Глава первая - Коломна

Глава первая - Коломна

Еврейская энциклопедия

В ту минуту, когда Россия нас спросит:"Где вы, сыны мои?"

- мы ей дружно ответим: "Мы здесь, матушка!"

Л.Леванда

Подойдем к дому № 6 в Прачечном переулке. Сейчас здесь типография, а в начале двадцатого века в этом четырехэтажном здании располагалось издательство "Брокгауз и Ефрон". Илья Абрамович Ефрон, сын коммерсанта и ученого-талмудиста, родился в Вильно в 1847 году. По материнской линии он был правнуком Виленского гаона Элияху, в честь которого мальчика и назвали. Получив солидное еврейское образование под руководством отца, Илья сдал экзамены за курс гимназии и слушал лекции в Варшавской главной школе. В 1880 году он открыл в Петербурге издательство и типографию, а в 1890 году вместе со знаменитым Лейпцигским издательством "Брокгауз" основал фирму "Брокгауз и Ефрон".

В 1890 - 1907 годах она выпустила самый большой в России энциклопедический словарь (86 полутомов). Но среди евреев Ефрон прославился тем, что в 1908 - 1913 годах вместе с Обществом для научных еврейских изданий подготовил шестнадцати томную Еврейскую энциклопедию на русском языке. Этот свод знаний о прошлом и настоящем еврейского народа включал в себя все, что имеет отношение к еврейству, начиная от ТаНаХа и Талмуда и кончая сведениями об участии евреев в революции. Вы хотите знать происхождение своей фамилии? Какие знаменитые евреи ее носили? Вам интересно, как одевались и что ели члены этнолингвистической группы "Бней-Исраэль"? Загляните в Еврейскую энциклопедию. Многие материалы для этой книги почерпнуты, например, в статье "Санкт-Петербург".

Энциклопедия вышла под редакцией Льва Израилевича Каценельсона, Давида Горациевича Гинцбурга и Абрама Яковлевича Гаркави.

Редакторы проделали в короткий срок огромную работу: организовали перевод многих статей из выпущенной перед тем американской JEWISH Encyсlореdiа, привлекли лучших ученых к составлению оригинальных статей по истории евреев Литвы, Польши и России, некоторые материалы написали сами. До сегодняшнего дня читателю, владеющему только русским языком, просто не найти второго такого всеобъемлющего справочника.

Сам факт издания Еврейской энциклопедии указывал на глубокие изменения, произошедшие в русском еврействе за предыдущее столетие. Действительно, в конце восемнадцатого - начале девятнадцатого века евреи России жили тесной общиной, их мир был замкнутым, но гармоничным. В Торе и Талмуде они находили ответы на все вопросы. Все знали идиш (а нередко и иврит), но почти никто не знал русского. В напечатании Еврейской энциклопедии, да еще на русском языке, евреи прошлого не мог бы увидеть большого смысла. Иудаизм он изучал не по обзорным статьям, а светская культура его не интересовала, напротив, даже пугала. И если первые еврейские просветители сороковых-пятидесятых годов девятнадцатого века (маскилим) стремились ослабить еврейскую самоизоляцию, то уже в начале нашего столетия никого не требовалось убеждать в необходимости светского образования.

Наоборот, четко обозначился отрыв еврейской интеллигенции от своего народа: забвение языка и культуры, быстрая ассимиляция, иногда и смена вероисповедания. А после погромов, революции и связанным с ними массовым бегством евреев на Запад появилась реальная угроза утраты культурных и исторических ценностей русского еврейства.

Эти опасения, понятные группе национально настроенных интеллигентов, а также быстрое развитие еврейской историографии и литературы, привели к идее создания Еврейской энциклопедии.

История появления евреев в Петербурге

Пока мы с вами идем к Театральной площади, где расположены другие интересующие нас здания, вспомним, когда вообще евреи появились в Петербурге. Документы доказывают, что одновременно с основанием столицы. Сначала только выкресты: марран Ян д'Акоста - любимый шут Петра I, Абрам Энс - штаб-лекарь лейб-гвардии Семеновского полка, первый генерал-полицмейстер Петербурга Девьер - сын португальского еврея, вывезенный Петром из Голландии и крещенный в России. Наконец, вице-канцлер Петр Шафиров, родители которого были крещеными евреями, что, конечно, шокировало придворных.

Затем появились "настоящие" евреи (пока единицы, так как проживать евреям в России было запрещено). Но, как это часто бывает, когда возникает необходимость, находят способы обходить закон. Например, Зундель Гирш поставлял серебро на Монетный двор Екатерины I. По указу 1727 года его должны были выселить, но тогда казна понесла бы убытки. И по решению Тайного совета его оставили,

"пока по контракту достальное серебро из-за моря не доставит"'.

Примерно тогда же другой еврей, Леви Липман, выходец из Курляндии, исполнял при дворе обязанности "обер-гофкомиссара" и "коммерческого агента". Он был близок к Бирону, что дало повод одному иностранцу написать, что именно "Липман управляет Россией". После ссылки Бирона иностранная пресса сообщила и об удалении обер-гофкомиссара, но "Санкт-Петербургские ведомости" официально опровергли этот слух.

Екатерина II, считаясь с общественным мнением, официально запрещала, но, учитывая государственные интересы, тайно поощряла пребывание отдельных евреев в Петербурге. При ней, кстати, в результате грех разделов Польши (1772, 1792 и 1795 годов) Россия вдруг стала местом пребывания самой большой еврейской общины в мире.

В 1773 году Екатерина II, отвечая Дидро на его вопросы о евреях, писала: "Вся Белоруссия кишит ими, трое или четверо находятся уже давно в Петербурге. У меня был духовник, у которого они квартировали. Их терпят вопреки закону, делают вид, будто не знают, что они в столице". В 1791 и 1794 годах были изданы указы, положившие начало печально знаменитой черте оседлости. Однако русское правительство не раз пользовалось услугами евреев. Например, во время войны против Наполеона они доставляли секретные сведения о расположении неприятельских войск. Так, житель Белостока, Гирш Альперн, был в сентябре 1811 года специально вызван в Петербург для награждения пятьюдесятью червонцами и перстнем стоимостью четыреста рублей за помощь русской армейской разведке. Его принимал сам военный министр Барклай-де Толли.

Несмотря на запреты, уже в 1826 году в столице проживали 159 еврейских семей (всего 248 человек), в основном коммерсанты и ремесленники. Бывали анекдотичные случаи. В 1835 году в царствование Николая 1 в Петербург приехал из Могилева некто Меерзон, шлифовальных дел мастер, "дабы изучать догматы православия и принять крещение" (на родине он боялся это сделать). Полиция же, руководствуясь "Положением о евреях", которое не вникало в такие проблемы, его выслала. Чтобы впредь не допускать подобных случаев, обер-прокурор явился к царю со всеподданнейшим докладом, где предлагал смягчить законодательство в этом вопросе. Николай 1 передал дело на рассмотрение в Государственный совет, который отклонил ходатайство, обосновав свое решение в частности тем, что изучение догматов православия - только предлог, выдуманный евреями с целью пробраться в столицу.

Еврейское население Петербурга значительно увеличилось в пятидесятые-шестидесятые годы после реформ Александра II, когда вне "черты" было разрешено селиться купцам первой гильдии, лицам с высшим образованием, ремесленникам и отставным нижним чинам. И все же евреи составляли не более одного процента населения столицы.

В 1868 году по официальным данным

в Спасской части проживали 635 человек,

в Московской 423,

в Казанской - 324.

Всего в Петербурге насчитывалось 2612 евреев.

В действительности их было на треть больше, ибо некоторые въехали нелегально, что подтверждается более точными сведениями 1869 года: 6654 человека.

Год - мужчины - женщины - всего - процент к населению:

1826 ----------- -------------- 248 ---------

1869 -- 3751 -- 2903 -- 6654 -- 1.00%

1881-- 8839 -- 7987 -- 16826 -- 1.95%

1890 -- 8079 -- 7252 -- 15331 -- 1.61%

1897 -- 8942 -- 8002 -- 16944 -- 1.34%

1900 -- 10714 -- 9671 -- 20385 -- 1.41%

1910 -- 17766 -- 17229 -- 34995 -- 1.84%

1917--------- --------- 50000 -------

1920 -- 11700 -- 13753 -- 25453 -- 3.52%

1923 -- 25739 -- 26635 -- 52373 -- 4.89%

1926 ------------ -------------- 84480 ----------

Следует иметь в виду, что данные до семнадцатого года не учитывают крещеных и нелегально проживавших в столице евреев. В послереволюционных переписях национальность называл сам опрашиваемый, следовательно, в них в качестве евреев не фигурируют люди, себя таковыми не считавшие (около 20 процентов, см. В.И.Биншток, С.А.Новосельский, "Демографический очерк", - В сб,: Вопросы биологии и патологии евреев. Л., 1926).

Евреи в Петербурге отличались высоким уровнем грамотности по сравнению с нееврейским населением, но не так сильно, как в провинции. В 1868 году 72 процента евреев и 47 процентов евреек столицы были грамотны (среди православных соответственно 54 процента и 41 процент). Это были в основном ремесленники, коммерсанты, а также формировавшаяся светская интеллигенция (врачи, адвокаты, журналисты). В 1881 году из 800 тысяч петербуржцев евреев было уже 17 тысяч. Из них

две тысячи человек считали родным языком русский,

500 - немецкий,

90 - польский,

50 - татарский,

37 - турецкий и

14 тысяч - идиш.

В 1910 году только 55 процентов евреев Петербурга назвали еврейский язык родным. Этим они сильно отличались от своих соплеменников в западных губерниях, где почти все говорили на идише.

В конце девятнадцатого - начале двадцатого века центр еврейской жизни в Петербурге переместился в Коломну (территория за Крюковым каналом), где и расположено большинство интересующих нас достопримечательностей.

Журнал "Восход”

На Театральной площади (бывшая площадь Большого театра) находится важный в историческом отношении дом № 2, в котором помещались редакция и типолитография популярнейшего русско-еврейского журнала "Восход". Его издатель, Адольф Ландау, остался в истории под именем еврейский Сытин. Журнал был основан в 1881 году и выходил как бесцензурный ежемесячный учебно-литературный и политический журнал до апреля 1906 года. Для того, чтобы понять роль "Восхода" в общественной жизни русскою еврейства, необходимо хотя бы кратко остановиться на двух важнейших и тесно связанных с журналом явлениях: Хаскале и русско-еврейской литературе.

Хаскала ("просвещение" на иврите) - общественно-культурное движение, возникшее в Германии в конце восемнадцатого века и распространившееся в России в середине девятнадцатого столетия. Деятели Хаскалы - маскилим ("просветители") - боролись с ортодоксальным раввинизмом за реформу иудаизма, пропагандировали светское образование и европейскую (главным образом русскую) культуру в еврейской среде. Они считали, что эмансипироваться в русском обществе евреи смогут тогда, когда их культура и образ жизни станут такими же, как у христианских соседей. "Будь гражданином на улице и евреем дома" - вот один из главных лозунгов Хаскалы.

Движение маскилим вызвало к жизни целый ряд внутренних и внешних причин: влияние идей Французской революции и немецкого просветителя Моисея Мендельсона, уничтожение еврейского общинного самоуправления Николаем I, быстрое развитие капитализма в России и реформы Александра II, кризис в традиционном иудаизме, возросший интерес к быстро развивающейся русской культуре и, в частности, к литературе, пробуждение национального сознания, вытесняющего религиозное мировоззрение, у малых народов во всем мире, увлечение национальной историей и культурой.

Зачинателями русской Хаскалы были выходцы из важных торговых и культурных центров вблизи западных границ империи: Соломон Раппопорт, Иосиф Перл, Нахман Крохмал, позже - Лев Мандельштам, Осип Рабинович, Лев Леванда, Л.И.Гордон...

Хаскала не была однородной, как уже не была единой некогда монолитная еврейская община. В движении наметились национальное, ассимиляторское и революционное течения. Тем не менее, три цитаты, приведенные ниже, очень типичны для мировоззрения большинства маскилим шестидесятых годов.

"Мое сердце говорит мне, что со временем русские полюбят нас. Мы заставим их полюбить нас. Как? Своей любовью" (Сарин, герой романа Л.Леванды "Горячее время").

"Рабами были мы в Египте, а что мы сейчас? Разве не опускаемся ниже с каждым годом? Разве мы не связаны веревками абсурда, тросами софизмов, всякими предрассудками? Иноверец больше не угнетает нас, наши тираны в нас самих. Наши руки уже не скованы, а души в цепях" (И.Гордон).

"В то время, когда все думающие люди в России захвачены новыми идеями Чернышевского и Писарева, которые предлагают решение великой проблемы всемирного счастья, наши великие писатели поднимают шум из-за какого-нибудь комментария к библейской фразе и штудируют древние тома, чьи идеи высохшие, как опавшие листья" (М.Лилиенблюм).

Сложное явление, Хаскала оказала глубокое и противоречивое воздействие на еврейскую общественную жизнь: с одной стороны, вызвала развитие иврита, идиша и литературы на них, еврейской исторической науки, пробудила интерес к национальному прошлому и Эрец-Исраэль, с другой - способствовала разрушению патриархальной общины, ассимиляции и даже крещению среди еврейской интеллигенции, появлению в еврейской среде социалистических идей.

Ей же мы обязаны рождением русско-еврейской литературы, то есть литературы на еврейские темы, созданной евреями на русском языке. Вначале еврейские писатели хотели просветить русскую общественность и таким образом улучшить ее отношение к евреям (см., например, "Вопль дщери иудейской" Л.Неваховича). Эту же цель частично преследовал и первый русско-еврейский журнал "Рассвет", появившийся в Одессе в 1860 году. Его издателем и редактором был Осип Рабинович. Вскоре, однако, стало ясно, что коренное население мало интересуется еврейскими делами, и все русскоязычные издания стали ориентироваться на тех еврейских читателей, для которых русский язык стал уже более привычным, чем идиш- Все, что в эти годы привлекало светски образованного еврея: материалы по истории и культуре, отражение общественной жизни, полемики вокруг борьбы за равноправие, - все можно было найти в этих журналах, Теперь понятно, какой вес имел "Восход" - столичный русско-еврейский ежемесячник, типичный продукт Хаскалы.

Его выпуску предшествовало издание (с 1871 года) десяти историко-литературных сборников под общим названием "Еврейская библиотека". В них печатались статьи и беллетристика известных просветителей, в частности роман Л.Леванды "Горячее время" и его работа "Школобоязнь", направленная против ортодоксов, не желавших отдавать своих детей в казенные школы. Так как маскилим вели непримиримую войну с хасидизмом, упомянем статью И.Оршанского "Мысли о хасидизме". Любопытно, что она была перепечатана в шестидесятых годах нашего века в советском сборнике "Критика иудейской религии". Крупный еврейский поэт И.Л.Гордон поместил в двух томах "Еврейской библиотеки" свои литературные обзоры. "Еврейская библиотека" находилась там же, где впоследствии размещалась редакция "Восхода". Как альманах, так и журнал издавал уже упоминавшийся Адольф Ландау.

"Восход" появился в сложное для русского еврейства время. Погромы и "Майские правила" вызвали кризис идеалов Просвещения. Многие не верили в возможность равноправия в России и призывали к эмиграции. В журналах шла полемика, куда ехать: в Америку или Палестину. Решившие остаться общественные деятели думали над тем, что предложить пятимиллионному еврейскому населению черты оседлости в качестве альтернативы эмиграции. Вот как описывает деятельность "Восхода" крупнейший еврейский историк Семен Маркович Дубнов:

"Были еще верующие, догматики прогресса, надеявшиеся на скорую перемену во внутренней политике России и считавшие своим долгом продолжать борьбу и за гражданскую эмансипацию и за внутренние реформы в еврействе. Наиболее независимые представители этого направления в печати группировались вокруг "Восхода"... После прекращения двух других русско-еврейских органов ("Рассвет" и "Русский еврей" перестали выходить в 1883 и 1884 гг.) "Восход" был единственным выразителем мнений прогрессивной интеллигенции, проникнутой западноевропейскими идеалами... Он долго служил цитаделью, где после поражения прежних борцов за эмансипацию укрепились последние "зелоты" прогресса и равноправия".

В ежемесячных книжках "Восхода" печаталось все лучшее из того, что могла дать еврейская мысль на русском языке. Здесь появились стихотворения С.Фруга, последние повести Л.Леванды и Г.Богрова, исследования по еврейской истории Польши и России А.Гаркави и С.Бершадского. "Восход" долго не уступал старых позиций семидесятых годов новому национальному движению, но свой долг борьбы за еврейское равноправие исполнял добросовестно.

Откроем, для примера, несколько номеров журнала за 1894 год. В одном из них напечатана статья "Настоящее и будущее еврейской колонизации в Аргентине". Речь идет об обществе, основанном бароном Морисом де Гиршем (Хиршем), с целью переселить часть русских евреев в Аргентину, где они могли бы заниматься сельским хозяйством на специально приобретенных для этого землях. Автор статьи, Лапин, был хорошо знаком с этим вопросом, так как сам ездил в Аргентину по делам общества и прочитал в Петербурге доклад о ходе колонизации. Он привел географические и экономико-политические сведения об Аргентине и оценил возможности переселения туда большого числа евреев из России.

Интересен материал известного французского историка Эрнеста Ренана "Евреи во владычестве Рима. Ирод Великий". В том же номере - сентиментальный роман "Дочь сапожника", рассказывающий о трагедии образованной еврейской девушки из бедной семьи, которая покончила с собой из-за несоответствия идеалов с реальной жизнью. Журнал опубликовал переводы из Библии, хозяйственный отчет еврейских колонистов Херсонской губернии, доклад барона Давида Гинцбурга по экзегетике с цитатами на латыни, иврите, немецком и французском, а также обзор недавно вышедшей литературы на еврейские темы на иврите, идише, русском и немецком языках.

Обращает на себя внимание рецензия на роман П.Боборыкина "Перевал" известного юриста О.Грузенберга, помещенная под рубрикой "Литература и жизнь". Главный герой романа заявляет, что вражда к евреям не имеет расовой и экономической подоплеки, а связана с их отрицательным влиянием на европейскую и русскую культуру и философию:

"Они (евреи. - М.Б.), их пророки и учителя поколебали вековечное и здоровое понятие о добре и зле. По их учению вышло, что все, что испокон веку было хорошо, - сильно, блестяще, богато, даровито, великодушно, храбро, - все это считается злом. Еврейская мораль с проповедью самоотверженной любви к ближнему представляется опасной и вредной для человечества. Юдофобия - это бунт, бунт не против евреев, а против их "нищенско-больничной морали".

Герой "Перевала" недвусмысленно становится на сторону антисемитов. Рецензент, отождествляя героя романа с автором, находит в его словах отражение философии Ницше, который писал, что евреи отомстили за свое рабство, заразив Европу своей рабской моралью,

"Восход" и сегодня интересно читать. А для своего времени его публикации были уникальными. Достаточно сказать, что первый перевод "Иудейских древностей" Иосифа Флавия на русский язык, сделанный Г.Генкелем с греческого оригинала, был напечатан в приложении к журналу "Восход" в 1896 - 1898 годах. "Борцом за еврейское равноправие" назвал "Восход" С.М.Дубнов.

Петербургская консерватория

Напротив редакции "Восход" расположено здание Ленинградской консерватории, основанной в 1862 году Антоном Рубинштейном. Он же был директором консерватории в 1862 - 1867 и 1887 - 1891 годах. Каким же образом еврей, пусть гениальный музыкант и композитор, занял в России столь высокий пост? Дело в том, что родители Рубинштейна перешли в православие и крестили своих детей, Антона и Николая. Это помогло братьям оставить заметный след в истории русской музыки и культуры.

Крещение долгое время служило панацеей от бесправия для любого еврея. Еще при Николае I известен случай, когда выкрест М.Позен стал богатым помещиком на Полтавщине и был назначен управляющим канцелярией военного ведомства (кстати, в "Редакционных комиссиях" по освобождению крестьян он возглавлял правое крыло и предлагал отпускать крестьян без земли).

Однако до восьмидесятых годов в другую веру переходили (если не считать насильственно крещенных кантонистов) лишь единицы. К концу девятнадцатого века купить себе такой ценой гражданские права решались все больше интеллигентов, индифферентных к религии. Но теперь уже и крещение не гарантировало еврею равных с православными возможностей. При Александре III известны первые случаи, когда выкрестов не назначали на ответственные государственные должности, мотивируя это их происхождением. Религиозный антисемитизм стал в России вытесняться антисемитизмом расовым. Даже в весьма благополучной истории с А.Рубинштейном мы видим, что сограждане композитора не лучшим образом воздали ему за заслуги в развитии русской музыки. Основанная им консерватория не удостоилась носить его имя, и памятника Рубинштейну в Ленинграде вы не найдете.

Интересно, что великий музыкант, в отличие от других выкрестов, не порвал связи со своим народом. Рубинштейна часто можно было видеть в доме барона Горация Гинцбурга, стипендиаты которого учились в консерватории.

Выдающийся скрипач Генрих Венявский был профессором консерватории по классу скрипки с 1862 по 1868 год. Еще более заметный след в истории консерватории оставил другой известный скрипач и педагог Леопольд Ауэр (он крестился), преподававший в консерватории почти полвека (с 1868 по 1917 год). Школа Ауэра имела громкую славу. У него учились такие знаменитости, как Яша Хейфец, Ефрем Цимбалист, Виктор Вальтер, Михаил Вольф-Израэль, Иосиф Ахрон, Борис Сибор (Лифшиц), Миша Эльман. Талантливые пианисты-евреи С.Савшинский, Н.Перельман, Хальфин преподавали здесь и в советское время. С Петербургской консерваторией связаны судьбы композиторов М.Гнесина, А.Веприка, много сочинявших на темы еврейского фольклора.

Малый зал консерватории не раз арендовала петербургская еврейская община. А в 1907 году бундовцы устроили здесь литературно-музыкальный вечер в честь посетившего Петербург известного еврейского писателя Леона (Ицхока Лейбуша) Перца. Концерт начался в девять часов вечера. Когда на сцену вышел Перец, одетый в безукоризненно сшитый черный сюртук, переполненный зал разразился долгими аплодисментами. Но оказалось, что польский диалект идиша, на котором писатель начал читать свой рассказ, не совсем понятен публике. Послышался шум. Кто-то крикнул: "Говорите по-еврейски!" Перец обиделся и покинул сцену. К счастью, его удалось уговорить выступить во втором отделении. На этот раз слушали внимательно.

В мае 1917 года в здании консерватории проходил Седьмой всероссийский съезд сионистов.

Еврейская гимназия Эйзенбета

Еще одна достопримечательность на Театральной площади - здание бывшей еврейской гимназии (дом №18). Проблема светского образования была для евреев России чрезвычайно острой. Процентная норма существовала не только в высших учебных заведениях, но и в гимназиях. Среди еврейской молодежи распространилась традиция сдавать экзамены на аттестат зрелости экстерном. Этот путь был труден, но все же давал надежду получить заветный аттестат, а следовательно, право на дальнейшее образование. Затем правительство ввело ограничения и для экстернов, закрыв практически для еврейских юношей и девушек путь в вуз.

Некоторые родители побогаче стали отдавать детей в немногочисленные частные учебные заведения с менее строгими правилами в отношении приема евреев. Однако люди со средствами хотели, чтобы кроме общего образования их дети получали какое-то еврейское воспитание. Эту задачу поставил перед собой учредитель и директор первой частной еврейской гимназии в Петербурге кандидат философских наук Илья Гиларович Эйзенбет.

Гимназия открылась в 1906 году в Никольском переулке, 7 (сейчас улица Мясникова), а затем переехала в старинное здание на Театральной площади. Эйзенбет сумел организовать преподавание на очень высоком уровне. Он пригласил лучших учителей, среди которых были З.А.Киссельгоф и А.Е.Марков. Если память одного из бывших выпускников правильно сохранила факты, то русскую литературу преподавал специалист по Достоевскому А.С.Долинин, историю - будущий профессор ЛГУ С.Н.Валк, французский язык - дружившая с Метерлинком А.И.Пинскер, географию - путешественник М.М.Шницлер, иврит - один из организаторов еврейского светского школьного образования М.М.Чернин.

Многие выпускники гимназии впоследствии стали известными людьми. Жаль, что пока мы не располагаем более подробными сведениями об истории этого важного начинания.

"Новости” Иосифа Нотовича

Выйдем теперь с Театральной площади на канал Грибоедова (бывший Екатерининский). Здесь, в доме №!!3 по набережной канала жил издатель известной в восьмидесятых-девяностых годах либеральной газеты "Новости" Иосиф Нотович; здесь же находилась и редакция. Судьба Нотовича типична для определенной части еврейской интеллигенции. Он родился в 1849 году в семье керченского раввина, окончил юридический факультет Петербургского университета, получил степень доктора философии и стал журналистом. После революции 1905 года эмигрировал за границу.

Г.Розенцвейг в очерке "Штрихи прошлого" ("Еврейская летопись", Л.,1926) вспоминает, что "Новости" были очень популярны среди евреев черты оседлости и расходились тиражом в десятки тысяч экземпляров. Евреи думали, что Нотович очень влиятелен в "сферах" и запросто беседует с министрами. Многие обращались в газету за помощью, веря, что редактор действительно может помочь. Мемуарист рассказывает о таком смешном и грустном случае.

В редакцию явился еврей и попросил посодействовать в получении права жительства в Петербурге. Сотрудник "Новостей" решил подшутить над провинциалом и предложил подписаться на газету:

"Как покажете нашу квитанцию в полицейском участке, красный штемпель (распоряжение о высылке. - М.Б.) снимут".

Еврей поторговался и в конце концов ушел со "спасительной" бумажкой в кармане. Конечно, его выгнали из столицы, и через некоторое время в редакции "Новостей" получили письмо;

"Уважаемый г. Нотович! Меня давно уже выслали, вышлите мне, по крайней мере, свою газету..."

Журналистика становилась популярнейшим занятием среди образованных евреев, отошедших от религии. Действительно, на государственную службу поступить было нельзя, поэтому доступными оставались профессии врача, адвоката и особенно - журналиста. Большая русская литература была еще не по плечу тем, чьи родители, как правило, вообще не знали русского языка.

Однако в газетах и журналах евреи освоились очень быстро. Это был естественный путь для новой интеллигенции: еврейско-русская литература - русская журналистика - русская литература. В следующем поколении появятся первые крупные поэты и писатели - выходцы из еврейской среды - Осип Мандельштам, Саша Черный, Исаак Бабель, Эдуард Багрицкий. А пока антисемиты писали, что евреи заполонили газеты, да и саму прессу называли "жидовским изобретением", хотя почти никогда евреи - сотрудники русских газет не выступали за права своих собратьев.

Даже в "Восходе" однажды появилось стихотворение, в котором отравленное слово пройдохи-редактора уподоблялось водке, а сам он - еврею-шинкарю.

Полно, газетчик-чудак!

Разницы с жидом в вас нету:

Жид открывает кабак,

Ты открываешь газету.

Кроме Нотовича, из газетных издателей следует упомянуть крупного банкира Максима Проппера и его сына Станислава, выпускавших газету деловых кругов "Биржевые ведомости". Люди эти, хотя и не перешли в православие, почти полностью ассимилировались и были весьма индифферентны к еврейской жизни. Это естественно для евреев, избравших полем деятельности русскую журналистику и литературу. Ведь в известной мере язык диктует темы. Тот, кто не знает, не чувствует родной культуру народа, на языке которого пишет, никогда не добьется успеха. Промежуточное состояние не может быть устойчивым. Поэтому так мало высокохудожественных произведений о евреях и для евреев, написанных евреями на русском языке.

Художник Моисей Маймон

Подойдем теперь к дому №24 по Большой Подъяческой улице, в котором жил академик живописи Моисей Маймон.

Живопись и скульптура, как их понимают европейцы, у религиозных евреев существовать не могли. Поэтому в Академии художеств евреи-студенты появились позднее, чем в других учебных заведениях. Первым евреем, закончившим академию, был художник Бахман, а уже в начале нашего века целый ряд еврейских мастеров составлял славу русского искусства:

М.Антокольский, И.Гинцбург, И.Левитан, Л.Бакст, М.Шагал, Н.Альтман, Р.Фальк.

Хотя еврейская традиция запрещала занятие изобразительным искусством, многие евреи, разумеется, преступали эту заповедь. Очень интересен пример Маймона - художника, большая часть творчества которого посвящена еврейской тематике. Он родился в 1860 году в одном из бесчисленных местечек черты оседлости. В возрасте двадцати лет приехал в Петербург и поступил в Академию художеств. По его воспоминаниям, на курсе было всего семь-десять евреев. Поначалу их никто не преследовал, а некоторые либеральные преподаватели даже опекали. Но с воцарением Александра III пришла реакция, и юношей стали травить - как начальство, так и студенты.

Еврею-провинциалу одиноко жилось в Петербурге. Поэтому Маймон сблизился с семьей небогатых евреев, таких же, как и он, новичков в столице. Сюда он ходил, чтобы побыть в еврейской атмосфере, отметить субботу, - словом, отогреть душу. Однажды, будучи приглашен в эту семью на пасхальный седер, художник стал свидетелем жестокой, но, увы, характерной для той жизни сцены. В квартиру ворвались городовые, заявили, что документ хозяина на право жительства в Петербурге не в порядке, схватили и увели главу семьи, а его близких оставили под домашним арестом. Потрясенный гоноша ушел с неудавшегося праздника, долго бродил по пустынным улицам и наконец решил, что не успокоится, пока не напишет картину на сюжет поразившего его события. Осуществил он свое намерение не сразу.

Окончив академию в 1887 году в звании "классного художника первой степени" и с золотой медалью (дипломная работа "Смерть Иоанна Грозного"), Маймон быстро приобрел известность как хороший портретист. Его мастерство росло, и соответственно увеличивалось количество заказов. В 1893 году академия собиралась провести конкурс живописи, а годом раньше исполнялось 400 лет со времени изгнания евреев из Испании. Маймон решил представить жюри картину, которая показала бы современникам трагедию еврейского бесправия.

Предложенная историческая тема "Марраны и инквизиция в Испании" ни у кого не вызвала подозрения. Художнику даже выделили в академии большую мастерскую. Но он приступил к работе не раньше, чем объездил Испанию, Португалию, Голландию и Англию, собирая материал. В те времена картины создавались не в один день. Добросовестный мастер должен был изучить среду и эпоху, сделать множество эскизов. Достоверность изображаемого, точность деталей тогда еще ценились классической школой. По возвращении живописец уже представлял, какою будет картина, первые наброски были готовы.

На полотне (его репродукция есть в Еврейской энциклопедии) изображен дом богатых марранов в Испании конца пятнадцатого века. Семья собралась на тайный пасхальный седер. Во главе стола седой старик с волевым лицом в белом одеянии. В этот момент в комнату врываются стражники и монахи. Несчастных евреев ожидает теперь только одно - смерть на костре.

Картина была наполовину готова, срок конкурса приближался, но художник все еще не мог найти натурщика для главного персонажа - старика, ведущего седер. И вот однажды на светском приеме он увидел своего героя. В зал вошел знаменитый генерал от артиллерии Арнольди, увешанный орденами участник нескольких войн. Дистанция между художником и генералом была немалая, но Маймон все же сумел познакомиться с ним и уговорил позировать. Старик стал приезжать в студию, очень заинтересовался сюжетом. На последнем сеансе художник наконец узнал, почему генерал принял его предложение. Оказалось, что старый солдат происходил из евреев. Мальчиком его взяли кантонистом в николаевскую армию и крестили. Своего народа и его культуры он почти не знал. Помнил только, что евреи празднуют Пейсах и Иом-Киппур. Арнольди сказал живописцу:

"Я потому сразу согласился вам помочь, что вы угадали во мне еврейскую душу, которую я ношу уже восьмой десяток, хотя вместе с крестом на шее".

М.Маймон. История одной картины. "Еврейская летопись", Пг., 1923.

"Марраны" имели шумный успех на конкурсе. За эту работу тридцатитрехлетний Маймон был избран академиком. Академия постановила купить полотно для Музея Александра III (теперь Государственный Русский музей), но его все же не взяли ввиду "антихристианского содержания". Картину возили в Вильно, Варшаву и другие города. Толпы евреев ходили ее смотреть. Каждый видел то, что хотел показать художник, - судьбу российских евреев. Теперь "Марраны", по всей видимости, находятся в одном из американских музеев.

У Маймона есть и другие работы на еврейские темы. Например, картина "Опять на родине" изображает раненого еврейского солдата, вернувшегося с японской войны и нашедшего свой дом разграбленным погромщиками.

Книгоиздательство и книжный склад "Восток”

За Театральной площадью и Крюковым каналом, в доме №11 по улице Союза Печатников (бывшей Торговой) в начале десятых годов нашего века находились издательство и книжный склад "Восток". Эта фирма интересна тем, что ее деятельность была тесно связана с новым явлением в еврейской общественной жизни - палестинофильством, а затем и с сионизмом.

В 1882 году в Берлине появилась изданная на немецком языке брошюра известного одесского врача и общественного деятеля Льва Семеновича Пинскера "Автоэмансипация!". Вскоре она была переведена на русский язык. В этой работе Л.Пинскер утверждал, что истинное равноправие евреев недостижимо без собственного государства, и побуждал народ принять активное участие в строительстве собственного будущего,

"Теперь или никогда!" - да будет нашим лозунгом. Горе нашим потомкам, горе памяти современных евреев, если мы не воспользуемся настоящим моментом!.. Помогите себе сами, и Бог вам поможет!"

- писал автор. Волна погромов в России, идеи Пинскера, появление политического сионизма на Западе (книга Т.Герцля "Еврейское государство" вышла в 1895 году, а Первый сионистский конгресс состоялся в 1897 году) - все это вызвало мощный подъем национальных чувств у еврейской интеллигенции.

У меня в руках проспект издательства "Восток" 1913 года. Что он рекламирует? Сборник стихов Хаима Нахмана Бялика "Песни и поэмы" в переводах Владимира (Зеева) Жаботинского, "Фельетоны" Теодора Герцля с предисловием Вл.Жаботинского и, наконец, книгу самого Жаботинского, в которую включены все его основные статьи и речи за предыдущие восемь лет. Все три книги выпущены в твердых переплетах на хорошей бумаге. Тут же помещены отзывы на эти новинки в русской и еврейской печати.

Вот что писал "Современник" о Х.Н.Бялике:

"На долю поэзии выпала большая радость, какой она давно уже не знала. Мы говорим о той поэзии, которая для всех едина, на каком бы языке или наречии она первоначально ни звучала. Теперь ее песни зазвучали на седом, но живом языке еврейского народа, и поет их Х.Н.Бялик. Это имя надо запомнить, ибо оно принадлежит истинному поэту... Бялик - певец-пророк для своего народа, а для нас, людей иной расы, иного быта, - он прежде всего замечательный художник слова..."

Корней Чуковский рецензирует стихи Бялика в "Ежегоднике", приложении к газете "Речь":

"Как не упомянуть, например, о значительной книге Вл.Жаботинского... где с видимым напряжением, с натугой, почти через силу даровитый публицист-журналист пытается передать своим твердым... стихом страстную библейскую поэзию нового пророка израильского".

Действительно, горячая любовь Бялика к своему народу превратила его в поэта-пророка, в поэта-борца. Он не только обличал врагов Израиля, но и боролся с рабской психологией евреев диаспоры, что сближало его с сионизмом. Своими набатными стихами он надеялся вызвать духовное возрождение народа.

Как сухая трава, как поверженный дуб,

Так погиб мой народ - истлевающий труп.

Прогремел для него Божий голос с высот -

И не внял, и не встал, и не дрогнул народ...

* * *

Раб уснул и отвык пробуждаться на клич,

Подымают его только палка да бич.

* * *

Даже в утро Борьбы, под раскатами труб,

Не проснется мертвец и не двинется труп...

Перевод Вл.Жаботинского.

"Фельетоны" Т.Герцля удостоились статьи в литературном приложении к популярнейшему русскому журналу "Нива":

"Знаменитый... вождь современного еврейского национального движения показал себя в этой книге с той стороны, с которой имя его менее известно. Если бы имя Герцля не было так тесно связано с сионизмом, одни фельетоны эти спасли бы его от забвения. Это не та беспардонная болтовня невежды обо всем, к которой нас приучила газетная пошлость наших дней и которая скомпрометировала самый литературный род фельетонов... Фельетон Герцля - тихая интимная беседа светского человека и вместе с тем мудреца. На всем лежит печать глубокого и истинно культурного ума, превосходной и не тяжелой образованности и доброй, ясной души... Трудно найти такого ласкового друга, такого понимающего и остроумного собеседника..."

Наверное, вы заметили, что во всех трех рекламируемых "Востоком" изданиях участвовал Вл.Жаботинский, будущий вождь ревизионистов, один из идеологов и лидеров сионистского движения.

Владимир Евгеньевич Жаботинский (1880 - 1940) родился в Одессе, учился в гимназии, затем изучал право в Римском и Бернском университетах. В литературу вступил семнадцати лет, печатался сначала в русской либеральной прессе, а затем, примкнув к сионизму, в еврейских изданиях. Еврейская энциклопедия пишет о Жаботинском как об энергичном партийном деятеле, прекрасном ораторе и журналисте. Можно не разделять взглядов Жаботинского, но трудно отрицать масштабность его личности. Этому необыкновенно образованному и талантливому человеку все было по плечу: политика, журналистика, поэзия, проза, драматургия, история, военное дело...

Журнал "Рассвет”

Еврейских журналов под названием "Рассвет" было в России всего три. Один издавался в Одессе в 1860 году, другой выходил в Петербурге с 1879, а третий - с 1 января 1907 года. Редакция последнего помещалась сначала в доме №17 по Торговой улице, а в 1913 году переехала на Торговую, №11.

"Рассвет" заменил несколько журналов, издававшихся одной и той же редакцией с 1904 года и последовательно закрывавшихся царской цензурой: "Еврейская жизнь", "Хроника еврейской жизни", "Еврейский народ". В редколлегию входили М.Рыбкин, И.Сорин, А.Идельсон и другие публицисты сионистского направления. Их взгляды и отражал еженедельник "Рассвет", который боролся с ассимиляцией, обсуждал практические вопросы колонизации Палестины, полемизировал с Бундом и другими несионистскими группами. Там печатались иногда и те, кто придерживался иных взглядов, например С.Дубнов. Появлялись и художественные произведения. Постоянными авторами "Рассвета" были Д.Пасманик и Вл.Жаботинский. Последний опубликовал здесь в 1909 году статью "Новая Турция и наши перспективы", в которой анализировал положение в Турции в связи с сионистскими устремлениями в Палестине.

В 1912 году еженедельник поместил финансовый отчет деятельности Палестинского комитета, находившегося в Одессе. Из него следует, что за три предыдущих года комитет собрал 231 тысячу рублей.

В одном 1910 году

в Одессе было собрано 16 тысяч рублей,

в Москве - 13,

в Варшаве - 9,

в Лодзи - 10

в Петербурге - 8,7 тысячи.

Деньги шли на организацию эмиграции, покупку земель в Эрец Исраэль и строительство новых поселений.

До "Рассвета" на Торговой, №17 была редакция старейшей в России ивритской газеты "Ха-мелиц" ("Заступник"). Она издавалась с 1861 года знаменитым еврейским журналистом и общественным деятелем А.Цедербаумом. "Ха-мелиц" была близка к самобытной народной интеллигенции и впоследствии даже склонялась к палестинофильству, но в ней принимали участие и такие писатели, как Л.Гордон, редактировавший газету с 1886 по 1889 год. В начале нашего столетия редактором "Ха-мелиц" стал Л.А.Рабинович, который сделал ее ежедневным изданием европейского типа.

Сам дом №17 принадлежал одному из сыновей барона Горация Гинцбурга, банкиру и промышленнику Александру Горациевичу.

Петербургская синагога

От бывшей редакции "Рассвета" пройдем немного назад по Торговой улице и, свернув налево, остановимся у здания ленинградской хоральной синагоги на Лермонтовском проспекте, №2. Если даже несколько десятков тысяч евреев живут разбросанно в большом городе, они не составляют общину, которая не может существовать без целого ряда традиционных институтов: начальной школы (хедера), похоронного общества (хевра кадиша), бассейна для ритуальных омовений (миквы) и, конечно, синагоги.

Можно считать, что история еврейской общины Петербурга началась в 1802 году, когда в пинкасе (летописи общины) появилась первая запись. Она гласила, что на Волковском кладбище у лютеран куплен участок для захоронения евреев. Вскоре, однако, записи в пинкасе обрываются. Община приходит в упадок.

Когда в царствование Александра II в Петербурге появилось достаточно богатых и интеллигентных евреев, они не захотели молиться с простым людом - отставными николаевскими солдатами и нижними чинами из расквартированных в столице воинских частей, у которых раввином был "рядовой из полицейской команды". Купцы открыли свою молельню у Львиного мостика и добились назначения раввином образованного человека. В 1868 году по инициативе Д.Фейнберга начались хлопоты о постройке хоральной синагоги, и через год "высочайшее разрешение" было получено.

Правление общины образовалось в апреле 1870 года- Через два года ее председателем был избран Евзель Гинцбург, Первым казенным раввином назначили доктора философии А.Неймана, которого впоследствии сменил выпускник Воложинской иешивы Абрам Драбкин, имевший также солидное светское образование и звание доктора философии. Духовным раввином в семидесятые годы был Ицхак Блазер, ученик рабби Исраэля Салантера. Среди видных деятелей петербургской общины следует кроме того упомянуть поэта И.Гордона, ученых А.Гаркави, И.Маркона. После Евзеля Гинцбурга председателями общины были последовательно Г.Е,Гинцбург, Д.Г.Гинцбург, М.А.Варшавский, Г.Е.Слиозберг; после революции: Я.Б.Эйгер, С.М.Лесман, А.М.Печерский. Раввинами служили М.Ольшвангер, З.Ланде, Д.Каценеленбоген, М.Айзенштадт, М.Глузкин, А.Лубанов (последние двое - после 1917 года).

Хотя власти в принципе разрешили строительство синагоги, непросто было найти для нее подходящее место. Во-первых, запрещалось открывать синагоги вблизи церквей, а во-вторых, возражали окрестные домовладельцы, опасавшиеся, что скопление евреев отпугнет квартиросъемщиков-христиан. Наконец в 1879 году удалось найти соответствующее место для здания и получить одобрение начальства.

В обсуждении проекта синагоги горячее участие принял знаменитый критик В.Стасов. Он предложил создать здание в мавританском стиле, полагая, что доля евреев в культуре арабского возрождения очень велика и поэтому архитектура Альгамбры должна быть ближе всего к еврейским национальным эстетическим представлениям, К совету прислушались, и проект, разработанный профессором Петербургской академии художеств Шапошниковым, был решен в позднемавританском стиле. Будущее здание даже на бумаге выглядело таким роскошным, что правительство приказало переделать проект, опасаясь, что синагога будет конкурировать со стоящим неподалеку Никольским собором. Тем не менее, ленинградская синагога поражает своим величием. Главный зал рассчитан на 1200 мест.

Оформление интерьера выполнил Бахман - первый еврей, поступивший в академию. Ажурную решетку вокруг здания создал архитектор Я.Г.Гевирц, автор проекта молельни на Преображенском кладбище. Строительство, обошедшееся в 500 тысяч рублей золотом, затянулось до 1893 года. Большую часть этой суммы покрыл барон Гораций Гинцбург.

Члены общины, имевшие право избирать правление и ревизионную комиссию, должны были вносить ежегодно по 25 рублей. Однако таких никогда не набиралось более 500 человек. Еще примерно тысяча евреев платили меньшие суммы. Объяснялось это часто не величиной взноса, а индифферентностью многих обеспеченных петербургских евреев к религии. Действительно, в 1881 году среди них только купцов первой гильдии насчитывалось 166 человек, имеющих ученую степень - 82 человека, высшее образование - 115 человек.

Впрочем, для бедной части петербургского еврейства и 25 рублей были большими деньгами.

Училище ОПЕ

Соседний с синагогой угловой дом (улица Декабристов, №42) тоже принадлежал общине. С 1893 по 1917 год здесь находилась общинная библиотека с прекрасным фондом иудаики. Там же размещались мужское и женское ремесленные училища Общества для распространения просвещения между евреями в России (ОПЕ). В январе 1902 года здесь получали навыки ремесла 221 мальчик и 208 девочек. Плата за обучение была установлена от 7 до 18 рублей в год, но с бедных родителей (а таких было большинство) ничего не брали.

Мужское училище было девятиклассным, женское - восьмиклассным. Детям преподавали Танах, основы иудаизма (девочкам - сокращенный курс), иврит, русский язык, историю (еврейскую и русскую), арифметику, географию, природоведение, физику (только мальчикам), рисование, пение. Из ремесел мальчиков учили слесарному и столярному делу. Девочки получали профессии белошвейки и дамской портнихи. Их обучали также делать искусственные цветы,

Педагоги и воспитатели обоих училищ устраивали ребятам экскурсии за город, ходили с ними в музеи, на фабрики и заводы, читали им вслух, отмечали вместе с ними праздники. Некоторые дети пели в синагогальном хоре. Ребята имели возможность пользоваться богатой библиотекой училища. Летом ослабленных детей вывозили на дачу, где питание и медицинская помощь были бесплатными. Хорошо оборудованные мастерские давали возможность получить серьезную профессиональную подготовку. В подвале даже установили учебную паровую машину. Некоторые выпускники сами впоследствии становились преподавателями в столичных или провинциальных еврейских училищах.

В начале 1902 года мужским училищем заведовал А.М.Конштам, женским - П.П.Антокольская. Среди педагогов мы встречаем имена известных в Петербурге деятелей культуры и просвещения:

З.А.Киссельгофа, А.Е.Маркова, писателя М.С.Ривесмана, журналиста М.Д.Рывкина, А.И.Конгиссера, И.Я.Красного. Иврит преподавали М.М.Чернин и будущий составитель первого советского иврит-русского словаря Ф.Л.Шапиро. Позднее, перед революцией мужским училищем руководил Моисей Соломонович Югенбург, бывший директор образцового начального еврейского училища в Витебске. Делами обоих училищ занималась попечительская комиссия, избиравшаяся на заседаниях комитета ОПЕ.

Огромное значение имело то обстоятельство, что выпускники училищ, успешно выдержавшие экзамены, могли жить вне черты оседлости. Однако получить право на поступление в училище ОПЕ в Петербурге иногородним было очень трудно. Почти за каждого ребенка община должна была подавать прошение министру внутренних дел, хотя не существовало закона, запрещавшего евреям учиться ремеслу вне черты оседлости. Это положение поддерживало правительство, опасавшееся проникновения в столицу революционных элементов под видом попечителей еврейских детей.

После революции в этом доме вместо училища ОПЕ была открыта 5-я национальная еврейская школа (заведующий Т.Я.Цейтлин), которую в 1931 году перевели по адресу: переулок Матвеева, № 1а, и назвали 43-й национальной средней еврейской школой (она просуществовала до 1933 года).

Иехуда Лейб Гордон

Теперь нам придется вернуться к Мойке. На фоне дореволюционной застройки выделяется группа домов на Крюковом канале, явно возведенных в последние шестьдесят лет. Когда-то здесь стояла Петербургская следственная тюрьма - Литовский замок. Двухэтажный тюремный комплекс, построенный в царствование Екатерины II, составлял архитектурный ансамбль с расположенными напротив сооружениями Голландской гавани. Подобно Бастилии, Литовский замок был разрушен народом после Февральской революции. Та же участь постигла и здание окружного суда на Литейном, № 4. Советская власть восстановила традицию и построила на том месте, где был царский суд, "Большой дом" - управления КГБ и МВД Ленинграда.

Все это пришлось к слову потому, что в 1879 году в Литовском замке отбывал шестинедельное заключение уже упоминавшийся нами известный еврейский поэт и просветитель, староста петербургской общины и секретарь ОПЕ Лев (Иехуда Лейб) Гордон. Он угодил в тюрьму по ложному доносу и отделался сравнительно легко - одним годом ссылки в Олонецкую губернию. Благодаря хлопотам родных и друзей Гордон вскоре вернулся в Петербург.

Интересны воспоминания поэта об этой отсидке. Вместе с сыном его поместили в камеру, где был еще один заключенный - студент. Времена были относительно либеральными, и это сказывалось на тюремных порядках. Днем, пока камеру убирали, заключенные могли выходить во двор, гулять и общаться друг с другом. После утреннего чая надзиратель обходил камеры и принимал заказы на покупку продуктов в городе. К ужину еду доставляли заключенным. Гордон вспоминал, как уже на третий день пребывания в тюрьме ел апельсины, переданные ему братом. Обед И.Л.Гордону приносили из соседнего ресторана, так как он отказывался есть котлеты, приготовленные тюремным поваром. Конечно, такие "излишества" могли себе позволить лишь те, у кого были средства. К счастью, Гордон захватил с собой во время ареста все наличные деньги и драгоценности, что обеспечило ему относительные удобства в тюрьме и по дороге в ссылку.

Еврейский театр

По нечетной стороне улицы Декабристов (бывшей Офицерской) дойдем до сквера, в котором сегодня расположен спортивный комплекс Института физической культуры имени Лесгафта. На этом месте в 1908 году находился театр знаменитой русской актрисы Веры Комиссаржевской. С 30 марта до конца апреля 1908 года в помещении театра проходили гастроли популярной тогда еврейской труппы А.М.Каминского из Варшавы.

Надо сказать, что еврейский театр был слабо развит в царской России прежде всего потому, что с 1883 года играть спектакли на идише запрещалось. Но как только запрет ослабевал, появлялись талантливые театральные коллективы. Труппа А.М.Каминского была очень популярна в Варшаве и заслуженно вошла в историю еврейского театра. Жена Каминского Эстер-Рахель и дочь Ида стали первоклассными актрисами, В Петербурге приезд театра Каминского совпал с гастролями знаменитого МХАТа. Станиславский, Качалов, Москвин и другие русские мастера сцены посетили один из спектаклей Каминского. После представления они прошли за кулисы и похвалили актеров за прекрасную игру.

Журнал ”Ха-кедем”, Общество любителей древнееврейского языка

В доме №50 по улице Декабристов в начале века размещались редакция журнала "Ха-кедем" ("Восток") и Общество любителей древнееврейского языка. Мы уже говорили, какой большой вклад внесла Каскада в развитие еврейской истории и иврита. Бывший до этого почти исключительно языком богослужения, иврит стал литературным и даже разговорным языком маскилим. За полвека светская литература на иврите прошла путь от подражательного романтизма Аврахама Мапу до блестящих стихов Х.Н.Бялика. Появились ивритские газеты и журналы, а главное - на своем древнем языке евреи заговорили в повседневной жизни.

Общество любителей древнееврейского языка, ставшее самостоятельной организацией в 1907 году (до этого оно существовало как комиссия при ОПЕ), способствовало пропаганде иврита и развитию ивритской литературы. Председателем общества был Д.Г.Гинцбург, вице-председателем Л.И.Каценельсон. В нем активно участвовали И.Ю.Маркон, А.Д.Идельсон, И.И.Марголин. В своей практической деятельности общество заботилось об обеспечении надлежащего уровня преподавания иврита в хедерах, иешивах и частных учебных заведениях. Оно издавало произведения И.Гордона, П.Смоленскина, И.Эртера и других ивритских писателей, субсидировало педагогический журнал в Палестине, помогало еврейским библиотекам. Все входящие в общество обязывались говорить между собой только на иврите. В 1910 году общество имело шестьдесят отделений в разных городах, например Варшаве, Лодзи, Екатеринославе, Белостоке.

Хотя "Ха-кедем" не являлся органом общества, они были связаны друг с другом, ибо задачи и цели этой организации и журнала во многом совпадали. Некоторые члены общества участвовали в журнале. "Ха-кедем" начал выходить под редакцией И.Маркона и А.Зарзовского с 1907 года ежеквартально. В нем печатались статьи по семитологии и древней еврейской истории не только на иврите, но и на европейских языках.

Один из редакторов ивритского журнала и лидер Общества любителей древнееврейского языка надворный советник И.Ю.Маркон жил здесь же, в доме № 50, занимая со своей семьей пятикомнатную квартиру на втором этаже. Исаак Юльевич Маркон родился в Рыбинске в 1875 году. Окончил восточный факультет Петербургского университета и там же защитил кандидатскую диссертацию. Женившись на дочери Выдрина, известного талмудиста и родственника банкиров Поляковых, И.Маркон упрочил свое финансовое положение и авторитет в Петербургской общине. Его назначили старостой синагоги.

Однако призванием Маркона, без сомнения, была наука - востоковедение и гебраистика. Он активно участвует во всех начинаниях, связанных с развитием этих наук в России: редактирует "Ха-кедем", руководит Обществом любителей древнееврейского языка, преподает на Курсах востоковедения Д.Гинцбурга и изучает еврейские рукописи в Публичной библиотеке. Маркон был феноменально эрудирован в еврейской истории и гебраистике. Может быть, именно поэтому его собственные научные достижения остались довольно скромными. Говорят, он так много знал и помнил, что если начинал писать, то писал цитатами. В двадцатых годах Маркона пригласили преподавать еврейскую историю в Минск. В 1926 году ему удалось уехать в Германию. В конце жизни он поселился в Англии, в Рэмсгейте, родном городе Моше (Мозеса) Монтефиоре. Маркон работал там в колледже, носящем имя знаменитого филантропа.

Еврейское колонизационное общество

Если мы пройдем дальше по улице Декабристов до ее пересечения с проспектом Маклина, то увидим на углу сравнительно недавно выстроенное здание. До революции на его месте стоял дом №60, где открылось Еврейское колонизационное общество (ЕКО). Восьмидесятые годы прошлого века были переломными для российского еврейства. В начале царствования Александра III разразились жестокие погромы. Политика преследования евреев все усиливалась. Многие не видели перспектив для нормальной человеческой жизни в стране, где родились. Оставалось эмигрировать. Некоторые молодые люди, воодушевленные сионистскими идеями, направлялись в Палестину. Большая же часть беженцев устремилась в Америку, широко открывшую двери всем угнетенным. Только в одном 1892 году из империи в США уехали 76 тысяч еврейских эмигрантов.

Надо сказать, что в то время эмиграция для многих была делом непростым. Добраться до Америки для местечкового еврея было так же трудно, как до луны. Мешали крайняя бедность, огромные семьи, отсутствие профессиональной подготовки и образования, вековая привычка бояться всего на свете. Да и никто на Западе не ждал евреев с распростертыми объятьями. Однако политика русского правительства явно поощряла эмиграцию в качестве пути решения еврейского вопроса. В 1888 году на отчете подольского губернатора, в котором указывалось, что"выселение... еврейского пролетариата было бы весьма желательно",

Александр III сделал пометку: "И даже очень полезно".

В 1891 году в Лондоне было создано Еврейское колонизационное общество. ЕКО было детищем немецкого миллиардера и еврейского филантропа барона Мориса де Гирша, разбогатевшего на строительстве железных дорог в Турции. Щедрый благотворитель, Гирш стал особенно чувствителен к страданиям евреев после смерти единственного сына. Изучив положение восточноевропейских евреев, он понял, что, во всяком случае, в России, у них нет будущего. Эксперты Гирша указали на Аргентину, как на страну, где массы евреев могли бы жить в безопасности, занимаясь производительным трудом, в особенности сельским хозяйством. ЕКО выпустило 20 тысяч акций на два миллиона фунтов стерлингов. 19990 акций приобрел Гирш.

В Петербурге отделение общества открылось в 1893 году. По просьбе Гирша его возглавил барон Гораций Гинцбург, сам не сочувствовавший эмиграции, но не считавший возможным остаться в стороне от этого массового движения. Кабинет министров поддержал инициативу ЕКО, предполагавшего за двадцать пять лет вывезти из России три с четвертью миллиона евреев. Переселенцев освобождали от воинской повинности и бесплатно выдавали им выездные документы. Для них установили льготный тариф на железных дорогах, а морской министр даже предложил платить несколько рублей каждому еврею, покидающему Россию,

Слухи о благодеяниях барона Гирша срывали с места десятки тысяч людей. Но хотя денег на переселение тратилось немало, эффект от деятельности общества оказался значительно меньше ожидаемого. В первые три года после начала эмиграции в Аргентину прибыло только шесть тысяч человек, половина из них осела в Буэнос-Айресе. Что касается сельскохозяйственных поселений, то положение их было весьма тяжелым. Корреспондент "Восхода", побывавший в Аргентине в 1894 году, писал, что посевы пострадали от засухи и набегов саранчи. Администрация ЕКО ничего не понимает в сельском хозяйстве. Колонисты не берегут материальные ценности, так как им не ясны финансово-правовые отношения с обществом, и они думают, что получили оборудование даром. Очень трудно бывшим торговцам, посредникам, коммивояжерам привыкать к физическому труду. Журналист так описывал жизнь "американских пионеров":

"...Отец - бывший купец - пашет, бывший гимназист или даже получивший аттестат зрелости сын пасет скот, дочь, играющая на рояле, доит корову, мать, полусветская дама, варит обед; все оборваны, живут в ранчо, т.е. в избе с глинобитными стенами, соломенной крышей без пола и потолка".

Все же, несмотря на трудности, ЕКО существенно облегчило муки эмиграции для десятков тысяч людей.

Только в 1906 году услугами общества воспользовались 19 тысяч эмигрантов, в 1909 году - 33 тысячи.

Впоследствии ЕКО расширило сферу своей деятельности, стало помогать выезду во все страны (в том числе в Америку и Палестину), занялось профессиональной подготовкой и образованием евреев и многим другим.

Общество пособия бедным евреям

В двухэтажном кирпичном доме по набережной канала Грибоедова, № 140 находились еврейские благотворительные учреждения: Общество пособия бедным евреям (ОПБ), дешевая столовая и миква (бассейн для ритуальных омовений). Известно, что помощь бедным (гмилут хасадим) является у евреев не сентиментальным актом, а требованием религиозного закона. Поэтому по-другому благотворительность называется на иврите цдака - "справедливость". Каждому еврею заповедано помогать неимущим, посещать больных, присутствовать на похоронах, утешать скорбящих по усопшему, способствовать выкупу пленных и выдаче замуж бедных девушек. Мудрецы Талмуда постоянно указывают на то, что давать цдаку надо с открытой душой и, по возможности, незаметно, чтобы не оскорбить самолюбие нуждающегося. Вообще, цдака считается у евреев столь же полезной для дающего, сколь для берущего. Римский вельможа однажды спросил у раби Акивы:

"Если ваш Бог любит бедных, почему Он Сам не обеспечивает их?"

Мудрец ответил:

"Чтобы дать возможность людям исполнить заповедь цдаки".

ОПБ было образовано в апреле 1907 года. Раньше благотворительность находилась в ведении разных традиционных общинных организаций:

"Биккур хойлим" ("Посещение больных") и "Цдоко-гдейло" ("Милость велика"). Оба общества, расходовавшие около шести тысяч рублей в год, были подотчетны правлению синагоги. Кроме того, функционировала специальная комиссия "Моэс хитим" ("Копейки на пшеницу"), доставлявшая бедным мацу на Пейсах, и дешевая кошерная столовая. ОПБ было призвано объединить средства благотворителей и улучшить помощь всем нуждающимся евреям Петербурга. Какое большое значение евреи придавали благотворительности, видно по тому, что в правление ОПБ вошли видные деятели Петербургской общины: Б.А.Каменка (казначей), И.С.Соловейчик, В.З.Фридлянский, А.М.Лесман. Председателем был избран барон Г.Е.Гинцбург.

Масштабы деятельности общества выглядят весьма внушительно. К концу 1907 года ОПБ выдавало 213 пенсии старикам, больным и калекам на общую сумму 916 рублей в месяц 981 человек получил временные пособия на сумму 5309 рублей. Заболевших (особенно иногородних) общество снабжало кошерными продуктами. По специальным рецептам общества двадцать еврейских аптекарей города отпускали бедным лекарства бесплатно или за половину стоимости. ОПБ помогало вернуться домой иногородним, оказавшимся в Петербурге без средств. Заключенные-евреи получали по три рубля к каждому еврейскому празднику.

Еврейская народная дешевая столовая существовала с 1879 года. К моменту перехода в ведение ОПБ в ней давно уже наладили порядок дамы-попечительницы: баронесса М.Ю.Гинцбург, В.А.Гурьян, А.А.Соповейчик и А.Р.Нисселович. Обеды были субсидированными: десятикопеечный (суп с мясом, каша и фунт хлеба) отпускался за шесть копеек; обед ценой двадцать копеек (суп, жареная говядина, хлеб) был дешевле на пятак; тридцатикопеечный "улучшенный" обед стоил двадцать пять копеек. По пятницам и субботам бесплатные обеды получали солдаты-евреи, а в праздники - все желающие. В 1907 году столовая отпустила 33 тысячи дешевых и 23 тысячи бесплатных обедов на 8768 рублей. В том же году список жертвователей ОПБ насчитывал 630 человек.

В начале двадцатого века количество еврейских благотворительных учреждений в России достигало нескольких тысяч. Они были очень активны и существенно облегчали неимущим слоям тяготы войн, революций, эмиграции. Известно, например, что солдатам-евреям, участникам русско-японской войны, высылалась из Петербурга кошерная пища и маца на Пейсах. По существу, все еврейское население России разделялось на две группы: благотворителей и призреваемых. Согласно Еврейской энциклопедии, в 1909 году в Одессе из 150 тысяч евреев бедняков насчитывалось 60 тысяч, в Харькове - 4 тысячи (из 11-тысячного еврейского населения), в Могилеве - 43 процента от всех живущих там евреев.

Оскар Грузенберг, дело Бейлиса

Заканчивая прогулку по Коломне, подойдем к дому № 123 по Садовой улице. Здесь в конце прошлого века жил выдающийся юрист (тогда еще помощник присяжного поверенного), общественный деятель и публицист Оскар Осипович (Израиль Иосифович) Грузенберг. Он родился в 1866 году в городе Екатеринославе (ныне Днепропетровск). Когда в 1889 году юноша окончил юридический факультет Киевского университета, ему предложили остаться на кафедре уголовного права для подготовки к профессорскому экзамену. Но Грузенберг отказался, так как этот шаг требовал перемены вероисповедания - поступка, по его мнению, унизительного, Грузенберг переехал в Петербург и в скором времени выделился как талантливый защитник и знаток уголовного права. Однако из-за еврейского происхождения он до 1905 года не мог получить звание присяжного поверенного.

Наряду с уголовными делами Грузенберг вел политические процессы, защищая видных писателей и общественных деятелей; М.Горького, В.Короленко, Н.Анненского, Пошехонова, П.Милюкова, Петрожицкого, К.Чуковского, Л.Троцкого. Времена были такие, что судили часто, и работы у хороших юристов в России было сколько угодно.

В девяностых годах и позже Грузенберг участвовал в процессах по рабочим и аграрным конфликтам. Он вел дело Совета рабочих депутатов Петербурга, защищал депутатов Первой Государственной Думы, подписавших Выборгское воззвание с призывом отказаться от уплаты налогов и службы в армии в знак протеста против роспуска думы.

К нему обращалась армянская интеллигенция по наиболее острым национальным делам. Вопреки мнению общины, что адвокатам-евреям не стоит брать на себя защиту соплеменников, Оскар Осипович, начиная с дела о Минском погроме, принимал участие во всех крупных еврейских процессах (дело о Кишиневском погроме, дело Дашевского, дело Блондеса).

Наибольшую известность принесло Грузенбергу знаменитое дело Бейлиса, в котором он возглавил защиту. Суд над Менделем Бейлисом вошел в историю как образец фабрикации "кровавого навета". О ритуальных убийствах так много написано в антисемитской литературе, что хочется спросить себя: может быть, и вправду где-нибудь в еврейских источниках сказано нечто о крови христианских младенцев, которую добавляют в мацу? Ведь этому верили Лютер, Николай I, Державин и другие знаменитые личности. В одной только России прогремели десятки больших и малых дел о ритуальных убийствах: Велижское. Саратовское, Кутаисское... Самым известным, однако, стал процесс Бейлиса.

20 марта 1911 года на окраине Киева было найдено тело мертвого мальчика Андрея Ющинского. Все указывало на то, что ребенок был убит бандой воров во главе с известной полиции уголовницей Верой Чеберяк. Но правительство решило воспользоваться этим случаем, чтобы дать выход народному недовольству и отвратить революционные волнения. Киевскому прокурору приказали организовать еврейский процесс. Одновременно поступило тайное распоряжение найти истинных убийц, что и было сделано, но результаты этого расследования хранились полицией под замком вплоть до 1917 года.

Дело закрутилось по известному со средних веков сценарию. Два подкупленных профессора медицины показали, что ребенка обескровили, когда он еще жил. Затем арестовали еврея, управляющего кирпичной фабрикой, Менделя Бейлиса и обвинили его в ритуальном убийстве. Все доступные методы были использованы, чтобы добиться от него признания. Бейлис отказался оговорить себя, и тогда его соседи по камере показали следователю, что обвиняемый якобы признался им. Не побрезговали даже показаниями самой Веры Чеберяк. Процесс Бейлиса был настолько нагло сфабрикован, что вызвал бурю протестов во всем мире. Даже дело Дрейфуса опиралось на более правдоподобные "улики".

К середине 1912 года беспомощность следствия и дикость обвинения стали очевидны любому нормальному человеку. Многие общественные деятели открыто выражали свое возмущение. Либеральный журналист Бразуль-Брушковский начал собственное расследование. Он нашел, что Бейлис невиновен, и указал на истинных убийц. Когда журналист опубликовал результаты своего частного расследования, ведущие адвокаты Киева и Петербурга публично заявили, что не верят официальной версии. Некоторые из них предложили бесплатно защищать Бейлиса. В 1913 году Мендель Бейлис был оправдан.

Показательно, что правительство вело себя так, будто вина Бейлиса была доказана. После суда Николай II сам распределял ордена, титулы и подарки тем, кто участвовал в этом позорном спектакле. Таким образом, кровавый навет стал одной из главных составляющих российской внутренней политики в двадцатом веке.

Что касается Грузенберга, то его популярность после процесса Бейлиса очень выросла. После Февральской революции он был назначен первоприсутствующим в одном из департаментов Сената (весьма почетная должность для юриста).

Не приняв Октября, он эмигрировал: жил сначала в Германии, потом в Латвии, позднее - во Франции, где и умер в 1940 году. По завещанию Грузенберга его прах был в 1950 году перевезен в Израиль.

Классической для еврейской истории темой "кровавого навета" мы и завершим нашу первую экскурсию.