Образ Сабы из Новадока

Образ Сабы из Новардока

Для того, чтобы представить возвышенный образ рава Йосефа Юзла Горовица, необходимо изучить его воззрения на Учение Мусар. Это возможно благодаря тому, что ученики ешивы «Бейт Йосеф» записали произнесенные им уроки и издали их в книге «Уровень человека», навечно сохранив духовное наследие Новардока. Величие раввина проявилось не только в полной реализации его путей, а главным образом в том, что все они возникли из его жизни: стремления к совершенству и постоянной борьбы с недостатками. С рождения ему было свойственно не следовать за другими, а прокладывать свою индивидуальную стезю. Всю жизнь он посвятил тому, чтобы освободиться от присущих человеческой природе предвзятостей и пристрастностей, преодолеть свое естество и сокрушить недостойные черты характера.

Другие мудрецы Мусара полагали, что человек должен исправлять недостатки, искоренять изъяны и обретать возвышенные качества души последовательно и постепенно, но Саба из Новардока не приемлил такого подхода и считал необходимым полностью и мгновенно устранить сети дурного побуждения, всецело охватывающие людей. Он утверждал, что решение человека должно быть настолько твердым, чтобы он изменился кардинально и в одночасье. Необходимо сразу выбрать прямой путь, на котором сердце не будет испытывать никаких колебаний. Ведь если не исправить себя незамедлительно, то это невозможно сделать постепенно. В результате рав Йосеф Юзл превратился в горящий факел духовного света, чистоты и святости. Сокрушив свое дурное побуждение, он освободился от всего материального и физического. Учитель обрел упование на Небеса, не опасался никаких трудностей и испытаний, совершенно не стремился к славе, полностью вышел за рамки телесного, превозмог границы нижнего мира, обретя прочную связь с высшими мирами.

Его особый духовный путь начался с того, что, лишь только увидев истину и величие в образе рава Исраэля Салантера, он незамедлительно оставил все свои материальные дела, заботы о насущном хлебе, на много лет отделился от мира и полностью посвятил себя Торе и обретению чистой веры. Раввин пришел к видению истинной реальности и в особой мере раскрыл перед собой существование Творца.

На протяжении всей жизни и даже в период успешной предпринимательской деятельности рава Горовица над ним не властвовала тяга к материальному. Ученики рассказывали, насколько ему не были свойственны желания и страсти, захватывающие мышление и чувства большинства людей. Он не видел в мире ничего, кроме духовных целей. Все свои дни он позволял себе лишь самое необходимое, отвергая любые излишества. Рав Горовиц перестал носить дорогое меховое пальто, полученное им в подарок на свадьбу. На протяжении многих лет он отказывался принимать от ешивы любые средства, и его жена, проживавшая в Ковно, была вынуждена тяжело работать в пекарне, чтобы обеспечивать их детей. Лишь по требованию рава Ицхака Блазера учитель согласился принимать совсем небольшие суммы для своей семьи. Но и эти крохи он не считал своими. Рав Йосеф Юзл нередко говорил жене: «Знай: все, что есть в нашем доме, принадлежит ученикам ешивы». Ему в принципе было чуждо понятие личной собственности, его дом всегда был открыт для всех. Двери никогда не запирались, и в любое время суток каждый мог войти, поесть, отдохнуть и взять все, что там только было. Нередко учитель снимал с себя последнюю одежду и отдавал ее нуждающимся.

Когда материальное положение ешивы становилось особенно тяжелым, раввин закладывал все, что было в доме, чтобы купить хлеб для учеников. Зачастую его субботний костюм находился в ломбарде всю неделю, а перед наступлением шаббата он заменял его на свое будничное одеяние. Порой приходилось закладывать и подсвечники жены. Как-то к учителю обратился ученик, которому было необходимо поехать домой, а у него в тот час не было даже мелкой монеты. Саба попросил у дочери обручальное кольцо – единственную ценность в доме – и передал юноше, чтобы тот заложил его для взятия ссуды. Однажды учитель обратился к некому человеку, призывая его оставить все дела и посвятить себя служению Всевышнему. Тот спросил: «А что будет с моим пропитанием, его даруют с Небес?» «Да, пропитание даруют с Небес, – ответил раввин, – однако не все умеют его принимать».

Важно отметить, что глава ешивы заботился об учениках больше, чем о своей семье. Если к нему обращалась жена или дети, нуждавшиеся в самом необходимом, он иногда оставлял их с пустыми руками, отвечая, что средства требуются для ешивы. Во время Первой мировой войны, когда свирепствовали голод и нужда, опустели полки магазинов и в карманах не было ни гроша, все, что каким-то образом у них появлялось, он раздавал ученикам, ничего не оставляя в своем доме. Когда удавалось достать немного хлеба или другой пищи, раввин сначала делил это между учениками, а его семья довольствовалась лишь остатками.

Родные рава Йосефа Юзла всецело разделяли его воззрения, видя в этом свойственное еврейскому народу милосердие, полученное нами в вечное наследие от наших отцов. Они охотно шли на все тяготы и лишения во имя Торы и исполнения воли Всевышнего и не воспринимали их как невзгоды, считая такой образ жизни правильным.

В той же степени, в которой Саба из Новардока был свободен от тяги к материальному, он был безразличен и к стремлению к славе. У него не было в ешиве почетного места, и он ни в чем не видел своего преимущества перед другими людьми. Он всегда торопился, бежал, как юноша, сам заботился о всех своих нуждах и отказывался от любой помощи. В поездах он ездил только в вагонах третьего класса, переполненных пассажирами, так что иногда на протяжении всей поездки ему приходилось сидеть или даже стоять. В дороге он останавливался в самых дешевых постоялых дворах. Находясь в других синагогах, раввин занимал место для молитвы в конце зала среди бедняков и простых людей. Когда он собирал средства на нужды ешивы, ему было неприятно предъявлять рекомендательные письма, в которых его восхваляли известные раввины. Учитель всегда вел себя с предельной скромностью и смирением. Нередко ему выказывали неуважение, как простолюдину, но он не обращал на это никакого внимания. Однажды, когда он был в Одессе и молился в последнем ряду синагоги, габай дал ему подержать свиток Торы перед его возвращением в Арон Акодеш.

Рав Йосеф Юзл противился тому, чтобы в связи с его приездом проводились торжественные встречи, и не позволял ученикам его провожать. Во избежание почестей он всегда скрывал время своего прибытия в город или отъезда из него и иногда незаметно отправлялся в путь посреди ночи. Однажды он намеревался посетить ешиву в Ростове, и ему стало известно, что его собираются встречать на железнодорожном вокзале, как у хасидов принято чествовать своих ребе. Тогда он изменил время своего прибытия и приехал на другом поезде. Похожее случилось в Рогачеве: увидев, что многие ученики вышли его провожать, он остановил их и попросил вернуться в ешиву. Рав Йосеф Юзл не позволял называть себя «наш учитель» и вел себя со всеми как равный. Это было не бегством от славы, а ее полным игнорированием. Учитель никогда не обижался, сталкиваясь с оскорблением и унижением. Он всегда следовал истине и нисколько не опасался того, как это воспримут окружающие.

Рав Горовиц требовал от учеников быть верными своему слову. Мы выводим это из путей Всевышнего, раскрытых в Его Творении: «И знай, что Г-сподь, Б-г твой, есть Б-г, Б-г верный, хранящий Завет и милость для любящих Его и для соблюдающих заповеди Его на тысячи поколений»^[1]. Рамбан объясняет: ««Верный» означает: Б-жественное слово никогда не изрекается впустую»^[2]. Таким был наш праотец Авраам, о котором сказано: «И Ты нашел сердце его верным перед Тобой»^[3]. Высочайший уровень в формировании личности – стать «человеком верным»: наши «да» и «нет» должны быть непоколебимыми, и мы всегда обязаны держать слово, и тогда на нас смогут полагаться другие люди.

Однажды некто ехал в город, где проживал человек, которому рав Горовиц был должен небольшую сумму денег, и он попросил их передать. Затем он подошел к тому человеку еще раз и снова просил не забыть об этом, потом опять обратился к отъезжающему и еще раз напомнил о передаче долга, подчеркнув, что возвращение долга – важная заповедь. И когда путник уже сидел в повозке, раввин снова подошел к нему, напомнил и вновь попросил исполнить его поручение. Тот человек был несколько раздосадован и спросил, почему раввин обращается к нему столько раз? Однако в результате эти деньги так и не были переданы.

Как-то раз рав Йосеф Юзл стоял посреди многолюдной улицы в одном из городов и обсуждал со своим учеником, в чем именно следует считаться с мнением людей. Он привел повествование Талмуда: «Нашедший «килаим» – смесь шерсти и льна в своей одежде, должен ее снять, даже если стоит посреди центральной площади, как сказано: «Нет мудрости и нет разума, и нет совета помимо Г-спода»[4]»[5]. Ученик спросил учителя, смог бы он сам так поступить в подобном случае? Рав Йосеф Юзл тут же начал раздеваться, и ученику с трудом удалось его остановить.

Однажды Саба из Новардока проводил Йом Киппур в Бобруйске и заметил среди молящихся еврея в раввинском фраке, обутого в кожаные ботинки. Он спросил его, почему тот так поступает, и тот ответил, что у него нет носков. Рав Йосеф Юзл снял свои носки и передал их тому человеку, а сам в течение всего дня ходил босиком. На вопрос близких к нему людей, чем тот еврей предпочтительнее его самого, учитель ответил: «Он живет в этом городе и может испытывать стыд и унижение, а меня здесь никто не знает и не важно, что обо мне подумают».

Служение в ешиве Новардок проявлялось также в молитве, которая была средством принятия на себя Царства Небес, помогала с чувством излить душу перед Г-сподом и являлась источником высшего наслаждения. «Смилуйся над Цийоном, ибо это дом нашей жизни…»^[6] – укажи нам путь к истине, – просим мы Всевышнего. «Ведь в сиянии лика Твоего, Г-сподь, Б-г наш, Ты даровал нам Тору жизни и любовь к милосердию…»[7] – эти слова в полной мере воплотились в образе Сабы из Новардока. Учитель верил и постоянно убеждался в действенности молитвы, проистекающей из осознания всемогущества и величия Г-спода и пробуждающей в сердце трепет. И когда в молитве он взывал к Б-гу, было непосредственно видно, насколько он исполнил повеление: «Знай, перед Кем ты стоишь».

Однажды к Сабе из Новардока со слезами на глазах пришел еврей с просьбой помолиться за его сына, который был тяжело болен и лежал на смертном одре. Учитель посоветовал ему обратиться к опытному врачу, консультация которого стоила 100 рублей. Несчастный отец с готовностью согласился. Тогда рав Йосеф Юзл выдвинул другое предложение: нанять на эти деньги десять человек, чтобы они молились за больного, – ведь сказано в Талмуде: «Каждому, кто вкладывает все силы, отвечая: «Амен, да будет благословенно Его великое имя…», отменяют обвинительный приговор»^[8]. Отец больного ребенка начал колебаться, последовать ли совету раввина. Тогда рав Йосеф Юзл произнес: «Как вам поможет молитва, если вы сомневаетесь в ее силе и слаба ваша вера в то, что Всевышний – надежный целитель, в Чьей руке судьбы всех творений».

В начале своего духовного служения в Ковно рав Горовиц преднамеренно унижал себя, чтобы сломить стремление к славе. Он ходил по улицам города босиком и в мешковине, что вызывало насмешки окружающих. Однажды он оказался на встрече, на которой присутствовали известные мудрецы Мусара. Они говорили о важнейших вопросах веры, и там царила возвышенная атмосфера, проникающая в глубины сердец. Когда подали угощение, рав Йосеф Юзл причмокнул губами и восхитился вкусом пищи. Со всех сторон на него устремили взгляды раввины, удивляясь, что его заинтересовали не обсуждаемые тончайшие темы веры, а качество закусок. Много лет спустя он рассказал об этом, разъяснив свое намерение принизить себя.

Саба из Новардока призывал еврейский народ не избегать трудностей и испытаний, поскольку именно их преодоление и является истинной жизнью, приводит к духовному росту и приносит благословение. Он рассказывал об одном грешнике, который пришел к Аризалю и стал высокомерно хвалиться перед ним своей эрудицией и насмехаться над мудрецом Израиля. Аризаль посмотрел ему в глаза и начал перечислять грехи, которые злодей совершил в тот самый день. Насмешника охватил ужас, и он лишился чувств. Придя в себя, он обратился к Аризалю с просьбой показать ему путь к исправлению и раскаянию. Мудрец вынес решение: «Надлежит залить в горло грешнику расплавленный свинец, дабы смерть стала ему искуплением за совершенные им преступления». Тот человек согласился принять мученическую смерть, лег, закрыл глаза, и… Аризаль положил ему в рот ложку меда. Так же необходимо поступать и нам и выстоять во всех испытаниях, которые, несомненно, принесут нам не гибель, а духовный подъем.

Саба из Новардока был совершенно безразличен ко всему материальному. На протяжении всей своей жизни он испытывал беспрестанные лишения, но это никак не мешало его служению Всевышнему и духовному росту. Нередко он голодал и ходил в старой поношенной одежде, но всегда испытывал радость и его лицо излучало сияние. Он совсем не думал о себе, но постоянно заботился о тысячах учеников всех отделений ешивы. Его уверенность в милосердии Всевышнего была столь безграничной, что он никогда не волновался о завтрашнем дне, стараясь обеспечить учеников лишь на сегодня.

Необходимо отметить, что упование на Всевышнего и освобождение от сетей дурного побуждения не привело Сабу из Новардока к бездействию и лени. Он был полон энергии и во всех своих поступках руководствовался чистыми намерениями во имя Небес, к которым не примешивались никакие чуждые соображения. В этом убеждался каждый, кто удостоился хоть раз встретить его на своем пути. Глубокая вера и трепет перед Небесами постоянно поддерживали в нем силы для распространения Учения Мусар. Его душа была охвачена праведным пламенем, и он всегда был в движении, не позволяя себе отдыха и покоя. Учитель говорил об этом: «Если необходимо послать письмо, лучше отправить телеграмму; когда требуется послать телеграмму, лучше отправить посланца; вместо посланца следует поехать самому».

Рав Горовиц никогда не избегал трудностей, и ничто не могло стать препятствием на его пути. Что бы он ни делал, его никогда не посещали сомнения, соответствует ли это его достоинству, сможет ли он с этим справиться и хватит ли на это средств. Единственным критерием для него было лишь соображение необходимости его действий.

Рассказывал рав Горовиц: «Я никогда не задавался вопросом, является ли нечто возможным, а лишь размышлял, будет ли это полезным. И как только я приходил к решению, ничто не могло стать помехой на моем пути». Так он поступал с юных лет, в точности следуя своим воззрениям и не страшась никаких трудностей. Он говорил: «Всего, что действительно необходимо человеку, он может добиться своими силами, – будь это не так, Всевышний наделил бы его третьей рукой». Раввин не принимал от людей никакой заботы о себе лично, ссылаясь на то, как наши мудрецы восхваляли судью Шимшона: «Все двадцать два года, что он судил Израиль, он ни к кому не обратился с просьбой перенести его посох с места на место»[9]. И Всевышний одарил рава Йосефа Юзла неисчерпаемыми силами для преодоления всех препятствий и осуществления всех замыслов. Он не считался ни со своим возрастом, ни с состоянием здоровья, никогда не обращался к врачам, и Всевышний неизменно даровал ему полное излечение. Его силы не ослабли и в старости, он не пользовался тростью, не боялся жары и холода.

Учитель говорил, что человек всегда должен оставаться молодым, и нельзя позволить себе состариться. Более того, в последние годы жизни он испытал обновление сил, о чем рассказывал, приводя слова пророка Йешаягу: «Он дает уставшему силу и обессилевшему великую мощь. И устанут юноши, и утомятся, и молодые споткнутся. И уповающие на Г-спода сменят силу, поднимут крылья, как орлы, побегут и не устанут, пойдут и не утомятся»[10]. «Когда орел состарится, ему становится тяжело нести в полете свое тело, и тогда он вырывает клювом старое оперение, чтобы облегчить ношу. Вместо старых перьев вырастают новые, и его силы обновляются, как в юные годы, и об этом сказано: «Насыщает Он благом уста твои, и обновляется, как у орла, юность твоя»[11]»[12]. Тогда, во время Первой мировой и гражданской войн и советских репрессий он основал десятки ешив во многих городах России и спас души тысяч юношей еврейского народа и их потомков от духовной гибели и исчезновения.

Мощные силы души позволяли Сабе из Новардока выстоять во всех испытаниях, и он не боялся никаких трудностей на своем пути. В период 1896-1898 гг. в Литве возникло противостояние Учению Мусар, и некоторые раввины выступили с тяжкими обвинениями в адрес мудрецов Мусара, представляя их сектой в народе Израиля, установившей себе новые и непривычные пути и обычаи. Во многом именно поступки, взгляды и образ жизни рава Горовица привели к обострению этого конфликта, однако он твердо стоял на своем, разъясняя свои пути в служении Всевышнему.

Необходимо отметить, что рав Йосеф Юзл не настаивал на истинности своих воззрений, но постоянно выверял каждое из них. Иногда можно было услышать, как в порыве чувств со слезами на глазах он вслух вел споры со своей душой о том, какой путь является правильным. Он часто поднимал перед учениками вопрос: «Каким образом можно узнать, в чем заключается воля Творца и каковы стези служения Ему?» Раввин постоянно исследовал эти вопросы и неоднократно говорил: «Если кто-нибудь найдет что-либо неверное в моих путях, я незамедлительно признаю истину и изменю свои воззрения».

К этому учитель добавлял: «Если бы в любой, даже самой далекой стране, нашелся некто, кто мог бы раскрыть передо мной правду, я не пожалел бы сил и отправился туда, чтобы ее постичь». Рассказывают, что когда усилилось противостояние его путям со стороны многих литовских раввинов, он начал серьезно задумываться: стоит ли ему продолжать следовать этим путем или снова отделиться от мира и вернуться к уединению, как в юности, или же вместе с ближайшими учениками совершить Алию в Землю Израиля. Но после долгих размышлений учитель пришел к выводу, что его стезя верна и решил следовать ею, несмотря на все помехи. Однажды относительно воззрений Сабы из Новардока спросили Хафец Хаима, и он ответил: «Изучение Мусара в это время является крайней необходимостью. Я лично знаком с равом Йосефом Юзлом и могу сказать: все его деяния – во имя Небес!»

Сабе из Новардока было свойственно предельное стремление к истине. Однажды, когда он находился на постоялом дворе, к нему обратился «просвещенец» и начал обсуждать с ним вопросы веры. Раввин вежливо и доброжелательно поддерживал разговор, пытаясь приблизить того еврея к Торе и заповедям. Посреди диалога тот велел кучеру запрягать карету, и Саба из Новардока сразу же закончил беседу. «Просвещенец» не понял, что случилось, и с удивлением спросил раввина. Рав Йосеф Юзл ответил: «Я никогда в жизни не занимался ведением пустых и бессмысленных споров и дискуссий, а только выяснением истины, дабы следовать ей в жизни. И если перед человеком раскрывается истина, то он должен незамедлительно изменить все свои пути. Но если так, – обратился учитель к «просвещенцу», – как в то время, что мы стараемся выяснить истину, вы можете сказать конюху запрягать повозку, чтобы ехать в прежнее место? Ведь, возможно, реальность, которая раскроется перед вашими глазами, предполагает правильным совсем другой путь! А значит, истина вас совсем не интересует, и вы лишь ведете праздные беседы, чтобы убить время».

Саба из Новардока был тверд и несгибаем не только в отношении себя и своей ешивы, но во всем, что касалось истины, даже если это не затрагивало его лично. Как только он замечал несправедливость, то всеми силами противостоял ей. Однажды, находясь в одном местечке, он оказался свидетелем того, как его жители, придя к своему раввину, не выказали ему надлежащего почтения. Рав Горовиц незамедлительно вмешался и упрекнул их. Они оправдывались тем, что их раввин недостаточно строг и не увещевает их так же назидательно, как это сделал гость.

Необходимо отметить, что гнев учителя проявлялся исключительно внешне, в то время как его сердце всегда сохраняло покой и было полно любви к людям. Случалось, что он замолкал во время увещевания с целью убедиться в том, что оно не переросло в гнев. Как правило, в результате он мирился с оппонентами и завязывал с ними близкие отношения. Иногда он спрашивал учеников, не был ли его укор чересчур строгим или, наоборот, слишком мягким. Как-то рав Горовиц посетил некоего раввина и в очень резкой форме выразил несогласие с его определенными воззрениями, после чего в гневе покинул его дом. Сопровождавший его ученик заметил, что он забыл там свой плащ, на что учитель ответил, что оставил его намеренно, дабы иметь причину позже вернуться и примириться с тем раввином.

Однажды в период уединения в лесной избушке возле Новоельни рав Горовиц пришел в мацепекарню, чтобы лично принять участие в выпечке мацы после полудня в канун праздника Песах согласно самым высоким критериям закона. Однако в его сердце закрались подозрения, что жители местечка будут с меньшим уважением относиться к своему раввину, который пользовался мацой, выпеченной в предыдущие дни. Рав Горовиц покинул пекарню и вернулся назад в место своего уединения.

Непоколебимость духа рава Йосефа Юзла в первую очередь проявлялась в отношении к самому себе, что позволило ему воцариться над своим естеством, освободиться от влияния дурного побуждения и сломить изъяны души. Он никогда не испытывал перепадов настроения или отчаяния. Когда что-то не получалось с первого раза, он возобновлял попытки снова и снова, если считал это важным, правильным и насущным. Учитель постоянно пересматривал свои воззрения и, нисколько не колеблясь, разыскивал ошибки, когда понимал, что необходимо действовать иначе, чем он считал прежде.

Раввин всегда избегал даже хороших поступков, если они мотивировались не намерением во имя Небес, а любыми другими причинами и соображениями, проистекающими из человеческого естества. Рав Авраам Яфен рассказывает, что на его свадьбе с младшей дочерью рава Йосефа Юзла учитель все время держался поодаль и обсуждал с несколькими собеседниками тонкие вопросы веры, хотя обычно на свадьбах своих учеников он всегда веселился и радовал жениха и невесту. Видимо, тогда он поставил перед собой задачу сломить свою природу и даже такие естественные чувства, как любовь к родным.  

Сабе из Новардока часто приходилось принимать нелегкие решения во взаимоотношениях с людьми, пути и поступки которых он считал неверными. Однако при этом он был очень мягок и восприимчив к чужому горю. Его выступления были сдержанными и рациональными, но в них ощущались возвышенные чувства. В глазах учителя нередко стояли слезы из-за восхищения от проникающей в сердце утонченной мудрости.

Иногда во время уроков от избытка чувств у него перехватывало горло, и он не мог продолжить свою речь. Но он властвовал над силами своей души, и когда считал необходимым проявить мужество и непреклонность, пересиливал свою мягкость. Важно отметить, что своей решительностью и категоричностью он не отталкивал от себя людей. Его любили, и он тепло и сердечно относился к людям, заботясь о них с предельным милосердием. Он не жалел ни времени, ни сил, чтобы сделать для ближнего все, в чем тот только нуждался и днем, и ночью, и в жару, и в холод, и в спокойное время, и в годину кровопролитных войн и опасных эпидемий.

Рав Йосеф Юзл старался помочь не только мудрецам Торы, но и простым людям, с особым вниманием относясь к ученикам ешив – следующему поколению Знания Б-га. Он был мягким и терпеливым даже к тем, чьи поступки были предосудительны. Однажды случилось, что двое учеников ешивы в Гомеле оставили Тору. Рав Горовиц колебался в течение многих дней, прежде чем решил отправить их домой, однако позаботился об оплате их дорожных расходов. Душа раввина стремилась только к тому, чтобы привести творения под крылья Б-жественного присутствия и приблизить их к Торе и трепету перед Небесами, чему он посвятил всю свою жизнь.

Упование на Небеса

Самым ярким качеством души Сабы из Новардока и фундаментом его учения было упование на Небеса. Оно было столь безмерным, что главы еврейского народа не находили ему равных, считая его единственным во всем поколении. Саба из Новардока всецело следовал точке зрения Рамбана: «Человек не должен прилагать никаких усилий для заботы о своих нуждах, ибо Всевышний всегда раскрывает перед каждым Свою милосердную руку». С того момента, как произошел переворот в его душе, рав Йосеф Юзл никогда не заботился о материальных потребностях, исполняя стих Писания «Возложи на Г-спода ношу твою, и Он поддержит тебя, Он никогда не даст пошатнуться праведнику»^[13]. Даже в самые тяжелые времена в его сердце не было волнения, лицо излучало радость, и он удостаивался благословения Всевышнего и уважения людей на всех своих путях.

Еще находясь в Ковно, рав Йосеф Юзл начал работать над обретением качества упования на Небеса в группе людей Мусара, которые решили советоваться между собой и не совершать никаких действий, если на то не будет согласия всех единомышленников. Это условие приняли все, кроме одного, мотивировавшего свой отказ тем, что у него незамужние дочери. В результате все выдали замуж своих дочерей, кроме него.

Безграничное упование на Небеса проявлялось в каждом шаге учителя на протяжении всей его жизни. Он никогда не волновался не только о завтрашнем дне, но даже о дне насущном, хотя на нем лежала ответственность за сотни, а позже тысячи учеников во многих городах. Он никогда не откладывал деньги. Случалось, что в канун шаббатов и праздников в ешиве не было ни копейки, но раввин не прилагал никаких усилий, и самым неожиданным образом помощь приходила сама. С пустыми руками, не имея гроша в кармане, он основывал новые отделения ешивы в различных городах и никогда не отказывался принять ученика, исходя из экономических соображений. Он говорил: «Каждый ученик приходит с посылкой в руке».

Всегда, даже в мирное время, у ешивы были большие долги. Согласно путям людей Мусара, рав Горовиц был чрезвычайно аккуратен в финансовых вопросах и денежных расчетах и своевременно возвращал ссуды для поддержки Домов Учения. Однако он не опасался больших долгов, полагаясь на слова наших мудрецов о расходах на исполнение заповеди: «Сказал Всевышний, благословен Он, Израилю: берите в долг для Меня, освятите день и поверьте в Меня, и Я оплачу…»[14]

Возвышенный образ учителя влиял также на заимодавцев: у них не сжимались сердца, они не отводили своих рук и отвечали на его просьбы. Рассказывает один еврейский коммерсант: «Однажды я одолжил Сабе из Новардока несколько сот рублей, и когда пришло время возвращения ссуды, зашел к нему домой. Но прежде, чем я успел заговорить о возвращении долга, раввин уже опередил меня просьбой дать ешиве еще несколько сот рублей. Я не смог устоять перед силой его духа и упованием на Небеса и вместо взыскания долга добавил столько, сколько он просил».

В начале Первой мировой войны, когда из-за опасения за жизнь учеников многие ешивы в Литве и Польше были закрыты, в ешиве Новардок продолжалось изучение Торы, и никто не вернулся домой. Тогда рав Йосеф Юзл дал объявления в еврейских газетах о том, что ешивы «Бейт Йосеф» принимают всех желающих без малейших ограничений. Случалось, что после большевистской революции во время гражданской войны ешива оставалась совсем без средств, но раввин никогда не падал духом, и на его лице не было заметно ни тени волнения и беспокойства.

Однажды в канун праздника Песах у них не было денег даже на самое необходимое: мацу и вино… Портные сшили учащимся костюмы, но за них нечем было заплатить. Ситуация была очень непростая, и жена раввина воспринимала ее крайне тяжело, ощущая свою ответственность за многих людей. В то самое время один еврей по своему обыкновению послал ешиве большое количество свечей. Увидев свечи и поняв, что, кроме этого, у них больше ничего нет, рабанит плакала. Однако рав Йосеф Юзл был абсолютно спокоен и утешил супругу, всецело уповая на Небеса. В тот самый момент по почте пришло щедрое пожертвование от мецената Дова Зельдовича из Минска, покрывшее все расходы.

Приведем здесь историю о том, как Саба из Новардока познакомился с Довом Зельдовичем. Однажды, не имея ни копейки денег на дорожные расходы, рав Йосеф Юзл в сопровождении ученика отправился к этому коммерсанту. Путь был достаточно дальний, и ученик спросил, не стоит ли нанять повозку? Учитель ответил: «У нас совсем нет денег, и, получается, что заплатить извозчику мы сможем только деньгами, которые получим от того благодетеля. Но это означает, что наша поездка будет за счет пожертвования ешиве, поэтому мы пойдем пешком». После долгой утомительной дороги они подошли к дому богача, и их пригласили войти.

Рав Йосеф Юзл обратился к хозяину дома, который прежде не был с ним знаком и не имел представления о путях ешивы Новардок, рассказал ему о ешиве и попросил помощи. Раввин заявил, что тот меценат может обрести долю в важнейшей заповеди поддержки Дома Учения, в котором трепетно изучают и исполняют Тору, ну, а если нет, то «много посланцев у Г-спода» и помощь несомненно придет из другого места. Услышав такое, богач изменился в лице и выгнал Сабу из Новардока из своего дома. Оказавшись на улице, раввин сказал своему ученику: «Теперь мы возьмем самую дорогую карету, а поскольку нам нечем платить, то расходы покроет Сам Всевышний». Лишь немного они отдалились от дома богача, как их догнал его посланец и попросил вернуться назад. Меценат слезно просил прощения, дал ешиве очень крупное пожертвование и с тех пор оказывал постоянную помощь.

Мы уже не раз отмечали упование учителя на Г-спода. У него почти никогда не было денег, но он не заботился о завтрашнем дне, и Творец самым неожиданным образом раскрывал перед ним Свою руку. Рассказывают такую историю: однажды Саба из Новардока решил поехать в одну из ешив, для чего пришел на железнодорожную станцию. Поезд был полон пассажиров, контроллеры – возле дверей каждого вагона, а у него, как обычно, не было ни копейки в кармане. Рав Йосеф Юзл стоял на перроне, полностью уповая на Небеса, и рассуждал: «Я исполняю волю Творца и всецело полагаюсь на Него, и Он поможет мне на моем пути. И куда мне спешить, разве сейчас у меня есть какая-либо проблема? Ведь поезд отправляется только через десять минут! Нужны ли мне в данный момент деньги на билет? О чем же мне волноваться сейчас? Разве это соответствует путям Мусара? Кода же это станет насущно, Творец несомненно мне поможет, и я сяду в этот поезд». Именно в ту минуту на перрон вошел молодой человек, который увидел престарелого раввина и спросил: «Почему вы не заходите в вагон, ведь поезд вот-вот тронется». Саба ответил: «Впереди еще достаточно времени!» «Рабби, а вы уже купили билет?», – поинтересовался юноша. «Нет, – ответил рав Йосеф Юзл, – у меня пока еще нет денег». «Но сделайте же что-нибудь, попытайтесь как-то решить этот вопрос, – ведь поезд отправляется всего через десять минут!», – воскликнул молодой человек. Ответил ему Саба: «Я уповаю на Г-спода и уверен, что Он несомненно мне поможет!» Юноша зашел в вагон, до отправления поезда оставалось три минуты... «Вот теперь мне уже нужны деньги», – подумал Саба из Новардока. В это самое время молодой человек не выдержал, выбежал из вагона, протянул раввину деньги, тот быстро купил билет и успел вскочить в движущийся поезд. «Ну и чем бы Вам помогло упование на Б-га, если бы я не дал Вам денег?», – спросил юноша. Учитель только улыбнулся и поблагодарил его за помощь.

Даже в самые тяжелые времена Саба из Новардока безгранично полагался на Всевышнего, будучи уверенным в том, что Он пошлет свое благословение через праведных людей, поэтому никогда не приумножал стараний в обращении к меценатам. Когда умер главный филантроп литовских ешив Овадья Лахман и главы всех ешив поехали в Берлин к распорядителю основанного им фонда, рав Йосеф Юзл тоже отправился в дорогу, но вернулся с полпути, посчитав, что это не соответствует его упованию на Небеса.

Рав Горовиц установил себе правило: на встречах с меценатами не просить о помощи напрямую, а говорить с ними исключительно о духовных вопросах. Однажды его спросили об этом, и он ответил, что для него душа важнее имущества, и во время своих бесед он старается приблизить евреев к Торе и трепету перед Небесами. А в том, что касается поддержки ешивы, можно всецело положиться на Всевышнего, который изрек: «И сотрясу Я все народы, и придут они с сокровищами всех народов, и наполню этот Дом великолепием, сказал Г-сподь, Б-г Воинств. Мне – серебро, и Мне – золото, речение Г-спода, Б-га Воинств»[15].

Рав Йосеф Юзл был уверен в том, что для исполнения воли Б-га и распространения Торы в Творении он все получит из Его распростертой руки и не нуждается в благодетелях, поэтому, в отличие от многих других, никогда не заискивал и не унижался перед богатыми людьми. В своих поношенных одеждах он уверенно заходил в их роскошные хоромы и говорил истину, которая не всегда ими легко воспринималась. Однако именно благодаря этому учитель получал крупные суммы на поддержку ешивы.

В Харькове проживал состоятельный купец Бейниш Дайниш, к которому за поддержкой приезжали многие раввины, и он оказывал им весьма скромную помощь. Как-то один из них спросил, почему им он жертвует так мало, а Саба из Новардока получает от него много денег. Коммерсант ответил: «Когда в мой богатый дом приезжает одетый в лохмотья рав Горовиц и, не испытывая никаких стеснений, располагается на моем дорогом диване и его лицо излучает свет Б-жественного Учения, я понимаю, насколько все мое состояние ничего не стоит. Когда же приезжаете вы, нерешительно и боязливо оказывая мне почтение, я вижу, сколь значимо в ваших глазах мое богатство, и могу дать вам совсем немного».

Однажды рав Горовиц купил билет лотереи, в которой разыгрывался приз в 200 тысяч рублей. Он был уверен, что выиграет и уже начал строить детальные планы, как использовать эти деньги для основания ешив и колелей в целях распространения Торы. Важно отметить, что раввин не собирался оставить какую бы то ни было часть для своей семьи. Когда же выяснилось, что его билет не оказался выигрышным, он нисколько не расстроился и произнес: «Видимо, я и весь мир недостойны этого». Когда много лет спустя он основал царство Торы в России, то сказал, что это было к добру, ведь иначе мы бы не приложили столько сил для исполнения Б-жественной воли.

В годы гражданской войны, всеобщего смятения, голода, болезней, несчастий и погромов, когда меч завис над головой каждого, Саба из Новардока и его ученики достигли полного упования на Небеса и обрели силы выстоять в любом испытании. В те дни они переезжали из города в город и основывали Дома Учения, которые наполнялись евреями, прежде лишенными возможности глубоко изучать Тору. Они никогда не жаловались и не сетовали ни на какие трудности, будучи совершенно уверенными в том, что все, в чем они действительно нуждаются, придет в точно установленное время. Их не останавливали никакие опасности, днями и ночами они делали то, что было необходимо.

Находясь в городе, захваченном бандами, устраивавшими кровавые еврейские погромы, когда все жители запирались в своих домах, рав Йосеф Юзл и его ученики сохраняли невозмутимое спокойствие и продолжали свою деятельность без малейших изменений. Они, как обычно, ходили по городу на молитву в синагогу и в ешиву. Во всех происходящих событиях они видели испытание качества упования и ничего не страшились.

Как-то на исходе шаббата во двор дома, где рав Йосеф Юзл находился с группой своих учеников, ворвалась банда и началась стрельба. Пули летели со всех сторон. В тот момент раввин держал в руке бокал с вином и произносил Авдалу. Его рука не задрожала, и не пролилось ни капли вина. Однажды он приехал в захваченный Петлюрой Бердичев, где потоками текла еврейская кровь. Местные жители спросили: подходящее ли сейчас время для занятия ешивами? И рав Йосеф Юзл ответил словами пророка Элиягу: ««Ревностью возревновал я за Г-спода…»[16] Сейчас чрезвычайное положение, и если еврейские сердца не обратятся к Всевышнему, то что же будет с Торой?»

Как-то Саба из Новардока оказался на железнодорожной станции, которую окружило вооруженное формирование. Всех находившихся там охватил страх, никто не знал, чего следует ожидать. Для того, чтобы их успокоить, раввин в полной безмятежности подошел к офицеру и обратился к нему с каким-то вопросом. После чего громко прочел «Шма Исраэль», дабы вселить веру в сердца людей в то, что Всевышний воцаряет царей и только Ему принадлежит власть на земле, а без Него никто не сможет даже пошевелить пальцем.

В те дни главе ешивы случилось ехать в Харьков с небольшой группой новых учеников, в сердца которых еще глубоко не проник Мусар. На станции Бахмач в поезд вошли солдаты Красной армии, заставили рава Горовица и его учеников выйти из вагона и поместили их в заключение. В то время жизнь человека ничего не стоила, над ними нависла угроза смерти, и юноши были сильно испуганы. Увидев это, учитель спросил их: неужели наши жизни не в руке Всемогущего, и разве в силах солдат причинить нам добро или зло? И тут же распорядился провести «биржу» по вопросу упования на Небеса. Молодые люди разделились на «хавруты» по два человека и погрузились в жаркое обсуждение этой темы. Солдаты Красной армии столпились, чтобы посмотреть на это невиданное зрелище, и тут же всех освободили.

Последний год своей жизни Саба из Новардока провел в Киеве, который в праздник Суккот был захвачен бандой Петлюры, учинившей еврейский погром. Все жители в страхе заперлись в своих домах, и никому не приходило в голову в такой ситуации публично отмечать праздник близости между Б-гом и избранным Им народом. Однако, несмотря ни на что, Саба из Новардока собрал всех своих учеников в одной из синагог города и праздновал Симхат Тору с песнями и танцами, как в самые лучшие времена. Некоторые люди пришли в синагогу с протестом, утверждая, что раввин подвергает опасности всех евреев города». Саба из Новардока ответил: «У уповающего на Небеса даже волос не падет на землю. Каждого, кто держит в руках свиток Торы, Б-жественное учение оберегает от всех несчастий». Он ввел их в круг танцующих, и они присоединились к празднованию.

Трепет перед Небесами

Из того, что известно о духовных силах и деяниях Сабы из Новардока становится ясно, что его отделение от человеческого общества, за время которого он обрел высочайший уровень веры, вознесенные духовные качества, упование на Б-га, чистоту сердца и другие достоинства, стало возможным только благодаря его трепету перед Небесами. Ведь без этого не исправить душу, чтобы она горела, как факел, будучи всецело преданной Своему Творцу!

Слова Мусара, произносимые раввином в его выступлениях перед народом Израиля, проистекали из глубин сердца, трепещущего перед Небесами. Он никогда не говорил того, что не было воспринято всей его душой. Его деяния были полны намерения во имя Всевышнего. Учитель был предельно внимателен в исполнении заповедей по отношению к Б-гу и к людям, как к Его творениям, и с полной самоотверженностью соблюдал каждый возвышенный обычай нашего народа.

Трепет рава Йосефа Юзла перед Небесами был глубоко укоренен в его сердце и основан на непоколебимой вере, никакие сомнения не проникали в тайные изломы его души. Приведем здесь следующий пример: в юные годы он договорился со своим товарищем о том, что когда один из них покинет этот мир, то в течение тридцати дней придет и раскроет другому таинство Грядущего мира и строгость Б-жественного Суда. Много лет спустя, сразу после своей кончины друг учителя предстал перед ним между накладыванием ручного и головного тфилин и попросил его расторгнуть их договоренность, ибо у него нет права говорить о сокровенных небесных тайнах. Рав Йосеф Юзл показал ему жестом, что согласен, а потом с улыбкой рассказал об этом своим ближайшим ученикам и добавил: «Нам и так все известно из слов наших мудрецов, и мы не нуждаемся ни в каких других доказательствах».

Рав Горовиц не придавал значения поверхностной богобоязненности – следствию традиционного образа жизни, и приводил слова пророка Йешаягу: «И сказал Г-сподь: когда приближается этот народ, своими устами и губами почитает Меня, но сердце его далеко от Меня, и его трепет передо Мною – заповедь, исполняемая по привычке (бездушно)»^[17]. Человека такого уровня в Новардоке называли «בעל הבית» – невежда. Рав Йосеф Юзл говорил, что предпочтительнее заблудиться на стезях жизни, нежели оставаться невеждой. Ибо первый может прийти к раскаянию и встать на верный путь, но у второго, уверенного в своих взглядах и не допускающего сомнений, не остается никаких надежд, и вся его жизнь будет тщетной.

Неграмотные люди со всех сторон подвержены влиянию общества и воздействию дурного побуждения, полны желаний и пристрастностей, затуманивающих их мышление и искажающих поступки. Злое начало подкрадывается к человеку, используя все свои хитрости, чтобы он споткнулся о многочисленные преткновения и пал на своих невыверенных тропах. Порой дурное побуждение является перед ним в образе праведника, оплетая его мягкой паутиной и убеждая совершить доброе дело, которое в действительности оказывается злом. Дурное побуждение – большой специалист в своем деле – и иногда дает человеку небольшой выигрыш с тем, чтобы в дальнейшем он потерял все.

В качестве примера соблазнов злого начала учитель приводил притчу о министре, который, исходя из собственных соображений, нарушил прямое указание царя: «Однажды царь послал своего министра на собрание вельмож разных стран и повелел ему ни по какому поводу не заключать пари с неким министром другой страны, повторив свой строгий наказ несколько раз. Министр даже обиделся, заявив царю: «Неужели Ваше Величество полагает, что я не могу воспринять такую простую мысль с первого раза?» В ответ царь повторил ему свое повеление еще раз, на чем они и расстались. Через несколько дней посланник прибыл на место, и тот самый сановник, о котором царь так настойчиво его предупреждал, предложил министру заключать пари. Но он помнил наказ царя и категорически отказался. «А спорим на десять миллионов, что вы – горбун?», – неожиданно обратился к нему оппонент. Десять миллионов! За утверждение, в абсурдности которого он уверен на все сто процентов! Тут он вспомнил строгий наказ царя, однако, немного подумав, решил: «Нет, когда царь запрещал мне заключать пари, он явно не мог предположить такого развития событий. Это же чистый выигрыш! Десять миллионов!» С легким сердцем министр согласился раздеться при свидетелях, чтобы наглядно продемонстрировать отсутствие горба, и в итоге получил деньги. Он вернулся домой и поспешил поделиться с царем хорошей новостью. «Ты самый большой глупец в мире, – воскликнул царь, – ведь сколько раз я предупреждал тебя не заключать с ним пари ни по какому поводу! Как же ты мог ослушаться моего прямого приказа? Знай же, что царь той страны поспорил со мной на двадцать миллионов о том, что прилюдно разденет моего министра. И из-за твоего выигрыша я потерял вдвойне»^[18].

Эта притча ярко отражает отношение к Торе в ешивах Новардок. Им было совершенно очевидно, что Творец даровал заповеди Своему народу на все времена и случаи жизни. Тора первична по отношению к миру и ни в каких ситуациях не утратит своей актуальности! Учитель всегда был предельно внимателен и выверял каждое свое воззрение и качество души на точных весах верного мышления. В подтверждение этого он приводил слова царя Шломо: «Я – мудрость, обитающая с хитростью…»^[19] – если человек удостоится, то обретет мудрость, если же нет – то потеряет все. Так об этом говорили мудрецы Талмуда: «Пусть человек всегда будет внимательным в трепете!»^[20]

Ясное мышление и непоколебимая воля Сабы из Новардока позволяли ему проникать в самые глубины качеств своей души для раскрытия замыслов дурного побуждения и его воздействия на человека. Это позволяло ему изыскивать любые недостатки в мышлении, речи и действиях, обнаруживать глубоко сокрытый корень неправедных намерений. Он удалял завесу с каждого деяния и показывал всем, какая в действительности мотивация за ними стояла. Когда перед ним возникал некий вопрос, он в первую очередь старался определить, не кроется ли в нем какая-либо личная пристрастность и незамедлительно ее устранял, чтобы прийти к правильному выводу.

Ученики Сабы из Новардока многое рассказывают о возвышенных путях их учителя. Когда ему предстояло осуществить какое-либо действие, он установил себе правило сначала приехать на место, а уже потом решить, как поступить, ибо есть опасность, что нежелание отправляться в дорогу вызвано ленью. Однажды, находясь в Киеве в очень тяжелое и опасное время, он подумал о возвращении в Гомель, где тогда располагалось главное отделение ешивы, однако отогнал эту мысль из опасения, что ее причиной было желание покоя. Иногда для принятия решения он прислушивался к своему желанию и поступал противоположным образом. Подобные принципы помогали ему подавить влияние дурного побуждения, избегать удовольствий этого мира, совершать поступки во имя Небес в чистоте сердца, избегая стремления к славе и приниженных желаний. 

Благодаря постижению сокровенных сил своей души учитель видел также процессы, происходящие в сердцах других людей, мог разъяснить им самим их сокрытые недостатки и помочь в поисках верного пути. Он обладал даром убеждения, благодаря чему привлек к Торе и служению Всевышнему многих евреев. Он раскрывал им наличие у них приниженных желаний и страстей, глубоко сокрытых от их взора и оказывающих на них сильное влияние. С каждым он находил общий язык, помогая освободиться от множества наслоений суеты и тщеты, возникающих на фундаменте искаженного мышления.

Для вызволения людей из сетей стремления к славе и приниженным удовольствиям этого мира рав Йосеф Юзл использовал юмор. Он обладал блистательным остроумием и представлял пороки в их карикатурной форме. Раввин гротескно описывал человека, гордящегося своим дорогостоящим пенсне, когда в действительности тот нуждается в нем из-за слабости зрения и болезни глаз. Он иронизировал над тем, кто ощущает свое превосходство над другими благодаря наличию у него дорогой трости, когда на самом деле пользуется ею из-за старости, хромоты или физической немощи. Учитель всегда подмечал самую характерную черту и незаметные механизмы, глубоко сокрытые в подсознании каждого человека, чтобы помочь ему в искоренении его недостатков, но при этом был тактичен и не вторгался в личное пространство других людей.

Один из учеников рассказывает, что как-то раз шел по улице вместе с учителем и им встретилась шествующая под руку семейная пара, которая громко разговаривала и смеялась. Саба из Новардока спросил своего ученика: «Думаешь ли ты, что они действительно счастливы? Я с ними не знаком, но вижу, что они полны страданий, а вся их радость – исключительно показная». Затем он с печалью в голосе добавил: «В своей жизни я встретил лишь одного действительно счастливого человека – это был рав Исраэль Салантер».

Саба из Новардока оказывал неизгладимое впечатление на всех, кого встречал на своем пути, и оно не стиралось из их сердец. И даже тех, кто не устоял в испытаниях, возвышенный образ учителя, некогда запечатленный в их душах, периодически пробуждал к истине и отдалял от греха. Один из учеников «Бейт Йосеф», с течением времени оставивший соблюдение Торы, рассказывает в своих воспоминаниях: «В сердце каждого из нас укоренился путь Новардока и воззрения рава Исраэля Салантера. Но грех не обошел нас стороной, и нам не хватило сил отказаться от соблазнов этого мира. Мы провели дни нашей жизни в пустоте. Всевозможные помехи отдалили нас от правильного деяния. Можно сказать, что Учение Мусар нам не помогло. Более того, не исключено, что мы возжелали суеты и тщеты больше других. Однако никто из нас не считает, что перед нами заперты врата раскаяния. Нет ни одного из нас, кто, «утопая в глубокой трясине»^[21] и следуя чуждыми тропами, не просыпался бы посреди ночи, пробужденный воспоминаниями о Мусаре. Да, мы потеряли свой удел, утратили способность управлять собой, но все же еще как-то продолжаем держаться. Нет болота, в котором бы мы не увязли, нет идола, которому бы мы не служили, нет искушения, которому бы мы не поддались. Прочные канаты связывают нас с грехом долгие дни и многие годы, но Мусар вновь пробуждает нас к жизни, не позволяя пребывать в довольстве и покое. Много лет мы не держали в руках Сидур, не размышляли над вопросами веры, на наших устах не было имени Г-спода. Однако наступает время, когда мы оказываемся зажатыми в тисках и плачем, и стенаем, и все наше образование и положение слетает с нас как шелуха, и нам становится понятно, насколько мы невежественны и высокомерны. Между иллюзиями и реальностью образуется свободное пространство, в котором возникают мысли о раскаянии. Это не сентиментальные воспоминания, не отголоски романтической юности, а глубоко проникшее в душу сильнейшее влияние, которое никогда не сотрется, – Учение Мусар!»

Это воспоминание свидетельствует, насколько глубоко влияние Сабы из Новардока проникало в еврейские сердца и души. Рав Симха Зиссель Бройде – Саба из Кельма – говорил, что ешива Новардок взрастит небывалые всходы, поскольку ее основатель – величайший мудрец Торы в своем поколении – руководствуется чистым намерением во имя Небес.

Освящение Б-жественного имени

Во времена Первой мировой войны на всем протяжении линии фронта шли кровопролитные бои между российской и германской армиями. Тяготы военного времени захлестнули страну, царило всеобщее смятение. В 1917 г. в России произошла Большевистская революция, было свергнуто царское правительство и установлена «демократическая власть», что повлекло за собой голод, политическую нестабильность, гражданскую войну, преследования и репрессии.

Вся Литва, части Польши, Белоруссии и Украины были захвачены Германией и отрезаны от России. После поражения в войне и отступления немецких войск и их союзников разные области Украины оказались под контролем армии генерала Скоропадского и других сражавшихся друг с другом вооруженных формирований. Во всей стране был страшный хаос. Все эти разрозненные банды объединяло только одно: ненависть к евреям. Повсеместно учинялись грабежи и погромы, свирепствовали голод, болезни и эпидемии. Земля Украины, как это часто происходило в ее истории, была залита еврейской кровью. Передвижение по дорогам было крайне опасно. Тогда в полной мере исполнились проклятия Торы: «Извне будет губить меч, а в домах – ужас…»[22] В тот час все население исполняло предписание пророка Йешаягу: «Ступай, народ Мой, войди в покои твои и запри двери твои за собой, спрячься лишь на мгновение, пока не пройдет гнев»[23].

Однако ученики ешив «Бейт Йосеф» нисколько не считались с чрезвычайным положением и, несмотря на все тяготы гражданской войны, продолжали распространять Тору в народе Израиля. Они были армией с центральным командованием и действующими подразделениями, находившимися на передовой сражения за Б-жественный Завет и готовыми выполнить любую поставленную перед ними задачу. Все, в чем только возникала потребность, незамедлительно осуществлялось, несмотря на смертельную опасность и запрет на пересечение демаркационных линий различных регионов. Ученики ешив, не имея необходимых разрешений или используя поддельные документы, нарушали границы для основания новых ешив и связи с их учителем.

Основным средством передвижения в то смутное время были перегруженные товарные поезда, полные солдат и военной техники. Нередко для осуществления стоящих перед учениками ешивы Новардок духовных задач приходилось ездить на крышах или висеть на дверях и окнах вагонов. Они подвергались страшным опасностям, поскольку власти подозревали их в шпионаже, революционной или контрреволюционной деятельности и других преступлениях. Некоторые из них попадали в тюрьмы или, заболев инфекционными болезнями, оказывались в больницах. Но ничто не могло помешать их святому служению.

В тот период времени Саба из Новардока тоже постоянно находился в пути, и никакая угроза не могла его остановить. Практически каждый шаббат он был в другом городе вместе со своими учениками. Иногда на бескрайних просторах России ему приходилось проводить в дороге по нескольку дней подряд. Как-то случилось, что в Рош Ашана он был в Киеве, в Шаббат Шува – в Харькове, а в Йом Киппур – в Гомеле, расстояние между которыми составляет сотни километров. Несмотря на преклонный возраст, рав Йосеф Юзл был полон энергии, вскакивал в переполненные вагоны поездов, забирался через окна, ехал, цепляясь за поручни или сидя на ступеньке, в том числе и в морозные зимние дни и ночи ради того, чтобы посетить своих учеников. В дороге он сразу же вызывал к себе расположение попутчиков вне зависимости от их национальности, веры и воззрений. Все они благоговели перед возвышенным образом раввина.

В те дни политическая и экономическая ситуация в стране была ужасной, царил всеобщий хаос, и иногда было вообще невозможно добраться из одной области в другую, что затрудняло контакты между разными отделениями ешивы. Но и тогда находились решения посредством писем и телеграмм, в которых сообщалось о положении в ешивах и приходили советы и указания учителя. Нередко в целях сокрытия информации в этих письмах содержались намеки, выраженные стихами Писания. Однажды Саба из Новардока получил сообщение из Саратова о том, что власти предписали закрытие ешивы, и ответил им двумя словами: «Отец милосердный», что означало: в такой ситуации следует пойти на самопожертвование во имя Небес, о чем говорит молитва «Отец милосердный», произносимая по шаббатам. Когда вооруженные солдаты вошли в ешиву в Саратове, и офицер, вынув пистолет из кобуры, потребовал ее закрыть, раввин подставил свою грудь и сказал, что готов погибнуть, но не оставит Дом Учения, и так же поступили все ученики.

После упрочения в России советской власти тьма продолжала сгущаться. Насилием и кровью насаждалась коммунистическая идеология, стремившаяся полностью искоренить веру в Б-га. Все еврейские общественные организации были повсеместно закрыты, изучение и соблюдение Торы было строжайше запрещено, начались преследования раввинов и учеников ешив, аресты и репрессии. В первую очередь этим занимались представители «евсекции», целью которых было распространение коммунистической идеологии среди еврейского меньшинства на их родном языке и вовлечение их в строительство социалистического общества. Многие евреи-революционеры прежде соблюдали заповеди и обладали немалыми знаниями Торы, но, оставив Б-жественный Завет, охотно исполняли возложенную на них коммунистической партией задачу: «ликвидировать национально-культурные предпосылки еврейского вопроса путем культурной интеграции евреев», жестоко преследовали веру в единого Б-га, раввинов и евреев, сохранивших верность Г-споду.

Ученики ешивы Новардок не дрогнули и открыто вышли на борьбу с «евсекцией», продолжали изучать Тору и основывать новые ешивы. В то время ешивы Саратова, Ростова, Нижнего Новгорода и нескольких других городов России были вынуждены переехать в Белоруссию и на Украину: в Могилев, Бобруйск, Речицу, Рогачев, Житомир, Конотоп, Мозырь и другие места, но большевики настигли их и там. На первом этапе евреев, верных Торе, осмеивали, обвиняли и клеймили позором на «товарищеских судах». Ученики Новардока с легкостью доказывали несостоятельность пустой коммунистической демагогии, но это никак не влияло на изначально подготовленное решение «суда». Увидев, что им не выстоять в борьбе с советской властью, они начали задумываться о переводе ешив за пределы России – в Польшу.

В 1919 г. центр сети ешив «Бейт Йосеф» переместился из Гомеля в Киев. Времена были очень опасные: на Украине зверствовали части белогвардейской армии Деникина, банды Петлюры и Махно, и почти не было возможности передвигаться по дорогам. На долю еврейского народа в те дни выпали большие несчастья: кровавые погромы, грабежи и насилие. Многие ученики были задержаны и арестованы, некоторые были осуждены на смерть и лишь чудом избежали гибели. Несмотря на это, еврейская жизнь не прекратилась, а продолжалась в подполье.

Со временем положение только ухудшалось, тысячи евреев были жестоко замучены и убиты. Рав Йосеф Юзл решил собрать в Киеве всех своих учеников, которые еще не бежали в Польшу. Они расположились в пяти синагогах в различных районах города. Ситуация в Киеве была ужасная: десятки тысяч еврейских беженцев со всей Украины, страдая от голода и нужды, заполнили синагоги. Генерал Деникин захватил город в праздник Суккот 1919 г. и учинил страшный еврейский погром. Однако ученики ешивы Новардок не пали духом и продолжили служение Б-гу как прежде.

В те дни выступления учителя в первую очередь были посвящены упованию на Небеса, и он часто повторял слова пророка Йешаягу: «В пылу гнева сокрыл Я на мгновение лицо Мое от тебя, и с вечной милостью сжалюсь над тобой, сказал твой Избавитель, Г-сподь»[24]. И хотя все еще проявляется Б-жественный гнев, это будет продолжаться недолго, и наступит время, когда Всевышний наполнит мир милосердием. Свои выступления он часто завершал молитвой Накдимона бен Гуриона: «Хозяин мира, дай знать, что есть любимые Тобой в Твоем мире!»[25]

В период страшных несчастий и тяжких испытаний, выпавших на долю евреев, Саба из Новардока призывал своих учеников к раскаянию и служению в трепете. Особенным было выступление раввина в последний в его жизни праздник Йом Киппур, глубоко проникшее в сердца многочисленных слушателей. В столь тяжелое время учитель призывал их всю жизнь сражаться во имя истины. Его слова пробудили в них силы не пасть духом и устоять в тяжелейших испытаниях, жертвуя собой во имя Творца.

После праздника Суккот в Европе началась эпидемия испанского гриппа, продолжавшаяся больше года и унесшая жизни миллионов людей. В Киеве от нее в первую очередь пострадали еврейские беженцы, проживавшие в тесноте и лишениях в синагогах и Домах Учения. Больницы города были переполнены, и синагоги превратились в госпитали. Практически все ученики ешивы заразились опасным вирусом, 16 из них умерли, и только трое учеников и учитель оставались здоровыми и самозабвенно заботились обо всех остальных.

Одна женщина принесла в синагогу пищу и захотела помочь больным, помыть пол и сделать что-либо еще для их блага, но учитель не позволил ей войти, сказав, что есть опасность заразиться, и в первую очередь она должна заботиться о своей жизни. На ее возражение, что это относится также к нему самому, раввин ответил, что их нельзя сравнивать, поскольку он уже немало прожил на земле. Женщина подумала, что, может быть, причина полученного ею отказа в соображениях скромности и предложила помощь своего мужа, но учитель отказал ей и в этом. В ешиве Новардок о больных заботились только сами ученики из опасения, что посторонние не отнесутся к этому с полной самоотдачей.

В те дни смерть заглядывала в окна Дома Учения, и именно тогда силы души Сабы из Новардока и его самопожертвование ради других людей проявились в полной мере. Рав Йосеф Юзл посвящал всего себя заботе о заразившихся опасной болезнью людях, не испытывая ни малейшего страха о своей собственной судьбе. Несмотря на многочисленные просьбы не подвергать свою жизнь опасности, он продолжал днем и ночью ухаживать за больными, отвечая, что он не превосходит их своей родословной. В те дни по отношению к учителю всецело исполнились слова последнего в Иудее пророка Малахи: «Если учитель подобен ангелу Б-га Воинств, пусть ищут Тору из его уст»^[26]. Ведь ангел исполняет волю Всевышнего, не извлекая из этого для себя никакой выгоды. В те страшные дни эпидемии испанского гриппа в городе умерли 15 тысяч евреев.

Заразился этой страшной болезнью и рав Йосеф Юзл. Лишившись сил, он слег с высокой температурой, и наступили последние часы его жизни. Слух об этом, как молния, распространился по городу, жители которого молились о великом учителе во всех синагогах. Тяжело больные вставали со своих постелей, чтобы составить миньяны, в которых читали Теилим и просили для мудреца Мусара милосердия с Небес. В надежде на чудесное исцеление к нему привели лучших врачей. Рав Йосеф Юзл простился со своей супругой, сидевшей возле его постели, и попросил у нее прощения за все тяготы, выпавшие на ее долю.

И вот, после непродолжительной болезни 17 Кислева 1920 г. душа великого мудреца покинула эту землю и вознеслась в Небеса. Так закончилась жизнь праведника, посвятившего семьдесят лет жизни трепетному служению Всевышнему: глубокому изучению Торы в Ковно, многолетнему уединению для обретения возвышенных качеств души, чистоты сердца и ясности мышления. Тридцать лет он заботился о своем народе, в результате чего тысячи еврейских душ последовали путями Мусара, Родиной которого был Новардок.

Несмотря на страшные зверства украинских убийц в отношении евреев и все увеличивавшуюся опасность, в похоронах Сабы из Новардока участвовали все его ученики и тысячи евреев Киева. Преподаватели ешивы и раввины города горько оплакивали невосполнимую потерю. Последнее слово было предоставлено одному из ближайших учеников рава Горовица раву Давиду Буднику – главе ешивы в Житомире, который в то время сам был тяжело болен, но, получив страшное известие, собрался с силами, превозмог себя и встал с постели, чтобы проститься со своим раввином и проводить его в последний путь.

Рав Давид Будник озвучил завещание учителя: «Сражаться в жизни за истину!» и завершил свое прощание словами: «Он не умер, он живет внутри нас». Тогда все ученики приняли на себя обязательство: «Не отклониться от духовного наследия Сабы из Новардока и не оставить его высоких идеалов и праведных путей. Служить Б-гу из последних сил, стоять, как каменная скала, в сердце моря. Сохранить существующие ешивы и создавать новые. С гордостью и силой вознести знамя Торы и трепета в среде народа Израиля на все дни»[27].

На памятнике, установленном на могиле великого учителя Мусара на еврейском кладбище в Киеве, были высечены строчки, первые буквы которых составляют его имя: Йосеф Юзл Горовиц… Там было начертано следующее: «Наш господин, учитель, гений, праведник, глава всех ешив Новардок рав Йосеф, сын рава Шломо Залмана, Горовиц, благословенной памяти, был один в поколении. Он залил мир светом своего знания, приумножил книги об уровне человека, указал в них путь к совершенству, основал ешивы, полные возвышенной жизни, раскрыл уши для восприятия Торы, удостоился сам и удостоил многих света знания. Многие, черпая из источников его мудрости, устремились за ним. Пропала краса головы нашей, зашло солнце нашей ешивы. Колесница Израиля и всадники его! Горе кораблю, потерявшему своего капитана! Слишком силен наш траур о его кончине!»

После смерти учителя руки его учеников не ослабли и они продолжили учебу в Киеве и в близлежащих городах, которые уже были захвачены Красной армией. Вскоре состоялось общее собрание ешивы «Бейт Йосеф», на котором было принято решение продолжить борьбу за сохранение еврейства в захваченной коммунистами России. После завершения гражданской войны советские власти усилили преследование религиозных евреев. Начались жестокие репрессии. Многие преподаватели и ученики ешивы были арестованы, но, и находясь в застенках, продолжали изучение Торы и служение Всевышнему, призывая других евреев укрепить свои сердца в вере. Их братья, оставшиеся на свободе, рискуя своими жизнями, поддерживали находившихся в неволе, передавали им продуктовые и вещевые посылки, обернутые в страницы Талмуда и других священных книг.

В 1921 г. рав Авраам Яфен и группа его учеников оказались в застенках ЧК. Однако и в тюремных камерах они следовали порядку, принятому в ешиве: молились и изучали Тору. Ученики ешивы Новардок расценивали происходящее как декрет об уничтожении еврейства и были готовы, не раздумывая, отдать жизнь, сохранив верность Б-жественному Завету. Они вышли на духовную борьбу против советского режима и изучали Тору в подполье. По отношению к ним исполнились слова Писания: «И чем больше они изнуряли его, он размножался и разрастался…»[28] В те дни тотального уничтожения Торы в Советском Союзе ешива Новардок насчитывала более шестисот человек. Два года подпольной борьбы убедили их в том, что им не устоять против государственной системы, и они обратились с вопросом к Хафец Хаиму, как им следует поступить. После долгих размышлений мудрец посоветовал им покинуть Россию и бежать в Польшу.

Ученики всех отделений ешивы Новардок начали небольшими группами незаконно переходить границу. О трудностях, выпавших на их долю, написаны главы книг. Через леса и поля они пересекали охраняемую границу и добирались до Польши. Некоторые становились жертвами обмана местных проводников, других задерживали, арестовывали, судили и приговаривали к продолжительному тюремному заключению. Но они не отчаивались и совершали новые дерзновенные попытки.

Когда они оказывались по ту сторону колючей проволоки голодные, в рваных одеждах и обуви, их тепло встречали местные евреи, помогали им и заботились об их потребностях. Случалось, что их задерживали польские солдаты, но поскольку некоторые ученики Новардок были поддаными Польши, их вскоре освобождали. Ешива Новардок распространилась по всей территории Польши, где были основаны ее новые филиалы. Ешива из Гомеля под руководством рава Авраама Яфена обосновалась в Белостоке, ешива из Киева, которую возглавлял рав Давид Бляйхер, – в местечке Межирич, ешива из Ростова, руководимая равом Авраамом Залмансом и ешива из Житомира, возглавляемая равом Давидом Будником, объединились и вместе основали Дом Учения в Варшаве. В Советском Союзе последним Шатром Торы, в котором боролись против искоренения веры, была ешива в Бердичеве, во главе которой стоял рав Шмуэль Вайнтройб. Но позже и она переехала в местечко Семятичи (Польша), а затем после долгих скитаний – в Пинск. Выходцы из Новардока основали в Польше более 60-ти ешив, в которых учились тысячи молодых людей. Все они сохранили свое изначальное название, вошедшее в историю: «Бейт Йосеф» в память о ее основателе раве Йосефе Юзле Горовице – Сабе из Новардока.

Деятельность ешивы Новардок не ограничивалась только Польшей. Филиалы ешивы были основаны в Латвии, Англии, Франции, Америке и других странах. В 1929 г. 50 юношей совершили Алию в Землю Израиля и открыли ешивы в Тель-Авиве, Иерусалиме и в еще нескольких городах Святой Земли.

Во время Катастрофы европейского еврейства германские нацисты уничтожили почти всех евреев Польши. Тогда, освятив имя Небес, погибли практически все учителя и ученики ешив. Спаслись лишь около двухсот юношей, среди которых были сто учеников ешивы Белостока, которые в самом начале войны бежали в Литву, откуда были высланы в Сибирь. Тяжелейшие испытания во время Катастрофы выпали на долю евреев в гетто, рабочих лагерях и местах массового уничтожения. Но и в самые трудные часы их жизни они не пали духом, учили и преподавали Тору, сохранили в своих сердцах веру и освятили Б-жественное имя. На протяжении всех лет существования ешив «Бейт Йосеф» исполнялись слова, произнесенные на прощании с Сабой из Новардока: «Он не умер, он живет внутри нас».