К ПЕСАХУ – СМЫСЛ ПАСХАЛЬНОГО СЕДЕРА
К ПЕСАХУ – СМЫСЛ ПАСХАЛЬНОГО СЕДЕРА
Познать освобождение
В каждом поколении каждый человек обязан рассматривать себя, как если бы он сам вышел из Египта.
(Агада)
Не воспоминанием о древних событиях должна стать ночь Песаха, а глубоким личным переживанием. Эта ночь требует от нас участия в событиях величайшей важности. Но разве возможно сейчас, сегодня принять участие в событиях, произошедших 3300 лет назад?
Дни наших священных праздников названы в Торе днями встречи с Б-гом. Каждый святой день несет в себе Б-жественную идею, урок, связанный с историческим значением этого дня. Идея Песаха — наше освобождение из Египта (Рабби Хирш).
Однако дело обстоит не настолько просто, что можно сказать, что прошлое приходит к нам. Скорее наоборот, мы возвращаемся в прошлое и становимся участниками исторического события!
Сказанное трудно понять, ибо мы привыкли воспринимать время в виде длинной линии, берущей начало в туманном, навсегда исчезнувшем прошлом и уходящей в непредсказуемое будущее, познать которое не в наших силах. Поэтому Исход из Египта для нас — событие давней истории. Однако в действительности, проходя сквозь дни и времена, мы не движемся вперед по прямой линии, оставляя прошлое позади. Это движение происходит по спирали, и год за годом мы заново проходим сквозь те же времена, те же пройденные нашими отцами встречи с Б-гом (Михтав МиЭлияу). Вот почему, благодаря Г-спода за чудеса нашей истории, мы не говорим о великих событиях тех дней, а произносим: «в те дни», но в «это время», то есть и сегодня — мы все еще участники тех событий.
Точно так же, когда евреи посвящают учению ночь праздника Шавуот, они не просто вспоминают о даровании Торы на горе Синай, они готовятся к ежегодно повторяющемуся получению Б-жественного Откровения. Когда в день Тиша БеАв евреи молятся, сида на полу, то становятся участниками заново переживаемой трагедии. Зажигая ханукальные свечи, они вновь возвращаются во времена Хашмонаим.
Всякое свершение, кем-то достигнутое, — сказал рабби Моше Хаим Луцатто, — всякий свет, сияющий в какое-либо время, возвращается, когда это время возвращается вновь. Лучи этого света воссияют заново, и плоды того свершения достанутся тому, кто придет получить их (Дерех Ашем).
Каждое время года содержит одному ему присущий дух святости. Совершая годовой цикл, мы можем заново пережить великие события нашей истории и почерпнуть из них силу и вдохновение для будущего (Сфат Эмет).
Песах — время нашей свободы — занимает первое и главное место в этом годовом цикле. Не потому месяц нисан стал временем освобождения, что на него пришлись события Песаха, — говорит Рав из Бриска, — наоборот: события эти произошли в месяце нисане, ибо это время было предназначено Г-сподом для освобождения. (Сказанное верно не только в духовном смысле: в нисане сама природа обновляется и, сбрасывая оковы зимы, расцветает вновь). «Возлюбленный мой начал говорить мне: «Встань, Моя возлюбленная, прекрасная Моя, выйди. Ибо зима наших тягот уже прошла» (Шир Аширим 2:10-11). Давно, в Египте, в месяце нисане вскрылись источники освобождения из рабства. Их мощный ток продолжается каждый нисан доныне. История египетского рабства и освобождения из него является частью сегодняшней жизни нашего народа. Каждый период галута — изгнания, — говорят наши мудрецы, — был предрешен в эпоху египетского рабства, и каждый шаг к освобождению, вплоть до самого прихода Машиаха, уходит корнями в то давнее освобождение, которое произошло в ежегодно возвращающееся время нашей свободы.
Поэтому в ночь Песаха мы должны почувствовать себя участниками грандиозного события, когда Г-сподь, явив миру свою мощь, вывел один народ из среды другого и взял спасенных
Себе. Переживая заново это событие и усваивая его уроки, мы готовим мир к приходу Машиаха, к окончательному проявлению Б-жественной Славы, к освобождению, которое принесет Создатель Своему народу. Чтобы приблизиться к этой цели и чтобы заново пережить прошлое, мы садимся, как садились они, — за особую трапезу, отмечающую ночь нашего спасения. Это и есть Седер Песаха.
Мы не сумеем в должной мере выполнить то, что требует от нас Песах, лишь сев за стол и небрежно полистав Агаду. Цель этой ночи не прочесть Агаду, снабдив занимательным чтением ученого комментария то или иное слово или отрывок. Цель этой ночи — постижение и переживание великих идей, заключенных в Агаде. Не удивительно, что Шульхан Арух предписывает нам после прочтения Агады изучать законы Песаха, рассказывать о чудесах, свершенных для праотцов наших, до тех пор, пока сон не одолеет нас.
Структура Седера
Каждый должен с благоговением стремиться исполнить указания наших Мудрецов, установивших соблюдение Седера и чтение Агады. Даже если многие вещи в Севере покажутся нам недостойными внимания, да не отнесемся мы к ним как к мелочам... ибо нет среди них ничего незначительного (Маарал).
Ритуал Седара и подбор текстов — все до последней детали — образует особый порядок, созданный, чтобы помочь нам вновь пережить освобождение из Египта. Отсюда название: «Седер шел Песах», т. е. порядок Песаха; ибо даже малейшие детали этой ночи составляют часть особого плана. Для каждого этапа Седера есть свои ключевые слова — знаки, указующие нам на переход от переживания тягот рабства к радости освобождения. Следуя этому порядку, мы, — утверждает Маарал,— подготавливаем путь для будущего избавления, ибо, как было сказано выше, каждый Песах одновременно повторяет то, что было пережито в самый первый Песах, и предрешает каждый последующий. И так до последнего великого освобождения.
Каковы же основные элементы, составляющие Седер?
Песах, маца и марор
«Ради того Г-сподь содеял мне...» Слова ради того можно произносить, лишь когда маца и марор лежат перед нами
(Агада).
Седер строится вокруг заповедей, данных еще в Египте: пасхальной жертвы, мацы, и марора. Теперь, так же как и тогда, особые предписанные действия составляют центр ритуала Песаха. Вполне можно был бы представить себе празднество, основанное только на рассказе о событиях, однако, как сказано в Сефер Ахинух, поступки и дела формируют человека в гораздо большей степени, чем идеи, философские размышления и система идеалов. Для того чтобы Пехас стал значимым действенным переживанием, а не просто воспоминанием, от евреев требуются конкретные действия. В свою очередь, именно за готовность к действию евреи удостаиваются освобождения.
Мудрецы утверждали, что наши праотцы заслужили освобождение сохранением веры в Б-га, но они не имели в виду веру, сводимую лишь к интелектуальному знанию и возвыше-ным изречениям. Лишь вера, ведущая к действию, свидетельствует об истинной преданности. Тогда, в Египте, евреи доказали свою веру, взяв ягненка, божество египтян — их повелителей, и принеся его в жертву. Чтобы подтвердить всемогущую власть Б-га, они приняли заповедь обрезания. Мы тоже должны выражать веру действиями, чтобы проявить ее истинность, чтобы преобразиться и возвыситься с их помощью. Поэтому Седер, согласно самой своей сути, должен включать полное соблюдение предписанного.
Как это ни печально, сегодня даже в ночь Песаха мы не можем есть от пасхальной жертвы. Но вместо нее у нас есть афикоман — символ жертвоприношения. Мы едим марор — предписанные горькие травы, символизирующие горечь наших страданий в Египте, памятуя, что есть марор без пасхальной жертвы — это установление наших мудрецов. Тора же предписывает вкушать горькие травы вместе с пасхальной жертвой — быть может, для того, чтобы научить нас правильно понимать страдания как испытание, в конце концов ведущее к спасению.
И, наконец, у нас есть маца — символ, связывающий изгнание и освобождение. С одной стороны, маца — хлеб бедности, достававшийся в пищу рабам, не смевшим мечтать о лучшей еде. С другой же стороны, маца — знак свободы, ибо, когда, наконец, пробил час освобождения, евреи не могли дожидаться, пока тесто поднимается. Особенность мацы, в том, что в ней нет дрожжей, делающих тесто пышным и вкусным и поэтому как бы символизирующих тягу к роскоши и самодовольству. У евреев Египта — рабов фараона — не было выбора, им приходилось обходиться одной мацой, им приходилось подчиняться. Когда же пришла свобода, они стали достойны мацы, ибо с самоотречением приняли власть Творца. «Так говорит Г-сподь: Я вспоминаю о дружестве юности твоей, о твоей любви, когда ты была невестою, когда последовала за Мною в пустыню, в землю незасеянную» (Иеремия 2:2).
Рассказ об Исходе
И дабы ты рассказывал вслух сыну твоему и сыну сына твоего,., что сделал Я в Египте, и будете знать, что Я Г-сподь.
(Шмот 10:2)
Вкушение пасхальной жертвы, мацы и марора, предписанное в Седер, создает основу для прочтения Агады. В Торе маца названа лехем они — хлеб бедности — но, говорят учителя наши, это можно понять и как лехем шеонин алав дварим арбе— хлеб, над которым произносится много слов. Итак, перед нами маца и марор. Но прежде чем вкусить от них, мы должны рассказать об Исходе из Египта. Само слово Песах иногда трактуется как составленное из пе сах — уста говорят. Такое объяснение подчеркивает, сколь важно выразить в словах смысл этого события. Недостаточно просто размышлять об Исходе, не сопровождая его действием, но и одного действия недостаточно: лишь сочетание действия с ясным его объяснением превратит эту ночь в ночь Седера.
Заповедь «говорить об Исходе из Египта» требует раскрыть чудесный характер произошедших событий, их неповторимость. Но в нашей истории были и другие необычные события, например Синайское Откровение. Почему нам не заповедано рассказывать о них? Очевидно, в событиях Исхода заключен некий особый урок, целиком воспринятый теми, кто был их свидетелями, урок, который с помощью Агады мы должны пережить столь ясно, как если бы сами совершили Исход из Египта. Суть этого урока: явление миру беспредельной власти Г-спода и рождение народа, Ему принадлежащего.
Власть Б-га
Через освобождение это открылось всему Израилю и стало ясно всем народам, что Ему одному принадлежит власть над небесами и землей.
(Рабейну Маноах)
Фараон — правитель высокоцивилизованной империи, достигшей вершины могущества, задал вопрос, который повторяли потом в той или иной форме во все времена:
«Кто Г-сподь, чтобы я слушался Его голоса?» (Шмот 5:2). Во все времена находились правители, считавшие себя хозяевами мира. Эти люди признавали божества, которых они создали в своем воображении и использовали по своей прихоти, но не способны были признать существование и абсолютную власть Высшего Существа, всеведущего и всесильного, Того, Кто не только создал этот мир, но и управляет всем происходящим в нем. К таким правителям можно отнести и фараона. Следствием его слепого высокомерия явились необычайные чудеса, потрясшие империю до глубочайших ее основ.
События и обстоятельства Исхода были задуманы так, чтобы, не оставив ни малейшего сомнения, открыть человечеству истинность сказанного: «Я Г-сподь среди Земли» (Шмот 8:18), открыть, что Он — не абстрактное божество в далеких небесах. «Земля принадлежит Мне», — сказано в книге Ваикра (25:23). «Чтобы поступать с ней по высшей Моей воле», — поясняет Рамбан. Неудивительно поэтому, что нам заповедано в мельчайших подробностях обсуждать события Исхода, чтобы проникнуться их духом и как бы пережить их лично.
В написанной Иеудой Алеви знаменитой книге Кузари хазарский царь спросил рабби о его вере. Рабби ответил ему, перефразируя первую заповедь, что верит в Б-га Авраама, Ицхака и Яакова, выведшего евреев из Египта с чудесами и знамениями. Тогда царь упрекнул его, что он забыл упомянуть нечто более важное: что он верит в Б-га, создающего Небо и Землю. Такая вера — ответил рабби, — есть не более, чем недоказуемое спекулятивное заключение. Я же, напротив,говорю о твердой уверенности в существование Г-спода, основанной на реальном историческом опыте. Это знание о том, что существует единый Б-г, властвующий над природой, Им созданной, и над историей, Им направляемой, — открылось фараону и его народу.
В Египте произошло явление Создателя миру. Об этом и говорит нам Агада в ночь Седера. Человечество покинуло верования прошлых времен, но им на смену пришли новые идолы. Не самонадеянность ли тех, кто верит лишь в собственную силу и могущество, звучит в словах Фридриха Великого, сказавшего, что «Г-сподь воюет на стороне сильнейшего»? Не от имени ли тех, кто верит, что наука может раскрыть все тайны и разрешить все проблемы бытия, говорил в начале нашего века физиолог Вирхов, заявивший, что он «препарировал тысячи трупов, но ни в одном из них не обнаружил души». До тех пор пока мы отказываемся признать, что наша власть не беспредельна, а возможности познания ограничены, Агада неизменно будет напоминать нам о том, что мы лишь глина в руках Сотворившего нас, что наша жизнь зависит от того, в какой мере мы следуем Его установлениям. Этот урок есть основа основ, и нам остается лишь согласиться, сколь права Агада, утверждающая, что «чем больше человек говорит об Исходе из Египта, тем большей похвалы он заслуживает».
Народ, принадлежащий Г-споду
Я Г-сподь, и Я выведу вас изпод тягот египетских... и возьму вас Себе в народ и буду вам Б-гом.
(Шмот 6:6-7).
Еще одна деталь Седера привлекает наше внимание: рассказ об Исходе всюду, где это возможно, происходит в форме вопросов сына и ответов отца. «И вот, если спросит тебя завтра твой сын: что это? то скажи ему...» (Шмот 13:34).
Необходимость вопроса вполне понятна: только тот, кого действительно волнует вопрос, заинтересован в ответе. Но почему беседа ведется между членами семьи, а не в присутствии многолюдной аудитории? И почему происходит она между отцом и сыном?
Конечно, празднуя Седер в семейном кругу, мы заново переживаем случившееся в Египте, когда евреи собрались в своих домах, взяв каждый «по агнцу на семейство, по агнцу на дом». Уже в том, как они праздновали ту ночь, проявилась обретенная ими свобода. Оставаясь рабами, они не имели права на нормальную семейную жизнь. Но вот теперь, наконец, они могут собраться в своих домах, в то время как там, снаружи, вершится суд над египтянами. В рабстве нет связи между отцом и сыном, ведь по закону дети раба ему не принадлежат. А потому семья, собравшаяся за столом, отец, передающий сыновьям наследие своего народа — это явные проявления обретенной свободы (Хохма им Нахала).
Но и это еще не все. На еврея возложена обязанность рассказать своим детям о нашем освобождении, потому что в Исходе заключен особенный урок для еврейского народа. Освобождение из египетского рабства — есть начало чудесного рождения нашего народа, связанного с Б-гом и наделенного особыми обязанностями, данными Создателем, и неуничтожимостью, полученной от Него в благословение. Так же, как в начале дней Творец создал мир в конечной его форме, так создал Он и Свой народ: не через естественный процесс развития, обычно проходимый всеми остальными народами, но вопреки всем законам природы и истории (Маарал). Волею Б-га был сотворен народ которому предназначено было своей жизнью и судьбой показать, что Б-г — единственный источник мира, что цель жизни — выполнение Его воли и что Тора — выражение Его мудрости — есть единственная основа, связывающая этот народ в единое целое. Для этого нужен был народ, лишенный всего того, что составляет благополучие остальной части человечества. «Всего лишились потомки Яакова, всего, что делает народ народом и человека человеком: земля, достоинства, свободы — для того чтобы, выйдя из Египта, получить все это заново из Его рук, от Него Самого (Рабби Хирш).
Песах — рождение нашего народа. Именно поэтому нам заповедано начинать отсчет месяцев и праздничных дней с месяца нисана. Именно поэтому мы празднуем Песах иначе, чем все последующие знаменательные и чудесные события нашей истории. Лишь в этот праздник нам заповедано рассказывать о случившихся с нами чудесах. Ни один другой праздник нашего календаря, ни один закон Торы не накладывает на нас обязательств столь строгих, как установления Песаха, когда запретное не должно даже оставаться в наших домах. Песах — время истинного рождения, сотворение нашего народа. Согласно Рамбану, законы перехода в иудаизм выводятся из событий Песаха, ибо лишь тогда мы стали евреями. Песах — великое обращение наше, и потому смысл всех событий должен быть разъяснен с абсолютной ясностью, и всякая нечистота, которую символизирует хамец, должна быть устранена.
Итак, Песах — время рождения еврейского народа. Ночь же Седера — подтверждение неразрывной связи между поколениями, которая берет начало в семье. Вот почему евреи собирались семьями тогда в Египте, вот почему счет евреям велся по их родам, вот почему сейчас члены семьи сходятся в ночь Седера и отец вновь обращается к своим детям, чтобы раскрыть им истоки их существования и присоединить их к неразрывной цепи еврейской традиции. Ребенок должен пережить Исход. Отец, рассказывающий ему.то, что передавалось из поколения в поколение, предстает перед ним не хранителем легенды, а свидетелем реально происшедшего исторического события, пережитого всем народом. «Он обращается к своим детям не как отдельный человек, который слаб и смертен, а как представитель всего народа, требующий должной преданности своему народу» (Ицхак Бройер).
Отец призван раскрыть детям особую сущность созданного Б-гом еврейского народа, обладающего ему одному присущими особенностями. Все наше существование есть вызов «естественным» процессам, регулирующим жизнь других народов, и поэтому на нас постоянно обращается их враждебность. Но так же «естественно» эти народы уходят со сцены Истории, а мы — остаемся. «В каждом поколении каждый человек должен чувствовать себя так, как если бы он сам вышел из Египта», и потому «в каждом поколении они снова восстают на нас, чтобы уничтожить нас, но Г-сподь спасает нас от их руки» (Рабби Авраам Вольф).»
На народ, который принадлежит Б-гу, возложена еще одна обязанность: показать, что «естественное» — это дым, иллюзия, что «не хлебом единым живет человек, а всяким изречением уст Г-спода» (Дварим 8:3). Эта наша обязанность — прямое следствие Исхода. В первых словах, прозвучавших с горы Синай: «Я Б-г твой, который вывел тебя из земли Египетской», Всевышний не только открыл Себя еврейскому народу, но и установил над ним власть Своего Закона. Многие заповеди, в особенности те, что требуют от нас делиться с другими, содержат в себе напоминание об Исходе, о том времени, когда мы получили все — жизнь, свободу, наше единство как народа — из рук Творца.
От рабства к свободе
И мы возблагодарим Тебя за спасение наше и за освобождение души нашей (Агада).
«...письмена Г-сподни, вырезанные (харут) на скрижалях...» Читай не харут, а херут (свобода), ибо только тот человек свободен, кто посвящает себя Торе (Авот 6:2).
Раскрывая детям значение Песаха, отец должен исполнить еще одно: «начать с позора и закончить нашим возвеличением», — это поможет испытать заново наше освобождение из Египта. Мы должны ощутить страдание и рабство во всей их реальности, чтобы до конца оценить свое освобождение и запечатлеть в своем сердце его уроки. Благодаря символике Севера перед нашим внутренним взором предстают два крайних состояния и той ночи, и всей нашей истории. В чуткой душе ребенка эта двойственная символика рождает вопрос: Ма ништана? — чем отличается эта ночь от всех других ночей? Почему в эту ночь мы должны ощутить и наше рабство (через марор и мацу — хлеб страдания), и наше освобождение (свободной позой, которую нам предписано занимать за столом и многократным обма-киванием пищи) ? Но в чем же смысл того рабства и избавления от него? Было ли то обычное порабощение и обычное освобождение или во всем этом есть более глубокий смысл? Два мнения высказывают в Талмуде мудрецы Рав и Шмуэль. Один предлагает нам начать рассказ с физического порабощения, испытанного нами в Египте. Другой возвращает нас мыслью к тому времени, когда наши предки поклонялись языческим божествам, о чем сказано в книге Иеошуа (24:2). Мы поступаем согласно и первому, и второму мнению. «Рабами мы были в Египте», — говорим мы в начале Агады. А затем обращаемся к более давним временам и говорим: «Сначала (на заре истории) отцы наши были идолопоклонниками». (Обычно не принимаются сразу оба, противоположных, мнения, но Ритва объясняет, что Рав и Шмуэль расходились лишь в том, с какого из двух отрывков следует начинать. Читать же, по их мнению, следует оба отрывка).
Рав и Шмуэль обращают наше внимание на два аспекта еврейской истории. Если мы будем рассматривать историю как совокупность общественно-политических процессов, то мы вспомним о нашем физическом рабстве и физическом освобождении. Но тогда возникнет вопрос: за что нам благодарить Б-га, освободившего нас, если Он Сам вверг нас в рабство? Этот вопрос исчезает, если попытаться понять наше рабство в Египте в ином, в духовном смысле. С того времени, когда мы жили среди язычников, мы несли в себе бремя духовной нечистоты — самое тяжкое и гибельное рабство. Оставаясь под его игом, мы никогда не смогли бы стать избранным народом и выполнить то, что Создатель предназначил нам. Лишь после того, как Он вверг нас в египетское рабство, из которого освободил многими чудесами, нам раскрылись глубочайшие тайны и величайшие высоты, и мы раз и навсегда сбросили с себя тяготившее нас веками духовное бремя язычества (Маггид из Дубно). Итак, мы можем говорить о двойном рабстве и двойном освобождении.
«Следует начать с того, — поясняет Рамбан, — что во времена Тераха наши праотцы, не зная Б-га, устремлялись к тщетному, поклонялись идолам. А закончить следует рассказом об истинной вере, о том, как Г-сподь приблизил нас к Себе, отделил от других народов, дал нам познать Его единство. И еще следует рассказать о том, как рабами были мы'у фараона в Египте, и о том зле, которое фараон^ричинил нам, и закончить рассказом о чудесах и великих знамениях, сотворенных для нас...»
Ясно, что Рамбан умышленно ставит на первое место духовное освобождение, полученное благодаря Исходу. Йосеф, — говорят наши учителя, — дал своим братьям знак, по которому они смогут узнать будущего избавителя: дважды повторенное слово — «спасение». Но это был ненадежный знак — ведь он был известен каждому, и обманщик мог воспользоваться им. Из горящего куста воззвал Г-сподь к Моше и сказал ему: «...Вот тебе знамение, что Я послал тебя: при выведении тобой народа из Египта вы совершите служение Б-гу на этой горе» (Шмот 3:12). Но и это, — говорит рабби Меир Шапиро, Рав из Люблина, — ненадежное доказательство истинности посланника: ведь слова Моше могли подтвердиться только после того, как евреи согласятся поступить по сказанному и выйдут из Египта. На самом же деле, — объясняет рав из Люблина, — в пророчестве Йосефа говорится вовсе не о том, какие именно слова скажет будущий избавитель: в нем заключено обещание двойного освобождения — физического и духовного. Об этом же говорил Б-г Моше из горящего терновника: обещай им не только физическое спасение из египетского рабства. Скажи им, что у горы Синай они получат Тору, которая принесет окончательное духовное избавление.
Будущее освобождение
«Как во дни Исхода твоего из земли Египетской, явлю чудеса».
(Миха 7:15)
В ночь Песаха возобновляется, оживает все то, что случилось в Египте, и это само по себе приближает наше конечное избавление.
(Рабби Моше Хаим Луцатто)
В конце Седера, завершая наш путь от рабства к свободе, вновь пройденный нами, мы воздаем хвалу Всевышнему, мы славим Его за все, что Он сделал для нас. Мы поднимаем наши кубки, чтобы прочесть Аллель — отзвук благодарственных песен, что возносили евреи Г-споду, выходя из Египта. Но можем ли мы вознести хвалу всеми силами нашей души? До конца ли пройден путь освобождения, начавшийся у горящего терновника? Конечно же, нет. Отмечая в ночь Седера начало нашего освобождения в Египте, мы предвосхищаем полное, конечное освобождение. Да, мы надеемся, мы молим всем нашим сердцем, чтобы празднование и переживание великих событий Исхода, открывших нам, что Б-г — источник всякой свободы, помогли бы вскрыть источники, которым назначено излиться в эту ночь, источники конечного освобождения. Отсюда — двузначность Песаха: этот день соединяет две крайние точки нашей истории: избавление из египетского рабства и будущее окончательное освобождение. Из горящего терновника воззвал Г-сподь к Моше и сказал ему: «Я Сущий, который пребудет» (Шмот 3:14). Наши мудрецы объясняют эти слова, как заверение, данное евреям: «Я буду с ними сейчас во времена их страданий. Я буду с ними и во времена будущего их порабощения». То же заверение содержится в словах пророка Михи: «Как и во дни исхода твоего из земли египетской явлю чудеса». Эти слова означают, что в освобождении из Египта, произошедшем в ту далекую ночь, заложены семена всех будущих спасений: «Это ночь бдения Г-сподня, чтобы вывести их из земли египетской; эта же ночь Г-споду бдения у всех сынов Израилевых в роды их» (Шмот 12:42). Нам дано через наше служение, через посвящение себя Всевышнему привести в действие силы, скрытые в ночи Песаха, и превратить тьму изгнания в день, осветив ее светом освобождения. Как случилось что в Египте, так случится, с Б-жьей помощью, снова, вскорости, в наши дни. А пока мы — странники на пути, что ведет из Египта к великолепным вершинам века Машиаха (Рабби Ицхак Хутнер).
По этой причине в ночь Песаха мы разделяем Аллель на две части. Первые два псалма, в которых говорится об Исходе из Египта, читаются до трапезы, являясь, тем самым, заключением к повествованию об Исходе. Остальные же псалмы благодарения Творцу произносятся после пасхальной трапезы, когда мы думаем о будущем нашем избавлении, ощущая на своих устах вкус афикомана — символа освобождения. Таковы две части Седера: первая — от Кидуша до трапезы — принадлежит прошлому, вторая — от трапезы и до завершения — обращена в будущее.
Четыре бокала
«Чашу спасения подниму и имя Г-спода призову».
(Теилим 116:4)
Это деление Седера подчеркивается тем, что как распределены четыре бокала вина, которые, согласно Алахе, должны быть выпиты в этот вечер. Два из них мы выпиваем в честь прошлого и будущего освобождения: один сразу после рассказа об Исходе, другой — после чтения завершающей части Аллеля, хвалы, возносимой Г-споду за наше будущее освобождение (Абудрахам). „
Остальные два бокала пьют не только в Песах. И в другие дни года полагается пить вино после чтения Кидуша и благословения, завершающего трапезу. Однако только в ночь Песаха это обязан делать каждый, сидящий за столом. Наши учителя установили выпивать в ночь Седера четыре бокала в знак вновь обретенной свободы, как сказано: «чашу спасения подниму...» Это установление основано на отрывке из Торы, в котором говорится о четырех ступенях освобождения евреев из рабства: «Посему скажи сынам Израилевым: «Я Г-сподь, и Я выведу вас из-под тягостей египтян, и избавлю вас от служения им, и спасу вас мышцею простертою и казнями великими; и я приму вас к Себе в народ и буду вам Б-гом» (Шмот 6:6-7).
В книге Иехезкеля мы читаем и о Четырех ступенях будущего освобождения, которое принесет нам Машиах — это еще одна параллель между прошлым и будущим: «И я выведу их из народов, и соберу их из стран, и приведу в их Землю, и буду пасти их на горах Израилевых» (Иехезкель 34:13).
Рабби Шимшон Рафаэль Хирш указывает, что четыре обетования освобождения, о которых сказано в книге Шмот, означают освобождение от трех аспектов порабощения в Египте, открытых Аврааму во время завета между рассеченными частями (от изгнания, рабства и бедствий), а также конечное Освобождение, когда Он возьмет нас в народ к Себе. Но в этом отрывке сказано еще и о пятой степени освобождения: «и приведу вас в землю эту...» Мы не пьем пятый бокал в память об этих словах, но ставим в ночь Севера на стол наполненный вином кубок, называемый кубком Элияу. Некоторые из раввинов полагают, что слова «и приведу вас...» следует считать пятым выражением избавления и что в честь этого нужно выпить пятый бокал вина. Но этот вопрос остается открытым, до тех пор пока предвестник Машиаха, пророк Элияу, не придет, чтобы дать ответ на нерешенные вопросы Алахи (Виленский Гаон). Пятый бокал — символ будущего прихода Машиаха и достижения Цели, когда Он приведет нас в нашу землю, чтобы никогда уже больше не лишать нас ее. Пятый бокал — указание на свершение обещания, заключенного в дне Песаха.
Мы рассказали здесь кратко о построении ночи Севера, которое помогает нам пережить заново Исход из Египта и приготовиться к будущему Исходу. Но под силу ли нам подняться на эту вершину? Быть может, случится так, что, совершив все положенные действия, мы так и не познаем их духовную суть? Неудача подстерегает человека всякий раз, когда ему предстоит подняться над обыденным. У Торы есть для этого случая средство — приготовление. Не подготовка в практическом смысле, но вдумчивое, внутреннее сосредоточение на смысле того, что предстоит пережить.
Приготовление к Песаху
Так же, как я очищаю дом и мои владения от квасного, так и Ты, Г-споди, удали дух нечистоты с земли и наше злое начало из нас.
(Согласно Ари Акадош)
Вся человеческая жизнь — приготовление. Для человечества в целом все происходящее в мире — подготовка к Царству Всевышнего, к приходу Машиаха и Воскрешению мертвых. Для каждого отдельного человека его жизнь — приготовление к Грядущему Миру. Даже в рамках земного существования всякий значимый шаг, совершаемый нами на пути к цели, требует тщательной подготовки. Перед Исходом из Египта и перед дарованием Торы евреям было сказано: подготовить себя к этим великим событиям (Шмот, гл. 12 и 19). С тех пор и поныне мицвот — указатели, направляющие нас по жизненному пути,— требуют от нас приготовления которое заключается в том, чтобы изучать еврейский закон и неизменно стремиться к самому тщательному его соблюдению.
Так жизнь еврея движется от исполнения одной мицвы, к приготовлению к мицве следующей. Каждое утро, встав и умывшись, он готовится к ежедневной молитве, во исполнение слов пророка Амоса: «приготовься встретить Б-га твоего, Израиль» (Амос 4:12). Каждый день недели для еврея — приготовление к Шабату, ибо «кто трудился до наступления Шабата, будет иметь пищу в Шабат». Закончены слихот, и еврей торопится приобрести лулав и этрог и строить сукку — так проходит год.
Лишь только минул Песах, нужно начинать готовить пшеницу для мацы на будущий год. Маца шмура — особая маца для Седера — должна быть сделана из пшеницы, охраняемой от малейшей примеси квасного с самого момента жатвы. Приготовление других продуктов для Песаха тоже начинается задолго до праздника. Но даже тот, кому мацу и другие пасхальные продукты доставляют прямо к порогу, думает о празднике заранее. Многие, например, избегают класть книги рядом с пищей, чтобы в них не поуали частички квасного. За много недель до Песаха тщательно очищают все щели и углы. Постепенно место, где едят или хранят квасное, сужается до нескольких метров, и, наконец, в ночь перед Песахом хозяин дома со свечой в руках обходит все комнаты в поисках последних остатков хамеца, которые сжигаются на следующее утро. В чем смысл столь тщательного приготовления и всех этих предосторожностей?
В слове хамец — חמץ и в слове маца — מצה все буквы совпадают, кроме двух: ח и ה. Разница в написании этих двух букв ничтожна. Это означает, что даже крошечная частица закваски может превратить пищу в хамец. Отсюда и особые предосторожности. Квасное — символ нашего злого начала — йецер ара. Удаляя из домов в Песах даже малейшие крошки квасного, мы напоминаем себе, что в день рождения нашего народа не должно быть места даже самому незначительному проявлению духовной нечистоты, пусть даже и допустимому в другие дни. Мы должны помнить о том, сколь незначительно отличалась жизнь евреев от окружающей их нечистой жизни египтян, и что лишь нетерпимостью к малейшему нарушению чистоты они заслужили спасение, превратившее их в народ Г-спода (Ари Акадош). В день, когда нам предстоит испить от источников духовного освобождения, ежегодно изливающихся в праздник Песах, и заново пережить великую минуту откровения, мы должны, подобно евреям в Египте, избегать малейшего соблазна и греха.
Во второй книге Мелахим (23:22) сказано: «Никогда не праздновался Песах так, как в этот день» (во времена царя Иошияу). Объясняет рабби Пинхас их Кореца: Ибо Иошияу разрушил все языческие алтари и жертвенники, т. е. поистине не оставил и следа хамеца.
Теперь значение исполняемого ясно: перед тем как сесть за стол в ночь Седера и постараться постичь дух Песаха, мы должны заранее подготовиться, тщательно очистив свой дом от квасного и изгнав из себя все то, что оно символизирует.
Обязанность искать квасное со свечой в руке Талмуд выводит из стиха: «Душа человека — светильник Г-сподень,— исследующий все уголки сердца» (Мишлей 20:27). Есть глубокая связь между поисками квасного и исследованием своей души.
Много предосторожностей требуется, чтобы избавиться от квасного; не меньше стараний нужно приложить и для того, чтобы испечь мацу. Рабби Пинхас бен Яир называет осторожность и рвение — первыми ступеньками на подъеме к наивысшей из доступных человеку вершин святости. Осторожность, проявляющаяся в старании избежать малейшей уступки йецер ара — злому началу, и рвение — в неуклонном стремлении творить добро — должны сопутствовать нам во время приготовления к Песаху. Тот, кто предпочтет поберечь силы при подготовке к Песаху, чтобы в ночь Седера не чувствовать себя утомленным, будет неправ. Эта подготовка, если мы до конца посвятим себя ей, позабыв о собственном отдыхе, приблизит нас к вершине истинной духовности, решимости и готовности испытать все то, что заключено в ночи Седера.
