Третья книга сатирических рассказов (Тель-Авив: Маарив, 1992)
Третья книга сатирических рассказов (Тель-Авив: Маарив, 1992)
Штраф
Это всегда начинается одинаково. Вы возвращаетесь к своему автомобилю, оставленному где-то на улице, и обнаруживаете возле него дорожного полицейского, пыхтящего, как паровоз.
- Господин, - изрекает представитель власти, не отрываясь от заполняемого протокола, - что написано там на знаке, а?
- Запрещено... до семи часов вечера... только для разгрузки...
- Господин разгружается?
- Нет...
- Т-а-а-к. А который час, уважаемый?
- Семь тридцать.
- И это значит?
- Это значит, что можно парковаться.
Дорожный полицейский поднимает возмущенный
взор, смотрит на меня, затем на знак, снова на меня, на автомобиль, в протокол, на меня, на свои часы, в протокол и на знак.
- Это правильно, - произносит он наконец. - Но что мне теперь делать с протоколом? По инструкции, если полицейский решил составить протокол, он обязан вручить его, иначе каждый водитель будет ныть, чтобы его протокол разорвали...
- Но я же ничего не нарушал!
- В ваших словах есть правда, не отрицаю. Вот если бы вы сказали мне это до того, как я начал составлять протокол, я бы учел ваше замечание. Но сейчас уже ничего не поделаешь, вы опоздали! Подпишите здесь, уважаемый, и в следующий раз обращайте больше внимания на знаки...
Я внимательно оглядел его. В целом симпатичный: немного небритый и без усов.
- Сожалею, - заупрямился я, - но платить просто так не буду.
- А кто же будет?! - воскликнул полицейский. -Я, что ли? Из своей зарплаты? Смотрите, уважаемый, -смягчил он тон, - всего-то пятьдесят шекелей. Я ведь мог бы записать вам нарушение по пункту 5-Т, но отношусь к вам дружески. Возьмите копию протокола...
- Но я ничего не нарушил...
И здесь терпение оставило его.
- Ничего не нарушил?! - зарычал страж порядка. -А сколько раз вы просто уходили от ответственности? Удивляюсь я вам, господин: когда у вас угоняют машину, вы бежите в полицию, когда попадаете в аварию, сразу кричите: «Полиция, полиция!» А из-за пятьдесят шекелей устраиваете проблему...
- Ладно, ладно, - смущенно забормотал я и подписал протокол. - Нельзя уж и слово сказать...
- Да отвяжитесь от меня, наконец! - воскликнул в сердцах полицейский и пошел, страшно рассерженный.
Пользуясь случаем, с этих страниц я еще раз прошу прощения. Ну, я оказался не в духе, бывает ведь, а?
Случай на острове Терпения
Где-то там, на просторах Великого океана, находится один из самых маленьких в мире островов - остров Терпения. Это, собственно, молодое государство, где
живет терпеливый народ, который за свою историю изведал множество гонений. Эти терпеливые почти под корень были уничтожены враждебными народами, однако сумели собраться на своем маленьком острове, но снова были рассеяны по всей земле и вновь вернулись на остров Терпения - вот какая у них судьба! А сейчас они хорошо укрепились у себя на островке и превратили его в образцовое демократическое государство. И что же? Горсточка этих терпеливых живет на маленьком островке, окруженном враждебным океаном, изо дня в день угрожающим поглотить их без следа. Вот поэтому-то терпеливым жизненно необходимо увеличить свою численность. С этой целью они и обратились к своим братьям, рассеянным по всей земле, с отчаянным призывом:
- Возвращайтесь, братья, поселяйтесь на острове Терпения и помогите нам строить нашу социалистическую страну!
Но лишь немногие откликнулись на призыв... И был среди них некто по имени Наивный, он приехал на остров с женой и четырьмя сыновьями и поселился на новой родине. Первое время все шло, как обычно - были у них трудности, а где их нет? - пока в один ясный день не выяснилось, что господин Наивный женат на... а женился он там, на большой земле... так вот господин Наивный был женат на еврейке! Как это произошло, почему произошло - сейчас обсуждать эту серьезную ошибку не время и не место. Может, случился у господина Наивного какой-то момент слабости, душевного смятения, а может, солнце напекло голову - не знаем мы истинной причины, но факт остается фактом: он был женат на еврейке.
На острове Терпения евреи не живут. Как известно, все терпеливые являются православными христианами. Поэтому при первой же возможности священники, возглавляющие на острове левые политические партии, объявили Наивному:
- Ты сам, конечно, терпеливый, но вот твои сыновья — нет!
Сказал им господин Наивный:
- Мы вернулись на нашу родину по собственному желанию, мы любим наш остров, так отчего же мои сыновья - не считаются терпеливыми?
А ему и отвечают:
- Всё потому, что жена твоя еврейка...
Короче: прикрываясь маской демократии и прогресса, эти мерзкие островные демагоги на самом деле были ярыми антисемитами, да будет навечно стерто из памяти их имя!
Ведь во всем мире принято, что если гражданин государства женат на иностранной подданной, то их дети обладают всей полнотой прав в этой стране. И только на острове Терпения это не так. Там и мать обязана быть православной христианкой. Иначе ее детям не позволят строить социализм. Местный министр внутренних дел, вождь пролетариата и главный священник, сказал:
- А в чем проблема? Пусть эта еврейка перейдет в православие, всего и делов-то!
Однако еврейка не хотела становиться православной. Почему? Да потому, что православная вера была для нее, еврейки, чужой и неприемлемой.
Эта женщина не желала, например, кататься (семь раз вперед и три раза назад) в святом прахе по церковному двору, как это принято по древнему обряду перехода в православие. Это ее просто смешило. В общем, женщина очень хотела стать терпеливой, но не за счет отказа от своей религии.
Скандал распространился за пределы острова Терпения. Мировое еврейство возвысило возмущенный голос до небес: «Гонения за веру! - возопили евреи, разрывая на себе одежды и посыпая голову пеплом. -Ущемление свободы совести! Возвращение инквизиции! Фашизм пробуждается! Дочь Сиона принуждают оставить веру отцов! Мерзость! Гнусность! Кошмар!..»
Реакция Государства Израиль была незамедлительной. Министр иностранных дел направил руководству острова Терпения резкую ноту протеста, в которой охарактеризовал происходящее как беспрецедентный случай нарушения свободы вероисповедания - одного из главных принципов цивилизованной нации. В крупных городах страны возмущенные израильтяне провели демонстрации протеста, а перед посольством острова Терпения манифестанты размеренно скандировали: «Мы живем в двадцатом веке! Мы живем в двадцатом веке!»
Многие требовали немедленного обращения в комиссию по правам человека ООН. Газеты сравнивали ситуацию на острове с положением в России, где исповедующие антисемитизм власти понуждают евреев отказываться от веры отцов...
Тем временем господин Наивный, его жена и четверо их опечаленных сыновей покинули остров Терпения, предоставив его гражданам самим вести обостряющуюся борьбу с бушующим океаном враждебности. Я понимаю настроение семьи Наивного: кому же охота жить в такой расистско-националистической стране?!
Пятна Финкельшейна
Как-то в один из дождливых вечеров пробираюсь я по улице Аленби и вдруг вижу скопление народа. В центре толпы стоит цветущего вида загорелый молодой мужчина, явно сельский житель. Он держит в руке грязную тряпку и, как из пулемета, наставляет собравшихся:
- Жена кричит подпрыгивает бесится мужчина опять ты испачкал штаны рубашку пижаму трусы носки и все остальное ничего страшного женщина не надо паниковать берем порошок профессора Финкелыытейна из Америки первый раз в Израиле чуть посыпаем на пятно и опускаем вот так в воду жена молчит не кричит не подпрыгивает целует мужа пятна уже нет пятно исчезло пятно пошло к черту...
Так говорил молодой селянин одновременно совершая магическое действо на глазах завороженной толпы. Он опускал перепачканную тряпку в бензин, в шмензин, в лимонный сок и в серную кислоту - ничего не происходило, а затем мочил тряпку в растворе порошка профессора Финкельштейна из Америки, и пятна растворялись, исчезали полностью.
- Ни одного пятна все как новое жена кричит подпрыгивает безумствует от радости муж дает порошок и получает поцелуй от профессора Финкельштейна из Америки одна коробка всего лишь два шекеля цена фалафеля со сладким картофелем гарантия на два года...
Я не мог отделаться от чувства, что этого молодого крестьянина послала мне судьба. Я купил пять коробок с инструкцией по применению от профессора Финкельштейна из Америки и дома вылил чернила на новую скатерть и жена кричит подпрыгивает бесится нечего волноваться не нужно паниковать женщина опускаем скатерть в стакан с водой и добавляем немного порошка профессора Финкельштейна из Америки вынимаем скатерть и вот пятно на месте как и было. И только в этот момент мне приходит в голову, что, наверное, порошок выводит только какие-то особые пятна, на которые у профессора Финкельштейна из Америки еще один патент.
Я отправился назад на улицу Аленби, но, похоже, селянин посыпал порошком на себя и совершенно растворился. Если дело обстоит именно так, то теперь я прошу прислать мне пять коробок этих пятен.
