"Пахарь" на ниве смерти
"Пахарь" на ниве смерти
Родился Виктор Арайс (по-русски его фамилия означает «пахарь») 13 января 1910 года в Балдоне. Отец был кузнецом, а мать — дочкой зажиточного немца.
Первая мировая война разбила семью: отца призвали в армию, откуда он вернулся... с женой-китаянкой. Брошенные мать и сын бедствовали. Виктору пришлось работать с восьми лет — сначала холопом, а потом он присоединился к артели ремесленников, которая зарабатывала возведением хозяйственных строений.
Учебу Арайс закончил в Елгавской гимназии, где показал себя прилежным учеником. Потом срочная служба в Видземском артиллерийском полку, которую завершил в звании капрала.
Далее молодой человек решил пробиться наверх по полицейской службе. Он окончил школу полиции, потом поступил на юридический факультет Латвийского университета, получил звание лейтенанта полиции и женился на Зелме Зейбот.
Приход Советской армии летом 1940 года Арайс встретил совершенно спокойно — сдал марксизм-ленинизм и получил диплом советского юриста. Ни он сам, ни его родня от сталинских репрессий не пострадали. И Виктор позднее не раз признавал, что верил большевикам и что они, в его понимании, не хуже гитлеровцев.
Тем не менее, после установления советской власти в Латвии, он организовал из исповедовавших националистические взгляды лиц так называемую «команду безопасности», которая впоследствии стала именоваться «Латышской вспомогательной полииией безопасности». В своей команде он с гордостью носил кличку «Шустин» (главный чекист Латвии 1940-1941 гг.), а члены его команды именовались «живчиками».
Когда 1 июля 1941 года фашисты вошли в Ригу, Арайс поспешил продемонстрировать свою лояльность новым властям, «захватив» брошенную префектуру полиции. Дальше все пошло как по маслу...
Уничтожив латвийских евреев, расстреляв всех душевнобольных и «пособников коммунистов» (заодно сведя и личные счеты), «команда Арайса» начала «гастролировать». То надо смести с лица земли несколько белорусских или российских деревень, то помочь «решить еврейский вопрос» в Варшавском гетто и т. п. Временами члены команды «отдыхали» в... Саласпилсском концлагере — естественно, как охрана.
Сам Арайс активно участвовал в расстрелах и требовал того же от своих подчиненных. Известно его высказывание: «Что это за латыш, который не убил ни одного жида?»
В 1942 году за проявленное усердие гитлеровское командование присвоило Арайсу звание штурмбаннфюрера (майор) СС, а в июле 1943-го он был награжден Крестом боевых заслуг с мечами.
Трудно назвать точное число убитых «пахарем» и его командой людей. Поэтому обычно пишут — «около ста тысяч». Хотя некоторые считают, что цифра явно занижена.
Когда война покатилась в другую сторону, а «запасы» жертв начали иссякать, и фронт уже накатывался на тыл, большинство членов «команды Арайса» были отправлены на фронт в латышский легион СС. Когда же «запахло жареным», Арайс подался в Германию, где и встретил капитуляцию.
Как и все нацистские пособники, он долго скрывался. Но поскольку 1 сентября 1950 года США объявили, что не будут преследовать латышей из ББ, то «пахарь» легализовался как «фронтовик» под фамилией своей жены — Зейбот. Только 10 июля 1975 года германские власти, наконец, «нашли» Арайса, который работал скромным наборщиком в типографии Франкфурта.
На суде выяснились чудовищные факты: он и его подручные расстреливали всех подряд и вели себя куда более жестоко, чем их немецкие «коллеги». На суде Арайс высказал лишь сожаление, что... «всех расстрелять не удалось, а потому остались живые свидетели».
Так как в Германии была отменена смертная казнь, то он получил максимум — пожизненное заключение. Умер палач в тюрьме Кассау в день своего рождения — 13 января 1988 года. Без покаяния и сожаления...
* * *
...В подвалах Большой хоральной синагоги, что располагалась в самом центре Риги на улице Гоголя, пряталось около 500 евреев-бежениев из Шауляя. Они сумели добраться только до Риги, потому что немецкое наступление отрезало им путь на восток. Измученные, перепуганные, полные самых страшных предчувствий, женщины, старики и дети (а таких было подавляющее большинство), нашли приют в своем храме.
4-го июля, под вечер, Виктор Арайс и его подчиненные, подъехали на автомобилях к синагоге. Они облили стены керосином, обложили паклей, а потом подожгли. В матерей, пытавшихся выбросить детей из окон горящего здания, стреляли из автоматов. Когда старые стены занялись мощным пламенем, люди Арайса стали бросать в окна ручные гранаты. Так 500 евреев обрели здесь свой мученический коней.
В тот же день в Риге были разгромлены все остальные синагоги и молельные дома.
Немцы не принимали участия в расправе. Все было сделано руками местных фашистов из «команды Арайса».
Почему?
Прежде всего потому, что в то время немцы все еще были заняты своими военными делами. Поэтому власть находилась в руках латышей.
Как же сильно ненавидели евреев «истинные латышские патриоты»! Задыхаясь от бессильной зависти, за все — за преуспевающие магазины, адвокатские конторы и уютные дачи в Юрмале. Ненавидели за то, что евреи смели говорить на своем языке, молиться своему богу. И вот пришел их час...
Так было положено начало тотальному уничтожению латышскими фашистами еврейского населения...
Тогда же, 4 июля, в газете «Тевия» («Отечество») — главной латышской газете времен немецкой оккупации, появилось «Приглашение» следующего содержания: «Все национально думаюшие латыши —«перконкрустовцы», студенты, «айзсарги», офичеры и другие, кто желает принять активное участие в очистке нашей земли от вредных элементов, могут обращаться к руководству команды безопасности по адресу Валдемара, 19, с 9-00 до 11-00 и с 17-00 до 19-00».
И «национально-думаюшие» латыши шли записываться в «команду Арайса», вдохновленные впечатляющим началом его деятельности.
К концу июля 1941 года в его отряде насчитывалось около сотни карателей. Самое удивительное и невероятное заключалось в том, что в основном это были студенты университета и ученики старших классов рижских школ. Некоторым из них едва исполнилось 15 лет. Много здесь было офицеров бывшей латвийской армии, полицейских и «айзсаргов».
11 июля 1941 года в здании Министерства просвещения происходило «полномочное собрание представителей латышской общественности», чья благонадежность и преданность рейху была подтверждена людьми из ведомства доктора Ланге — страшного и могущественного начальника гестапо. Там были и полковник-лейтенант Вейсс, и главный редактор «Тевии» Кродерс. Полковники Скайстлаукас, Крейшманис, представители ультранационалистической организации «Перконскрустс», старые агенты абвера Густав 1_1елминьш и Адольф Шилде. Всего собралось около 40 человек.
Главной целью «благородного собрания» было составить общими усилиями текст телеграммы фюреру. Наконец, составили и утвердили следующее послание:
Фюреру и Рейхсканцлеру
Адольфу Гитлеру
Главная ставка
11 июля 1941 гола во вновь освобожденной Латвии впервые собрались представители латышского народа разных мест и разных профессий, чтобы выразить благодарность всего латышского народа покрытой славой немецкой армии и каждому немецкому воину, который участвовал в освобождении Латвии. Но особенно великому, увенчанному победами первому борцу немецкого народа и всей индогерманской нации Адольфу Гитлеру.
Мы отдаем на решение Адольфа Гитлера надежды всего латышского народа на соучастие в борьбе за освобождение Европы.
Латышский народ желает принять участие в строительстве новой Европы и доверием полагается на соответствующее решение Адольфа Гитлера.
Интересно, что подобного рода телеграмму, отправленную 25 июня 1941 года «спасителю европейской культуры» рейхсканцлеру великой Германии Адольфу Гитлеру и его отважной армии, освободившей литовскую территорию, подписал В. Ландсбергис-Жемкальнис — отец бывшего председателя Сейма Литвы господина Ландсбергиса.
Всеми этими людьми владела надежда — вот-вот немцы дадут добро на восстановление государственности Латвии. Поэтому и старались «патриоты» вовсю — убийства евреев и всевозможные надругательства над ними приобретали все более широкий характер. Уже начались первые массовые расстрелы в печально известном Бикерниекском лесу. Выражение лояльности рейху стало носить все более изуверский характер.
Одним из центров смерти в Риге была префектура. Другим — здание на улице Валдемара, 19, где размешалась когда-то штаб-квартира организации «Перконкрустс», а теперь расположился Арайс со своей командой.
Начав с поджога хоральной синагоги, «команда Арайса», как и другие участники гвардии «национально думающих латышей», стали проводить так называемые «ночные акции». С наступлением очередной душной ночи вооруженные молодцы небольшими группками — втроем или вчетвером — отправлялись в путь по притихшему городу. Они искали еврейские квартиры и могли делать там все, что им заблагорассудится.
В течение первых двух недель с момента оккупации Риги в латвийской столице было расстреляно почти 2,5 тысячи мужчин еврейской национальности. К 15 августа число уничтоженных достигло уже 35 тысяч.
Справка
Безжалостное уничтожение всего еврейского народа являлось одной из главных установок учения национал-социализма. Мысль осуществить самый грандиозный геноцид двадцатого века принадлежала фюреру германского рейха и основателю политического учения национал-социализма Адольфу Гитлеру.
Практически вся правящая верхушка фашистской Германии была причастна к этому преступлению, хотя, пожалуй, наибольшую роль в нем сыграл рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Непосредственным руководителем гигантской бойни был оберштурмбанфюрер СС Адольф Эйхман — 35-летний руководитель специального отдела гестапо Б-4.
На территории оккупированной немцами Прибалтики и, в частности, в Латвии, громадной и сложной работой по поголовному истреблению десятков, сотен и тысяч евреев с осени 1941-го руководил обергруппенфюрер Фридрих Еккельн (повешен публично 3 февраля 1946 года на плошали Побелы в Риге).
Следует отметить одну важную деталь: нацисты предпочитали, чтобы евреев в Латвии уничтожали карательные отряды, сформированные из МЕСТНЫХ ЖИТЕЛЕЙ.
Во-первых, зачем арийцам делать грязную работу, если с ней могут справиться, желающие выслужиться активисты из местных «недочеловеков»? Во-вторых, широко привлекая к этому не немцев, гитлеровцы как бы доказывали всемирную ненависть к евреям.
Кроме того, для такой «работы» годился далеко не всякий, пусть даже самый убежденный национал-социалист. Что ни говори, а дело не для слабонервных...
* * *
В августе 1941 года указом фюрера из Латвии, Литвы, части Белоруссии (Эстония, к тому времени не полностью оккупированная нацистами, вошла туда позднее) была создана новая область рейха, названная Остландом — Восточной территорией.
Генеральным комиссаром был назначен Хейнрих Лозе — крупный административный и партийный работник рейха. Генеральным комиссаром Латвии назначили советника Дрекслера.
Между тем, стараниями бригаденфюрера Вальтера Шталеккера в Риге приступили к созданию еврейского гетто. Для него выбрали Московское (теперь Латгальское) предместье, потому что это был самый бедный и достаточно отдаленный район города. К тому же исторически сложилось так, что здесь всегда жило много евреев.
С организацией рижского гетто у «команды Арайса» прибавилось работы. Расстрелы евреев стали регулярными. Они происходили ранним утром в Бикерниекском лесу, на окраине города. Место расстрела было предусмотрительно оцеплено латышскими карателями вместе с товарищами по оружию — немецкими эсэсовцами.
Обреченных, которых набиралось от нескольких сотен до одной-двух тысяч, усаживали рядами по десять-двадцать человек прямо на земле. Перед расстрелом жертвы должны были раздеться донага и сложить свою одежду в кучу, из которой потом, еще возбужденные казнями убийцы, отбирали себе вещи получше.
Раздетых евреев методично, ряд за рядом, поднимали с земли и выстраивали на краю огромной ямы, которую обыкновенно рыли накануне русские пленные.
Стрелки выстраивались напротив, у другого края ямы, в двадцати-тридцати метрах от своих жертв. Они стояли в два ряда: первый — на колене (эти метились в левую половину груди), а второй — стоя (они целились в головы).
Залп — и десяток жертв валятся на раскисшую от крови землю. Иной раз не удавалось убить сразу. Тогда добивали в упор из пистолетов. Это называлось — «выстрел милосердия»...
В октябре 1941 года в Риге появляется новый хозяин Остланда. Невысокого роста, худощавый, черты лица мелковаты, но не лишены приятности, поредевшие волосы зачесаны назад, чтобы скрыть намечающуюся лысину. В партикулярном платье он вполне сошел бы за преуспевающего бухгалтера мелкой торговой фирмы или коммивояжера. Но судьбе было угодно надеть на него ладный черный мундир с дубовыми листьями и эсэсовскими рунами в петлицах.
