Ибо слово вышло из уст учителя

Ибо изречено устами учителя[1]

«Рассказывают от имени Раби: из чего следует, что если в стаде родился первенец чистого скота, заповедь требует посвятить его в жертву? Из того, что сказано: «…мужского пола посвяти»[2]»[3].

«Остерегайся их углей, дабы не обжечься, ибо их укус – укус лисицы, их жало – жало скорпиона, а их шипение – шипение змеи, и все их слова – как раскаленные угли»[4].

Восприятие слов учителя

Наши мудрецы, благословенной памяти, учат нас обязанности ученика слушать и воспринимать слова учителя. Речь идет не только о Законе, но и обо всех жизненных вопросах. Ведь суждение даже о самых простых вопросах напрямую связано с сердцем человека и его душой. Если душа чиста и пряма, она приходит к справедливому суждению, а если нет, то умозаключения человека даже по самым незначительным вопросам будут искажены.

Поэтому каждый, кто стремится к истине, должен внимать учителю и направлять свою мысль в русло его мышления. И не только потому, что у учителя, как правило, больше жизненного опыта и суждения немолодых людей обычно более взвешенные. Их истинность определяется Знанием Торы. Но, кроме этого, слова раввина обладают особой значимостью и тайными свойствами. В Талмуде сказано:

«Что означает «густолиственное дерево» (используемое для заповеди «четырех видов растений» в праздник Суккот)? Рав Йеуда сказал: «Это ветвь мирта, на которой из одного черешка произрастают три листа». Рав Каана говорит: «даже два или один». Рав Аха, сын Равы, для исполнения заповеди всегда искал ветви, у которых из одного черешка растут два листа или один, поскольку это было изречено устами рава Кааны (его учителя)»[5].

На первый взгляд, это очень странно! Зачем нужно было искать ветви непременно с двумя или одним листом? Ведь нет сомнения, что рав Каана согласен с тем, что ветвь, на которой из одного черешка произрастают три листа, больше подходит для исполнения этой заповеди!

В Талмуде сказано:

«Какие два вида пищи подают на стол во время Пасхального Седера? Рав Уна сказал: даже шпинат и рис. Рава всегда использовал для исполнения заповеди шпинат и рис, ибо это было изречено устами рава Уны (его учителя)»[6].

В свое время мы уже дали верное толкование вопросу о связи между учителем и учеником. Однако «слова Торы подобны молоту, дробящему камень», и сегодня я хочу дать этой теме еще одно правильное объяснение. Заповеди делятся на различные виды и уровни, однако и в пределах одного уровня существуют различия в их исполнении. «Съесть запрещенную пищу в количестве части минимального размера запрещено Торой», однако этот запрет менее суров, чем запрет на минимальный размер целиком. Запреты Торы различаются также по принципу: приводятся ли они непосредственно в Торе или выведены путем толкования. Таковы же различия между повелениями Торы. Заповедь, изложенная в Торе прямыми словами, отличается от заповеди, выведенной путем толкования[7]. Таким образом, даже если два запрета относятся к одному и тому же виду, то один из них может оказаться более строгим, и его нарушение оскверняет согрешившего большей «нечистотой». Различие между ними влечет за собой и практическое следствие – «нарушающего более строгие запреты хоронят среди неисправимых злодеев»[8].

Это позволит нам понять один трудный закон, смысл которого всегда ускользал от нас. В трактате Недарим приводится мнение, согласно которому «первенец чистого скота» относится к категории «жертв, посвящаемых человеком»[9]. Такое животное приобретает святость первенца при рождении, но, тем не менее, согласно этому мнению, заповедь требует посвятить его в жертву, как сказано: «…мужского пола посвяти». И это совершенно непонятно. Какое воздействие может оказать заявление хозяина о том, что он посвящает животное в жертву как «первенца чистого скота», если оно появилось на свет, изначально обладая таким статусом? Почему Тора требует от хозяина животного произнесения фразы: «Вот, я посвящаю его…», если это заведомо излишне? Почему первенец животного относится к категории «жертв, посвящаемых человеком», если это посвящение не имеет силы?

Ответ состоит в том, что, хотя первенец животного обладает святостью жертвы с момента появления на свет, все же и посвящение хозяина способно оказать определенное воздействие, поднимая его святость на более высокий уровень, усиливая ее значимость, хотя при этом «вид» святости не изменяется.

Так же и в отношении заповеди праздника Суккот. Наши мудрецы знали, что, хотя для исполнения заповеди пригодны ветви с тремя листьями, двумя или одним листом, все же, когда столь великий мудрец, как рав Каана, упомянул о ветвях с двумя или одним листом, его слова наложили определенный отпечаток именно на такие ветви, их уровень возвысился, и они стали наиболее подходящими для исполнения этой заповеди его учениками, поскольку это было «изречено устами рава Кааны» – их учителя. И замечание рава Уны о том, что «даже шпинат и рис» пригодны для исполнения заповеди, наложило на них отпечаток и возвысило их уровень, так что его ученики предпочитали исполнять эту заповедь, используя именно эти растения, – ведь это было «изречено устами рава Уны» – их учителя.

Мы привыкли судить о каждой вещи по ее материальной форме, но совершенно упускаем тайные возможности и скрытые влияния духовного характера. При возникновении некой потребности человек может обратиться к другому с просьбой о помощи и получить ее. Мы хорошо понимаем, что это результат того, что данная просьба отозвалась в сердце ближнего и побудила его помочь. Но нам трудно себе представить, что при этом присутствовало еще и третье «Ухо», Которое тоже слышало просьбу, так что и на Небесах она пробудила желание оказать помощь. Как странно, что мы не осознаем самого главного воздействия – причины всех причин? Царь Давид взывает: «Вдумайтесь, невежды народа и глупцы, когда вы поймете?»[10] Действительно, только невежды и глупцы нуждаются в этом разъяснении: «Создавший ухо – неужели не слышит? Сотворивший глаз – неужели не видит?»[11] Если даже человек откликается помощью на услышанную просьбу, то уж тем более наше желание исполнит «Создатель уха! Но если мы различаем только простые материальные предпосылки, то можем не заметить главного – духовных причин. А без них нам не почувствовать важности слов учителя и не укоренить их в своем сердце. Необходимо следовать сказанному учителем, поскольку изреченное им поднимается на новый уровень и обретает особую значимость. Люди же замечают лишь материальные причины, не прислушиваясь к раввину.

Наши мудрецы знали истинное значение духовного. Они видели, какой невероятной силой наделяет человека точное следование словам учителя, а потому наставляют нас следовать им, даже если они облегчают исполнение Закона. Ведь даже в таком случае эти слова приобретают особое значение, поднимаются на новый уровень и способствуют наилучшему исполнению заповеди, поскольку они изречены учителем.

А человека, не внемлющего своему учителю, ожидают страшные последствия. Об этом повествует Талмуд:

«Следующая история произошла с раби Йохананом бен Брокой и раби Элазаром бен Хасмой. Они отправились в путь, чтобы поприветствовать раби Йеошуа в Пекиине. Он спросил их: «Что нового прозвучало сегодня в Доме Учения?» Они ответили: «Мы – твои ученики и твою воду мы пьем!» Он ответил им: «Но все же не может быть, чтобы в Доме Учения не было важных открытий...» Талмуд продолжает: следующая история произошла с раби Йоси бен Дурмаскитом. Он отправился в путь, чтобы поприветствовать раби Элазара в Лоде. Раби Элазар спросил его: «Что нового прозвучало сегодня в Доме Учения?» Он ответил: «Мудрецы большинством голосов приняли решение, что в год Шмиты от урожая земель Амона и Моава нужно отделять десятину для бедных». Раби Элазар воскликнул: «Йоси! Протяни руки и поймай в них свои глаза!» Тот протянул руки, и на них упали его глаза…»[12]

Комментаторы разошлись во мнениях о причине огорчения раби Элазара. Некоторые считают, что оно было вызвано тем, что раби Йоси приписал заслугу установления этого закона Дому Учения, хотя на самом деле еще Моше получил его в Устной Торе на горе Синай[13]. Согласно другому мнению, раби Элазар опечалился тем, что раби Йоси не сказал ему: «Я твой ученик и твою воду я пью», как двое учеников ответили раби Йеошуа, а вместо этого начал рассказывать, к какому решению пришли мудрецы[14]. Так или иначе, раби был расстроен тем, что его ученик неподобающе вел разговор, не проявив должного уважения к учителю, и за это подверг его суровому наказанию.

Разумеется, нашему разуму недоступно, как можно столь жестоко наказать такого праведного ученика, как раби Йоси бен Дурмаскит. Мы извлекаем из этой истории два урока:

1) Как восприимчивы были мудрецы прежних поколений даже к самой неуловимой непочтительности в отношении к учителю, которую расценивали как неуважение.

2) Сколь строгие требования они предъявляли к ученикам и как реагировали на любой их недостаток.

В наше время распространилось мнение, что великий человек должен быть исключительно уступчивым и мягким. Однако среди мудрецов прежних поколений был принят совсем иной обычай. Да, они очень любили своих учеников и отличались мягкосердечием, что проявляется в этом же повествовании Талмуда, когда «раби Элазар заплакал и сказал: «Тайна Б-га боящимся Его, и Свой Завет Он им открывает»[15]»[16]. Восхищение тем, что мудрецы пришли к верному решению, соответствующему Знанию, полученному Моше на горе Синай, было столь сильно, что вызвало у раби Элазара слезы. Однако великие тех времен предъявляли к своим ученикам строгие требования и настаивали на их неукоснительном исполнении, накладывая тяжкие наказания за совершенные ошибки.

Повествование о суровом наказании раби Йоси завершается словами Барайты о том, что «после того как раби Элазар успокоился, он помолился: «Да будет Твоя воля, чтобы глаза Йоси вернулись на место!», что незамедлительно исполнилось»[17]. Разумеется, гораздо проще наказать слепотой тому, кто способен излечить. Однако в момент осуществления наказание было ужасающим, а об излечении раби Элазар помолился лишь спустя некоторое время, «когда успокоился». Значит, он не сразу решил вернуть зрение своему ученику, несмотря на то, что плакал и говорил с ним мягко. Даже продолжая учить раби Йоси, он все же не отменил своего наказания. Лишь позже он помолился: «Да будет Твоя воля, чтобы глаза Йоси вернулись на место!» Учителя того времени в своей проницательности замечали малейшие отступления от истины и понимали насколько тяжелы будут последствия, если они безотлагательно не проявят недовольство и не искоренят все недостатки из души ученика и из мира в целом.

Но еще большее изумление вызывает их милосердие: ведь даже на пике возмущения, когда раби Элазар наложил на своего ученика столь тяжкое наказание, в нем не ослабла любовь к нему и радость от того, что он и его товарищи пришли к правильному решению. Такова была духовная сила наших мудрецов!

И разве найдутся слова, способные определить нашу приземленность в сравнении с величием мудрецов древности?! Даже выражения «Я – прах под вашими ногами»[18], «Я – червь, а не человек»[19], слишком мягки для нас!

Однако в Тана Девей Элиягу сказано: «Я призываю в свидетели Небеса и землю, Израиль и другие народы, мужчин и женщин, рабов и рабынь: какие поступки они совершают – такой дух пророчества и пребывает на них»[20]. Поэтому мы должны знать, что духовность прежних поколений распространяется и на нас. И в наше время та же самая духовная сила позволяет словам учителя воздействовать на нас и придавать особую важность всему, им сказанному. Эта сила дана не только мудрецам древности, но и раввинам наших поколений: «Ифтах в своем поколении, как Шмуэль в своем»[21]. И, соответственно, недостаточное внимание к мнению учителя – это изъян и искривление истины.

Возвышенность Торы

Люди должны больше внимания уделять духовному. Если мы придаем значение только материальной природе, то никогда не сделаем верных выводов. Ведь в мире властвуют многие духовные явления, которые нельзя просчитать так же, как материальные, а именно духовное определяет конечный результат всех стремлений и поступков человека. И как печально, что даже среди глав религиозного еврейства находятся те, кто не в состоянии понять возвышенной и вознесенной духовной истины, которой нас учит святая Тора, упрощают ее, принижая до уровня неразумной толпы и примитивных соображений.

Я был очень расстроен, когда услышал, как один «раввин» излагал свое понимание темы поколения Вавилонской башни. По его мнению, Всевышний смешал их язык только потому, что не хотел, чтобы все на земле жили в единстве и мире, поскольку в этом случае «не будет для них невозможным все то, что они замыслят сделать»[22], и люди перестанут чувствовать, что нуждаются в помощи Всевышнего.

Какое невежество проявляется в этом взгляде, насколько такие «рассуждения» о Торе принижают все высокое и возвышенное! Ведь каждый разумный человек непременно должен увидеть и понять ценность единства и мира. И, кроме того, как же можно совсем не знать комментариев наших святых мудрецов?! Ведь мы видим, что поколение Башни совершило тягчайшее преступление, большее, чем поколение Потопа, поскольку «посягнуло на основу». И именно единство спасло их от полного истребления и участи поколения Потопа. Наши мудрецы сказали в связи с этим: «Сделай отсюда вывод, что ссора ненавистна, а мир меду людьми – велик»[23]. Я знаю, принято думать, что это – просто общеизвестная сентенция. Но и такие «прописные истины» глубоки и верны, в отличие от поверхностных и неверных суждений. Это вовсе не просто «поговорка», похожая на римскую: «Горы затряслись, холмы сдвинулись, земля загрохотала – и появилась мышь».

Сердцу больно слышать, как умаляют и упрощают глубокие и возвышенные тайны Торы[24]! И как много в наши дни появилось тех, кто рассуждает о духовном на основании своих искаженных и примитивных представлений.

Я вовсе не хочу сказать, что эти люди не трепещут перед Небесами. Они могут трепетать перед Б-гом согласно своему уровню, и иногда они защищают свои верования со всей силой и мощью. Ведь для людей, бедных разумом, трепет перед Небесами – это отвлеченное субъективное понятие, и, отстаивая свою веру, они в действительности защищают свои взгляды. И сколь бы мудрым ни был человек, все же готовность и рвение, с которыми он бросается на защиту самого себя, несравнимы с упорством, проявляемым им в борьбе во имя прославления Б-га. Меня расстраивает другое: эти люди принижают возвышенное и вознесенное. Тем самым они превращают всю духовную истину в материальное, и ко всему применяют мерки мелочных поверхностных расчетов. А сокрытые от взгляда духовные силы недоступны их постижению.

Поэтому мы обязаны замечать духовные силы, понимать, что именно они на все влияют и все приводят в движение. И только признав их первичность, мы сможем обо всем судить согласно критериям истины.