и шаек, взяв тех себе на службу за деньги, собираемые с сёл. А сейчас вернется прежнее?! Крестьяне, с жёнами и детьми, массой бросились к Йосефу, с плачем и мольбами упрашивая остаться в Галилее и защищать их. Тот ответил, что из глубокого сострадания, он, может, и не покинет их, но при условии, что сёла выделят пять тысяч добровольцев для его армии — "встать против армии Рима". Так Йосеф получил сильную охрану. Приехавшие посланцы Йерушалаима увидели, что к Йосефу не подступишься. В сёлах встречали их проклятиями, осыпали бранью и оскорблениями, грозились поднять на них руку. Тогда Йосеф выступил в роли их спасителя, но при условии, что, возвратясь, они расскажут главам народа, как много добра он сделал для Галилеи и ее жителей.

Правда, неувязка вышла у Йосефа в Тверии, где его возненавидели за историю с имуществом разрушенного дворца Гордоса Антипатра: там поддержали посланцев Йерушалаима. Йосеф бросился туда, но натолкнулся на возмущённых горожан, требовавших отчета в его действиях и в расходовании общественных средств. Пришлось дать обещание вернуть недостающие деньги из своего кармана. Разгневанные твериане не верили на слово и грозили расправой Йосефу, который с трудом спасся, удрав из города. Через несколько недель, собрав большое войско, атаковал Тверию, и после тяжелого боя город капитулировал.

Йосеф укрепляет свои позиции

Йосеф был озабочен последними событиями и крепко беспокоился за свою власть в Галилее. Он послал своих людей в Йерушалаим, чтобы те склонили на его сторону центральное руководство. Боясь галилеян, он отправил послов тайно и в сопровождении 500 войнов. Книга "Прежние поколения" сообщает, что Йосеф дал им письмо к своим друзьям в римском отряде, расположенном в Шомроне, чтобы те обеспечили безопасный проход его посольству. Солидной денежной взяткой послы Йосефа склонили на его сторону многих цдуким из Йерушалаимского руководства и те дали им письма, укрепляющие положение Йосефа в Галилее. Возмущённые противники Йосефа немедленно отрядили втайне двух посланцев, чтобы раскрыли народу Йерушалйима истинное положение. Но Йосеф перехватил этих посланцев и ловким маневром возвратил в Йерушалаим четырёх уважаемых послов правительства — и отчаялся рабан Шимъон бен Гамлиэль, и не пытался более отстранить Йосефа. Так тот стал полновластным правителем Галилеи, и лишь в Гуш Халав укрепился со своими людьми Йоханан.

Как видим, бессмысленное братоубийство и ненужная вражда всё более разгорались среди галилеян при Йосефе, а тому, в заботах об укреплении своего престижа, недосуг было всерьёз заняться подготовкой к отражению римского вторжения. И это в Галилее, которая была воротами для легионов Рима по дороге к Йерушалаиму, в Галилее, где стояли отдельные римские отряды, ожидая сигнала. Ни людей не готовили, как надо, к войне, ни оружие, и обнесению городов стенами, укреплениями всерьез не занимались. Разорённой, разрозненной и ослабленной была Галилея этой осенью 3826 /конец 65/ года. Такой вывод вытекает из противоречивых свидетельств самого Йосефа в его книгах "Иудейская война" и "Жизнь Йосефа". А Нерон уже слал Веспасиана в Эрец Исраэль — подавить бунт, взять Йерушалаим.

Кто полагает, что Великое восстание можно представить, как конфронтацию еврейской и римской армий, — ошибается. Еврейской армии как национальной силы не существовало. Каждый район страны, каждый город, каждая деревня вели самостоятельную борьбу. Йосеф бен Матитъягу не получил никакой помощи от Иудеи, и не было предпринято даже попытки выработать план борьбы, согласованный между Йерушалаймом и Галилеей.

Весть о приближении римских легионов всколыхнула народ и его руководителей. Йосеф энергично стал укреплять города, обучать молодёжь владению оружием. Канаим воспрянули духом и звали к бою.

Несмотря на то, что еврейское ополчение, осадившее взбунтовавшийся город-порт Ашкелон, потерпело тяжёлое поражение от хорошо обученного и вооружённого с головы до ног римского гарнизона, в Иудее, в Йерушалаиме не пали духом. Наоборот, участились нападения на города и деревни, заключившие союз с римлянами, там были убиты и местные жители, и солдаты гарнизонов, взята добыча, а сами поселения преданы огню.

Веспасиан в Галилее

Веспасиан собрал в Антиохии свои легионы, многочисленные отряды союзников и среди них — армию Агрипоса, предавшего свой народ и вышедшего навстречу римлянам. Кроме того, Веспасиан послал сына, Тита, в Египет — привести оттуда пятый и десятый легионы, потопившие в крови восстание в Александрии. Целью Рима было так отомстить евреям за бунт, чтобы те уже не смогли головы поднять, да и нагнать страх на все народы и государства Ближнего Востока, сломить их дух, чтобы и не помыслили восставать против империи.

Римляне начали поход, сочетая военное наступление с дипломатическими хитростями. Веспасиан заключил союз с группировкой из Ципори и направил в город небольшой отряд, который подошел к Ципори ночью и занял город без боя. Это было тяжёлым ударом. Размещённый в сердце Галилеи, этот крупный город располагал естественными укреплениями, от него расходилась сеть дорог по всей Галилее, что придавало ему важное стратегическое значение.

Для Йосефа это предательство, потеря города, который он сам укреплял, — было ударом. Он бросил свои силы на Ципори, но взять его не смог. Римляне же стали мстить: их отряды рыскали по округе, убивали молодых, а слабых и старых продавали в рабство. Кровь и огонь наполнили Галилею. Этот отряд — тысяча конницы и шесть тысяч пехоты — вторгся в Северную Галилею, убивали всех, кто попадался под руку, боеспособные евреи бежали в укреплённые города. Римляне ринулись на город Йодфату, ключевую крепость Галилеи, тщательно укреплённую Йосефом, чтобы взять ее сходу и этим враз сломить дух галилеян. Однако защитники города вышли навстречу врагу и так самоотверженно бились, что римляне вынуждены были спасаться бегством. И тогда уже, как пишет Флавий в "Иудейской войне", римские воины мстили жителям тех городов и сел, которые заключили союз с врагом.

Но Веспасиан всей армией навалился на Галилею и навёл такой страх на жителей, что даже у Йосефа разбежались воины кто-куда, а сам он с небольшим от рядом сбежал в Тверию. Оттуда послал главам народа в Йерушалаим письмо, в котором сообщил о своем бегстве в Тверию и просил немедленно ответить: хотят ли они с Римом "заключить союз мира", а если воевать, то пусть быстро пришлют армию, способную противостоять римской мощи. Но ответа не получил. А книга "Прежние поколения" подчеркивает, что "заключить союз мира" — означало полную капитуляцию, а что в Йерушалаиме не было никакой отмобилизованной армии, готовой к бою, — это Йосефу было хорошо известно.

Римляне взяли без боя город Гвара (Гдера) в Верхней Галилее, уничтожили всех его жителей, сожгли город и окружающие поселения. Способные сражаться бежали в Йодфату, Гамлу, Гуш Халав и Тверию. Веспасиан решил прежде всего расправиться с Йодфатой — опорной крепостью всей Галилеи, где собралось много еврейских воинов.

Йодфата

В 21-й день месяца Адар 3826 /весной 66/ года Йосеф бен Матитъягу прибыл в Йодфату, произвёл удачную вылазку против римлян, и это воодушевило осаждённых.

У раби Ицхака Айзика га-Леви в книге "Прежние поколения" мы находим интересное рассуждение. Если бы "тройка" когэнов, присланных в Галилею для подготовки к отражению римских легионов (Йосеф, Йоэзер и Йоханан) выполнила свою задачу: объединила бы галилеян, укрепила бы их дух — Веспасиану не дался бы такой лёгкий успех. Кроме того, в Риме назревала гражданская война, борьба за престол, Веспасиану нужна была его большая военная сила, чтобы победить претендентов, — обладающий армией имел наибольшие шансы стать императором, и Веспасиан пошёл бы на любое мирное соглашение с евреями, лишь бы освободить армию и взять имперскую корону. Однако Йосеф, заботясь больше о самовозвеличении, действуя по принципу "разделяй и властвуй", содействовал братоубийству, а не объединению сил, напрасной вражде, а не подготовке к отражению врага. Время было упущено — страна пала перед врагом.

Веспасиан зажал Йодфату кольцом осады: взять крепость, Йосефа, враз покончить с Галилеей и — на Йерушалаим! Однако стойкость, самоотверженность евреев опрокинули эти рассчёты. Осаждённые как бы "осадили" Веспасиана, лишив его возможности "оторваться" от крепости. Коген Элъазар бен Шамай, из семьи главного когэна Хананьи, сбросил со стены огромный камень на таран, которым римляне пытались пробить брешь. Камень сбил с тарана "баранью голову". Тогда Элъазар спрыгнул на римлян, побил многих у тарана, схватил "баранью голову" и стал взбираться на стену. Раненный римскими стрелами, в геройском порыве он поднялся на стену — пал и умер. Этот пример воодушевил братьев Натира и Филиппа, они спрыгнули на солдат десятого легиона (приведенного Титом из Египта), пробились через их ряды, побили многих и пали в бою. С той поры и до самого разрушения Храма — на римлян напал страх перед еврейскими героями.

Внезапные вылазки храбрецов походили на языки пламени. Налетев на пятый и десятый легионы, евреи разрушили таран, унесли в город его главные части, сожгли многие осадные машины, баллисты. Один боец был схвачен, его зверски пытали, добиваясь сведений об осаждённом городе, но он молчал и не проронил звука, когда его распяли на кресте. В другой ночной вылазке стрелой ранили в ногу Веспасиана — это вызвало панику в римском лагере, Тит бросился наводить порядок, но лишь появление самого полководца успокоило лагерь. С этой ночи штурм стал ожесточённым до крайности.

В начале осады Йосеф послал в Йерушалаим лаконичную весть: Я продержусь семь недель. Свое слово он сдержал: 47 дней сопротивлялась маленькая крепость натиску огромной армии — и пала. Разъярённые римляне устроили резню. Согласно Флавию, 10.000 человек были убиты и лишь 1200 взяты в плен. Йосеф и его 40 товарищей укрылись в глубокой пещере, но римляне их обнаружили и предложили сдаться.

Иосиф Флавий

По-видимому, лишь в этот момент произошёл перелом в настроении Йосефа. Свой долг в Йодфате он выполнил до конца. На пределе отчаяния, он уже знал, что его роль воина, вождя и дипломата в еврейской истории сыграна, Йосеф готов был сдаться, но его товарищи предпочли смерть, и они поочерёдно убили друг друга. Это было запрещённым Торой самоубийством, хотя многие в то время считали допустимым поступать так в подобных условиях. Йосеф должен был убить товарища и покончить с собой последним. Вместо этого он сдался в плен. Когда Йосеф бен Матитъягу предстал перед Веспасианом и, как пишет Флавий, предсказал ему императорскую власть (что не так уж трудно было сделать, зная положение в империи и силу армии Веспасиана), — это уже был другой человек. Жизнь Йосефа бен Матитъягу оборвалась в крепости Йодфата, а Иосиф Флавий потом сопровождал войска, осаждавшие Йерушалаим, и написал книгу об Иудейской войне, книгу, содержащую огромный фактический материал, но, мягко говоря, не объективную в характеристиках и евреев, и римлян — в лучшую сторону для последних.

Много позже, в последние годы жизни, вновь проявилась в Иосифе Флавии еврейская искра: он написал свою последнюю книгу — "Против Апиона", в первой части которой с большим талантом страстного полемиста отвергает нападки и инсинуации классического греко-римского антисемитизма — зло, резко, сильно поражавшего евреев диаспоры после разрушения Храма, особенно при власти Домициана, младшего сына Веспасиана. Вторая часть книги — горячая и блестящая характеристика иудаизма, утверждение его несомненного превосходства над религией и культурой эллинизма.

Тактика Веспасиана

Падение Йодфаты дало римлянам возможность бросить свои силы против еврейских цент-ров в Воеточной Галилее и на Голанских высотах. Тверия открыла свои ворота перед римскими легионами. Из городов Восточной Галилеи упорное сопротивление врагу оказала Тарихея. После её падения, римляне заняли все галилейские крепости за исключением Гуш Халав, горы Тавор и Гамлы на Голанах, которая оказала особенно стойкое сопротивление. Гамла стояла на отвесной скале, и римляне овладели ею, понеся тяжёлые потери, да и то лишь после того, как голод сломил защитников крепости.

Бои в Галилее показали римлянам: они превосходят евреев во всём, что касается военной подготовки, количества вооружения и уровня командования. Еврейские войска представляли собой, в сущности, воодушевлённый народ, без тяжёлого вооружения, конницы и опытного командования. После захвата Галилеи перед римскими легионами был открыт путь на Йерушалаим. Но Веспасиан не спешил, он отправил солдат на зимний отдых: римляне имели правилом не воевать зимой, да и потери были огромны — пало много лучших воинов, и число раненых было непредвиденно очень большим.

С потоком галилейских беженцев в Йерушалаим прибыл и Йоханан из Гуш Халав со своими воинами, что значительно усилило гарнизон столицы. Защитники Йерушалаима были готовы сражаться до последней капли крови, и это побудило Веспасиана к большей осторожности: он отказался от мысли штурмовать город до тех пор, пока не будут подавлены все очаги сопротивления на территории Страны.

В течение 3826 /66/ года армия Веспасиана заняла прибрежные города, где большинство населения — язычники, сотрудничавшие с римлянами. Единственный город-порт с еврейским населением — Яффо пытался организовать сопротивление, но безуспешно. Зайорданье, где силы евреев были совсем слабыми, завоевали быстро. Потом была очищена от евреев прибрежная низменность от Кесарии до Антипатры. От дельные отряды взяли Тимну, Лод и Явнэ — города со смешанным населением. Римляне разбили свой главный лагерь в Эмаусе. Веспасиан всюду применял ту же тактику: вначале завоевывал крупный город, а затем очищал окрестности. Так, продвигаясь на юг и восток, римляне взяли Бет Нетура, затем окраины Эдома, а потом и большие центры эдомим — Бет Говрин и Кфар Тов. Шомрон, где города сдавались без боя, был захвачен еще раньше. Оттуда, чтобы завершить окружение Йерушалаима, римляне пошли на Йерихо, взяли его. Постепенно Веспасиан захватил весь горный район вокруг столицы, изолировав ее со всех сторон. В руках восставших остался Йерушалаим, Иудейская пустыня с крепостями Гордион и Масада.

Раскол и бои в Йерушалаиме

А за это время поток воинов из Галилеи, заполнивший Йерушалаим, изменил соотношение сил в городе. Йоханан из Гуш Халав (которого здесь называли Йоханан I алилеискии) пользовался поддержкой умеренных элементов в столице, был в дружбе с рабаном Шимъоном бен Гамлиэлем. В прошлом он вёл осторожную и рассчётливую политаку и не был экстремистом. Приближение Веспасиана к городу и давление со стороны экстремистски настроенных беженцев заставили Йоханана изменить свою политику и присоединиться к канаим.

Повстанцы в Йерушалаиме не сумели использовать предоставленную им римлянами передышку для создания единого командования и подготовки к обороне города. Согласно Иосифу Флавию, лишь зимой 3827 /66-67/ года под предводительством Элъазара бен Шимъона канаим сплотились в единую группу. Основу ее составляли Храмовые служители низшего ранга и беженцы. Позднее они сплотились вокруг Элъазара бен Хананьи. Они ненавидели когэнов-аристократов и даже пытались не допустить их в Храм. Канаим во главе с Элъазаром бен Шимъоном захватили контроль над Храмом и избрали главным когэном Пинхаса бен Шмуэля. Избранное народным собранием более полутора лет тому назад правительство решило свергнуть власть экстремистских элементов. Меры, предпринятые рабаном Шимъоном бен Гамлиэлем и Гурйоном бен Йосефом оказались эффективными, — канаим были оттеснены на Храмовую гору, где и укрепились. Так углубился раскол, так началась братоубийственная война, которая не дала защитникам города возможности объединиться для борьбы против общего врага.

Сказали наши мудрецы: "Почему был разрушен Второй Храм? Из-за беспричинной ненависти (синъат хинам), которая приравнивается к трём тягчайшим преступлениям против Закона [из-за чего был разрушен Первый Храм]: идолопоклонству, разврату (запрёщенные Торой связи) и намеренному убийству".

Осаждённые на Храмовой горе канаим послали за подкреплением в Эдом, распустив слух, будто умеренные хотят сдать город римлянам. Прибыв в Йерушалаим, эдомим объединились с канаим и совместно напали на сторонников умеренной тактики. Вожди умеренной партии, в том числе некоторые бывшие главные когэны, были убиты. Правительство было свергнуто. В городе воцарился террор.

В разгуле гнева эдомим убили двенадцать тысяч юношей из знатных семей, кроме того, от их рук пало очень много простого, бедного люда. Устав от террора, от произвола, канаим решили отрежиссировать спектакль — создать фикцию законности. Они собрали семьдесят человек во двор Храма (вроде бы Сангедрин), обрядили их в одежды судей и привели на суд к ним Зхарью бен Баруха — человека богатого, властного и богобоязненного, обвинив его в умысле сдать Йерушалаим римлянам, в связях с Веспасианом. Свидетелей, доказательств, естественно, не было. Зхарья держался стойко, заклеймил своих обвинителей как лжецов,

а канаим — за подлое, мерзкое кровопролитие на улицах города. Это вызвало взрыв гнева у канаим, а оправдательный приговор суда привёл их в неистовство. Они убили Зхарью здесь же, а тело швырнули в овраг возле Храма. Семьдесят судей, под насмешки и издевательские выкрики, были изгнаны из Храма. Беззаконие, произвол убийц, террор продолжались, как и грабёж людей и домов.

Экстремисты, захватившие власть, опирались теперь на три группировки: на сикариев и на канаим с их теорией и практикой социальной революции, насилия и убийств, а также на эдомим, лишь недавно принявших иудаизм. В дальнейшем эдомим покинули Йерушалаим, повидимому, убедившись, что канаим их попросту обманули, что убийство вождей умеренной партии и последовавшая резня — всё это не было вызвано необходимостью.

Они освободили сначала две тысячи заключённых йерушалаимцев, открыли ворота города и вместе с ними, под видом беженцев, жертв еврейского террора бежали на юг, в Эдом, к Мертвому морю, где в Масаде укрепился Шимъон бар Гиора.

Власть сосредоточилась в руках Йоханана Галилейского, много сделавшего для подготовки города к обороне. Он даже направил посланцев к евреям диаспоры, чтобы побудить их к борьбе с Римом. Но его единовластие долго не продлилось: союз между экстремистскими группировками был нарушен, и братоубийственная борьба возобновилась.