МОИСЕЙ

МОИСЕЙ

Освободитель и Законодатель

Только тот, кто вверяет себя одновременно духу и земле, вступает в союз с вечностью.

Мартин Бубер

Моисей — ключевая фигура еврейской истории. Если Авраам был праотцом еврейского народа, то Моисей стал творческой силой, сформировавшей его. Пророк и вождь, человек мощной воли и несокрушимой энергии, он был способен на гнев и безжалостную решимость, но в то же время обладал высокой духовноетью, был великим пророком и общался с Богом.

Слово «пророк», несущее в себе магию звука, рокот времени и ощущение тайны, возвращает нас в далекое прошлое, когда экзальтированные люди в хижинах, на площадях, перед дворцами осуждали служение наживе и сладострастию. Пророки были ясновидцами и верил и в конечное торжество Божественной истины. Дар пророчества — это видение, ставшее образом.

Библия свидетельствует, что Моисей сорок лет водил по пустыне свой народ, чтобы выросло поколение свободных и богобоязненных людей. Почему все эти годы люди шли за ним? Насколько были они готовы к свободе? Моисей принес с горы Синай заповеди Бога и дал их детям Израиля, но не был ли это переход из внешней несвободы во внутреннюю? Жил ли на самом деле Моисей? Ведь нет конкретных исторических данных, подтверждающих его существование, кроме традиции. Но кто знает, быть может, традиция это и есть историческая правда!?

Моисей — персонаж Библии, а Микеланджело воплотил его зримый облик. В конечном счете определяющее значение имеет не то, что говорит или делает библейский Моисей, а то, во что превращают его деяния и его слова последующие поколения людей, как их воспринимают и объясняют, каким в итоге становится образ жизни и способ мышления под воздействием образа Моисея, его слов и его деяний. Образ Моисея становится символом и гарантией определенного образа жизни и мышления.

Именно Моисей был одним из тех людей, которые создавали иудаизм как религию. В конечном итоге на основе иудаизма сформировались две мировые религии: ислам и христианство. Моисей сумел повернуть колесо Истории столь кардинально, как если бы он действительно общался с Богом. Когда произведение искусства воздействует на людей столетиями, его называют вдохновенным. То, что Моисеев закон живет до сих пор, наверное, само по себе не доказывает боговдохновенности Моисея. Однако жизнестойкость Закона позволяет считать его одним из факторов истории.

Американская Декларация независимости, французская Декларация прав человека и гражданина или английская Великая хартия вольностей — это всего лишь пожелтевшие листки бумаги, лежащие в музеях под стеклом. Но их идеи живут в реальной действительности, в мироощущении, в характере общественного и государственного строя, в мышлении и поведении людей. Так и образ Моисея, его духовное наследие живут в сознании, душах и чувствах миллионов людей.

Моисей — это не просто национальный освободитель и великий законодатель. Моисей — это культурный герой. Мы живем одновременно и в реальном, и в идеальном мире, который творим из собственных мечтаний, размышлений, надежд, устремлений. В нашем сознании и наших ощущениях сосуществуют реальность и вымышленные образы. Мы создаем идеальный художественный, поэтический или религиозный образ того, что имело место в прошлом. Являются ли эти идеальные миры и образы истинными? Во всяком случае, мы часто страстно желаем веры и убежденности, а не проверенного, истинного знания! Американский историк Пол Куртц пишет: «Религиозные системы, со3данные человеческой культурой, являются творческим продуктом воображения, замешанного на мечтах и слезах людей. Хотя эти системы и не истинны, они живут до сих пор, поскольку удовлетворяют нужды, лежащие в глубине человеческой психики. В этом смысле они действенны». Слова эти в полной мере применимы и к образу Моисея.

Идея монотеизма прорастала из смутных чувств и идей маленького народа, вечного странника. Только на единого и всемогущего Бога мог он надеяться. Постепенно духовные вожди и пророки формировали в сознании народа образ Господа. Во все времена, во всех культурах ведущая тема — познание человеком своего бытия и места в мире, стремление постичь тайну своей причастности к миру как бесконечному целому. Как бы далеко в глубь веков мы ни заглянули, всегда можно найти вопросы и темы, позднее получившие название «вечных». Лирика Древнего Египта восходит ко II тысячелетию до н.э. — уже в ней намечены основные философские темы: сетования на неумолимый бег времени, размышления над тем, для чего человек приходит в этот мир, если жизнь так кратка и ничтожна, осознание собственной смертности и стремление переступить через это. Древние евреи все свое творчество вложили в Библию. Она одновременно эпос и поэзия, история и философия, право и этика. Из Библии черпали свои сюжеты художники и мыслители, на материале библейских сюжетов развивались вечные темы. Человек сознает неумолимость своей кончины и трагизм существования. И хотя жизнь его может быть полна смысла, в подсознании всегда кроется отчаяние, неумолимый страх перед уходом в Вечность. Подавленный бренностью обыденного существования, человек всегда стремится в другой мир. Ноги его стоят на земле, но душа тянется в небеса. Жажда божественного сильна и неискоренима. Жизнь, несомненно,— источник счастливого существования, радости, творческого вдохновения. Но, тем не менее, для множества людей она неинтересна и безобразна, полна мучений и страданий. Люди оплакивают прошлое, не принимают настоящее и страшатся будущего. На протяжении всей истории человечество сопровождают ложные надежды и напрасные мечтания, горе и страдания, поражения и предательства. Молитвы, обращенные к Богу, не спасают человека от угасания, а лишь свидетельствуют о его неизбывном желании избежать смерти. Но люди всегда стремились найти пути к потустороннему, верили в силы, от которых зависит судьба человечества и Вселенной.

Фигура Моисея как создателя монотеистической религии величественна и человечна. Он предстает на страницах Библии колеблющимся и неуверенным в себе, ошибающимся и вновь встающим на путь истины. Временами это одинокий, обессилевший человек, согнувшийся под бременем тяжкой ноши, которую он взвалил на себя и от которой мечтает освободиться. И вместе с тем Моисей, пожалуй, единственный из евреев, кто оставил столь заметный след в истории древнего мира. Греки чтили его наравне со своими богами и героями.

Как известно, существует пять книг, связанных с именем Моисея; это — Пятикнижие Моисеево, или Тора («Учение»), Вплоть до II века до н.э. книги Моисея рассматривались как одна книга, однако затем ее разделили на пять: Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие. Долгое время авторство Моисея не подвергалось сомнению. Однако в XII веке еврейский философ Ибн Эзра высказал мнение о том, что не все книги написаны Моисеем. В XVII веке Барух Спиноза заявил, что автором Пятикнижия был книжник Ездра, живший в VI веке до н.э., который «собрал истории из разных авторов, а иногда только просто списал и оставил их потомкам», что и составило Пятикнижие. В XVIII веке X. Виттер и Ж. Астрюк независимо друг от друга высказали предположение, что в основу Пятикнижия положено несколько источников. Многие современные исследователи разделяют эту точку зрения, но обращают внимание на то обстоятельство, что в основу Пятикнижия положен некий текст, составленный Моисеем. Возможно, это первый вариант Декалога, а все последующие законодательные установления, вошедшие в Пятикнижие, представляют собой расширенные комментарии к нему.

 

Египетское рабство

В Библии повествуется о том, как в голодные годы евреи из рода Иакова (Израиля), внука Авраама, пройдя пустыню, переселились в Египет. Это были двенадцать сыновей Иакова с семьями, всего около семидесяти человек. Со временем эти семьи разрослись в роды («колена»). Каждое из колен именовалось по имени того из сыновей Иакова, от которого оно произошло. Считается, что это переселение произошло около 1700—1680 годов до н. э.

Библия повествует о пребывании евреев в Египте, где они провели более четырехсот лет. Со временем их положение ухудшилось. Историки обычно связывают это с тем, что около 1600 года до н.э. в Египте была свергнута династия гиксосов-семитов, которые завоевали страну за несколько веков до этого. После их свержения здесь утвердилась национальная Фиванская династия. Ненависть коренного населения к своим бывшим властителям-семитам распространилась и на израильтян, которых со временем превратили в рабов. Произошло это, видимо, в правление фараона Рамзеса II (1301—1234 гг. до н.э.). То было время большого строительства. Рамзес пригонял на общественные работы огромное количество рабов и военнопленных. Он приказал, чтобы израильтяне также участвовали в этих работах.

Библия рассказывает о том, что израильтяне жестоко притеснялись египтянами. Безмятежное существование поселенцев Гесема было нарушено. Было похоже, что фараон, обеспокоенный ростом численности евреев, решил искоренить это племя. Израильтяне помнили, что они пришли сюда с Востока и с тоской вспоминали о своей родной земле. Но Ханаан находился под управлением египетских ставленников и идти евреям было некуда.

В 1234 году до н.э., после шестидесяти лет правления, Рамзес II умер. Трон занял его тринадцатый сын Менептах, которому было уже пятьдесят лет. При нем гнет еще более усилился. Именно тогда среди израильтян начинает распространяться слух о неизвестных людях, которые призывали народ покинуть «Дом рабства» и идти в пустыню поклониться Богу Авраама. Это были левиты — израильское племя, тесно связанное с египтянами. У большинства из них были египетские имена. Вождя их звали Моисеем.

О левитах и их предводителе ходили самые разнообразные слухи. Одни считали его магом, другие — египетским жрецом, отстраненным от должности, третьи — членом царской фамилии. В дальнейшем в литературе личность Моисея также подается весьма неоднозначно. Так, Зигмунд Фрейд считал, что тот был знатным египтянином, возможно, членом царской семьи. Будучи приверженцем религии Эхнатона, Моисей решил создать новую империю с новым народом, которому можно было бы даровать религию, отвергнутую египтянами. Именно у Эхнатона, полагал Фрейд, Моисей взял идею единого Бога. Однако в этом подходе не было ничего нового. Еще языческие авторы рубежа нашей эры полагали, что Моисей по происхождению был египтянином. Об этом писали Манефон, Гекатей, Страбон, Тацит и другие. Так, Страбон свидетельствует: «Хотя они (обитатели Иудеи) являются смешанными по своему происхождению, господствует общепринятое мнение, что египтяне были предками тех людей, которые ныне называются иудеями. Некий Моисей, египетский жрец, наместничал над Нижней провинцией. Но он был недоволен своей жизнью и ушел оттуда в Иерусалим в сопровождении многих людей, поклонявшихся тому же божеству».

Некоторые авторы пишут о том, что Моисей был посвящен в «египетскую мудрость», т. е. во все тайнства религиозного миросозерцания Египта, и вложил ее в свою книгу. По свидетельству Гераклита, египетские жрецы владели тремя языками: говорящим, обозначающим и скрывающим, т.е. простым, символическим и иероглифическим. Моисей, видимо, написал свою книгу на священном языке, понять который невозможно без знания ключа. Однако этот ключ был утрачен в процессе многих переводов. То же, что остал ось в Библии, — это лишь внешняя оболочка Истины.

В Библии повествуется об исходе израильских племен из Египта. Ведущая роль в этом отводится Моисею, особое призвание которого подчеркивается в рассказе о его рождении. Фараон приказал бросать в реку всех еврейских младенцев-мальчиков, однако мать Моисея укрывала его три месяца, а потом сплела корзину из тростника и оставила в ней младенца на берегу реки, приказав старшей дочери присмотреть за братом. Младенца нашла дочь фараона и взяла к себе во дворец, дав ему имя Моисей (Моше), что значит «вынутый из воды». Пока младенец подрастал, кормилицей его была мать, которую дочери фараона предложила сестра Моисея. Хотя Моисей рос в царской семье, он не забывал о рабстве и страданиях своих соплеменников. С возмущением наблюдал он, как их притесняют и оскорбляют. Однажды Моисей, не справившись с собой, убил надсмотрщика-египтянина, избивавшего израильтянина, и вынужден был бежать.

Он поселился среди еврейского племени мадианитян, взяв в жены одну из дочерей их вождя Иофора по имени Сепфора. Именно здесь с Моисеем произошел таинственный переворот, превративший его в вождя и пророка. Библия рассказывает, что однажды он зашел далеко в горы и оказался в каком-то древнем святилище. Здесь Моисей увидел терновый куст, который был охвачен пламенем, но не сгорал, и услышал из огня голос Бога, призвавший его на служение: «Я — Бог отца твоего, Бог Авраама, Исаака и Иакова. Я увидел страдания моего народа в Египте и услышал стоны его, и вот Я хочу избавить его от неволи египетской и ввести его в землю Ханаанскую. А теперь иди: я пошлю тебя к Фараону и ты выведешь Мой народ из Египта». Смущенный и испуганный, Моисей пытался уклониться, но голос властно требовал, чтобы он шел как вестник Неба к своему угнетенному народу и избавил его от рабства.

Около 1230 года, в третий год правления фараона Менептаха, Моисей появляется среди израильтян, живущих в Египте. Вместе со своим братом Аароном он сообщил им, что Бог хочет освободить еврейский народ от ига. Так началась борьба Моисея за народ и веру. Идея монотеизма вызревала у евреев в египетском плену. Здесь были чужие боги, и покориться им означало отдать победителям не только тело, но и душу. Свои же боги были далеко. Очевидно, именно обстановка плена постепенно превратила неопределенного и невидимого верховного Бога, стоящего до этого просто над другими богами и божествами, в единственного близкого евреям Бога. Моисей, увидевший этот маленький огонек веры, сумел раздуть его в пламя, возвысив тем самым маленький народ в его собственных глазах, дав ему силу выстоять. Только на такого, единого и всемогущего Бога мог надеяться маленький народ, оторванный от родной земли и своих богов.

Конечно, в вопросе происхождения монотеизма немало неясного. Недаром Зигмунд Фрейд вопрошал: как мог крохотный и бессильный народ претендовать на роль любимца всесильного Бога? Однако когда речь заходит о моменте зарождения религии, о проникновении человека в Божественную Тайну, к историческим свидетельствам обращаться бесполезно. Александр Мень был прав, когда говорил, что историку здесь приходится молчать, поскольку на пороге высших миров его методы и средства исследования бессильны. Что может сказать он об источнике Откровения, какие камни или письмена достоверно расскажут о том, что происходило в тайниках человеческой души?

 

Исход

Весенним утром в пятнадцатый день месяца Нисана израильтяне двинулись в путь. Во главе шел Моисей. Люди собирались столь поспешно, что даже не было времени испечь хлеба на дорогу, удалось только на скорую руку приготовить пресные лепешки. В память об этом позднее у евреев сложился обычай в течение семидневного праздника Пасхи (Песах) употреблять в пищу именно такие пресные лепешки — мацу. В Библии говорится, что численность покинувших Египет мужчин составляла шестьсот тысяч человек, то есть с учетом женщин и детей ушло более двух миллионов человек. Днем впереди двигался облачный столб, у казывающий путь, а по ночам дорогу освещал огненный столб.

Фараон вскоре пожалел, что выпустил евреев и вместе с войском пустился за ними в погоню. Египтяне настигли ушедших возле Чермного моря (скорее всего, одно из Горьких озер, протянувшихся цепью между Красным и Средиземным морями). Увидев египетское войско, израильтяне испугались. Многие из них стали роптать на Моисея: «Зачем ты нас вывел из Египта? Разве там нет могил, что ты нас взял сюда, чтобы погубить в пустыне?» Но вождь ободрил малодушных: «Не бойтесь, вы сегодня же увидите чудесную помощь Божью». И действительно, море вскоре расступилось и израильтяне прошли по дну, не замочив ног. Однако когда за ними по дну моря двинулись египтяне, море сомкнулось и те утонули. Это повествование о переходе через море содержит две традиционных версии. В соответствии с одной из них, Бог при помощи восточного ветра поднял море стеной и тем самым защитил евреев, бежавших от войск фараона. Согласно другой, Моисей коснулся моря своим жезлом, оно расступилось и пропустило израильтян.

Так состоялся Исход. Причины его не следует сводить только к экономическим тяготам, тем более, что в Библии говорится — моисеево племя имело возможность кормиться из «египетских котлов с мясом». Это был акт религиозного и политического самоопределения и сопротивления. Евреи отвергали египетский пантеон богов, весь его дух и символику. Вполне вероятно, что египетское рабство, исход и последующие блуждания в пустыне касались только части евреев. Но в любом случае эти события имели важное значение в этническом и культурно-религиозном развитии евреев. Впервые была продемонстрирована во всем величии воля единого Бога, его способность избавить еврейский народ от рабства и дать ему Землю Обетованную.

Во всех этих событиях много неясного, но вспомним слова Меня, о том, что историки здесь бессильны. И вряд ли когда-либо удастся ответить на многие вопросы, что задают себе уже несколько веков исследователи. Кто такой Моисей? Существовал ли он на самом деле? Когда состоялся Исход? Где на самом деле происходили события, описанные в Библии как Исход?

Кого вывел Моисей из Египта — евреев, какой-либо иной народ или же «разноплеменную толпу»? Сколько их было, покинувших Египет под предводительством Моисея?

Действительно, в Библии сказано, что численность израильтян, ушедших из Египта, составляла шестьсот тысяч человек мужского пола, то есть всего их могло быть около двух миллионов с женщинами и детьми. Многие историки полагают, что имеются в виду не тысячи, а роды и семьи; отсюда выводится цифра в шестьсот родов, то есть примерно три-четыре тысячи человек. Далее, где происходили события, описанные в Библии, как Исход? Здесь также нет ясности. Почему, к примеру, Земля Ханаанская, то есть Палестина, описывается как страна изобилия, хотя, как известно, там в основном пески и каменистые горы? Недаром, анализируя Библию, современные авторы А. Фоменко и Г. Носовский под Чермным морем понимают Черное море, а странствия евреев связывают с Балканами. Конечно, это весьма экзотическая версия, тем более, что они относят Исход к XV веку нашей эры. Но ведь и другие историки уже немало столетий спорят по поводу Чермного моря или того, погиб ли фараон вместе с войском в морской пучине? Хотя известно, что правящий тогда в Египте фараон Менептах оставил в наследство историкам для размышлений высеченный на каменных стелах победный гимн с такими словами: «Враги повергнуты и просят пощады... Племя Израиля обезлюдело, семени его больше не стало». Видимо, он был уверен, что израильтяне обречены на неминуемую гибель в пустыне.

Стоит упомянуть и о том, что языческие авторы, именующие Моисея египетским жрецом, считали, что он был׳ изгнан из страны вместе с группой египтян и «чужаков», зараженных какой-то болезнью. Грек Гекатей, живший в IV веке до нашей эры, писал: «Когда в древнем Египте началась серьезная эпидемия, народ посчитал причиной беды гнев божества. Поскольку там проживало множество различных пришлых чужаков... местные жители посчитали, что пока они не изгонят чужеземцев, бедам не будет конца». Согласно ему, были изгнаны не только евреи, а все чужестранцы. Римский историк Помпей Трой утверждал, что египтяне обнаружили «чесотку» и «кожную инфекцию» и изгнали Моисея, вместе с другими зараженными из страны. По его мнению, впоследствии евреи жили обособленно не потому, что считали себя богоизбранным народом, а из-за страха перед заразными заболеваниями, и правило это Моисей превратил в обычай. В свою очередь, Тацит писал, что евреи воздерживаются от свинины, потому что зараза, поражающая это животное, «однажды перекинулась на них».

Эти мнения подтверждаются некоторыми косвенными свидетельствами из Библии. Так, в книге «Числа» говорится: «И сказал Елеазар священник воинам, ходившим на войну: вот постановление закона, который заповедал Господь Моисею — золото, серебро, медь, же- лезо, олово, свинец, и все, что проходит через огонь, проведите через огонь, чтобы оно очистилось». Составители библейских законов очень боятся заразы, возможно, потому что хорошо помнят об эпидемии, поразившей их в Египте. Немало страниц в Библии посвящено детальному описанию заразных заболеваний. Тщательно перечисляется, сколько дней карантина должен выдержать больной, какой вид имеет язва, и т.д.

Но вернемся к Моисею библейскому. Итак, он осуществил свою главную миссию — вывел израильтян из Египта. Однако он должен еще довести их народ до земли Ханаанской и завоевать ее. Между тем Моисей начинает сознавать, какую тяжкую ношу он взвалил на себя. Он видит, что люди к борьбе не способны, они малодушны, трусливы, постоянно укоряют его за то, что он лишил их сытой жизни в Египте, подбив на исход. Моисей творит чудо за чудом и только так ведет за собой людей, постоянно готовых предпочесть сытое рабство беспокойной свободе. Ему нужны чудеса, чтобы удержать в людях веру в победу духовного огня, но сами чудеса — это его воля, порыв, горение.

Пока что решимость идти за Моисеем — это, скорее всего, решимость отчаяния. Он понимает, что с этими людьми Ханаан завоевать невозможно. С ним идет разноплеменная толпа, состоящая из рабов, пастухов, просто бродяг, ищущих приключений. Израильтяне должны расправить крылья после долгих лет рабства, обрести волю к борьбе, научиться уважать себя, то есть они должны превратиться в сплоченный и энергичный народ. Пока что люди просто вверили пророку свою судьбу, ибо Моисей сильнее этой пестрой толпы, он одержим верой, он полон энергии и преисполнен решимости.

Взаимоотношения Моисея и сынов Израиля пока никак не укладываются в схему взаимоотношений мудрого вождя и его подданных. Поэтому он как бы начинает создавать сам народ. Люди, им предводительствуемые, должны из дикого состояния перейти в историческое. Для этого им следует прежде всего осознать себя духовной общностью. Связь по рождению и обстоятельствам жизни должна переплавиться в родство общей веры, идеалов праведности и справедливости. В Моисее как духовном вожде и пророке сосредоточены духовные идеалы, внутренняя правда и нравственное могущество. Он привносит идею единого Бога и общезначимых нравственных принципов, создавая тем самым духовное пространство, в котором различные роды и племена объединяются в единый народ.

 

Закон

Постепенно, в ходе странствий по пустыне и нескольких столкновений с бедуинами, в израильтянах начинает пробуждаться чувство собственного достоинства, совершенно утраченное в египетском рабстве. Моисей, чтобы поддержать и укрепить это чувство, ведет народ туда, где впервые для него прозвучал голос Бога. Там, у святой горы он сможет вдохнуть в израильтян новый дух, придать им энергии и смелости.

Согласно книге Исхода, по прошествии трех месяцев евреи под предводительством Моисея достигли священной горы Синай и раскинули свои шатры у ее подножия. Здесь Моисей открывает народу свою цель. Он объявляет, что Бог освободил народ Израиля, чтобы заключить с ним союз, или Завет. Отныне евреи станут избранным народом. Русский философ Владимир Соловьев пишет: «Отделившись от язычества и поднявшись своей верой выше халдейской магии и египетской мудрости, родоначальники и вожди евреев стали достойны Божественного избрания. Бог избрал их, открылся им, заключил с ними союз. Союзный договор или завет Бога с Израилем составляет средоточие еврейской религии».

Библия рисует величественную картину заключения священного Завета. Люди покинули свои становища и подошли к самой горе С трепетом и страхом устремили они свои взоры на вершину, над которой вспыхивали молнии и грохотал гром. Тем временем Моисей стал подниматься на вершину, окутанную густыми облаками. Вскоре среди рокота грома и блеска молний с вершины Синая раздался могучий голос и народ услышал великие заповеди Бога. После этого Моисей оставался на горе Синай еще сорок дней и ночей, и Бог за это время передал ему законы и предписания юридического, нравственного и ритуального характера. Чтобы увековечить учение, полученное на Синае, пророк начертал главные десять заповедей на каменных досках (скрижалях), которые должны были отныне храниться как святыни. Остальные законы впоследствии были записаны в книге «Сефер-ха-Брит» (Книга Завета).

Однако пока Моисей находился на горе Синай, многие евреи отвратились от Бога, сделали из золота тельца и начали ему поклоняться. Увидев это, Моисей в ярости разбивает каменные скрижали. Это — первое трагическое столкновение пророка с народом. «Земное» и «небесное» еще не разделились. Людям трудно поддерживать в себе веру в Бога Моисея. Их рабское сознание требует зримости, а не пророческих символов и метафор, совершенно им не понятных. Если не руки, то хотя бы сознание должно «осязать» образ Бога. А Моисей говорит, что узрел Бога, но тут же утверждает, что человек видеть Бога не способен. Более того, он был единственным, кому дозволялось общаться с Богом, видеть его или слышать. Недаром Моисей приказал провести черту вокруг горы и наказал: «Берегитесь восходить на гору и прикасаться к подошве ее; всякий, кто прикоснется к горе, предан будет смерти».

Увидев поклонение золотому тельцу, Моисей приказал своим соплеменникам из колена левитов убивать ослушавшихся. В ходе этой бойни погибло около трех тысяч человек. Похоже на то, что положение Моисея все еще очень непрочно. Его авторитет далеко не все- гда срабатывает, и тогда приходится прибегать к запугиванию. Нет организующего начала, отсутствует законодательство, обычное же право не действует, ибо слишком уж пестрый и разноликий народ находится под его предводительством.

На следующий день в лагере израильтян было непривычно тихо. Жестокость Моисея и левитов возымела свое действие. Моисей же вновь поднимается на гору и просит Бога о прощении. Библия говорит: «И возвратился Моисей к Богу, и сказал: «О Господь, народ сей сделал великий грех — сделал себе бога, прости им грех их, а если нет, то изгладь меня из книги Твоей, в которую Ты вписал». Бог прощает неразумных, и Моисей получает новые каменные скрижали. Но инцидент с золотым тельцом навел Моисея на мысль, что людям нужен символ Бога, некий внешний знак присутствия Божества. Моисей повелевает построить переносный шатер (скинию), который служил бы храмом. Вскоре такой шатер был готов, его назвали скинией Завета. В глубине его установили Ковчег Завета, в котором хранилась величайшая святыня народа — каменные скрижали с заповедями. Внешне ковчег представлял собой ящик из деревянных досок, обитый снаружи металлом. Отныне, когда народ снимался с места, левиты несли ковчег на шестах, продетых в его боковые кольца, а вокруг них обычно шли четыре отряда со знаменами.

Так евреи получили Декалог — десять заповедей, начертанных на каменных скрижалях. Они гласили:

1.    Я —  Бог твой, который вывел тебя из земли Мицраим, из Дома рабства. Ты не должен иметь других богов пред лицом моим.

2.    Ты не должен делать себе никакого изображения божества.

3.    Ты не должен употреблять понапрасну имя  Бога твоего.

4.    Помни день субботы, чтобы праздновать его.

5.    Почитай отца и мать.

6.    Ты не должен убивать.

7.    Ты не должен распутничать.

8.    Ты не должен красть.

9.    Ты не должен давать ложного свидетельства на ближнего своего.

10.    Не желай дома ближнего твоего, ни жены его, ничего, что есть у ближнего твоего.

Эти заповеди Декалога обычно подразделяют на две группы: первые четыре, относящиеся к сфере божественного (отношений человека с Богом) права, и шесть, которые относятся к мирскому праву. Но вместе с тем они тесно связаны друг с другом, поскольку нормы взаимоотношений между людьми прямо вытекают и зависят от норм взаимоотношений людей с Богом.

По существу, Декалог Моисея стал первым нравственным кодексом. Его установки категоричны и подлежат исполнению без каких-либо оговорок и ограничений. Они подаются как прямые и первые указания Бога, — создателя мира и воплощения его высшей истины. Моисей связывает их выполнение с благодеяниями. Но благодеяния — не условие, а следствие. Моисей не говорит: если вы хотите жить, выполняйте заповеди. Он утверждает, — только выполняя их, вы сможете жить, иначе вы погибнете. Отечественный философ Абдусалам Гусейнов обращает внимание на то, что Декалог является и юридическим документом. Бог и Моисей обращаются не к отдельным людям, но ведут диалог с Израилем как целым. Задача их — вое- питание, наставление, возвышение народа. Центром всех усилий Бога и Моисея является государственное устройство Израиля, создание политического пространства для становления и развития еврейского народа. Моисей делает ставку не на свободу духа, а на принудительную силу закона, поскольку его основная задача — создание единого народа, сознающего себя через собственного Бога и установленные им законы.

Почти год провели сыны Израиля в Синайской пустыне, а затем двинулись к Ханаану. Путь был трудным и вновь начался ропот. К тому же левиты, всегда бывшие опорой Моисея, изменили ему. Брат Моисея Аарон, предвидя конец пути, видимо, решил за- хватить руководство племенем и стал открыто возмущаться тем, что Моисей стал единоличным вождем. Однако Моисей сумел успокоить недовольных. Векоре он направил на восток разведчиков, чтобы те разузнали, можно ли рассчитывать на успешное завое- вание Ханаана.

Вернувшись, разведчики хвалили Ханаанскую землю за ее изобилие, но и рассказали много страшного о жителях Палестины, их силе и могуществе. Израильтян охватила паника, переросшая в новый мятеж против Моисея. С большим трудом и на этот раз удалось ему удержать власть в своих руках. Он понял, что с этими людьми никогда не удастся завоевать Палестину. Надо ждать, пока подрастет новое поколение, воспитанное на свободе и лишенное духа рабства. И Моисей объявил израильтянам, что они будут еще сорок лет кочевать по пустыне до тех пор, пока не вымрет старшее поколение, вышедшее из Египта, пока не окрепнет молодежь, более мужественная и способная к завоеванию.

В течение этих долгих лет, странствуя по пустыне, воспитывая, наставляя и защищая свой народ, Моисей укреплял в нем сознание богоизбранности и приучал к нравственной, правовой и ритуальной дисциплине. Когда срок, назначенный Моисеем для скитаний по пустыне, подходил к концу, израильтяне стали приближаться к границам Ханаанской земли. Пророк вел уже новое поколение, выросшее в пустыне среди невзгод и испытаний, закаленное в столкновениях с бедуинами. Но самому ему уже не суждено было вступить в Землю Обетованную. Моисей чувствовал приближение смерти, — ему было уже сто двадцать лет. С вершины горы Нево всматривался он в просторы, раскинувшиеся за Иорданом. Все испытания остались позади. Он научил этих людей всему, дал им законы, превратил их из толпы рабов в народ. Ничто более не удерживало его на этой земле, долг, порученный Богом, исполнен, пророческая миссия исчерпана.

Ему было дано столько, что хватило бы на несколько человеческих жизней. Он знал роскошь царского двора и неприхотливую обстановку пастушеской палатки, испытал славу полководца и горечь изгнания, вкусил радость побед, ему поклонялись как посланцу Бога и ненавидели как самозванца. Перед смертью Моисей назначил себе преемника. Им стал Иисус Навин, на которого пророк возложил свои руки в знак передачи ему всей полноты власти.

Когда пророк стал прощаться с народом, все были полны печали. Одни сокрушались о том, что ждет их в будущем, словно впервые осознав, какого вождя и покровителя они лишались. Другие скорбели, что расстаются с человеком, заслуг которого так и не сумели оценить должным образом. Кончина Моисея была окутана тайной и никто не знал, где находится место его погребения. В течение тридцати дней израильтяне оплакивали кончину своего вождя, а затем двинулись на завоевание земли Ханаанской.

Моисей подготовил необходимые предпосылки для образования единого еврейского народа и создал национальную идеологию. Он считается отцом нации, заложившим религиозные, нравственные и законодательные основания исторического существования израильтян. Провозглашенная им религия покоится на монотеизме, нравственность — на любви к Богу и своему народу, законодательство — на принципе равного возмездия. Именно это — Бог, народ, справедливость, — основа учения Моисея.

Вполне возможно, что человеку с критическим складом ума и не подверженному влиянию Библии образ Моисея предстает в весьма непривлекательном свете. Он способен на хитрость, обман, вероломство, убийство. Он вспыльчив, коварен, мстителен. Нередко он управлял своей паствой только с помощью кровавого насилия. Будучи диктатором, он никому не позволял усомниться в своей власти. Многие предписания Декалога, с точки зрения современного морального сознания, лишены нравственности. Но для того времени их создание явилось несомненным прогрессом. Это были моральные прозрения, воплощающие, несмотря на все их противоречия, мудрость тогдашнего человечества, наследие цивилизованных обществ того времени. В Библии было сформулировано Золотое правило нравственности: «Люби ближнего твоего, как самого себя».

Драматизм человеческого существования в том, что добро, любовь и милосердие внедряются в сознание очень медленно. Благородство учений Сократа и Платона не препятствовало их соотечественникам убивать, когда они считали это нужным, собственных детей. Широкая известность идей Сенеки не мешала его согражданам наслаждаться резней гладиаторов. Вся утонченность китайского гуманизма не могла запретить выбрасывать на свалки только что родившихся «лишних» дочерей. Индийская ахимса с ее идеей непричинения вреда всему живому мирно уживалась с практикой человеческих жертвоприношений. Как тут не вспомнить Овидия: «Благое вижу, хвалю, но к дурному влекусь».

А. Гусейнов совершенно прав, когда пишет, что разделение людей на «своих» и «чужих» не было изобретением Моисея. Он просто считался с жизненной реальностью, с изначальной враждой племен. Смысловым центром этики Моисея выступает идея справедливое- ти. Отсюда — ее суровость и беспощадность. Идея милосердия в ней выражена крайне слабо. Но в Декалоге сказано самое важное из всего, что необходимо человеку: надо жить по законам справедливости.

Само же имя Моисея стало неким символом. Бард Нателла Болтянская пишет:

Свой народ по пустыне водил Моисей С отвердевшими в камень губами.

Сорок лет для того, чтобы умерли все,

Кто на свет появился рабами.

Сколько их, взоры к жаркому небу подняв,

На песке погибало от жажды.

А могли бы пройти этот путь за три дня,

Как потом и случилось однажды.

Сорок лет вел пророк обреченных людей,

Он хотел, чтобы дети народов Из иссохшего чрева седых матерей Выходили уже на свободу.

Пролетели века, и опять суховей Опаляет идущих сограждан.

Нас который по счету ведет Моисей К утоленью неведомой жажды.

Все вперед и вперед, бездорожье кляня,

А ночами взываем к пророку.

Знать бы только, что можно пройти за три дня, И умрем мы без слова упрека.

Сколько нас, взоры к жаркому небу подняв,

На песке не погибнет от жажды.

Знать бы только, что путь проходим за три дня, И чтоб так вдруг случилось однажды.