Если прежние поколения подобны ангелам

Если прежние поколения подобны ангелам...[1]

«Сказал раби Зейра от имени Равы бар Зимуны: если прежние поколения подобны ангелам, то мы – сыновья людей, а если прежние поколения – сыновья людей, то мы подобны ослам»[2].

«И остерегайся их угля, чтобы не обжечься, ибо их укус – укус лисицы, их жало – жало скорпиона, и их шипение – шипение змея»[3].

«Голова твоя (ראש) – как Кармель»[4]. «Всевышний сказал Израилю: Я люблю каждого твоего нищего (רש) так же, как пророка Элиягу, взошедшего на гору Кармель». «И локоны (דלת) твоей головы – как пурпур»[5]. «Всевышний сказал Израилю: Я люблю твоих бедняков (דלים) и нищих, как царя Давида»[6].

Единство формы выражения эмоций

Мы уже твердо знаем, что все побуждения и эмоции, присущие приниженным людям, можно найти и у самых великих. Разумеется, у возвышенного человека они проявляются совсем иначе, и занимают в его душе совсем не много места. Безусловно, у великого человека эти эмоции более утонченные, однако все они все же присутствуют в нем. В его душе, пусть даже в малой степени, остается место для всех, даже самых приземленных сил. Однако у великого человека все они исходят из возвышенного источника: его «я» берет свое начало из корня его души, расположенного бесконечно высоко. А все поступки приниженного человека формируются внизу, соответственно уровню его «я».

Ссора Рахели и Леи

О ссоре между Рахелью и Леей из-за мандрагор, которые Реувен нашел в поле, сказано в Торе: «Разве мало того, что ты забрала моего мужа…»[7] Может показаться, что эта размолвка была вызвана обычной женской ревностью. Но это совсем не так! Хотя здесь проявились силы, похожие на те, что приводят к ссорам обычных людей, однако в своем корне они были абсолютно иными. Все аспекты этой ссоры были святы и возвышенны. Все силы, проявившиеся в ней, проистекали из самой вершины мироздания!

С определенной степенью достоверности, поскольку полностью всего не знает никто, обе праматери своим пророческим духом предвидели, что для достижения цели Творения и будущего исправления мира необходимы двенадцать колен Израиля, от которых произойдет община еврейского народа, и жизнь им даст наш праотец Яаков. Каждая из его жен желала, как можно большей доли в создании общины Израиля и боялись ее потерять. Именно это опасение и стало причиной конфликта между Леей и Рахелью и в конечном итоге привело их к ссоре: «Разве мало того, что ты забрала моего мужа, ты хочешь забрать и мандрагоры моего сына?»[8]

Ведь те же силы, что приводят к ссорам заурядных людей, действовали и в наших праматерях, толкая их на определенные действия. Однако все поступки этих праведниц проистекали из источника святости. Их целью было стремление основать общину Израиля и под властью Б-га добиться будущего исправления всего мира. И все же суть этих сил у всех одинакова. Те же силы, которые пробуждаются в нас по причинам, заложенным в нашем «я», возникали и у наших святых праматерей в соответствии с их «я».

Повествуя о ссоре двух великих праведниц, Тора описывает только канву событий. В наших поколениях обстоятельства ссор современных нам Рахели и Леи банальны и мелки. Но Тора повествует о наших святых праматерях, все мотивы и намерения которых – святы! И упаси нас Б-г полагать, что причиной их ссоры были обычные мелочные и приниженные побуждения или ревность! Источник и движущая сила их соперничества – это стремление к освящению имени Б-га и установлению Его царства. Однако, хотя подоплека их ссоры восходит к святости, по форме это все тот же конфликт двух женщин-соперниц.

Мне показалось необходимым повторить эти объяснения еще раз, потому что некоторые ошиблись в толковании моих слов и не поняли их правильно.

Когда я прочувствовал все это, то узрел великий свет, прояснивший мое знание, и мне стали понятны многие повествования Торы, пророков и мудрецов, которые на первый взгляд противоречивы и неясны.

Конфликт царей: Шауль и Давид

Рассмотрим, например, историю царя Шауля и царя Давида: «И возненавидел Шауль Давида…»[9] Эта ненависть разгорелась с того дня, когда народ вознес в Песне: «Поверг Шауль тысячи, а Давид – десятки тысяч»[10]. Ошибочно предполагать, что царь Шауль заподозрил Давида в посягательстве на свое царство и возревновал к тому, что Давид был любим народом. Не это было причиной ненависти и преследования Давида царем Шаулем. Невозможно представить, что Шауль, избранник Б-га, скромный и «прячущийся среди утвари»[11], преследовал Давида из-за эфемерного почета, – ведь на нем не было вины!

В наших святых книгах сказано, что их противостояние было порождено великими и возвышенными причинами. Шауль желал, чтобы уже первый царь Израиля привел еврейский народ к конечной цели Творения, определенной Б-гом, и для этого великого дела не потребовалось царствования Давида и его особой миссии. (В наших святых книгах сказано, что если бы царствование Шауля не завершилось, мир очень быстро достиг бы своей конечной цели, и не было бы необходимости во всех событиях, испытаниях и бедствиях, которые пришлось претерпеть общине Израиля на протяжении всей истории). Шауль считал царствование Давида препятствием на пути к этой святой цели, и только потому преследовал его. Это и было истинной причиной гонений.

И все же Писание раскрывает нам, что царь Шауль возненавидел Давида именно когда услышал песню народа о том, что Шауль поверг тысячи, а Давид – десятки тысяч. И хотя его соображения были возвышенны и святы, все же душевная сила, ставшая побудительным мотивом его поступков, была самолюбием, которое побуждает всех царей мира проливать реки крови. Царь Шауль хотел, чтобы именно он сам привел народ Израиля к его святой цели – царству Небес и освящению благословенного имени Б-га.

И я позволю себе утверждать, что здесь имели место и некоторые банальные соображения. Ведь, чем более велик человек, тем более утонченна, а значит и уязвима его душа и тем сильнее она реагирует даже на незначительные ущемления. Наши мудрецы сказали об этом: «Чем более велик человек, тем сильнее его дурное побуждение»[12]. И я позволю себе предположить, что, возможно, и в ссоре Рахели и Леи определенную долю составляли заурядные причины, свойственные большинству женщин.

Встреча Яакова и Рахели

В Торе сказано, что когда Яаков встретил Рахель, он «возвысил свой голос и заплакал»[13]. Наши мудрецы объяснили, что он плакал из-за того, что предстал перед нею с пустыми руками. Он сказал: «Элиэзер, раб моего деда, пришел сюда с ожерельями, браслетами и яствами, – а у меня ничего нет!»[14]

Разве это не удивительно? В чем истинная причина плача Яакова? Какое место должны были занимать эти малозначимые соображения в великой душе нашего праотца? Разве в его сердце могло быть место для таких мелочей? Как же он мог плакать об этом?

Дело в том, что пока люди связаны с материей, они не способны полностью освободиться от ее влияния. И как бы человек ни возвысился, в его душе есть место всем существующим в мире силам и чувствам, и даже самым мимолетным эмоциям.

Поэтому наш праотец Яаков, при всем его величии, все же не мог полностью освободиться от сожаления, пробудившегося в нем из-за того, что в то же самое место, куда Элиэзер, раб его деда, когда-то пришел с многочисленными дарами и яствами, он сам явился с пустыми руками! И хотя это чувство занимало в душе Яакова исключительно малое место, все же оно остро пронзило его душу горечью и бессилием своего положения – и Яаков заплакал.

То же самое относится и к нашим святым праматерям. Хотя ревность в их душах присутствовала лишь в самой малой степени, все же в силу особой восприимчивости, Рахель и Лея очень чутко переживали ситуацию и глубоко страдали. Однако упаси Б-г утверждать, что главной движущей силой их конфликта была ревность. Причиной их ссоры были святые, возвышенные и недоступные нам соображения.

История Дины

В действительности даже столь возвышенно мотивированное соперничество не совместимо с духовным совершенством. Я не знаю, будет ли это вменено в вину человеку Выcшим Судом, но все же подоплека подобного конфликта не видится мне абсолютно безупречной. Человек, всецело преданный истине, должен посвятить себя только одной цели – упрочению Царства Небес и никакой другой. Ему не должно быть важно, приведет ли к этой цели он сам, или она будет достигнута кем-то другим, – лишь бы только Царство Небес упрочилось в мире[15]! Это стремление должно пронизывать всю суть человека, его дух и душу. Его «я» должно освободиться от желания достичь цели непременно самому. Вся сущность человека должна быть посвящена упрочению Царства Небес и ничему более. Если же в его душе хоть в малейшей степени сохраняется его «я», оно требует, чтобы эта великая цель была достигнута лично им. И даже если человек руководствуется при этом идеалами Грядущего мира и жаждет приблизиться к святости Б-га, все же его чаяния не полностью основаны на истине.

О Яакове мы знаем, что он был «колесницей Шехины», его образ высечен под Престолом Б-жественной славы, он дал жизнь двенадцати коленам Израиля, им была основана Община еврейского народа, – и все же даже в нем сохранялось это обособленное «я»!

Мы видим это в том, как наши мудрецы трактуют историю с Диной. Сказано: «И он встал в ту ночь, и взял двух своих жен, двух рабынь и одиннадцать своих детей…»[16] Наши мудрецы задают вопрос: «А где же была Дина? Яаков спрятал ее в сундуке подальше от глаз Эсава. Наш святой праотец был наказан за то, что воспрепятствовал своему брату взять Дину в жены – ведь, возможно, она могла бы обратить Эсава к добру! За это она попала в руки Шхема»[17].

Сколь трагична эта история! За что Яаков был так сурово наказан? За то, что не желал видеть свою дочь женой Эсава! Чем он согрешил, желая выдать Дину замуж за мудреца Торы, а не за злодея? Ведь Яаков понимал, как горька будет ее жизнь с нечестивцем. Неужели ради призрачного шанса обратить Эсава к добру он должен был обречь свою дочь на невыносимые страдания?!

Мидраш говорит об этом:

««Тот, кто лишает своего ближнего милости…»[18] Ты обошел милосердием твоего брата – и она стала женой Йова… Ты не отдал ее в жены обрезанному – она стала женой необрезанного. Ты не захотел отдать ее по закону – она стала женой незаконно»[19].

Невероятно! Что подразумевают слова «лишить своего ближнего милости»? То, что Яаков не отдал свою дочь злодею Эсаву? Непонятно.

Но ведь мы это уже обсуждали. Грех Яакова состоял в том, что в нем все еще оставалось отдельное «я», которое настаивало на том, чтобы его дочь не оказалась женой злодея, а вышла замуж за мудреца Торы. Если бы Яаков желал только упрочения Царства Небес и ничего более, то отдал бы Дину Эсаву. И это несмотря на то, что вероятность обратить злодея к добру была невелика. Яаков знал, что Эсав обладает огромными силами, и его злодейство препятствует достижению великой цели освящения имени Б-га. Ведь уже было известно, что все события, которые должны произойти в мире прежде, чем победит добро и упрочится Царство Небес, связаны именно с противостоянием Яакова и Эсава. Еще их матери Ривке было открыто в пророчестве: «Два народа во чреве твоем, и два народа из твоей утробы разойдутся, и один народ пересилит другой»[20]. Значит, если бы Эсав обратился к добру, окончательное исправление мира не замедлило бы осуществиться!

Поэтому, если бы Яаков преследовал только одну цель: упрочение Царства Небес, – если бы в нем не оставалось места для отдельного «я», он, несомненно, устоял бы в этом испытании и отдал бы Дину Эсаву, даже если бы не был полностью уверен в результате. И Небесам открыто, что, если бы он стремился к упрочению Царства Небес с силой, соответствующей его предназначению, то отдал бы свою дочь Эсаву даже при ничтожно малом шансе на достижение великой цели обращения Эсава к добру. А поскольку в Яакове оставалось еще отдельное «я», которое оберегало духовность его дочери, ибо она плоть от его плоти и часть его «я», – он не хотел отдать ее Эсаву, и это помешало ему выстоять в испытании.

Когда Эсав со своим войском приближался к Яакову, наш праотец находился в страшной опасности и у него был самый простой и естественный путь к спасению: показать брату свою дочь Дину, ведь Яаков был уверен, что она ему понравится! Мы видим, как много различных средств использовал Яаков для спасения от Эсава своих жен и детей, но все же ради духовности своей дочери, он спрятал ее, подвергая при этом опасности себя и свою семью. Но ведь Яакову было открыто и то, что если Эсав обратится к добру, то его силы принесут миру великое благо и ускорят воцарение Небес.

Кроме того, наши мудрецы обнаружили в Яакове и чувство, которое Писание определяет стихом: «лишающий своего ближнего милости». В глубине его души таилась ненависть, подспудно он не желал оказать милость Эсаву и обратить его к добру. Это тоже стало одной из причин его поступка.

Всевышний исследует сердца людей, Ему открыты тайны души каждого, и никакая преграда не способна заслонить человека от пронизывающего его Б-жественного взгляда. В душе не остается ни одного уголка, свободного от его проникновения. Сказано в Теилим: «Грехи нашей юности – перед светом Твоего лица»[21]. Ничто не остается сокрытым от Б-жественного ока. Насколько глубоко исследуются поступки человека, когда он озарен Б-жественным светом! Это сияние не сокрыло истинную причину, по которой Яаков спрятал от Эсава свою дочь. В величайшем испытании, когда наш праотец был готов пожертвовать собой и своей семьей, но не допустить, чтобы Дина стала женой злодея, проявилась причина греха, за который он был сурово наказан.

Святость наших мудрецов

На сколь бы высокой ступени ни находился человек, как бы велики ни были его дух и душа, все же он пребывает здесь, в нижнем мире. Но если приземленный человек начинается в материальном мире и здесь же заканчивается, то начало великого человека далеко отсюда. Его корень в неизмеримой выси, среди высоких и вознесенных явлений, но заканчивается он все же, в нижнем мире. Это означает, что все природные склонности и эмоции, пусть в небольшой степени, все же присутствуют и в самом великом человеке, приводя его к последствиям, аналогичным приниженному человеку. Различие только в том, что мотивация поступков приниженного человека низка и презренна, а причина, приводящая в действие силы великого, – свята и связана с его духом и душой.

Однако упаси Б-г предположить, что над нашими мудрецами властвовали те же причины, что приводят к греху людей незнающих и невежественных. Отнюдь нет, их грехи не были подобны нашим. Они были связаны совершенно с другими душевными явлениями. А тот, кто приравнивает их грехи нашим, отрицает веру и не постиг величия наших мудрецов.

Я вообще не могу понять, в чем заключается вера такого человека? Ведь большинство основ Торы нам известны именно из традиции, переданной нам нашими мудрецами, и многие законы тоже выведены из Торы ими. Основа и великий принцип Торы – вера в слова мудрецов. А тот, кто полагает, что они были такими же людьми, как и мы, утрачивает понимание Торы. У меня не вызывает никакого сомнения, что такого человека следует считать настоящим идолопоклонником, и вино, к которому он прикоснулся, нельзя пить, а мясо зарезанного им животного – некашерно. Тот, у кого есть глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать, может узреть в словах наших святых мудрецов, благословенной памяти, их величие и вознесенность и понять, насколько они отличались от нас. И мы уже не раз приводили этому веские доказательства.

Мы видим своими глазами, что каждое последующее поколение по уровню ниже предыдущего. Не будем затрагивать наших святых праматерей, пророков, мужей Великого Собрания и даже мудрецов Мишны – поговорим только об «уровне человека» мудрецов Талмуда!

О рав Каане, который приехал из Вавилона в Землю Израиля, Талмуд повествует следующее:

«Рейш Лакиш предупредил раби Йоханана: «Лев поднялся сюда из Вавилона! Учитель, будьте внимательны во время завтрашнего урока!» Назавтра рава Каану посадили в первый ряд, напротив раби Йоханана. Тот произнес толкование, а рав Каана не задал ни одного вопроса, затем последовало другое толкование – и рав Каана опять ничего не спросил. (Причина заключалась в том, что, когда он покидал Вавилон, Рав повелел ему: «Прими на себя обет не задавать раби Йоханану вопросов первые семь лет»). Рава Каану пересаживали семь раз, пока он не оказался в самом последнем, седьмом ряду. Раби Йоханан сказал Рейш Лакишу: «Лев, о котором ты говорил, оказался лисицей!» Тогда рав Каана решил: «Да будет на то воля Всевышнего, чтобы эти семь рядов стали заменой семи лет, о которых говорил мне Рав!» Он встал и обратился к раби Йоханану: «Учитель, пожалуйста, повторите все еще раз!» Тот произнес одно толкование – и рав Каана задал на него трудный вопрос, после чего раби Йоханан вернул его в первый ряд. Затем раби Йоханан привел еще одно толкование – и от рава Кааны последовал еще один трудный вопрос. Раби Йоханан сидел перед учениками на семи подушках, и после каждого вопроса он вынимал из-под себя одну из них. Рав Каана продолжал задавать ему трудные вопросы, пока раби Йоханан не вынул из-под себя все подушки и оказался сидящим на голой земле»[22].

Поразительно! В чем источник такой любви и преданности Торе? Где еще можно увидеть, как все силы и чувства души человека и его поступки всецело основаны только на велениях истины? Поэтому, когда в Доме Учения появился великий человек, сравнимый со львом, ему предоставили почетное место в первом ряду. Однако как только убедились в его «некомпетентности», сразу же пересадили назад, в последний ряд!

Когда я был молод и не обладал достаточным опытом, то собирался разделить учеников ешивы Тельз согласно уровням их понимания и знания Торы. Однако вскоре я убедился в невозможности осуществить это на практике – ведь для каждого класса нам пришлось бы установить определенное время обучения, а тем временем ученик сможет продвинуться настолько, что будет достоин более высокого уровня. И из того, что в ешивах времен Талмуда применялся этот мудрый подход, мы можем заключить, что любовь и преданность Торе тех поколений были столь велики, что вся их жизнь стала жизнью Торы. Только поэтому ученики были в состоянии устранить все препятствующие истинному почитанию Торы чувства и воплотить в своей жизни описанный Талмудом принцип: если ученик не в состоянии задать учителю глубокий вопрос, то он недостоин скамьи, которую занимает, и его без промедления следует пересадить назад. Тот, кто возвысился в знании Торы, имеет право сидеть впереди, а место не столь преуспевшего в ее изучении, кем бы он ни был, – позади, ибо почитание Торы требует, чтобы все измерялось только величием Знания.

Конечно, молчание было очень мучительным для рава Кааны, и ему действительно казалось, что уже целых семь лет он не задавал учителю ни одного вопроса! Однако еще более удивительно то, что он нашел в себе силы на вынужденное безмолвие в новом Доме Учения!

С другой стороны, поражает величие учителя, который, услышав вопросы рава Кааны и убедившись в глубине его знания, в знак признания его мудрости, вынимал из своего сидения, одну за другой, все подушки, в результате оказавшись на голой земле и уравнивая этим себя со своими учениками?

Наши мудрецы обладали такой мощью Знания и ясностью мышления, что могли определить место каждого ученика в точном соответствии с его уровнем, как того и требуют истина и почитание Торы.

Эти великие люди стояли на таких высотах мудрости, что их слова были подобны горящим углям, и каждое их слово, каждая мысль оставляли в мире неизгладимый след: «Когда раби Йоханан приподнял веки, ему показалось, что рав Каана усмехается, ибо на его губе был шрам. Раби Йоханан опечалился, и рав Каана умер». То, что рав Каана был возвращен в первый ряд, а раби Йоханан очутился на голой земле, учителя не огорчило, – ведь все произошло согласно требованию истины. Но когда Главе ешивы показалось, что рав Каана не принял этого должным образом и насмехается над ним, это расстроило раби Йоханана – и рав Каана тут же умер.

Похожую историю Талмуд приводит о споре в Доме Учения между раби Йохананом и Рейш Лакишем:

«Однажды в Доме Учения возник спор о том, с какого момента изготовления нож, меч и другие виды оружия считаются уже завершенными изделиями и могут принимать «нечистоту предмета». Раби Йоханан считал: «Сразу же после извлечения из печи», а Рейш Лакиш утверждал: «Лишь после закаливания в воде». Раби Йоханан сказал ему: «Разбойник хорошо разбирается в своем ремесле!»[23] На это Рейш Лакиш ответил: «Что же хорошего ты мне сделал, когда привел меня к Торе? Среди разбойников меня называли наставником, и здесь меня тоже называют наставником!» – «Разве я не сделал тебе ничего хорошего?! Ведь я привел тебя под сень Шехины!» Раби Йоханан опечалился, и Рейш Лакиш заболел. Тогда жена Рейш Лакиша пришла к раби Йоханану и, рыдая, взмолилась: «Помолись о его исцелении ради моего сына!» Он ответил ей словами Писания: «Оставь сирот своих, Я выращу их»[24].  «Помолись о нем, чтобы я не стала вдовой!» – «И вдовы твои пусть полагаются на Меня» [25]. И раби Шимон бен Лакиш умер…»[26]

Трудно понять произошедшее. Почему Рейш Лакиш возразил раби Йоханану: «Что же хорошего ты мне сделал?» Комментаторы затруднялись найти подходящее объяснение. Мне же представляется, что, когда раби Йоханан заметил, сколь упорно Рейш Лакиш отстаивает свое мнение, то понял, что причина этого заключается в его прошлом: когда-то Рейш Лакиш был разбойником, имел дело с оружием, а потому считал себя сведущим в этих вопросах. Поэтому раби Йоханан и сказал ему, что «разбойник хорошо разбирается в своем ремесле». И тогда Рейш Лакиш пошутил в ответ раби Йоханану: «Если ты считаешь, что я разбираюсь в этом не из-за моего Знания Торы, а только потому, что я был разбойником, то что же хорошего ты сделал, приведя меня к Торе? Я не обрел большего величия, чем прежде: разбойники называли меня наставником, и здесь меня тоже называют наставником!» Поэтому и опечалился раби Йоханан: он полагал, что если человек удостоился войти под сень Шехины, то даже в шутку нельзя сказать: «Что же хорошего ты мне сделал?»

Но здесь изумляет другое! Разве в наше время возможны такие мощь рассудка и ясность мысли, которые позволили бы человеку ответить своей сестре, умоляющей о милости к себе и своим сыновьям (жена Рейш Лакиша была сестрой раби Йоханана): «Оставь сирот своих, Я выращу их, и вдовы твои пусть полагаются на Меня»[27]?! Ничто не в силах отменить вынесенный свыше приговор! Если человек, даже шутя, позволяет себе такие речи, то это – пренебрежение к Торе, – и пусть плачет сестра и страдают сироты, пусть сокрушается вдова. Слава Торы все равно взыщет с человека, и ничто не в силах этому воспрепятствовать!

О любви и преданности Торе поколений Талмуда свидетельствует продолжение этой истории.

«Когда умер Рейш Лакиш, раби Йоханан очень сокрушался о нем. Мудрецы опечалились: «Кто же утешит раби Йоханана? Пусть пойдет раби Элазар бен Педат, глубоко знающий всю Тору». Он пришел к раби Йоханану и сел напротив него. Какое бы толкование ни изрек раби Йоханан, раби Элазар отвечал: «Барайта подтверждает твое мнение!» Сказал ему раби Йоханан: «Да разве ты подобен сыну Лакиша? На каждое мое толкование сын Лакиша задавал двадцать четыре трудных вопроса, я отвечал на каждый из них – и приумножалось Знание. А ты только повторяешь: «Барайта подтверждает твое мнение». Да разве я сам не знаю, что сказал верно?!» И раби Йоханан начал рыдать и рвать на себе одежды, восклицая: «Где же ты, сын Лакиша? Где же ты, сын Лакиша?» Он сокрушался до тех пор, пока не помутился разумом. Тогда мудрецы взмолились о милосердии к нему, и раби Йоханан скончался»[28].

После того как раби Йоханан так строго осудил Рейш Лакиша, он сдерживал свои чувства. И даже после его кончины не раскаивался в своей «причастности» к его смерти. А ведь его сестра осталась вдовой, а ее дети – сиротами. Ведь смерти Рейш Лакиша требовала слава Торы! Но из-за того, что теперь некому было противопоставить ему свое мнение и расширить Знание Торы, раби Йоханан невероятно скорбел. Он не мог утешиться, видя в смерти Рейш Лакиша невосполнимую утрату для Торы, и сокрушался: «Где ты, сын Лакиша! Где ты, сын Лакиша!» И, в конце концов, горе лишило его рассудка. Насколько неразрывно жизнь великих нашего народа была связана с Торой! И как велика была их любовь и преданность ей!

Из этого рассказа мы также узнаем, сколь действенными были их слова и мысли: из-за огорчения раби Йоханана Рейш Лакиш умер! Их «уровень человека» был настолько велик, что достигал миров, находящихся неизмеримо выше нашего нижнего мира. Поэтому слова и мысли великих, исходя из своего корня в высочайшем из миров, низвергались вниз настолько мощным влиянием, что даже были способны лишить жизни. Поэтому наши мудрецы и предупреждают: «И остерегайся их угля, чтобы не обжечься, ибо их укус – укус лисицы, их жало – жало скорпиона, их шипение – шипение змея, и все их слова – пылающие угли»[29].

Действительно, мысли и слова любого человека оставляют в мире след. В этом причина запрета на злоязычие: порочащие слова и мысли о ближнем оставляют след в мире и пробуждают обвинение. Но насколько велика их сила? Откуда они берут свое начало, где их источник? Если бомбу сбросить с небольшой высоты, она не взорвется и не причинит разрушения. Но падая с большой высоты, она обретает великую силу, – и ее взрыв превращает все вокруг в развалины.

Поэтому печаль раби Йоханана, с огромной высоты, на которой пребывал корень его души, обрушилась в наш мир с такой силой, что была способна лишить жизни.

В Талмуде сказано:

«Однажды раби Йоханан толковал Тору: «В будущем Всевышний возьмет драгоценные камни и жемчужины размером тридцать на тридцать локтей, вырежет в них проходы размером десять на двадцать локтей и установит их вратами Иерусалима. Один ученик начал насмехаться: «В мире нет драгоценных камней даже размером с яйцо крохотной птички – неужели могут найтись такие огромные?» Спустя некоторое время этот ученик плыл на корабле по морю и увидел, как ангелы обрабатывают драгоценные камни размером тридцать на тридцать локтей и вырезают в них проходы размером десять на двадцать локтей. Он спросил их: «Для чего они?» И ангелы ответили: «В будущем Всевышний установит их вратами Иерусалима». Этот ученик пришел к раби Йоханану и сказал ему: «Раби, ты достоин толковать Тору, ибо что ты сказал, то я и увидел». Ответил ему раби Йоханан: «Глупец! А если бы ты не увидел, то и не поверил? Ты насмехаешься над словами мудрецов!» Взглянул на него в гневе – и тот обратился в груду костей»[30].

Насколько действенны были слова и мысли наших мудрецов! Да не разверзнутся уста тех, кто уравнивает нас с прежними поколениями, утверждая, что наши сомнения были присущи и им, и уровень поколений с течением времени не снижается. Такое может сказать только полный глупец и безумец!

Не касаясь наших святых праматерей, царя Давида и царя Шауля, пророков и даже мудрецов Мишны и Талмуда, вспомним человека, который жил на земле не так давно (его отделяют от нас лишь несколько поколений), чье величие и праведность всем известны, – великого мудреца из Вильны раби Элиягу, благословенной памяти. Его ученик раби Хаим из Воложина в предисловии к комментарию Гаона на Книгу Скромности пишет:

«Задумайся хотя бы об одной удивительной истории. Однажды, в первый день Песаха, с Гаоном были двое из его ближайших учеников. Они знали, что учитель всегда радовался и ликовал перед Б-гом в Йом Тов, как заповедано Б-жественной Торой, и это вызывало восхищение и трепет. Но в тот день они увидели, что его радость не так полна, как обычно, и спросили его об этом напрямую, однако учитель не пожелал ответить. Ученики стали настаивать и упрашивать его, и Гаон не смог им отказать: «Я вынужден открыться вам, хотя это не в моем обычае, и исполнить напутствие Писания: «Тревогу сердца пусть человек поведает другим»[31]. В эту ночь ко мне пришел пророк Элиягу (мне помнится, что они сказали от имени Гаона про пророка Элиягу, хотя, возможно, это был кто-то другой из высшей ешивы) и открыл мне множество глубоких и сокровенных тайн Двенадцатибуквенного имени, заключенных в стихе: «Поднимитесь отсюда, с юга...»[32] Когда я проснулся утром, то не смог удержаться от размышлений об этом до произнесения благословения на Тору. И незамедлительно был наказан тем, что эти тайны сокрылись от меня, как будто их и не было. (Гаон следует здесь своему чистому мнению, что до произнесения благословения на Тору запрещено размышлять о ее словах). Ученики стали утешать его и сказали: «Благословенный Б-г да возвратит нашему учителю его потерю!» Некоторое время спустя один из них спросил об этом раби Элиягу. И он ответил: «Слава Б-гу, эти тайны мне снова открылись, и их число – двадцать две сотни и шестьдесят способов толкования этого стиха. И как я знал, почему они сокрылись от меня, так я знаю, по какой причине они вновь были мне открыты». И раби Элиягу добавил: «С помощью одного из этих толкований я постиг силы всех людей и суть каждого органа тела человека»».

Можем ли мы представить, что мозг человека способен вместить две тысячи двести шестьдесят способов толкования одного стиха, тем более что один из них дает возможность постичь тайны всех людей и сущность каждого человеческого органа?! И ведь речь идет о человеке, которого от нас отделяет совсем немного времени!

Только глупец и безумец может заподозрить раби Хаима в преувеличении. Нам известно величие и возвышенность раби Хаима из Воложина, и по его небольшой книге Нефеш Ахаим можно судить о его праведности и святости, не говоря уже о том, что он был общепризнанным мудрецом, о величии и святости которого известно повсеместно. Он, как живой, стоит перед моими глазами. Для вас это, возможно, не так, но я как будто только сегодня его видел. И если уж раби Хаим так сказал – это несомненная истина. Книга же эта была издана еще при его жизни. В ней он свидетельствует, что душа Виленского Гаона возносилась каждую ночь, и если великий мудрец раби Хаим свидетельствует об этом, то нет никаких сомнений в достоверности его слов.

Неужели нельзя в это поверить?! Если дикарь из джунглей услышит великого философа или мудреца нашего поколения – разве он сможет понять тонкость души, мыслей и чувств возвышенного человека? То же самое и с нами: какое представление может быть у нас, слабых разумом, о мыслях и душе возвышенного человека?

Конечно, Виленский Гаон возвышался над своим поколением, но он был почти нашим современником! То, о чем я расскажу вам сейчас, не записано в книгах, однако люди, заслуживающие доверия, слышали это от раби Хаима из Воложина. Ученики спросили раби Хаима, благословенной памяти: «Если бы Виленский Гаон жил во времена мудрецов Талмуда, был бы он одним из них?» И раби Хаим ответил: «Даже если бы он прожил дважды по тысяче лет, то не дорос бы даже до щиколотки мудрецов Талмуда! Может быть, он смог бы сравниться с Рамбаном». И это сказал ученик Гаона, который поведал о нем столько чудесного и удивительного. Он знал, что в доме Гаона судили души умерших и там происходило еще много невероятного. А раз так, можем ли мы хотя бы представить себе, сколь великими были люди, жившие за несколько поколений до нас? В Талмуде сказано: «Если прежние поколения подобны ангелам, то мы – сыновья людей; а если прежние поколения – сыновья людей, то мы подобны ослам»[33]. Как снизился всего лишь за два поколения уровень мудрецов! Теперь мы можем понять сколь несопоставимо мы ниже их. Мы не имеем понятия об их «уровне человека»! И кто будет столь глуп, чтобы отрицать падение уровня поколений?

Каждый, кто достоин звания человека, должен защищаться от разрушающих и отравляющих душу ложных мнений. Велики заслуги того, кто стоит за правду и оберегает ее от этих мнений, как праведный Йосеф оберегал свою мать: «Он решил: моя мать красива видом – вдруг этот злодей ее заметит? Встану перед нею и заслоню ее собою!» Этим Йосеф заслужил благословение, оберегающее его от дурного глаза»[34]. Еще более велики заслуги человека, который защищает правду и борется со злом, отравляющим и разрушающим души Израиля!

Сын Израиля! На тебя возложена обязанность проникнуться величием мудрецов прежних поколений и на их фоне осознать ущербность наших душ, скудость разума и нищету сердец.

Любовь Всевышнего к людям

Но все же нам не следует чрезмерно отчаиваться. У нас есть утешение. Повествует Мидраш: «Всевышний сказал Израилю: «Голова твоя (ראש) – как Кармель»[35]: Я люблю каждого твоего нищего (רש) так же, как пророка Элиягу, взошедшего на гору Кармель… Некоторые же говорят: как Даниэля, о котором сказано: «И облачил Даниэля в пурпур»»[36]. Как же нищий, с его мелкими и ничтожными интересами, может быть столь же дорог Всевышнему, как пророк Элиягу на горе Кармель, живым вознесшийся на Небеса? Как неискушенный в мудрости сын Израиля, с его приземленной праведностью и едва различимыми поступками, может быть так же дорог Всевышнему, как царь Давид или Даниэль, «муж любимый»[37]?

Однако какое значение может иметь величие пусть даже самого значимого человека в сравнении с Творцом – абсолютным совершенством без предела и границ? Разве важно различие в мудрости самого маленького человека и самого великого в сравнении с бесконечной мудростью Творца?

Если два человека вышли в путь длиной в шесть километров, и один из них, выйдя раньше, успел пройти уже полкилометра, – тогда мы можем считать, что он ближе к цели, чем второй. Но если их путь составляет тысячи километров, разве первый, на полкилометра опередивший второго, находится теперь ближе к цели? Какое значение имеют эти полкилометра в сравнении с тысячами километров пути? Точно так же вся значимость даже величайшего из людей ничего не стоит в сравнении с величием благословенного Творца. Самый великий и самый ничтожный человек равны перед Ним[38], если только оба выбирают благой путь, которому неотступно следуют. Разумеется, великий человек, продвинувшись дальше по пути совершенствования, получает неизмеримо большую награду, однако это относится только к его заслугам. А что касается отношения Всевышнего к людям – малый и великий равны перед Ним.

На каждого, кто обрел истинное Знание, возложена обязанность распространять его среди Израиля и вести борьбу с ложными воззрениями. Горе тому, кто руководствуется извращенными и отравленными мнениями и распространяет их! А удостоившемуся понять истину во всей полноте и защищать ее, – благо!