Тридцать мишнайот

Тридцать мишнайот

Удивительная история приключилась с дедушкой Авраамом из еврейского поселка рядом со Стамбулом. Праведнику было уже девяносто лет. Жизнь свою он провел между домом, синагогой и бет-мидрашем. Все, что было вне этого мира, его не интересовало, других занятий, кроме Торы, у него не было, в деньгах он не разбирался. А всю работу для него делали или жена, или ученики, которые очень любили своего учителя.

Как-то Авраам вернулся из синагоги, сел пить утренний чай, открыл тетрадь и стал писать замечания к Мишне. Вдруг распахнулись двери, в комнату ворвались полицейские, подбежали к старику, скрутили руки, замкнули их стальными наручниками и увели в тюрьму. Это произошло за какие-то считанные минуты, жена даже закричать не успела.

Старого Авраама затащили в маленькую камеру, в половину человеческого роста, в которой ни лечь, ни встать нельзя. Посадили на плоский камень и закрыли двери.

Еврейская община взволновалась: за что арестовали тихого праведного человека, который даже на муравья боится наступить! Собрали деньги для выкупа и пошли во главе с равом в полицейское управление, чтобы поручиться за старого Авраама и дать выкуп. Но им не объяснили причину ареста и отказались от выкупа.

Евреи объявили трехдневный пост, плакали, читали Тэилим и молитву Видуй. Потом опять обратились к властям с просьбой освободить старого человека. Ответили им, что он опасный преступник, пока идет следствие, будет сидеть.

Так прошло тридцать дней.

Тюрьма находилась на окраине города, за дорогой, в пустынном месте. Городской шум не долетал в камеру, которая была меньше могилы. Старик не чувствовал онемевших ног, время отсчитывал по прочитанным разделам Тэилим. На первый день, на второй, на третий, и так далее, до Шаббата. Потом повторял мишнайот.

Каждый день ему приносили слабый чай и лаваш, плоскую лепешку. Чай он пил, а есть - не мог. Лаваши откладывал на Шаббат, чтобы освятить этот день. Свет почти не пробивался в узкую щель над дверью, поэтому не видел старый Авраам, что плохо пропеченные лаваши на второй день покрывались плесенью.

На тридцать первый день его вытащили из этой ямы, вынесли за ворота тюрьмы и оставили у дороги. Старик пытался встать, но онемевшие ноги не подчинялись. Ехал по дороге еврей-старьёвщик, увидел, что лежит человек, узнал его и обрадовался. Поднял бережно на телегу и погнал лошадку в еврейский поселок.

Евреи были рады, что дедушка Авраам вернулся домой, и теперь молили Всевышнего, чтобы он выжил. Каждый старался что-то особенное сделать для больного, приготовить какую-то особенную настойку. Привели лучших еврейских врачей и выходили его. Месяц не прошел, как дедушка Авраам уже мог говорить и самостоятельно сидеть на подушках.

Спрашивают у него, за что арестовали, за что мучили? Говорит, что когда втащили в тюрьму, то ничего не объяснили, а когда вынесли - сказали, что ошиблись. И это всё.

Молодые евреи обсуждали это удивительное событие в чайной. Возможно ли, чтобы напрасно страдал такой праведник? Тысячи евреев многократно грешат и совершают преступления, но когда раскаиваются, Ашем прощает. Почему не простил дедушку Авраама? Или грех велик, или он не раскаялся?

В йом шиши, перед Шаббатом пришел рав общины, а Авраам лежит на подушках и смеется. Рав смотрит на него, и сам стал смеяться, а почему

- не знает. Авраам смотрит на рава и дает знак рукой сесть поближе.

Рассказывает:

- Задремал я и вижу, что иду по тропинке благоухающего сада. Посреди сада - большой камень, на камне сидит старичок с белой бородой и в белых одеждах. Смотрит на меня и смеется. Иду к нему и думаю, не надо мной ли он смеется? Наверное, что не выдержал я мучений и умер в

тюрьме. Обидно стало, нет на мне вины. Говорю ему: ведь написано, что даже когда твой враг упадет, не смейся.

А старичок этот отвечает:

-    Посмотри, кто идет за тобой.

Повернулся я, вижу - за мной идут маленькие дети, все одеты в белое, и в белых шапочках. Стал считать их по шапочкам, насчитал тридцать.

Спрашивает меня тот старичок:

-    Что это за дети?

-    Не знаю, - говорю.

-    Сколько дней ты был в тюрьме?

-    Тридцать дней.

-    Что ты делал там?

-    Учил мишнайот.

-    Вот поэтому я рад и смеюсь, что ты тридцать дней страдал и учил мишнайот, и спас тридцать еврейских душ. Их ожидала суровая кара, но Милосердный, благословен Он, нашел праведника - тебя, чтобы через твои муки искупить эти души. Иди и радуйся, что заслужил это. Живи, Авраам!

Чтобы и вам была дарована долгая, добрая и праведная жизнь. Амен!

hалаха

Еврею нельзя жить в таком месте, где нет миньяна, десяти человек, соблюдающих законы Шаббата и кошерного питания. В еврейском городе или поселении обязательно должны быть синагога, суд (бет-дин), школа или учитель для детей, врач и баня.

Десять человек, миньян, — это уже еврейская община, которая обеспечивает безопасность и защищает интересы каждого еврея. Опасно еврею жить длительное время вне общины. В случае если злоумышленники похитили еврея, или он был арестован без явной вины, община обязана использовать все средства для его освобождения.

В случае засухи и возможного голода, в случае надвигающегося стихийного бедствия, в случае эпидемии, в случае войны или погрома, а также, когда захватывают заложников, объявляют общественный пост, читают “Видуй”, Тэилим и усерднее изучают Тору.

Объявляют всеобщий пост, если (не дай Б-г!) уронили свиток Торы или огонь коснулся букв Торы. Так как это предупреждение о бедствии.

Пост может быть однодневным, с утра и до вечера. Но если угроза велика, то трехдневным — во второй день недели, в пятый день недели, а на следующей неделе — опять во второй день. То есть, в йом шени, в йом хамиши, в йом шени, и каждый раз с утра до вечера.

Гмара, Таанит, говорит о трехдневных и семидневных постах в дни бедствий для всего еврейского народа. Трубили в шофар не только для того, чтобы известить о бедствии, нр и пробудить в душе чувство раскаяния.

Обязанность поститься принимается в “Минху” предыдущего дня.

Если добрые дела общины перевешивают ее грех, Всесильный посылает спасение. Праведники могут защитить свою общину, приняв на себя гнев Ашема. Неучи удивляются: за что страдают праведники? Конечно же, за наши грехи. Если нет праведников, страдают дети.

Болезни тела и даже физическая смерть человека не так страшны, как болезнь или смерть души. Дети, воспитанные в развратном и преступном обществе, болеют и гибнут. Спасти хотя бы одного, значит, спасти весь мир.

Трубит шофар — вставайте, вставайте! Гибнут наши дети, отрав-ленные наркотическим дымом дискотек, тонут в болотной жиже порнографии. Гибнет община, объявим таанит. Пост и видуй, раскаяние, от нас, а спасение — от Всесильного!