Часть десятая
Часть десятая
Мы дали объяснения относительно составных частей дискуссий и их смысла. Теперь объясним, каким образом должно протекать их углублённое изучение и какие методы используются для постижения смысла вещей.
Мы уже говорили, что существует множество разновидностей рассказов и форм речи, однако возникают они по ряду причин. Первая, это природа человека, которая даёт каждому особенный для него способ выражать свои мысли или высказывать то, что на сердце, подобно всем остальным качествам, которые различаются у разных людей в зависимости от их характера, душевных качеств и склонности разума. Вторая причина, это то, чему учит нас искусство риторики — сглаживать рассказ или украшать его или делать его понятнее для слушателей, так, чтобы он проникал в их сердца. Третья причина — обычаи поколений и стран, ведь иногда принята одна форма речи, а иногда — другая, и в большинстве случаев люди учатся говорить так, как это принято в их области и в их временной период.
И каждый читающий ту или иную книгу должен постараться распознать язык и образ изложения автора. Ведь возможно, что некое слово или высказывание в одном языке и образе речи122 сообщает и даёт нам понять одно, в другом языке и образе речи сообщит нам нечто другое, разительно отличающееся, и мы сделаем из сказанного выводы далёкие, от первых.
Когда ты приступаешь к изучению некой дискуссии, сначала читай очень медленно, размышляя над каждой фразой, пока не поймёшь все её составляющие, то есть, предмет и свойство, и способ сообщения свойства предмету. Однако, какова бы ни была форма речи, необходимо мысленно извлечь из него «прямое» высказывание. Это значит, что если ты встретишь высказывание в форме удивления или затруднения, или в какой-либо иной форме, мысленно извлеки из него смысл, то есть свойство, которое сообщает автор, и предмет о котором говорится, представив себе это высказывание в явной форме, суть которой заключается в том, что некое свойство сообщено некоему предмету. Например, если ты видишь высказывание (Псахим 7б): «А про отца, что ты скажешь?»123, это высказано в форме затруднения, и если извлечёшь суть, то увидишь, что автор намеревался сказать, что отец ребёнка должен благословлять: «.. .обрезать сына». Это и есть явная форма этого высказывания, и именно так оно должно восприниматься..
Однако, после распознания частей высказывания необходимо понять, какова была его цель: то ли она — само высказывание, как таковое, то есть сообщить свойство предмету, то ли цель его — спросить, присутствует ли свойство в предмете, или это высказывание следует за другим и является его объяснением, доказательством, или же призвано создать затруднение или ответить на вопрос. Когда же распознаешь цель высказывания, необходимо понять, как высказывание на самом деле этой цели соответствует. То есть, как это высказывание объясняет, доказывает, вызывает затруднение, разъясняет или отвечает на вопрос.
Кроме того, следует задуматься о том, что всякое высказывание и всякая предпосылка должны быть истины, как говорилось выше. Однако, иногда подтверждение высказывания вытекает из множества аргументов следующих один за другим. Найдётся некая предпосылка, подтверждающая то или иное высказывание, а сама она найдёт подтверждение в другой предпосылке, а та — в следующей, до тех пор, пока мы не доберёмся до того, что представляется истинным — само по себе или в силу согласия, объясненного выше. И тогда мы вернёмся ко всем упомянутым предпосылкам, вплоть до самой первой, так как скажем: «Если третья предпосылка верна, следовательно, верна и вторая, если верна вторая, следовательно, верна и первая», поскольку все они связаны друг с другом. Это относится как к построению подтверждений, так и к созданию затруднений124.
Как видишь, существуют высказывания, доказательства высказываний, доказательства доказательств и доказательства доказательств самих доказательств, и такая цепь может быть очень длиной. И всё это может быть высказано очень краткими талмудическими изречениями, а ты должен проанализировать и представить себе всё явным образом, то есть распознать и понять собственно высказывание, что является его доказательством, а что доказательством доказательства, и так до самого конца.
А ещё бывают объяснения высказываний. То есть нечто может быть высказано кратко или намёком, а в дальнейшем объяснено подробнее, и объяснение представляет собой то же высказывание, однако более обстоятельное. И так же необходимо различать, что есть высказывание, а что — его объяснение. Например, когда увидишь, что сказано (Шабат 5б): «Где ты встретишь чтобы [выносящий] подобным образам был хаяв (виновен)?125 Сказал рав Сафра, сказал рав Ами, сказал раби Иоханан: это подобно переносу предмета в общем владении (ршут а-рабим). Разве там, несмотря на то, что тот, кто идёт и несёт — не виновен, а если положит [предмет, который нёс, становится] виновен, так и здесь не отличается»126, но и здесь нашлось затруднение: «Разве это похоже? Там, где бы он ни положил его, это место делающее его виновным, здесь, если положит предмет на сгпив, это место где он не будет виновен». Как видишь, всё началось с высказывания: «Выносящий из лавки на площадь через сшив — виновен», и Гемора усмотрела в этом трудность, высказав её словами: «Где ты встретишь чтобы [выносящий] подобным образам был виновен?» Смысл высказывания — логика подсказывает, что выносящий из лавки на площадь через сшив — не будет виновен. Поскольку выносящий из одного владения в другое виновен тогда, когда он выносит из частного владения в общее, или наоборот, и между изъятием предмета с прежнего места и его установкой на новом он не попадает в место, где виновность вообще не возможна, однако, если между прежним и новым положением предмета есть место, где виновность за такого рода работу невозможна, человек не может быть виновен.
Как видишь, здесь есть высказывание и его доказательство, а также доказательство доказательства. Ведь истинный смысл слов: «Где ты встретишь чтобы [выносящий] подобным образам был виновен?» — в том, что мы не находим в источниках примеров, чтобы выносящий из одного владения в другое таким образом был виновен. Отсюда следует, что значение слов «выносящий из одного владения в другое...» не включает подобную ситуацию, а фактически означает «Выносящий из одного владения в другое непосредственно, а не через какой-либо [таком] птор127...» А отсюда в свою очередь следует, что выносящий таким образом не может быть виновен.
Однако ты должен представить это себе просто и ясно. То есть — выносящий из лавки на площадь через стив — не может быть виновен, а доказательством этому будет то, что мы не найдём случая, когда бы выносящий из одного владения в другое через какой-либо [маком] птор был виновен. И на самом деле, поскольку подобного случая мы не находим, то и в нашем случае человек не будет виновен. А доказательством предпосылки, что если мы не находим прямого указания на то, что выносящий из одного владения в другое через какой-либо [маком] птор будет виновен то и в нашем случае человек не будет виновен, является посылка, что всё не входящее в простое понимание любого из законов, мы не можем включать в этот закон если не имеем для этого ясных доказательств. Вынос из одного владения в другое через какой-либо [маком] птпор не входит в простое понимание закона «Выносящий из одного владения в другое...», следовательно, мы не можем включить эту ситуацию в закон без ясных доказательств, и, следовательно, обвинить выносящего в нашем случае. Посылки «Всё, что не входит в простое понимание любого из законов, мы не можем включать в этот закон» и «Вынос из одного владения в другое через какой-либо [маком] птпор» не входит в простое понимание закона «Выносящий из одного владения в другое...» не нуждаются в доказательствах, поскольку являются продуктами логики. Таким образом, мы учим: «Выносящий из одного владения в другое через какой-либо [маком] птпор — не должен быть виновен», «Выносящий из лавки на площадь через сшив — не должен быть виновен».
Это всё может быть включено в одну цепь, связывающую вместе все посылки, до появления искомого следствия: «Вынос из лавки на площадь через стпив, это вынос из одного владения в другое через [маком] птпор. Вынос из одного владения в другое через [маком] птор не входит в простое понимание закона “Выносящий из одного владения в другое” и у нас нет доказательства, позволяющего включить в этот закон то, что не входит в его простое понимание. А поскольку доказательств нет, мы не можем обвинить выносящего в нашем случае в нарушении данного закона. Следовательно, тот, кто выносит из лавки на площадь через сшив, невиновен в нарушении закона «Выносящий из одного владения в другое».
Затем, на это ответили: «Это подобно переносу предмета в общем владении (ршут а-рабим)». Тем самым хотели сказать, что выносящий из одного владения в другое через [маком] птор, должен быть виновен, то есть противоположное первому выводу. А доказательство этому — переносящий предмет в общем владении (ршут а-рабим). Объяснение доказательства в том, что когда предмет переносят в общем владении, между акирой (отрывом предмета с прежнего места) и анахой (уложением его на новом месте), всё то время, пока человек несёт предмет, он невиновен, а когда он положит его, окажется виновным128. Если так, мы можем сказать, что он будет виновен, несмотря на то, что в процессе переноса будет и переход через стив. Выходит, что здесь есть и высказывание, и доказательство. Смысл высказывания в том, что выносящий из одного владения в другое через маком птор — виновен. А доказывается это с помощью уподобления: перенос из одного владения в другое, подобно переносу в общем владении, переносящий в общем владении виновен, несмотря на то, что между акирой и анахой присутствует состояние невиновности, следовательно, закон таков и в отношении переносящего из одного владения в другое. Утверждение, что при переносе в общем владении между акирой и анахой находится состояние невиновности основано на том, что всё время, пока переносящий идёт, он не виновен.
Ты видишь, насколько краток язык мудрецов и как много умозаключений в него вложено. И все они должны быть поняты тобой из прочитанных слов, ведь если что-нибудь будет упущено, ты не поймёшь, что намеревались тебе сообщить.
И что ещё необходимо знать, так это синонимы, известные знатокам языка, и так же тождественные высказывания, то есть высказывания, в которых слова различны, а смысл одинаков. Ведь иногда бывает, что два высказывания противоречат друг другу, или доказывают друг друга, но разум не замечает этого вначале, поскольку одни и те же вещи названы в них разными словами, хотя на самом деле смысл их один и тот же, или, бывает, что изменён порядок слов. Если же рассмотреть их хорошенько и понять их истинный смысл, то увидишь, что они связаны друг с другом. Например, если один скажет: «“Святыни” жертвенника невозможно выкупить», а другой — «Жертвы можно выкупать», это два абсолютно противоположных высказывания. И так же, когда один говорит (Псахим 17а): «Жидкости бейт а-митбахим чисты», а другой — «Кровь, вино и масло — чисты», два этих высказывания тождественны, поскольку один из них упомянул вид, а другой — его составляющие, и тому подобное.
Необходимо очень внимательно рассматривать каждое высказывание, с тем, чтобы понять, к какой части дискуссии оно относится, как я тебе объяснял ранее. Иногда можно увидеть, как две части дискуссии соединяются в одну. Например, когда в качестве доказательства высказывания приводится рассказ мудрецов, сообщающий о неком событии или высказывании. Ты различишь в этом два элемента соединённых вместе, то есть изречение и доказательство, поскольку высказывание доказывается с помощью изречения. И необходимо понять сначала изречение само по себе, а затем — доказательство, то есть, каким образом это изречение доказывает высказывание. Может оказаться, что доказательство будет опровергнуто, и с ним возникнут трудности, но из-за этого не будет трудностей с рассказом, просто окажется, что он не доказывает рассматриваемое высказывание. А может быть, что само изречение будет опровергнуто, даже если первое высказывание окажется верным. И даже может быть так, что мы согласимся с доказательством, и, тем не менее, найдём трудности в изречении, в его словах или ещё в чём-либо.
И так же, когда один из мудрецов захочет объяснить некую кушию, которая возникнет на его высказывание у другого мудреца. Такая трудность будет упомянута как кушия. по мнению самого автора высказывания, и назовётся «рассказанная трудность», поскольку она приводится не тем мудрецом, которому трудно высказывание другого, а сам автор сообщает, что будет трудно его оппоненту. И может быть так, что сам сообщающий о трудности не согласен с ней. А ещё может быть, что некто найдёт трудность в рассказе другого, поскольку посчитает невозможным, чтобы автор [приведённого рассказчиком] высказывания имел в виду то, что понял в его словах рассказчик, но этим он опровергнет не саму кушию, а только рассказ. И может быть, что сама рассказанная трудность окажется тяжёлой и будет опровергнута. И так же может быть, когда некто посчитает трудным рассказ или кушию, но при этом он не выскажет мнения о высказывании, ни подтверждая его, ни опровергая.
Поэтому, необходимо быть очень внимательным, дабы отделить собственное мнение рассказчика от того, что он приводит от имени другого. Например, когда сказано в Геморе (Баба кама 83б): «Что значит: “Если ты хочешь возразить”?», и отвечают на это: «Есть ещё затруднение у таны...» — это рассказанное затруднение, поскольку автор сообщает нам, какое затруднение было у таны в его собственных словах. И возразила Гемора: «Сказано: “Учат [законы нанесения] ущерба из [законов нанесения] ущерба, и не учат [законы нанесения] ущерба из законов убийства”»129. Как видишь, эта кушия на рассказ указывает на невозможность подобного намерения в словах таны. Во всех подобных вещах, дабы избежать ошибок и путаницы, необходима предельная осторожность.
После того, как ты понял, что сообщает тебе рассматриваемый отрывок (сугия), в соответствии со всеми перечисленными правилами, необходимо снова пройти его, внимательно изучая все элементы, и если при этом ты увидишь, что все они соответствуют упомянутым выше естественным законам мышления — прекрасно! Но если ты увидишь, что какая-то часть не отвечает тем законам, которым должна соответствовать, тогда трудись и прилагай старания до тех пор, пока не найдёшь этому достойное объяснение, соответствующее словам, лежащим пред тобой, и согласное с тем, истинность чего уже была подтверждена или общеизвестна.
122 Автор имеет ввиду также и языковые различия между разными областями или эпохами.
123 Смотри примечание в конце третьей части.
124 Затруднение (кушия) на некое высказывание тоже может быть создано посредством цепи рассуждений с использованием нескольких промежуточных выводов.
125 То есть нарушил запрет Торы на совершение работы в Шабат. Речь идёт о запрете вынесения из частного владения в общее. Здесь говорится о человеке, выносящем нечто из лавки (частное владение) на площадь (общее владение) через небольшое возвышение - парапет (стив) не являющееся ни общим, ни частным владением. Барайта утверждает, что совершивший это - виновен, а Гемора видит здесь трудность: «Где ты встретишь, чтобы [выносящий] подобным образом был виновен?», так как известный нам из Торы запрет относится к выносу непосредственно из частного владение в общее, а не через территорию, не имеющую отношения к этим видам.
126 Для разъяснения этого затруднения Гемора хочет воспользоваться высказыванием рава Сафры о другой запрещённой работе, похожей на рассматриваемую. Эта работа - перенесение предмета в общем владении на расстояние четыре локтя. Для того, чтобы человек был виновен в этой работе, кроме собственно перемещения необходимо ещё два условия: акира, то есть изъятие (отрыв) предмета с его первоначального места и анаха - его установка (уложение) на новом месте. Так вот, рав Сафра от имени раби Йоханана сообщает, что, несмотря на то, что переносящий нечто в общем владении не хаяв, всё время пока он идёт и не кладёт предмет на землю, как только он положит его - сразу становится хаяв. Гемора видит в этом аналогию нашей ситуации: всё время, пока человек несёт предмет через парапет, он не виновен, однако как только он вынесет его в общее владение, он станет таковым.
127 Как уже говорилось выше, виновность в нарушении субботы возникает за перенос предмета из частного владения в общее или наоборот. Общее владение, это не любая общественная территория а только место, предназначенное для перемещения большого количества людей, и обязательно не покрытое крышей. Например, центральные улицы города, рыночные площади, межгородские магистрали. Частное владение, это место, огражденное забором высотой не менее десяти ладоней (около одного метра) и имеющую площадь не менее квадрата со стороной четыре ладони. Роль «забора» может играть и разница высот, то есть возвышение над площадью или углубление в ней высотой (глубиной) десять ладоней и площадью шестнадцать квадратных ладоней также является частным владением. Все же остальные места, не относящиеся к двум этим видам по закону Торы, относятся к совокупности маком птор, то есть месту, где перенос предметов в субботу не запрещён Торой и следовательно не создаёт «вины». Например, упомянутый стив возвышается над площадью на четыре ладони и является маком птор.
128 Акира и анаха являются обязательными элементами работы по переносу. Если одного из этих элементов не хватает, то работа не полностью выполнена и состояние вины не наступает. Например, человек может всю субботу носить с собой некий предмет, если он, в конце концов, его никуда не положит (или не остановится сам), он не будет виновен (хотя и такой перенос запрещён мудрецами). Таким образом, между началом и завершением переноса предмета в общем владении находится состояние невиновности.
129 Речь идет о барайте: «Может быть такое, что если человек лишил другого глаза, в наказание мы тоже лишим его глаза? А если он отрубил другому руку, мы отрубим ему руку? Сломал другому ногу, мы сломаем ему ногу? Нет! Поскольку учение (Тора) говорит: «Разящий человека» и «Разящий животное» - тана сообщает нам, что учится гзейра шава, то есть Тора уподобляет две группы законов: в данном случае уподобляются законы ответственности того, кто убил животное, и того, кто изувечил человека). Как разящий животное наказывается денежной выплатой, так и разящий человека наказывается денежной выплатой. А если ты хочешь возразить, так ещё сказано: «Не берите выкуп за душу убийцы, поскольку он злодей, достойный смерти» - "За душу, убийцы ты не берёшь выкуп, но ты берёшь выкуп за важные органы”». Затем Гемора спрашивает: «Что значит "Если ты хочешь возразить"?», то есть, что за возражение имел в виду тана, когда со словами «а если хочешь возразить» привёл дополнительный источник выученному закону. И есть попытка ответить на этот вопрос: «Есть ещё затруднение у таны: "Почему ты предпочитаешь учить из "разящего животное", учи из "разящего человека""» (то есть тана предвидел, что его могут спросить, почему законы наносящего человеку увечье он учит из того, кто убил животное, а не из того, кто убил человека)». Гемора отвергает этот вариант ответа, исходя из того, что всем очевидно, что законы ущербов следует учить из законов об ущербах, а не из законов об убийстве. Понятно, что нанесение человеку увечья - это нанесения ущерба, так же, как и убийство животного, о котором говорит Тора, это нанесение ущерба его хозяину, а убийство человека, это убийство. Таким образом, ответственность за нанесение человеку увечья может быть подобной ответственности за убийство животного, но ни в коем случае за убийство человека.
