Торговля
Торговля
Торговля как профессиональное занятие занимало большое место в жизни горских евреев, причем ее роль непрерывно возрастала на протяжении XIX в.
Уже в XVIII в. отмечено присутствие еврейских торговцев в Шемахе и Дагестане. Среди евреев-переселенцев из Персии существенную часть составляли купцы, и именно их приглашали селиться в своих владениях текинские, кубинские и дербентские ханы. Торговая активность еврейских купцов, как свидетельствуют документы, не прекращалась даже во время Кавказской войны, несмотря на то, что странствовать по дорогам в то время было особенно опасно.
Конечно, доля торговцев среди горских евреев была невелика, гораздо ниже, чем среди евреев-ашкеназов. По некоторым данным, лишь в четвертой части всех еврейских общин половина семей кормилась от торговли, в то время как в большинстве общин торговля не играла решающей роли. И. Анисимов так оценивает долю торгового сословия среди горских евреев:
Общее количество торговцев выразится средним отношением в городах и аулах 14,05%, или, по числу семейств — из 4090 семейств 575 занимается торговлей. Из этого числа на настоящих купцов-капиталистов приходится лишь приблизительно 5%.
Среди тех, кто кормился от торговли, существовало три основных слоя, которые отличались друг от друга по имущественному цензу, репутации и положению в обществе. На самой нижней ступеньке стояли коробейники, бродячие торговцы, которые странствовали со своим товаром по аулам и ярмаркам и меняли его на продукты, которые шли им же на пропитание. У более состоятельных торговцев были свои ларьки и магазины. Возглавляли же торговое сословие купцы, которые выезжали с товаром за пределы Кавказа, участвовали в российских ярмарках и даже вели торг с заграницей.
Были районы, где торговля для горских евреев являлась второстепенным и третьестепенным занятием, например, Табасаран. Здесь большая часть еврейского населения занималась земледелием. С другой стороны, вплоть до начала XX в. именно торговлей занималось большинство евреев Нальчика и кубанских сел. Горские евреи бродили по казачьим станицам, покупали у станичников шерсть, масло, яйца, кур, соления, шкуры, другое сырье и товары местного производства.
Следует отметить, что крупных купцов-профессионалов среди горских евреев было мало, большей частью это были бродячие коробейники. Безземелье заставляло крестьян искать дополнительные заработки и заниматься опасным в условиях Кавказа ремеслом бродячего торговца. О том, что эти мелкие торговцы не порывали с землей, свидетельствует то, что со своих торговых доходов они продолжали платить оброк бекам-землевладельцам. Характерно, что, как только появились такие выгодные культуры, как табак и марена, многие мелкие торговцы вернулись к земледелию. О том, что торговля была для горско-еврейских крестьян вынужденным занятием, свидетельствует И. Анисимов:
Что же касается разносчиков, которые держат в своих узлах или коробах на 30—40рублей мелочного или мануфактурного товара и вечно промышляют пешком по аулам, нося эти товары на спине при 40—48 градусах жары, то их, кажется, и нельзя отнести к торговцам. Они вечно остаются теми же бедняками, какими были и при начале своего предприятия, и едва успевают прокормить себя и семейство, обыкновенно обремененное множеством детей. Из выведенных выше чисел замечаем, что особенно много этих разносчиков в аулах. Мне удалось собрать о них точные сведения, и оказалось, что большинство их ненавидят это занятие, но, тем не менее, занимается им, не имея ничего другого для прокормления семей.
В 1860-х гг. большинство евреев Маджалиса занималось торговлей, а в 1886 г. (по свидетельству Анисимова) — только 12 человек (10% работающих евреев). Изменение это произошло из-за возникшей возможности выращивать табак. Согласно данным на 1856 г. в Дербенте и окрестных селах жило 454 еврейских семьи, кормильцы в 44% из этих семей занимались торговлей, в 33% — ремеслами и в 23% — земледелием. В 1886 г. вследствие «мареновой лихорадки» торговлей занимались уже только 6% местных евреев.
В Табасаране в 1850-х гг. торговлей занимались 71% евреев, в то же время 21% были заняты земледелием и 8% — ремеслом. В середине 1870-х гг. сельским хозяйством занимались 67% работающих горских евреев, торговлей — 9% и 24% были наемными рабочими. После «маренового кризиса» в конце XIX в. число евреев-торговцев снова заметно выросло.
Чтобы заниматься торговлей в аулах, еврею не нужно было большого начального капитала: достаточно было купить немного товара, который он мог взвалить себе на плечи. Весь свой ларек торговец носил на спине — в мешке или коробе. Торговец покупал в городе и нес в аул куски яркой материи, дешевый персидский шелк, платки, кружева, зеркала, общей стоимостью 30—40 рублей. По свидетельству современника, «торговцы вразнос получают 10 копеек с рубля».
Торговцы выходили из дома в воскресенье и в пятницу возвращались домой — усталые, изможденные, нередко голодные, наслушавшиеся оскорблений, натерпевшиеся унижений, покусанные собаками.
Очень часто можно было видеть евреев-коробейников, ходящих от дома к дому, из аула в аул и криком привлекающих к себе внимание. Основными их клиентами были женщины. Нередко — во всяком случае, до конца XIX в. — коробейник брал плату за свой товар сельскохозяйственными продуктами, продавая их затем в русские крепости и поселения, выраставшие вокруг них. Некоторые коробейники являлись по существу агентами-закупщиками сырья для промышленности, в частности, коконов шелкопряда.
Из-за опасностей, подстерегавших на дорогах, торговцы старались держаться группами, те храбрецы, которые выходили торговать в одиночку, нередко не возвращались. Несмотря на мизерные доходы, коробейники, тем не менее, были постоянным объектом ограблений. Горные тропы и большие дороги Кавказа были полны разбойников. Нередко разбойники не удовлетворялись тем, что отнимали имущество и деньги, они убивали свою жертву.
Кроме коробейников были также горские евреи-лавочники: в большинстве своем они владели очень маленькими бакалейными или мясными лавками: собственный капитал владельца редко превышал 1000 рублей. Согласно данным И. Анисимова, в 1886 г. евреи владели более 200 лавок, большинство из них располагалось в аулах.
В конце XIX в. почти все мясные лавки в Дербенте принадлежали евреям. Это, кстати, служило поводом для антисемитских заявлений, как, например, в городской русской газете. Автор статьи утверждал, что мясники-евреи не продают неевреям хорошее мясо, и «настало время потребовать у евреев дать место и нееврейским мясникам».
Посетивший Нальчик в 1883 году Всеволод Миллер писал:
Евреи здесь занимаются не земледелием, а в основном — торговлей и ремеслами. Живут они, по-видимому, не бедно, не хуже европейских евреев научились ссужать деньги за божеские проценты, и местное население не питает к ним ненависти из-за того, что они занимаются ростовщичеством.
Но прошло всего 10 лет, и стали заметны изменения во взаимоотношениях евреев с окружающим населением. Кабардинские торговцы, открывшие свои ларьки, стали убеждать народ не покупать у евреев: в этой конкурентной борьбе они не раз прибегали к антисемитским доводам, утверждая, что все евреи — мошенники.
Такая же картина наблюдалась и в других районах Кавказа в начале XX в. В 1900 г. газета «Каспий» писала, что многие лавочники-евреи вынуждены вследствие недобросовестной конкуренции свертывать свое дело, закрывать лавки и возвращаться в свои аулы. Они могли продолжать торговое дело только там и до тех пор, где не появлялись лавки конкурентов-мусульман.
Российские чиновники также зачастую утверждали, что коробейники-евреи обманывают крестьян, используют их тяжелое положение, скупая у них по дешевке продукты. В русских газетах еврея-коробейника представляли зажиточным купцом, эксплуатирующим земледельца-тружени-ка, говорилось о том, что следует «освободить крестьян от еврейской эксплуатации».
Вот как писал о торговле евреев Варташена Бежанов:
Одни из евреев торгуют на базарах, а другие являются разносчиками. Последние особенно удобны для женщин, которые не могут сами ходить на базар и выбирать товары по своему вкусу,— за это они и приплачивают: разносчик обыкновенно свои товары выменивает на пшеницу, коконы и т. п., за фунт коконов (40 коп.) дает один-два куска мыла (т. е. 8—16 коп.). Евреи и еврейки ничего не оставляют без внимания. Еврейки разносят по домам нюхательный табак, ходят для исполнения мелких домашних работ и уходят домой с полными узлами всего, чем может одарить ее щедрая варташенка. Раз еврей или еврейка зашли во двор,— они не выйдут с пустыми руками: хоть хворосту возьмут из сада. Благодаря этому, евреи, не имея ни клочка земли, богаче остальных местных жителей. Ростовщиков немало и между варташенскими евреями: они дают деньги за большие проценты, получают в два-три раза больше того, что дают, да сверх того, сколько у должника своего переберут кур, пшеницы, фруктов!
Торговцы-евреи не могли конкурировать с торговцами-мусульманами. От этой сопровождаемой клеветой конкуренции особенно сильно страдали мелкие торговцы. Крупных купцов, владевших большими магазинами или ведущих оптовую торговлю, эта конкуренция практически не задевала.
В 1886 г. во владении у горских евреев было 115 крупных магазинов: 56 — в сельской местности, 59 — в городах. Весьма популярной среди горских евреев была торговля тканями. В Кубе перед первой мировой войной 15 из 36 магазинов тканей принадлежали евреям, в том числе 4 — богатому купцу Мишаеву. В Темир-Хан-Шуре горским евреям принадлежали 5 из 27 магазинов тканей.
В Дербенте перед первой мировой войной евреям принадлежали один из двух кожевенных магазинов, три из четырех мучных лабазов, один из четырех винных магазинов, крупный лесоторговый склад.
Некоторые области дальней и транзитной торговли также контролировали крупные еврейские купцы. Горские евреи легко завязывали контакты со своими соплеменниками за пределами Кавказа, они не идентифицировались ни с одной из политических сил, борющихся за власть в регионе, на горских евреев не распространялся закон о «черте оседлости» — все это позволяло представителям этой общины наладить торговлю с Россией, с Турцией, с Ираном. В 1850-х гг. купцы — горские евреи ездили в Турцию и Иран, привозили оттуда товар, часть которого продавали в Россию.
В Кубе в конце XIX в. три четверти торговых фирм, занимавшихся импортом и экспортом, принадлежали евреям — Писаху Исхакову, Июбу Меирову и Рубину Урилову. Прежде всего, это была торговля знаменитыми кубинскими коврами, которые ткали таты в горных селениях в окрестностях Кубы, а еврейские купцы продавали по всему миру от Берлина до Стамбула. Семья Дадашева из Кубы занималась экспортом сухофруктов и свежих яблок.
Начиная с 1850-х гг. горские евреи стали ездить на российские ярмарки, в основном на Нижегородскую ярмарку. Бывали они и в Москве, и в Варшаве, где продавали марену, шелк, хлопок, пшеницу. Товар доставляли в один из портов на Каспии и оттуда везли по Волге.
Многие купцы владели также большими земельными участками. Самыми богатыми евреями Дербента в 1880-х годах были купцы первой гильдии Ханукаев и Азизов. Ханукаев получил от властей три благодарственные грамоты за вклад в развитие торговли Кавказа с Россией. Самым крупным еврейским купцом в Кубе в начале XX в. был Манувах Агаев.
Эти купцы сохраняли связи со своей общиной, были щедрыми жертвователями на нужды синагоги. В то же время они были основными носителями модернизации, одни из первых строили себе дома на европейский манер. Поскольку еврейские кварталы с плохими санитарными условиями и ветхими лачугами были неподходящим соседством для таких домов, богачи нередко строили себе дома в других районах города. Эти купцы и их дети говорили на русском языке, зачастую носили европейскую одежду.
