Глава третья

Глава третья

Огромное честолюбие и ловкие интриги помогли Иоанну добиться расположения Василия и своего назначения на пост премьер-министра и главного советника императора.

Поистине злополучным для Константинопольских евреев явился тот день, когда этот человек был назначен на столь высокий пост. Ненависть к евреям возникла у него много лет назад, когда он еще оставался малозначительной фигурой при дворе.

Иоанн был старым холостяком. В ту эпоху мужчины носили бороду, но у него она не росла, и не нашлось женщины, которая согласилась бы выйти за него замуж. Он любил проводить много времени в тавернах и кабаках в компании многочисленных приятелей. Однажды, когда он пировал в такой компании, в таверну вошел еврейский разносчик с узлом, в котором находились его товары. С надеждой на удачу он принялся демонстрировать их посетителям заведения.

Иоанну, с презрением разглядывавшему оборванного, босоногого еврея, захотелось унизить его в глазах окружающих.

— Иди сюда, жид, — позвал он разносчика, изобразив повелительный жест.

"Наконец-то! — радостно подумал бедный человек. — Наконец-то я смогу хоть что-то продать".

Схватив свой узел, он с готовностью положил его к ногам Иоанна.

— Забирай это, — грубо крикнул Иоанн. — Не нужны мне твои тряпки. Просто я хочу тебя проучить. Хочу, чтобы ты знал: тот, кто сидит на троне и едет верхом на кровном жеребце, — это король; тот, кто ездит в золоченой карете, — это аристократ; тот, кто ходит пешком, но в хорошей обуви, — это простой человек. А тот, кто ходит босиком? Ты не знаешь ответа, так я тебе скажу: тот, кто ходит босиком, — это грязный жид!

Лицо разносчика залилось краской гнева. Сделав над собой огромное усилие, он сдержался и спокойно обратился к обидчику:

— Спасибо, достойный господин, за урок, но я не приму его даром, а отплачу вам тоже уроком. Помните, истинный мужчина должен иметь три вещи: во-первых, бороду, чтобы по внешности быть мужчиной; во-вторых, жену, спутницу жизни; в третьих, детей, ибо в них его будущее. Теперь скажите мне, достойный господин, мужчина ли вы, если у вас нет ни того, ни другого, ни третьего?

Ответ еврея вызвал у всей компании веселый смех. Торговец со своим узлом выскользнул за дверь и скрылся в ночи.

Как только к Иоанну вернулось присутствие духа, первым его побуждением было догнать грязного жида и отколотить его. Однако он понял, что бить оборванного разносчика публично — значит уронить свое достоинство. Мысленно же он поклялся рано или поздно отомстить всем евреям.

Случившееся в таверне стало известно всему Константинополю. Надо сказать, что Иоанн был крайне непопулярен в городе из-за своих связей с пользовавшимся дурной славой Незифаром Вторым, вместе они вынашивали план убийства императора Иоанна Симестия. Враги его повсюду охотно распространяли историю с разносчиком и даже придумывали аналогичные, чтобы затем рассказывать их в присутствии Иоанна. Тот же с досадой стискивал зубы, топал ногами, снова и снова клялся про себя отомстить евреям.

Прошло достаточно много времени, прежде чем Иоанн достиг положения, позволявшего ему отдавать личные распоряжения. С помощью интриг и лести он, как уже было сказано, сумел занять самый высокий пост в империи. "Теперь-то, — решил он, — мне удастся истребить этих жидов". Он употребил все возможные средства для претворения своего злобного плана в жизнь, но, к его большому сожалению, безрезультатно. Василий, человек справедливый, готов был защищать всех своих подданных, в том числе и евреев. И все-таки непредвиденный случай помог Иоанну исполнить свое сокровенное желание.

Однажды ночью в одном из кварталов Константинополя вспыхнул пожар. Вскоре огнем была объята большая часть города.

Тогда еще не существовало надежного оборудования для борьбы с пожарами, и парализованные страхом люди были бессильны погасить пламя. Сотни домов быстро превратились в груду обгорелых развалин, многие горожане погибли в огне. То, что уцелело от пожара, растащили мародеры.

Дом рабби Гершома загорелся одним из первых. Сам он, как обычно, был погружен в изучение Талмуда. Увидев, что языки пламени лижут соседние дома, он бросился будить своих жен. В мгновение ока все трое собрали хранившиеся в доме золотые и серебряные сосуды, еще более драгоценные манускрипты и бежали к одному из друзей Гершома. Дом этого человека был еще в безопасности. Оставив там Двору и Милету, Гершом поспешил к дому своего тестя. Велико было его горе, когда он нашел дверь дома раскрытой настежь, а тестя плавающим в луже крови. Вооруженные мародеры взломали дверь и убили старика. Тяжело было Гершому сообщить ужасную весть Милете. Но та восприняла известие очень спокойно. Рабби Гершом предположил, что благочестивая и богобоязненная Милета не стала горько оплакивать свою потерю, потому что восприняла ее как волю Всевышнего и наказание за свои грехи.

Дворе, правда, показалось, что Милету больше опечалила утрата огромного состояния отца, чем его трагичная кончина. Не желая огорчать Гершома, она промолчала.

Некоторое время спустя в городе вспыхнула чума, от которой погибли тысячи людей. Рабби Гершом, потерявший в огне пожара большую часть своего состояния, готовился открыть свою мастерскую, но с приходом чумы отказался от этой мысли, считая гораздо более важным посвятить себя лечению больных, уходу за умирающими.

Когда-то в Пумбедите, помимо Талмуда, Гершом изучал и медицину. В эти страшные дни его познания очень пригодились. День и ночь он посещал больных, спасая многих от верной смерти, излечивая их лекарствами собственного приготовления. Скоро он приобрел известность как замечательный врач; толпы людей стекались к нему, чтобы излечиться от своих недугов.

А лукавый царедворец Иоанн по-прежнему изыскивал возможность поймать в ловушку евреев и отомстить им. В голове его наконец созрел коварный план — объявить константинопольских евреев виновниками пожара. Через своих приближенных он распустил в городе слух, что губительный пожар начался в еврейском доме. Этого обвинения было достаточно, чтобы возбудить яростную вражду к беззащитным евреям. Чудовищные обвинения, выдвинутые против них Иоанном, подействовали на умы невежественных людей, которые ежедневно собирались перед дворцом императора, требуя суда над «поджигателями». Василий долго противился требованиям толпы, но Иоанн убедил могущественных руководителей христианской церкви оказать давление на императора. Если Василий не перестанет покрывать евреев, предостерегали они, в стране вспыхнет бунт, поколеблется его трон. Церковники вынудили Василия издать указ, предписывающий евреям в трехмесячный срок покинуть империю. Через три месяца в ней не должно остаться ни одного еврея, не подчинившимся указу грозит смерть, или они должны будут принять христианскую веру.

Страх и отчаяние охватили несчастных людей. Как могли тысячи семей немедленно уехать, как могли они покинуть землю, где их предки жили веками? Правда, им было разрешено взять с собой свое имущество. Но эта уступка была лишь видимостью, поскольку их богатство составляли в основном дома и земля, которые придется продать. Но какую цену могли они надеяться получить за них, если все население понимало, что через три месяца евреям придется бросить и землю, и дома на произвол судьбы. Однако больше всего заботило евреев другое. Куда им ехать? Какая страна согласится их принять? К кому обратиться за помощью?

У отчаявшихся людей оставался один источник надежды, который никогда не обманывал их в моменты бедствий. Они решили взывать к милосердию Б-га, уверенные, что Он спасет их. В городе и по всей стране были объявлены дни поста и молитвы. Евреи, молодые и старые, взывали к Г-споду с разбитым сердцем и в слезах, молясь об отмене ужасного указа.