Глава 11

Глава 11

ВСЕМОГУЩИЙ БОГ В ОГРАНИЧЕННОЙ ВСЕЛЕННОЙ

Эйнштейн как-то задал вопрос: «Интересно, имел ли Бог свободу выбора, когда занимался созданием Вселенной?» [Хокинг]: «Если допущение безграничности верно, у Него [Бога] вообще не было свободы выбора начальных условий».

Краткая история времени

Господь: «Итак оставь меня, да воспламенится гнев Мой на них, и истреблю их, ...». Моисей: «Вспомни Авраама, Исаака и Израиля, рабов Твоих, которым клялся Ты... и обещал умножить семя их... и дать всю землю сию...» И отменил Господь зло, о котором сказал, что наведет его на народ Свой.

«Исход» 32:10-14

Рассматривая историю Вселенной в свете открытий науки, мы сталкиваемся с несколькими не очень приятными для нас фактами. Это, во-первых, сложно описываемая математически сингулярность с бесконечно большой плотностью материи и бесконечно малыми физическими размерами, существовавшая в момент творения (или, если угодно, в тот момент, когда началось продолжающееся по сей день расширение Вселенной). Во-вторых, это исключительная маловероятность жизни. И не только жизнь сама по себе маловероятна, но и ее появление почти сразу же после затвердевания и охлаждения когда-то расплавленной планеты не поддается объяснению с помощью обычных законов физики. Не менее сложно объяснить прерывистость ископаемых свидетельств. Эти свидетельства в настоящее время в сто раз превосходят по объему и изученности те, что были доступны во времена Дарвина и Уоллеса. Увеличение количества ископаемых находок выявило даже боль

ше скачков в развитии жизни от простого к сложному, чем это было известно Дарвину и его современникам. Положение о том, что природа не совершает скачков, лежит в основе теории эволюции Дарвина; тем не менее, скачки эти очевидны для всех. Многие палеонтологи придерживаются в настоящее время теории прерывистого равновесия. Теория гладкой эволюции признается теперь неадекватной.

Означает ли это, что мы должны допустить существование Творца, если хотим объяснить наше собственное существование? Неизбежно ли наше существование -как и существование Вселенной, пригодной для жизни? Ответ на эти вопросы настолько субъективен, что в 1951 году папа Пий XII счел возможным сказать: «Истинная наука все в большей и большей степени открывает Бога, как-будто Бог ожидает нас за каждой закрытой дверью, открываемой наукой». В 1954 году Джордж Уолд оценил достижения науки, по крайней мере в области биохимии жизни, в почти полностью противоположных терминах: «Настоящим героем романа (зарождения первых форм жизни) является время... То, что мы считаем невозможным, исходя из нашего опыта, здесь совершенно теряет смысл. Когда в запасе так много времени, «невозможное» становится возможным, возможное — вероятным, а вероятное в конце концов происходит. Надо только подождать: время само совершит чудо»¹.

Допустим, что в процессах развития Вселенной, как они описываются современной космологией, есть по крайней мере потенциальное место для Творца. Каковы должны быть характеристики этой силы? Ограничен ли Бог естественными законами Вселенной до такой степени, что Творец перестает быть всемогущим и, следовательно, не может больше соответствовать традиционному представлению о Боге?

Жизнь, известная нам, настолько своеобразна, так сложно организована и настолько хрупка, что она может существовать лишь в очень узких рамках условий внешней среды. Чтобы образовались сложнейшие и многообразнейшие молекулы жизни, необходимо изобилие углерода, кислорода и водорода. Тем не менее ни углерод, ни кислород не присутствуют во Вселенной в больших количествах, и они не появились как прямой продукт Большого Взрыва. Вселенная, которой предстояло взрастить в своей утробе жизнь, нуждалась в некоей алхимии, чтобы превратить первичные строительные блоки водорода и гелия в более тяжелые элементы жизни. Вода в ее жидком состоянии была необходима как среда, в которой должны были проходить реакции зарождения и развития жизни. Но как жидкость вода существует лишь в узком стоградусном диапазоне температур. Чтобы подогревать эту воду и обеспечивать развитие жизни от простого к сложному, необходим был постоянно действующий источник энергии, который непрерывно поставлял бы ее в течение миллиардов лет. Таким долго действующим источником энергии могла быть только звезда, но ее свет, несущий живительное тепло, сопровождается уничтожающим все живое потоком ультрафиолетовых лучей и космической радиации. Потенциальный дом для жизни должен был обладать неким окошком, которое пропускало бы видимый свет, но ставило бы заслон ультрафиолетовому излучению. Этому дому требовался также зонтик, который надежно защищал бы его от смертельного космического излучения.

Эти ограничения связаны с макроскопическими свойствами Вселенной. На ядерном уровне требования жизни отличаются не меньшей жесткостью. Силы, связывающие протоны и нейтроны в атомные ядра, должны быть достаточно мощными, чтобы обеспечить существование стабильных образований, которые мы называем элементами, но в то же время достаточно слабыми, чтобы допустить самопроизвольный распад ядер некоторых элементов. Этот распад снабжал энергией вулканы, которые выбрасывали в атмосферу пары и газы, образовавшие таким образом биосферу - тонкий слой воды и воздуха, в котором теперь существуем мы и вся остальная жизнь. Электромагнетизм, который связывает электроны с ядрами атомов и таким образом определяет

химические свойства элементов, также тонко сбалансирован. Он должен быть достаточно слабым, чтобы позволить электронам переходить от атома к атому, но в то же время и достаточно сильным, чтобы организовывать и объединять соседние атомы и ионы в молекулы, составляющие основу твердых и жидких форм материи. Гравитация, самая загадочная из четырех фундаментальных сил Вселенной, является самой слабой из них, но на больших расстояниях — самой сильной. Она формирует макроструктуру Вселенной. Если бы гравитация была более мощной, жизнь звезд оказалась бы слишком короткой, чтобы дать время расцвести биологической жизни. Увеличение или уменьшение гравитации, объединяющей планеты, звезды и галактики в их полете сквозь пространство, привело бы к нестабильности орбит, в результате чего планеты падали бы на свои звезды или улетали бы от них прочь.

Как набор естественных законов Вселенной, так и величины фундаментальных сил не могут широко варьироваться, если в этой Вселенной предстоит появиться таким сложным феноменам, как звезды, живущие по многу миллиардов лет, и живые клетки. И неизбежно возникает вопрос — в самом ли деле возможности Бога ограничены этими узкими, пусть и естественными, рамками, которые определяют возможность появления и существования жизни?

В определенном смысле ответ на этот вопрос будет утвердительным. У Бога было не так уж много возможностей варьировать физические законы Вселенной, чтобы позволить Вселенной и биологии дойти в своем развитии до человека. Разумеется, Бог мог сделать другой выбор — не создавать Вселенную, которая была бы способна, в конце концов породить человека. В этом случае не было бы и вопросов, касающихся ограниченности стоявшего перед ним выбора. Не было бы нас вместе с нашими вопросами!

К этому можно добавить, что не только Вселенная, способная породить человека, весьма ограничена в вариациях своих характеристик, но и само наше существование оказывается весьма и весьма важным для Бога. Хотя самой основной чертой библейского Творца является его всемогущество, причем это всемогущество не нуждается ни в чем вне самого себя, существуют такие характеристики Творца, проявляющиеся в структуре и законах Вселенной, которые позволяют предположить, что наше существование суть результат Божественного желания.

Когда Моисей пытается понять Бога, он умоляет Его «...открой мне путь Твой, дабы я познал Тебя...» («Исход» 33:13). Свойства всемогущего и бесконечного Бога непознаваемы, и поэтому, чтобы выполнить просьбу Моисея, Бог говорит ему: «Я проведу пред тобою всю славу Мою» («Исход» 33:19).

Смысл этой фразы понять сложно. Что означает в данном случае «слава»? Безусловно, здесь не имеется в виду физический образ Бога - Бог не обладает телом. Значение того, что подразумевается в слове «слава», можно понять из стиха 31 главы 1 книги Бытия, где в связи с процессом творения употребляется слово «хорошо». Этот стих говорит буквально следующее: «И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма». Здесь «хорошо» соотносится с качествами творений Господа -Вселенной, жизни и человечества.*

Из параллельного употребления слова «хорошо» в стихе 33:19 книги «Исход»а и стихе 1:31 книги Бытия можно сделать вывод, что выражение «вся слава Моя» отражает не столько свойства самого Бога, сколько сущность его творения и тончайшим образом сбалансированные, или упорядоченные взаимоотношения между его, творения, составными частями - как и перевел Онкелос этот стих книги Бытия: «И увидел Бог все, что Он создал, и вот, все в строгом порядке».

* Некоторое несоответствие между словами, использованными в русском каноническом переводе комментируемых здесь стихов, и их трактовкой в контексте данной книги объясняется тем, что в английском переводе в стихе 31 главы 1 книги «Бытие» использовано слово good, а в стихе 19 главы 33 книги «Исход»а слово goodness («слава» в русском переводе); в ивритском оригинале в этих же стихах использовано словозто (хорошо). - Прим. перев.

«Я проведу пред тобою всю славу Мою [то есть все Мое творение]». Сам акт творения и все сущее, из этого творения проистекающее - есть хорошо.

Поскольку само существование, с Божественной точки зрения, — это добро, постольку - раз Вселенная, как бы она ни была устроена, являет собой первичную форму материального существования - Бог был, в определенном смысле, обязан создать Вселенную, которая могла бы обеспечить широкое разнообразие существований. Строение нашей Вселенной удовлетворяет этому Божественному критерию, причем в самом полном из всех возможных смысле. Вся Библия как таковая, и вся космология в своей полноте описывают генезис существования, развитие от аморфной пустоты стиха 1:2 книги Бытия к многогранности сегодняшней Вселенной. И если можно говорить о неких рамках, ограничивающих возможность Бога творить, то речь идет от том, что Бог должен был сотворить не просто Вселенную, но именно нашу Вселенную!

Но не сталкиваемся ли мы здесь с принципиальным противоречием? Ведь сама мысль о Боге, ограниченном так или иначе в своих действиях, представляет собой посягательство на присущее Творцу всемогущество. Впрочем, Тора и не пытается уклоняться от подобного рода парадоксов. Когда в Израиле пришло время возникновения монархии, именно Библия четко и ясно определила правила и ограничения, налагаемые на царя («Второзаконие» 17). Казалось бы - что может быть более абсурдным, чем царь, вынужденный подчиняться каким-то ограничениям? Юридическое всемогущество царской власти всегда воспринималось как очевидное и неотъемлемое качество этой социальной позиции. Англии предстояло ждать еще 2700 лет, чтобы убедиться в непарадоксальности этого якобы парадокса. Лишь 15 июня 1215 года король Джон скрепил своей печатью Великую хартию вольностей, ограничив тем самым власть свою и всех будущих королей Англии над своими подданными.

Может показаться удивительным, что Тора описывает ограничения, налагаемые не только на монархов, но и на Бога. И тем не менее эти ограничения существуют. Впрочем, они относятся не к неотъемлемым качествам Творца, а, скорее, к проявлениям Бога во Вселенной. Но именно этим качествам мы должны подражать, чтобы наше общество могло максимально реализовать свой потенциал.

Достаточно восприимчивый и терпеливый человек может глубоко изучить различные аспекты Вселенной и достичь заветной цели - понимания путей Бога. Мудрецы говорят, что патриархи - Авраам, Ицхак и Иаков — выполняли законы Торы. И тем не менее в Библии описывается, как Авраам подает своим гостям молоко и мясо во время одной трапезы («Бытие» 18:8), то есть нарушает запрет, установленный жившими позже раввинами. Некоторые толкователи Библии, которым не давало покоя это явное нарушение закона, много потрудились, чтобы объяснить, почему и как это произошло. Еще один подобный пример - женитьба Иакова на Лее и Рахели — родных сестрах. Это категорически запрещено Библией (Левит 18:18).

Когда мудрецы говорят, что патриархи исполняли заветы Торы, они не подразумевают под этим, что патриархи и их ученики пунктуально выполняли все детали церемоний и скрупулезно следовали всем требованиям законов. Тора, которую соблюдали патриархи, охватывала плоды соблюдения отдельных законов, плоды, до которых большинство людей может дотянуться только через соблюдение направляющих их жизнь законов Библии. Это соответствует корневому смыслу слова «тора», которое означает «инструкция, указание, путеводитель». Слово «тора» не означает «закон» - это укоренившийся неправильный перевод.

Законы Торы - это опора, наставление на путь, ведущий к более высокой цели: к установлению гармонии в отношениях между людьми и между творением и его Творцом. Великий принцип Торы - любовь к ближнему, как к самому себе. Патриархи, обладая высокой восприимчивостью к своему окружению, были способны понять эти цели и отдавать им должное, хотя в их распоряжении не было фактического текста Торы.

К сожалению, восприимчивость и терпение большинства из нас несоизмеримы с задачей распознания промысла Бога в законах Вселенной. Библия преподносит нам необходимое описание в готовом виде. И из этого описания мы должны извлекать путеводную нить в путешествии по жизни.

Законы Торы, и в особенности те, которые касаются взаимоотношений между людьми, являются, по сути, описанием действий Творца по отношению к творению. Во Второзаконии 6:18 эти действия оцениваются как «справедливые и добрые». Почему вместе и «справедливые», и «добрые»'? Разве справедливости недостаточно? По-види-мому, автор Библии считал, что нет, недостаточно. Одной только справедливости недостаточно. Она должна быть смягчена добротой. Именно это составляет суть атрибутов Бога, которые он продемонстрировал Моисею, проведя перед ним всю славу Свою. «Господь, Господь, Бог человеколюбивый и милосердный, долготерпеливый и многомилостивый и истинный. Сохраняющий милость в тысячи родов, прощающий вину и преступление и грех, но не оставляющий без наказания...» («Исход» 34:6-7).

Поскольку мы можем познавать пути Господа через законы Вселенной, а также через принципы, провозглашенные в Библии, то и управление Господом Вселенной должно соответствовать принципам Библии. Настойчивость библейского Бога в соблюдении этих принципов являет собой саму Его сущность. Именно концепция непостоянства языческих богов приводила поклоняющихся им к крайностям членовредительства (3-я Книга Царств 18:28) и детским жертвоприношениям (Второзаконие 12:31). Эти варварские деяния были ничем другим, как отчаянной попыткой найти способ удовлетворения постоянно меняющихся капризов их богов.

Верность Бога библейским принципам фактически ограничивала Его в Его деяниях; Он был обязан поступать «по справедливости и по доброте». Авраам использовал приверженность Бога принципам, чтобы убедить Его не уничтожать праведников Содома («Бытие» 18:23-32). Моисей тоже принимал в расчет верность Творца своим принципам. Обнаружив, что евреи поклоняются золотому тельцу, Господь угрожал уничтожением всех, кого Моисей вывел из Египта («Исход» 32:7-14). Моисей, уже обладавший к тому времени Торой, напомнил Богу его обещание сделать потомков Авраама, Ицхака и Иакова великим народом и отдать им землю Ханаанскую и соседние с ней земли. Бог, несомненно, был в состоянии уничтожить всех этих людей, но это противоречило бы Божественному обещанию. Если обещание, данное благочестивому Аврааму, следовало уважать - а на таком уважении строились все отношения между Богом и Авраамом - то детей Израиля можно было наказать, но нельзя было уничтожать («Бытие» 32:33). И Бог смягчился, уступив просьбам Моисея.

Израильтяне, блуждая по пустыне, взбунтовались еще раз. И им снова грозило уничтожение от руки Бога. Моисей возражает Богу: «И если Ты истребишь народ сей, как одного человека, то народы, которые слышали славу Твою, скажут: Тосподь не мог ввести народ сей в землю, которую Он с клятвою обещал ему, а потому и погубил его в пустыне"» («Числа» 14:15-16).

Перспектива того, что окружающие народы и в самом деле будут приписывать истребление народа Израиля неспособности Бога довести их до земли Ханаанской, заставила Бога отступить («Числа» 14:20-24). Здесь мы снова видим, как Божий умысел, в этом случае показать власть Бога над Вселенной, ограничивает Его возможности.

Поскольку мы способны осознать масштабы и величие власти Бога лишь в контексте нашего мира, бесконечность этой власти находится за пределами человеческого понимания. Моисей был более всех людей приближен к Богу, но даже он был не в состоянии осознать ее. «Сыны Израилевы плакали и говорили: кто накормит нас мясом? Мы помним рыбу, которую в Египте мы ели даром, огурцы и дыни, и лук, и репчатый лук и чеснок» («Числа» 11:4-5).

И уже не имело никакого значения, что когда они ели эти деликатесы, они «стенали от работы и вопияли, и вопль их от работы восшел к Бо/у»(«Исход» 2:23). Сейчас для них было важнее всего, что им приходилось есть манну небесную, а не мясо.

«И сказал Господь Моисею: "Народу же скажи: очиститесь к завтрашнему дню, и будете есть мясо. Так как вы плакали вслух Господа и говорили: «кто накормит нас мясом? хорошо нам было в Египте» - то и даст вам Господь мясо, и будете есть. Не один день будете есть, не два дня, не пять дней, не десять дней и не двадцать дней; но целый месяц будете есть..." И сказал Моисей: шестьсот тысяч пеших в народе сем, среди которого я нахожусь; а Ты говоришь: "Я дам им мясо, и будут есть целый месяц". Заколоть ли всех овец и волов, чтобы им было довольно? Или вся рыба морская соберется, чтобы удовлетворить их? И сказал Господь Моисею: разве рука Господня коротка?»

(«Числа» 11:18-23)

Простота и краткость ответа говорит о возвышенности власти Творца. Разве рука Господня коротка? Существует ли хоть что-нибудь, что было бы недостижимо для этой власти? Ответом на этот вопрос будет «нет». Моисей не был способен понять это, потому что человеку недоступна количественная оценка бесконечного — ни математически, ни философски.

Неудивительно, что ученые могли обнаружить среди разнообразных аспектов Вселенной такие, которые выглядели как ограничения власти Бога. Это коренится не в атрибутах бесконечного Бога, а в свойствах самого человека: ведь нам дано распознать характеристики Творца только через их связь с объектом творения. Это наша ограниченность сразу же сводит бесконечное к конечности нашего существования. Так что теологически вполне приемлемо признание ограниченности Божественной свободы выбора, если Бог намерен управлять Вселенной в соответствии с установленными им же законами.

Но мы сталкиваемся с еще одной проблемой. После того как принципы функционирования Вселенной были определены, была ли она, будучи как бы «заведенной», предоставлена в дальнейшем сама себе и развивалась без вмешательства извне? Двое последователей дарвиновской теории эволюции были убеждены, что им удалось найти доказательства того, что Вселенная и в самом деле продолжала идти своим курсом, подчиняясь лишь законам природы. Эрнст Мейр и Джордж Гейлор Симпсон, ученые с безупречной научной репутацией, основывали свои доказательства на данных палеонтологии². Они утверждали, что изучение деталей ископаемых свидетельств любого эволюционного процесса, например тенденций в изменении какой-либо характерной особенности скелета, выявило процесс, отнюдь не идущий плавно в одном направлении. Смены направления развития, обратный ход и даже полное исчезновение определенной тенденции встречаются в ископаемых находках настолько часто, что их можно считать, скорее, правилом, чем исключением. Если бы существовало Божественное телеологическое управление процессом эволюции, то эти изменения направления развития следовало бы рассматривать как ошибки или корректировки первоначального Божественного замысла. Используя терминологию Говарда Ван-Тилла, можно было бы сказать, что творение оказалось функционально несовершенным. Это, по утверждению Мейра и Симпсона, безусловно не соответствует концепции всемогущего Создателя.

(Существование эволюционного развития как такового не является проблемой для теологии. Развитие мира во времени рассматривается как нечто данное. Это записано в первых главах книги «Бытие»).

Но в самом ли деле Мейр и Симпсон обнаружили некое противоречие между научными данными и библейской традицией? «Когда же фараон отпустил народ, Бог повел его по дороге земли Филистимской, потому что она близка; ибо сказал Бог: чтобы не раскаялся народ, увидев войну, и не возвратился в Египет. И обвел Бог народ дорогою пустынною к Черному морю» («Исход» 13:17-18). Это изменение направления движения ввело фараона в заблуждение. «И скажет фараон о сынах Израилевых: они заблудились в земле сей, заперла их пустыня» («Исход» 14:3).

Впрочем, это ввело в заблуждение и израильтян. «Фараон приблизился, и сыны Израилевы оглянулись, и вот, Египтяне идут за ними; и весьма устрашились и возопили сыны Израилевы к Господу. И сказали Моисею: разве нет гробов в Египте, что ты привел нас умирать в пустыне?» («Исход» 14-11).

Но как египтяне, так и израильтяне неправильно поняли цель этого кружного пути, по которому двигались только что освободившиеся рабы. Их странствования, на самом деле, не были случайными хотя и казались таковыми. «Но Моисей сказал народу: не бойтесь, стойте и увидите спасение Господне, которое Он соделает вам ныне» («Исход» 14:13). Но, как выяснилось, чтобы обрести спасение, люди должны были поверить в способность Бога принести спасение, и должны были сделать первый шаг. «И сказал Господь Моисею: что ты вопиешь ко Мне? скажи сынам Израилевым, чтобы они шли; А ты подними свой жезл и простри руку твою на море...» («Исход» 14:15-16).

«Исход» из Египта служил многим целям, и не все они были очевидны. Часть этих целей можно было достигнуть, направив странствования по пути, на котором иногда приходилось как бы возвращаться назад. «И скажет фараон о сынах Израилевых: они заблудились в земле сей, заперла их пустыня ...ион погонится за ними, и покажу славу Мою на фараоне и на всем войске Его; и познают Египтяне, что Я - Господь» («Исход» 14:3-4). Эта цель, заявленная недвусмысленно в книге «Исход» 14:4, не была понята ни фараоном, ни израильтянами. Но она была частью Божественной стратегии с самого начала исхода. Это не была поправка к первоначальному плану, который был якобы функционально несовершенным.

Поскольку большинство из нас не способно увидеть Божественное в природе, мы вынуждены полагаться на Библию, чтобы понять пути Творца. Ни ограничения в свободе выбора, якобы сказывающиеся на действиях Бога в процессе образования Вселенной, ни смены направления эволюции, согласно палеонтологическим данным, не вступают в противоречие с традиционным представлением о роли Бога во Вселенной. Если ученые хотят найти доказательства отсутствия Бога, им следует поискать более убедительные свидетельства.

Интересно отметить, что классические философы, такие, как Пьер-Симон де Лаплас (1749-1827), также верили в то, что законы Вселенной сводили возможности Бога лишь к нескольким вариантам, которые были способны привести к сложнейшему феномену жизни. Лаплас считал, что именно благодаря этим ограничениям, зная состояние Вселенной в любой момент времени и опираясь на законы, управляющие Вселенной, можно предсказать все будущие события. Такая концепция исключает фактор свободной воли. Существовал и существует только один предопределенный путь, ведущий из прошлого в настоящее и далее в будущее. Поскольку каждое дей

ствие или событие является реакцией на предшествующие действия и события, то если бы мы смогли в точности определить состояние Вселенной в данный момент, нам бы удалось, руководствуясь законами природы, узнать будущее. В этом заключается философия детерминизма. По крайней мере теоретически эта философия выглядела справедливой, хотя она и посягала на роль Бога во Вселенной. И лишь через 150 лет после того, как Лаплас сформулировал свою теорию, в начале двадцатого века, когда принцип неопределенности установил предел точности, с которой может быть измерено состояние любой частицы, оценка этой теории изменилась. С осознанием того, что неопределенность является неотъемлемым свойством Вселенной, детерминизм рухнул. Поскольку состояние Вселенной никогда, даже теоретически, не может быть определено точно, предсказать будущее невозможно.

В последнее время было доказано, что возможность предвидеть будущее оказывается еще более ограниченной, чем это можно было представить, исходя из принципа неопределенности. Принцип неопределенности имеет дело с системами на ядер-ном уровне и говорит о неопределенности в измерении положения и скорости в микромире. Можно предположить, что для систем большего масштаба, скажем, соответствующего размерам человека и более, мы все еще способны предвидеть, что ждет нас в будущем. Увы, оказалось, что и это невозможно.

При измерении положений и скоростей даже макрообъектов самыми точными приборами неизбежна некоторая, пусть и не очень большая, неопределенность. Эта неопределенность возрастает каждый раз, когда изучаемый объект взаимодействует с другим объектом или силой. Этот рост очень быстро увеличивает начальную неопределенность до величины, равной и даже превышающей размеры измеряемой системы. Поскольку целью предсказания является описание событий, следующих после цепи взаимодействий (мы можем с легкостью предсказать будущее положение объекта, находящегося в состоянии полного покоя и не взаимодействующего с окружающей его средой; он продолжает занимать все то же место — но информация такого рода вряд ли представляет большой интерес), то попытка заглянуть в будущее очень скоро оказывается в полном разладе с реальностью. Будущие события в реальном мире оказываются весьма чувствительны к условиям, существующим в настоящем³.

Что это все означает, если вы, скажем, планируете свой очередной пикник? Эдвард Лоренц из Массачусетского технологического института является одним из зачинателей исследований феномена усиления неопределенности. Он показал, что несмотря на спутники и множество наземных станций, собирающих метеорологические данные, предсказание погоды на срок более двух-трех недель имеет не большее отношение к реальности, чем метеокарта, вытащенная наугад из кучи старых карт⁴.

Для философов, религиозных и атеистов, усиление неопределенности означает, что наше будущее непознаваемо.

Мы живем в мире, в котором существование «есть хорошо» само по себе. Далеко не идеальные условия нашего существования отнюдь не являются неотъемлемой чертой этого мира. На протяжении миллиардов лет весь процесс развития был, по крайней мере в нашем углу Вселенной, переходом от беспорядка к гармонии. Уже есть так много хорошего, что плохое выделяется на его фоне по контрасту. Это дает нам повод испытывать определенный оптимизм. У нас все еще есть шанс победить в борьбе с идеей, что право на стороне сильного. Эта оппортунистическая философия, вера в то, что сила приносит с собой оправдание господства над другими, представляет собой вид социального дарвинизма. Но опора на биологию как на средство узаконить эту идею не имеет под собой почвы. Альтруизм - феномен, выражающийся в том, что одно животное помогает другому, ничего не получая взамен — широко распространен в природе и иногда даже проявляется в отношениях между особями разных видов. Такое поведение является антитезой оппортунизму⁵. Идеи эксплуатации и элитарности направляют цивилизации по пути, который существовал в прошлом, а в будущем приведет лишь к интеллектуальному упадку и физическому краху. Любопытно отметить, что оппортунизм превозносит именно те качества, которые прямо противоположны чертам Моисея, оцениваемым наиболее высоко: «Моисей же был человек кротчайший из всех людей на земле» («Числа» 12:3). «О, человек! сказано тебе, что - добро, и чего требует от тебя Господь: действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудренно ходить пред Богом твоим» (Михей 6:8). В Талмуде недвусмысленно сказано: «везде, где ты найдешь величие Господа, там ты найдешь и Его кроткую доброту»⁶.

Каждый из нас, будучи индивидуальной личностью в рамках нашей человеческой общности, может выбрать себе путеводителем более человеколюбивую идею, чем те, которые подсовывает нам оппортунизм. Поступая так, мы можем еще больше распространить уже имеющееся в мире добро на все, что нас окружает. Именно поэтому свободная воля, позволяющая нам совершать поступки в соответствии с нашими желаниями - не единственное наше достояние. Все животные наделены этой способностью. Но кроме свободной воли мы, члены человеческой общности, одарены особой чувствительностью и особым знанием, которые позволяют нам отличать истинное от ложного, а иногда и добро от зла.

Тогда откроются глаза слепых, и уши глухих отверзутся. Тогда хромой вскочит, как олень, и язык немого будет петь... Народ, ходящий во тьме, увидит свет великий; на живущих в стране тени смертной свет воссияет.

(«Исаия» 35:5-6, 9:2)

ПРИМЕЧАНИЯ

1.    Уолд. «Происхождение жизни». Scientific American 191 (Август-1954):48.

2.    Мейр в книге под ред. Добжанского «Эволюция» (Mayr, in Dobzhansky et. al., Evolution, p.6).

3.    Глейк. «Хаос: Творя новую науку» (Gleick, Chaos: Making a New Science)

4.    Гиббонс. «Хаос и реальный мир» (Gibbons, «Chaos and the real world», Technology Review 91 (July 1988): 10-11.

5.    Исследования проявлений альтруизма в природе см. следующие источники: Гулд. «Большой палец панды» (Gould, Panda's Thumb)’, Тейлор. «Великая тайна эволюции» (Taylor, The Great Evolution Mystery); Смит. «Эволюция поведения» (Smith, The Evolution of Behavior)] Уилкинсон. «Распределение пищи у летучих мышей-вампиров» (Wilkinson, «Food sharing in vampire bats» , Scientific American 262 (February 1990): 76.

6.    Вавилонский Талмуд, трактат «Мегилла» 31а.