ГОРДОС - СТРОИТЕЛЬ

ГОРДОС – СТРОИТЕЛЬ

Строительные амбиции

В первый период правления Гордос был занят укреплением страны, о чём свидетельствует характер возводимых им построек: крепости, укреплённые города. Второй период характеризуется относительным затишьем как в государстве, так и в кругу царской семьи. В это время строительная деятельность Гордоса достигает своего расцвета.

Гордое больше всех других правителей и монархов эпохи Второго Храма занимался строительством новых городов и великолепных зданий.

Стремился ли он увековечить память о себе, хотел ли ублажить народ или же просто подражал Августу, уделявшему строительству особое внимание, — всё это не столь уж важно. Интересны не причины, а последствия строительной лихорадки Гордоса. Его строительные амбиции превратили Йерушалаим в одну из самых блестящих столиц на всём Ближнем Востоке. В столице Гордое построил дворец-крепость с тремя великолепными башнями. На юге воздвиг цепь крепостей, которая должна была предохранить страну от вторжении набатим. Самая замечательная из них — крепость Масада. Мы уже говорили, что Гордое основал новые города: Кесарию и Себастию. Построенная в греческом стиле, Кесария, ставшая самым крупным портом страны, сохранила свой языческий облик и в последующие времена.

Храм Гордоса

Самым величественным строительством Гордоса, была перестройка Храма, стоявшего без существенных изменений с тех пор, как отстроили евреи, вернувшиеся из Вавилонского плена. Этим Гордое также стремился привлечь на свою сторону народ. Работы продолжались восемь лет /с 3742 по 3750 г./, и, благодаря им, Храм стал одним из чудес Средиземноморья.

Гордое, захватил трон в Иудее, нарушив закон Торы: "Из среды братьев твоих поставь над собой мелеха" /Дварим 17:15/.

— Кем это установлено, — сказал Гордое, — законоучителями?! Казнить их всех!

Один Бава бен Бута был по велению Гордоса оставлен в живых, чтобы пользоваться его мудрыми советами. Предварительно, однако, ему выкололи глаза и пьявками окружили голову в виде венца.

Пришёл Гордос, сел против слепого мудреца и сказал:

— Видел ты, что этот жестокий раб сделал? (подразумевая себя).

— Что же я в силах сделать ему? — спросил Бава бен Бута.

— Прокляни его!

— В Писании сказано: "Даже в помыслах не кляни монарха".

Ответил Гордое: Сказано: "Начальника в народе твоём не проклинай" /Шмот22:27/', то есть преданного народу. Этот же — враг народу. И не бойся проклясть его: ведь кроме меня и тебя здесь нет никого".

— Птица небесная может слово перенести и крылатая — речь пересказать, — ответил пословицей мудрец.

— Знай же, это я, Гордое, говорю с тобою и признаюсь: если б знал, что иудейские ученые — люди столь строгой нравственности, я не казнил бы их. Ныне же чем могу искупить своё преступление?

На это Бава бен Бута ответил так:

— В Писании сказано: "Мицва Торы — светильник, а закон — свет". Погасивший свет мира (казнью мудрых), пусть зажжёт свет мира (восстановит Храм).

Эти слова и побудили Гордоса к перестройке Храма.

Обновлённый Храм вызывал восхищение своей красотой и убранством. В Вавилонском Талмуде, в трактате Бава Батра, рассказано, что когда Гордое хотел покрыть золотом родосский камень здания Храма, то мудрецы сказали ему: "Оставь всё, как есть. В таком виде неровности камней напоминают морские волны".

Предание гласит: Кому не довелось видеть Храма, восстановленного Гордосом, тот не видал ничего истинно великолепного.

И ещё рассказывают наши мудрецы, которые вообще-то не жаловали Гордоса, что само небо благоприятствовало перестройке Храма. В течение всего долгого периода строительных работ дожди шли по ночам, чтобы днём люди могли спокойно трудиться. И это укрепляло в народе убеждение, что работа угодна Богу.

Перестройка Храма была самым важным, самым впечатляющим делом Гордоса. В отличие от всех предыдущих начинаний, которые он осуществлял, совершенно не считаясь с мнением народа, в этом случае он понимал, что без народного согласия ему не обойтись. Чтобы убедить народ в необходимости перестройки, Гордое объяснил, что здание Храма, построенное во времена персидского владычества после возвращения евреев в Цийон из Вавилонского плена, было убогим по сравнению с Первым Храмом, и он желает вернуть Храму его былое величие. Народ, однако, не только не вдохновился, но даже испугался, опасаясь, что тиран поспешит разрушить старое здание, а новое не успеет построить при своей жизни. Гордое, стараясь задобрить граждан, обещал, что не разрушит старое здание до тех пор, пока не будет всё готово для завершения нового. У Иосифа Флавия читаем:

"Приготовив тысячу телег для перевозки камней, выбрав десять тысяч наиболее опытных рабочих, купив для тысячи когэнов облачения и позаботившись обучить одних строительному искусству, а других — обтёсыванию камней, он приступил к самому сооружению Храма".

Флавий приводит размеры гигантских камней использованных при строительстве, и долгое время исследователи не доверяли этому описанию. Но во время археологических раскопок в южной части Храмовой горы были найдены доказательства точности приведенных Флавием размеров. В одном из тоннелей вдоль западной части Храмовой горы (у которой расположена Стена плача) был найден камень длиной более 15 метров и весом свыше 500 тонн!

Строительные амбиции

Дворцы, крепости, города

Во время его правления было построено не менее двадцати сооружений на территории Иудеи и тринадцати за её пределами — в Ашкелоне, Акко и Никополисе (на юго-западе Греции). Характер строительства разнообразен: поселения и города, крепости и дворцы, порты, площади, колоннады, монументы, театры, роскошные сады; стадионы, ипподромы; гимнасии, бани, водопроводы; склады для продовольствия, резервуары для сбора и хранения воды, языческие капища, и, наконец — Храм.

Гордосу полюбился район Йерихо. Он, кстати, был не первым властителем, который предпочитал жить в этом райском уголке. Монархи из рода Хашмонаим проводили здесь зимние месяцы в построенных для этой цели дворцах. Гордое тоже возвёл в Йерихо три дворца. Первый — кирпичное здание с внутренним двором, окружённым со всех сторон колоннадой. Во дворце — римская баня и несколько глубоких бассейнов. Во время археологических раскопок, проводившихся в 1951 году американским археологом Причардом, дворец был засыпан песком (для лучшего сохранения), а в наше время он внутри банановой плантации.

В 3731 /29/ году в этом районе произошло крупное землетрясение, и дворцы, принадлежавшие Хашмонаим, были разрушены. Гордое решил построить новые дворцы. Один из них был возведён на развалинах трёх прежних, к северу от Кельтского ущелья (вади Кельт). Здания были отстроены заново, от старых построек сохранились только большие бассейны для плавания. Гордое окружил их колоннадой и пристроил рядом павильон. Но двух дворцов ему было мало. Со временем, когда он хорошо изучил окрестности Йерихо, ему особенно полюбилось место, где в конце каждой зимы вода из многочисленных источников заполняет сухое русло Кельтского ущелья, и в течение нескольких недель, а иногда и два месяца подряд ущелье бывает полноводным. Здесь Гордое построил третий, самый роскошный дворец, в стиле лучших традиций римской архитектуры. Строительство велось не только еврейскими, но и чужеземными мастерами, прибывшими специально из Рима. Они использовали методы строительства, применявшиеся в Италии. Дворец состоял из нескольких зданий с многочисленными залами, банями и флигелями. Между двумя флигелями, стоявшими по обе стороны ущелья, был разбит сад и построен гигантский бассейн для плавания и катания на лодках. Сады и бассейны вообще были характерной деталью пост-роек, возводимых Гордосом.

Стремясь укрепить оборону страны, Гордое заново отстроил крепости в Иудейской пустыне, возведённые при Хашмонаим, — Док, Горкания, Кипрос, Михвар, Масада, Александрия. В отличие от прежних монархов, Гордое использовал эти крепости не только в военных целях, но и для обеспечения собственной безопасности. Многие его противники были казнены и похоронены в подвалах этих крепостей. Здесь же были похоронены и убитые им сыновья.

К юго-востоку от Бет Лехема Гордое построил новую крепость — Гордион. В отличие от старых крепостей, Гордион представлял собой целый город. Он был построен как единый ансамбль, в котором доминировала крепость, возведённая на вершине скалистого холма. Иосиф Флавий рассказывает: "И возвышенность, сделанную руками человека, на расстоянии девяти километров от Йерушалаима... достойно украсил..., окружив вершину круглыми башнями, и застроил площадь роскошными дворцами, и не только внутренние покои дворцов были прекрасны, но и их наружный вид услаждал глаза... Вода доставлялась сюда по водопроводу длиной в восемь с половиной километров... А по склону возвышенности были высечены двести ступеней, покрытых белым мрамором, ибо возвышенность была достаточно высока, хотя и сделана руками человека. И у подножья возвышенности Гордое построил здания для себя, дома для бедных и дома для рабов, так что крепость эта со всеми своими постройками была похожа на целый город".

По описанию Флавия, похоронная процессия с телом Гордоса шла из Йерихо, где он умер, до Гордиона. В течение многих лет археологи пытаются найти могилу Гордоса, но пока безуспешно: он предусмотрел для своего погребения такое труднодоступное для грабителей место. По крайней мере, оно до сих пор труднодоступно и для археологов.

В результате археологических раскопок под руководством профессора Еврейского университета Эгуда Нецера, удалось восстановить общий план Гордиона. Крепость на вершине горы была личной резиденцией монарха, где он принимал друзей. Внизу, у подножия горы, был посёлок для знати, который включал большой дворец, мощёный двор, бассейн, сады и павильоны, как в Йерихо, а также помещения для рабов. Исследователи называют это место "Большим Гордионом".

Но, в первую очередь, Гордое известен как строитель городов. Он основал два города — Себастию и Кесарию. Себастия была построена на месте Шомрона — города, известного ещё в танахические времена.

Флавий так описывает строительство Себастии: "Теперь он задумал возвести для ограждения себя от народа третью крепость, а именно в Шомроне, которую он назвал Себастия. Это место было отдалено от Йерушалаима расстоянием в один день ходьбы и могло служить для борьбы как против жителей Йерушалаима, так и против всей страны. И он... постарался заселить город многими из тех, кто помогал ему в войнах, и привлёк многих соседей, и стало в городе очень много жителей, хотя раньше он не был в числе особо важных городов. И он решил построить в городе храм Себастуса (языческий храм)... И раздал жителям близлежащие земли и окружил город крепкой стеной, чтобы он ничем не отличался от самых знаменитых городов... И украсил его разными украшениями, и построил в нём храм, один из самых выдающихся по величине и красоте. Постепенно он украсил все части города... Причём всё это вызывалось главным образом соображениями личной безопасности, стремлением воспользоваться крепкими стенами для превращения всего города в огромную крепость, а также желанием оставить после себя достойную память о своем вкусе и щедрости". Гордое не мог свободно планировать город и дать волю своему воображению при строительстве Себастии, ибо он строил на месте существовавшего ранее Шомрона — ещё оставались многочисленные постройки и прежняя городская стена.

Уникальная гавань

Второй город, построенный Гордосом, предоставил ему более широкие возможности для проявления своих устремлений. На месте, где была основана Кесария [в честь кесаря, или цезаря, Августа], была маленькая гавань, называвшаяся Мигдаль Шрашон (Башня Стратона). Иосиф Флавий рассказывает:

"Найдя на морском берегу местность, в высшей степени удобную для города..., он велел составить обширный план и приступил к постройкам, и возвёл целый город, притом из белого мрамора, и украсил его роскошными дворцами и общественными зданиями. Самым же замечательным его сооружением, отличавшимся как размерами, так и количеством затраченного труда, была обширная гавань, по величине равная Пирейской в Греции, имевшая внутри отличную стоянку и двойной ряд пристаней. Строительство этой гавани было особенно замечательно тем, что Гордое не имел нужных материалов на месте, а должен был с большими издержками доставлять их издалека... Гавань занимала такое обширное пространство, что в ней могли укрыться большие флотилии".

Сооружение гавани осуществлялось не просто ради удовлетворения страсти к строительству. Гордое проявил в этом случае гениальную экономическую прозорливость. Дело в том, что суда того времени были обычно небольшими и не могли противостоять морским бурям, поэтому они выходили в открытое море только в летние месяцы, а зимой стояли на причале в Пирейском порту. В начале лета суда отправлялись в центральный порт Средиземного моря — Александрию, где на них грузили предназначенные для Рима всевозможные товары.

Гордое обратил внимание, каким богатым и процветающим городом была Александрия. Он решил, что его государство тоже может разбогатеть, включившись в перевозку товаров из восточных стран в Рим морским путем. Для этого ему надо было позаботиться, чтобы через Эрец Исраэль товары прибывали в Рим быстрее, чем через другие страны и порты. Зная, что многие суда пережидают зиму в греческом порту Пирей, Гордое построил в Кесарии гавань, которая прекрасно подходила для зимней стоянки судов. Судам, зимовавшим в Кесарии, не надо было тратить время на дорогу от Пирея до восточных портов Средиземного моря, и Гордосу удавалось опережать своих конкурентов.

Гавань в Кесарии, кстати, была первым в истории сооружением подобного рода, построенным не в соответствии с топографией местности, с использованием мыса или залива, а у совершенно открытого берега, и это превращает её в уникальное инженерное творение, даже с точки зрения современной техники.

Йерушалаим Гордоса

Но вся строительная деятельность Гордоса меркнет по сравнению с тем, что он воздвиг в Йе-рушалаиме. Он обновил весь облик Йерушалаима, отстроил заново Храм, возвёл множество общественных зданий.

Интересно; что в Йерушалаиме мы сталкиваемся с тем же явлением: прежде всего Гордое заботился о собственной безопасности, а затем думал о красоте, об эстетической стороне дела.

Первыми постройками, возведенными Гордосом в Йерушалаиме, были театр, амфитеатр и ипподром. Предназначались они для богатой, ассимилированной еврейской знати и для нееврейского населения города. Некоторые исследователи считают, что театр был построен на горном склоне Верхнего города (юго-западная возвышенность). Вблизи этого района располагались богатые кварталы Йерушалаима, и место подходило для строительства театра. Археолог Нахман Авигад из Еврейского университета обнаружил при раскопках в Верхнем городе (в районе сегодняшнего еврейского квартала Старого города) жетоны, которые, по всей вероятности, служили входными билетами в театр.

Амфитеатр использовался, главным образом, для различных состязаний. Развлечения подобного рода — не для евреев, поэтому трудно предположить, что амфитеатр построен Гордосом в пределах города. Известный немецкий археолог и архитектор Конрад Шик ещё в конце прошлого века обнаружил остатки древнего сооружения, которые принял за театр, но он, видимо, ошибся. Что касается ипподрома, то, по описанию Иосифа Флавия, он находился к югу от Йерушалаима, и ряд исследователей пытается найти его следы на восточном склоне Терапионовой долины, разделяющей Верхний и Нижний Йерушалаим.

Для обеспечения безопасности Йерушалаима Гордое построил две крепости, возвышавшиеся над городом. Одну — к северу от Храмовой горы (откуда можно было наблюдать за самой горой и за Нижним городом) и другую — в западной части города (она защищала Верхний город). О первой, крепости Антония, Иосиф Флавий писал:

"Она стоит на вершине высокой скалы, круто обрывающейся со всех сторон, и при её строительстве Гордое проявил небывалую щедрость. Он приказал обложить скалу с самого основания до вершины каменными плитами, придававшими крепости роскошный вид, и по ним невозможно было взобраться: они были гладкими и скользкими, и любой, кто попытался бы это сделать, скатился бы вниз".

Крепость в западной части города имела три больших башни, которые он назвал именами трёх близких ему людей: друга, брата и покойной жены: Гипикос, Фацаэль и Мирьям. Башни находились в районе сегодняшних Яффских ворот Старого города. Ныне здесь возвышается так называемая "Башня Давида", возведенная на развалинах одной из них. А рядом с башнями размещался роскошный дворец, который описан у Иосифа Флавия:

"К этим, стоявшим на севере башням, примыкал изнутри превосходивший всякое воображение дворец, в котором великолепие и убранство были доведены до совершенства... Неисчислима была разновидность употреблённых в этом здании камней, ибо самые редкие породы были доставлены сюда из разных стран. Достойны изумления потолки комнат по длине балок и великолепию украшений. Во дворце имелось несметное количество покоев, и все они были полностью обставлены. Большая часть комнатной утвари была из золота и серебра. Много было пересекающихся между собой кругообразных галерей, украшенных колоннами, открытые их места утопали в зелени. Здесь были разбиты парки с длинными аллеями для гулянья, а вблизи их — глубокие водоемы и фонтаны, изобиловавшие художественными изделиями из меди, через которые протекала вода..."

Интересно, что в течение долгого времени исследователи не находили остатков этого дворца. Но недавно начал понемногу разрушаться фундамент здания полиции у Яффских ворот, и неожиданно под ним проступили камни древней постройки — предполагают, что здесь и был этот роскошный дворец.

Талант строителя

Профессор Еврейского университета Эгуд Нецер выделяет в строительной деятельности Гордоса три фактора. Во-первых, он тщательно выбирал место для строительства, зная, как лучше использовать топографические условия местности и даже подчеркнуть величие сооружения. Примером служат дворец в Кельтском ущелье или город Кесария. Во-вторых, он всегда определял назначение постройки, умело сочетая различные цели, будь то крепость Антония в Йерушалаиме, которая представляет собой сочетание дворца и крепости, или Гордион — редкостное сочетание дворца, крепости и города. В-третьих, он определял основные принципы проектирования зданий или их отдельных деталей.

В постройках и сооружениях Гордоса нашла выражение его редкая способность добиваться при строительстве воплощения своих личных устремлений в сочетании с удовлетворением потребностей государства.