РАЗДЕЛ 6 НЕНАДЕЖНЫЕ НАДЕЖДЫ 1920-1930

РАЗДЕЛ 6 НЕНАДЕЖНЫЕ НАДЕЖДЫ 1920-1930

ПОСЛЕ КОНФЛИКТА - Новые страны, старые проблемы

Первая мировая война оставила Европу в прострации. Победители и побежденные жили в холоде, голоде, болезни¹ и неуверенности. Германская армия была так истощена, что не могла даже сразу вернуться домой. Победившие союзники посылали в Германию тысячи оккупационных солдат. Их присутствие должно было сделать неожиданное² поражение более ощутимой. «Короткая победоносная война» обернулась бесконечным кошмаром, но многие германцы думали не о мире, а о мести. Образ и карта новой Европы решались на мирных переговорах в Версале (Франция).

Конференция началась 18 января 1919 года, на ней присутствовали крупнейшие политики того времени. Вудро Вильсон, американский президент, приехал, чтобы увидеть, как претворятся его идеалы о самоопределении, защите меньшинств и открытости. Хотя большинство участников поддакивали его альтруистическим планам, никто из них не собирался ради них жертвовать национальными интересами и амбициями. Поэтому Версальский договор оказался продуктом мести, жадности, циничной политической игры, секретных соглашений и нечестной торговли между победителями за счет побежденных. Этот мстительный договор с нереалистическими фиктивными границами новой Европы гарантировал развязывание новой войны через двадцать лет. Вильсона, у которого была возможность спасти положение, обошли Ллойд Джордж из Англии, Клемансо из Франции и Орландо из Италии. Он уехал домой больной и разбитый.

В результате войны договор в Версале создал девять новых государств: Финляндию, Эстонию, Латвию, Литву и Польшу (отрезанные от русской и частично германской территории), а из расформированной Австро-Венгрии возникли Австрия, Венгрия, Чехословакия и Югославия. Значительные территориальные изменения произвели и с Румынией, Грецией и Турцией. Франция забрала назад у Германии Эльзас и Лотарингию. А колонии Германии и Османской империи поделили между Францией и главным образом Англией.

Проповедуемый идеал самоопределения разжег воображение европейских меньшинств, в том числе новых стран, представлявших собой, в основном, конгломераты разных этнических групп, многие из которых находились в антагонизме. По иронии, ряд новых стран, хотя и относительно слабых в военном и экономическом отношении, тут же столкнулся с целым спектром проблем меньшинств, фрагментацией и даже гражданской войной. За исключением Финляндии и Эстонии, во всех них было значительное еврейское население. Этот передел и беспорядок еще усугубили распад еврейских общин, смертельно ослабленных предшествующей мировой войной.

¹ Страшная пандемия «испанки» - гриппа в 1919-1923 годах пронеслась тогда по всему миру, приведя к гибели сотен тысяч, если не миллионов людей.

² Еще летом 1918 года германский генерал Стафф и народ были уверены в своей хотя бы частичной победе или, самое худшее, отступлении.

Польское еврейство

Самая большая еврейская община в Европе вне России находилась в Польше. Евреи составляли десять процентов ее населения, а в крупнейших городах, таких как Варшава, Лодзь, Краков, - до тридцати процентов. Поляки восприняли независимость как возможность отомстить. Они декларировали «Польшу для поляков» и быстро принялись подавлять все меньшинства в своих границах. Третьего ноября 1917 года Польша объявила о своей независимости. К 1921 году ее армия под руководством генерала Йозефа Пилсудского³ вступила в шесть военных конфликтов со своими меньшинствами и соседями. Евреи ужасно пострадали во время этих сражений, став «козлом отпущения» для обеих сторон, представляя прекрасную мишень для убийства садистских толп.

Главным образом Польша воевала за контроль над Восточной Галицией вокруг Львова (евреи называли его по-немецки Лемберг) с меньшинством. Это были украинцы, которые по культурным, религиозным и социальным причинам хотели объединиться с братьями на Украине, боровшейся тогда за независимость с Россией. Евреи хранили нейтралитет в этой войне, но их симпатии были на стороне поляков, меньшем из зол. Но, когда поляки захватили Львов, все кончилось жестоким погромом. Впоследствии в интервью Пилсудский отрицал погром: «Не думаю, что там было что-то серьезное, я еще не получил об этом полного отчета. Я должен выяснить. Но надо признать, что поляки не любят евреев. Евреев в Польше очень много, они представляют инородное тело, от которого всякий хочет избавиться».⁴

К 1923 году Польша оторвала Вильно от недавно образованного литовского соседа, многие евреи пострадали и во время этой войны. Литовцы обвиняли евреев в том, что они за поляков, а поляки считали их враждебными литовцами. Польско-литовская граница стала закрытой и опасной. Этот новый искусственный барьер был чуждым для евреев, которые всегда жили по обе стороны границы этих теперь враждующих стран, между городами и поселениями которых прежде шло общение и обмен. С концом войны ешивы стали возвращаться на родные места в древние центры учения и традиции в литовской Польше и Литве. Хотя Литва без Вильно была немыслимой для нормального литовца, как и еврея, но литовские националисты, сгорая от позора, быстро стали обвинять в этом евреев. Новый национализм малых меньшинств Европы привел к злостному антисемитизму и жестоким погромам. Неудивительно, что в начале двадцатых годов возникла массовая эмиграция из Польши и Литвы.

Но главной ареной войны для евреев стала Украина, где шла борьба за власть между тремя силами: Польшей, красной Россией и белой Россией. Весной 1920 года поляки дошли до Киева, оставляя по пути жуткие раны новой войны и добавляя их к старым ранам. Евреи, как обычно, ужасно страдали, а украинцы снова лили еврейскую кровь.

Русская Белая гвардия, которая вначале с большим успехом отчаянно боролась против большевиков, стала терпеть поражения, когда Троцкий организовал Красную армию. Украинская национальная армия под руководством Семена Петлюры⁵ вступила в союз с белыми, и вся Украина превратилась в арену беспрерывных погромов. Еврейские деревни и городские кварталы громили и разрушали до основания с неописуемым варварством и жестокостью. Детей, беременных женщин и маленьких девочек вытаскивали на улицы и подвергали ужасным мучениям по специально разработанному плану. Только последующие зверства нацистов можно сравнить с этой катастрофой ненависти украинцев: «С 1918 года по 1921 год на Украине прошло больше двух тысяч погромов. Полмиллиона евреев остались без крова, тридцать тысяч убили, и вместе с теми, кто умер от ран и болезней, возникших из-за погромов, погибли сто пятьдесят тысяч евреев».⁶ Еврейское сердце Европы было опустошено от Вислы до Дона, черта оседлости превратилась в одну общую могилу.

Красная армия разбила белых, и к августу 1920 года докатилась почти до врат Варшавы. Но там Пилсудский и поляки в контрнаступлении отбросили русских назад к Пинску. Тогда окончательно стабилизировалась граница между Польшей и Россией и сохранялась до начала второй мировой войны. Поляки добавили к уже существующему мифу «еврей-большевик» рассказы о еврейских комиссарах, которые убивают невинных поляков. Трагедия русской революции была в том, что массы Польши, Литвы, Украины и России представляли себе евреев большевиками, хотя в основном евреи были против них и страдали от их репрессий сильнее других.

³ 1867-1935. Польский национальный герой в двадцатых-тридцатых годах 20 века, потом стал диктатором. Хотя его антисемитская правая национальная политика выглядит умеренной на фоне общей ксенофобии и вирулентного антисемитизма, царившего в Польше того времени.

⁴ Сандерс, Берега отказа, 323.

⁵ 1879-1926. Его застрелил еврейский юноша в отместку за погромы на Украине.

⁶ Гиттельман, стр. 106.

Чехословакия и Венгрия

Хотя и не такой кровавый, переход к независимости в других новых странах Европы особо затронул евреев. Только в Чехословакии под руководством Тома Масарика⁷ и Эдуарда Бенеша⁸ евреи пользовались полной поддержкой и всеми правами. Но эта страна находилась в постоянных конфликтах со своими соседями, особенно Венгрией, и закрытые границы между странами создавали трудные проблемы для евреев, особенно хасидов, у которых ребе, их религиозные руководители, проживали по другую сторону границы. Главный бастион учения Чехословакии находился в Прессбурге (теперь столица Словакии Братислава), а его влияние и поддержка были связаны с Венгрией.

Еврейская жизнь в этих двух странах между войнами процветала, несмотря на антисемитизм масс, который чувствовался постоянно. Теперь он подогревался связью в общественном сознании между евреями и коммунистами. Бела Кун (1886-1939), еврей, был диктатором недолгого коммунистического режима в Венгрии, который держался до переворота осенью 1919 года. Курт Айзнер (1867-1919), тоже еврей, был лидером коммунистического восстания и правительства в Баварии в 1918 году. Его убили в 1919 году. «Красная Роза», Роза Люксембург⁹ была самой пламенной коммунисткой-революционеркой вне России. И она была убита в 1919 году. Эти светские, радикальные нееврейские евреи разжигали тот самый антисемитизм, который надеялись искоренить своим экстремизмом. Их слепая ненависть к своей традиции и народу превратилась в смертоносное оружие, направленное в сердце еврейского народа. Их вину в разрушении европейской цивилизации и еврейского народа в двадцатом веке нельзя преуменьшать. Как всегда, плоды еврейской ассимиляции и радикализма оказались горькими.

⁷ 1850-1937. Первый президент Чехословакии. Терпимый, благородный друг евреев и человечества. Он посетил Палестину в двадцатых годах и поддерживал идею еврейского государства.

⁸ 1884-1948. Второй президент Чехословакии, преданный помощник и ученик Масарика и его министр иностранных дел до 1937 года.

⁹ 1871-1919. См у Джонсона, стр. 448-450 блестящий анализ ее политической философии и еврейской ненависти к себе.

Партии и направления

Новые правительства в Европе, которые внешне были демократическими, предоставили еврейским гражданам право голоса и организации политических партий. В отличие от евреев Западной Европы и США, которые принимали участие в политическом процессе как часть общей политической структуры и никогда не формировали исключительно еврейских политических партий, евреи Польши, Литвы и других восточных и центральных европейских стран создавали такие партии. Они должны были выразить еврейский голос в национальных парламентах и местных советах.

Кроме того, в таких польских городах как Варшава, Краков, Лодзь были автономные еврейские правительства, которые регулировали еврейскую жизнь. Уровень автономии и свободы действий в местных органах самоуправления варьировалось в разное время, но редко они были свободны от вмешательства национального правительства. В Польше правительство Пилсудского открыто вступало в контакт с некоторыми еврейскими политическими фигурами и партиями, чтобы повлиять на исход выборов, и много раз результаты таких нечестных выборов отменяли польские суды. И все же политическая деятельность продолжалась вплоть до Катастрофы.

Тремя основными политическими группировками польского и литовского еврейства были Бунд и другие левацкие социалистические партии, Агудат Исраэль, которая представляла традиционных, соблюдающих евреев, и сионистские партии, религиозные и светские, которые продвигали идею поселения в Палестине. Кроме того, были еще осколки этих группировок, иногда, несмотря на малочисленность, очень влиятельные благодаря коалиционной структуре национальных и локальных правительств и строго пропорциональному представительству. Несогласия в политике, взглядах и целях этих еврейских партий было интенсивными, личными и едкими. Большинство этих разногласий исходило из различия взглядов на то, как лучше решать «еврейскую» проблему и с кем заключать союз. Евреи, которые столетиями были отстранены от политической жизни, теперь вступили в борьбу между партиями с лихорадочным энтузиазмом. То они вели себя благородно, то оппортунистически, то злобно, насильственно, то альтруистично, позитивно или контрпродуктивно. А иногда все сразу одновременно.

Жесткие политические схватки партий и группировок евреев в Польше позднее перешли в Израиль и сохранились до сих пор как стойкий сорняк. Евреи в Польше были раздроблены и очень отличались друг от друга. Еврейская Польша была бастионом традиции и учености в Торе, хасидизма и новаторского обучения.¹⁰ Но и оплотом светского еврейства, национализма, социализма и нигилизма. Она была самой плодородной почвой в мире для мобилизации сионистов, но и произвела самых упорных противников сионизма. Еврейская Польша была живой, бурлящей, шумной и скандальной, творческой и интеллектуальной, многочисленной, но очень нестабильной, ненадежной. Инстинктивно чувствовалось, что ее будущее неустойчиво, и ее реакция на проблемы самой Польши, учитывая ее значительное еврейское меньшинство между войнами, было диффузным и спутанным.

Значительное число польских евреев эмигрировали после войны в Америку и Палестину, но в начале 20 годов Америка закрыла двери для иммиграции. В 1921 году из Польши уехали 120 ООО евреев, а в 1922 году только 50 000. В 1924 году акт Джонсона радикально ограничил иммиграцию из Польши до 5 982 человек в год. Уменьшился и поток эмигрантов в Палестину, потому что изменилась позиция Британии по вопросу о создании «национального еврейского дома в Палестине».

Почти 50 ООО польских евреев стали резидентами Германии в 20 годах. Их третировали немцы Германии и презирали немецкие евреи.¹¹ Но, несмотря на все препятствия, «остюден» (восточные евреи) стали частью еврейской жизни Германии и принесли восточноевропейский дух и преданность изучения Торы в общину немецких евреев. Хотя постепенно они становились более «модерными» и «германскими» и менее «польскими», на них всегда смотрели как на нежелательных аутсайдеров в эти двадцать лет между войнами.

Ситуация евреев в Германии после войны стала угрожающей, но это сознавали немногие. Их будущее в этой стране было связано с триумфом политической демократии, финансовой стабильностью и процветанием и мирным отношением Германии со своими соседями. Такой была программа Веймарской республики в Германии 1920-1933 годов. Но потом она распалась, что повлияло на судьбу Европы и уничтожение германского еврейства.

Развязали первую мировую войну и привели Германию к поражению «армия, князья, генералы, землевладельцы, профессора права, которые академически подтвердили право Германии на войну, и лютеранские пасторы, которые придали ей моральный авторитет...». Но их никто и никогда не обвинял в войне и ее сокрушительных последствиях. «Истину не только не произнесли, но заботливо скрыли под мифом о том, что военную машину Германии «ударили ножом в спину» гражданские пораженцы и трусы».¹²

Германия искала, на кого свалить поражение, и направила проклятия на коммунистов, социалистов, социал-демократов, демократию, затем Веймарскую республику. А потом совсем нелогично на евреев. Коммунисты, социалисты, социал-демократы и Веймарская республика обелили себя, став нацистами. Только еврей оставался вечно ненавидимым козлом отпущения.

¹⁰ Ешива Хахмей Люблин, основанная равом Меиром Шапиро, и школьная система Бейт Яков для девочек, основанная Сарой Шнирер - только два примера старого вина Торы в новых сосудах двадцатого века.

¹¹ Изучение Торы и внешне выраженный ортодоксальный стиль жизни стали сильнее ощущаться в еврейско-германских кругах, где прежде ортодоксальная жизнь была не видна.

¹² Modem Times, Paul Johnson, Harper and Row, 1985, p. 108, 111.

Германские качели на краю пропасти

В двадцатых годах в Германии была ужасная инфляция и масса безработных. На этой почве возникло много радикальных движений и партий. Парламент и правительство были бездейственными и нестабильными.

На улицах происходили стычки левых и правых. Умножалось число «фолькише» партий, среди них появилась и маленькая национал социалистическая партия, возглавляемая Адольфом Гитлером, который служил капралом в германской армии во время войны. Первые три года войны несли Германии только потери, ее империя распалась, и гордость ее была травмирована.

Антисемитизму, который всегда присутствовал в Германии, - так Мартин Лютер, основатель ведущей германской церкви, был ярым антисемитом - официально противостояла Веймарская республика. Но крушение надежд, политика мести и реваншизма сделали антисемитизм в двадцатых годах более популярным и стойким среди немецких масс.

На поверхности, в Германии преобладало нигилистическое свободомыслие, но чуть глубже можно было обнаружить неконтролируемую ненависть, гнев, насилие, жадность и амбиции. Еврейская реакция на этот антисемитизм была амбивалентной. Евреи были напуганы, но считали, что могут так жить в Германии и даже процветать. Да и что они могли сделать? Антисемитизм в Германии был фактом немецкой жизни. Немецкий еврей того времени говорил: «Мориц Гольдштейн утверждал, что бесполезно демонстрировать беспочвенность антисемитских «свидетельств». Чего можно таким образом достичь? Знания, что их ненависть подлинная. Когда все их подозрения, извращения истины и ложь будут разбиты, устранить антипатию все равно не удастся».¹⁴ В Германии и Восточной Европе еврея воспринимали как чужака и узурпатора, он был естественным и самым удобным козлом отпущения для всех бед послевоенного общества.

¹² Modem Times, Paul Johnson, Harper and Row, 1985, p. 108, 111.

¹³ Националистические, ненавидящие чужаков и все чужое группировки.

¹⁴ Джонсон, там же, стр. 121.

Духовное оживление

И все же еврейская жизнь в Европе сохраняла творческую энергию и оптимизм. Ешивы Литвы постепенно восстанавливались - некоторые во вновь созданной Литве, другие в расширенной теперь Польше; Слободка, Мир, Поневеж, Каменец, Радин, Тельше, Клецк и Люблин снова стали центрами еврейского учения и Торы. Студенты из Г ермании, Англии, Западной Европы и даже Америки приезжали учиться в академии Торы Восточной Европы. В хасидских дворах Польши и Венгрии бурлила жизнь.¹⁵ Хотя многие, если не большинство тех, кто их поддерживали, не пережило грядущей Катастрофы, такие хасидские направления как Гур, Бельз, Бобов, Мункач, Сатмар, Вижниц, Спинка и другие, имена которых известны и сегодня, в период между двумя войнами были плодотворными и активными. Ребе из Гур, за которым стояли сотни тысяч его последователей, успешно находил возможность для создания и финансирования в Польше сотен школ. Совместные усилия Хафец Хаима и рава Хаима Озера Гродзинского привели к созданию Ваад а-йешивот (Комитета ешив), который ждала та же судьба, что и литовские академии. Рав Меир Шапиро¹⁶ из Люблина призывал к созданию новых ешив и применению новых методов преподавания Торы.

Сара Шнирер (1882-1935) создала в 20 годах систему школ для девочек в Кракове. Она встретилась с сопротивлением некоторых раввинов, но с помощью и поддержкой Хофец Хаима, рава Хаима Озера Гродзинского, ребе из Гур и ребе из Бельз произвела революцию в традиционной еврейской жизни. Женское образование во всем разнообразии, глубине и популярности - один из основных вкладов в еврейский мир за последние 60 лет.

Бедность, презрение, притеснения правительства и внутренние разногласия не помешали развитию евреев Европы, их численность выросла. Центральная сила иудаизма в Европе воспитала и помогла организовать еврейскую жизнь в Палестине и Америке в 20 годы. Незадолго до уничтожения, европейское еврейство обогатило традицию во всех формах учености и благотворительности, сохраняя при этом верность прирожденным стремлениям к разумности, состраданию и морали.

Испытывая враждебность новых правительств Европы к еврейским гражданам, традиционные евреи не сдавались. Избиения, унижения, налоги, преследования, ограничения и насмешки¹⁷ были привычными для религиозных евреев, хотя правительства, которые это делали, внешне провозглашали полное равноправие. Но религиозные евреи редко обижались на это, они ощущали свое моральное превосходство над вульгарной толпой. Ортодоксия не ожидала привилегий от новой Польши, Литвы или Австрии, поэтому ее не удивляло и не выбивало из колеи то, что новый розовый мир Европы после Версаля не материализовался. Духовная сила традиционной жизни по Торе и глубоко укорененный исторический опыт укрепляли еврейскую силу и самоуважение.

Светские евреи были потрясены антисемитизмом в Европе двадцатых годов. Инвестировав все идеалистические капиталы в национальное и интернациональное движения того времени, они были в отчаянии и смущении, испытав презрение своих идеологических союзников и сограждан. Их программы борьбы с этим новым антисемитизмом только его провоцировали. Их яростная защита прав евреев в парламенте и на улицах встречалась с еще большей враждебностью и ненавистью.

Надежды еврейских социалистов, профсоюзных деятелей, социал-демократов и других к середине 20 годов рушились, они стали искать что-то новое. Многие, разочарованные перспективами еврейской жизни в Европе, повернулись к Палестине в поисках удовлетворения гордости. Сионистское движение в Польше и других странах Европы усилилось в 20 годах в результате банкротства других светских еврейских партий. Но чувство отверженности, никчемности, гнева и глубокого разочарования никогда не покидали светское еврейство до трагедии в Европе, которая достигла кульминации во вторую мировую войну.

¹⁵ Национальная польская железная дорога построила специальную ветку из Варшавы в Гура (Колвария), где находилась резиденция ребе из Гур, откуда он направлял сотни тысяч своих хасидов. Перевозя туда хасидов, железная дорога получала солидные прибыли.

¹⁶ Один из ведущих раввинов того времени. Был членом польского парламента, лидером Агудат Исраэль, основателем ешивы Хахмей Люблин. Его историческим достижением была идея Даф Йоми ежедневного изучения во всем мире одного и того же листа (двух страниц) Талмуда, в результате чего весь Талмуд прочитывают за семь с половиной лет. Рав Шапиро видел в этом способ объединить общей учебой всех евреев и повысить их духовный уровень. Сегодня в этой программе участвуют повсеместно десятки тысяч людей, получая с помощью квалифицированных преподавателей доступ к этому основному хранилищу еврейской мудрости и традиции.

¹⁷ Письма к раввинам или в польские ешивы, на которых были малейшие ошибки в имени адресата, обычно возвращали отправителю или бросали в долгий ящик.

ДЛЯ КОГО ПАЛЕСТИНА? - Новые правители

Евреи и сионисты в частности были убеждены: Декларация Бальфура дала им национальный дом в Палестине. Конференция в Сан-Ремо в апреле 1920 года поддержала это заключение, даровав Британии, автору декларации, мандат на контроль Палестины:¹ легальные и практические средства исполнить эти обещания. В 1914 году население Палестины составляло 800 ООО человек, а к 1919 году сократилось до 600 000. Из них, примерно 66 000 (11% от общего числа) составляли евреи.² Сионисты планировали расширить иммиграцию, купить много земли и создать инфраструктуру нации. Все это под административным правлением, защитой и даже поддержкой Англии. Но были глубоко разочарованы.

Арабы сразу начали насилия, протестуя против декларации и еврейского ишува. Их бунты стали фактом жизни в Палестине в последний век турецкого правления. Англия, заинтересованная в стабильности, поняла, что сионистская направленность декларации ведет к росту арабского насилия. Военная администрация мандатного правления Палестины выбрала проарабскую, антисионистскую, если не антисемитскую политику.³ Главной силой в этом был сэр Рональд Сторрс, английский губернатор Иерусалима с 1917 года по 1925 год. Способный и умный администратор, он был арабистом, типичным для британских колониальных сил и дипломатов того времени, который романтизировал арабскую проблему и самих арабов, поэтому проявлял к арабам необоснованную симпатию. Евреи классифицировали его как худшего врага в Палестине, и все его заявления, действия и даже само присутствие доводили их до безумия.

Сторрс и его правление создали у местных арабов впечатление, что насилия могут привести к отмене декларации, и те с радостью восприняли намек. 1 апреля 1920 года арабы устроили погром против беззащитных, религиозных, антисионистски настроенных евреев⁴ из еврейского квартала Старого города Иерусалима.⁵ 9 человек убили, 244 ранили. Арабская полиция присоединилась к бунту, а британская армия не вмешивалась в течение 5 дней. Это стало образом действий в Палестине с 1919-1948 годов: арабское насилие, жертвы среди евреев и британский нейтралитет, поддерживающий арабов.

В 1920 году Джордж Керзон, преемник Бальфура в британском министерстве иностранных дел, назначил ассимилированного еврея сэра Герберта Самуэля⁶ верховным комиссаром Палестины. Известный политик либеральной партии, симпатизирующий идее сионизма, он воспринимался евреями как современный Нехемия.⁷ В первый шабат в Иерусалиме он прошел пешком в синагогу Старого Города⁸ и прочел Афтару⁹ об утешении Израиля. Но столкнулся с обычной проблемой ассимилированных евреев на национальной государственной службе. Его лояльность английской политике и ее целям и необходимость «объективного», «равновесного» подхода в арабо-еврейском конфликте болезненно контрастировала с его еврейским происхождением и инстинктом.

Веря в демократию и либерализм Англии, Самуэль пытался демократически привести к умиротворению; создать представительные органы управления страной и построить социальную и экономическую инфраструктуру для общего блага. Его цели и намерения были высокими и достойными, но суждения безнадежно наивными. Его Постановление об иммиграции, вышедшее в сентябре

1920 года, поощрило иммиграцию, и в следующем году почти 12 000 евреев приехали в Палестину, что назвали третьей алией. Это были молодые евреи из Восточной Европы, решительные, тренированные, готовые к предстоящим испытаниям. Хотя среди этой алии было немало традиционных евреев, в основном она была нерелигиозной, социалистической и преданной идее создания нового светского еврея, как это представляла сионистская культура. Они стали становым хребтом нового ишува и со временем второй группой лидеров государства. 

¹ В то время в Палестину входили также восточный берег реки Иордан, где ныне располагается (хашемитское королевство) Иордания, и Голанские высоты. Но Англия в 1923 году передала Голан Сирии, которая тогда находилась под управлением французов.

² O’Brien, The Siege, p. 123.

³ См. O’Brien, стр. 139. Вот реплики некоторых ведущих британских генералов по поводу Палестины: «Бальфур, Ллойд Джордж и их длинноносые друзья», «еврейская ограниченность», «Евреи такие умные, а арабы такие глупые и неразумные, что быть за арабов выглядит по-спортивному».

⁴ Когда дело шло о насилии и терроризме, арабы никогда не вникали в различия между евреями сионистами и несионистами.

⁵ Еврейский квартал старого города - часть древнего центра Иерусалима внутри высоких крепостных стен, где столетиями жили религиозные евреи.

⁶ 1870-1963. См. отзыв Джонсона в «Истории евреев»: «Он хотел быть евреем без веры в Б-га; сионистом, не присоединяясь к сионистской организации; и создать еврейский национальный дом, не раздражая арабов». (Джонсон описывает типичного «еврея в сердце», он поступает, как ему угодно, сохраняя уважение к себе и благородный вид - Л С.) Евреи относились к нему значительно мягче.

⁷ Пророк, который возглавил возвращение евреев на родину из Вавилонского изгнания.

⁸ Длительная и жаркая дорога под летним солнцем Иерусалима.

⁹ Утреннее чтение в шабат из Пророков после чтения свитка Торы.

Арабские беспорядки

На каждого еврея, который иммигрировал в Палестииу в двадцатых годах, прибывали два араба. Их привлекало развитие новой сельскохозяйственной и индустриальной инфраструктуры, финансируемой сионистским движением. По иронии, сам успех сионизма в развитии своей родины утверждал их постоянный статус меньшинства, потому что арабская иммиграция была больше. Палестина не была переполненной, но содержала две совсем разные группы, которые смотрели друг на друга с подозрением, а иногда открытой ненавистью. В такой ситуации рассудок, терпимость и приспособление оказывались под угрозой.

Проарабские настроения многих британских военных в Палестине вкупе с пресловутым еврейским «равновесным» подходом Самуэля, когда дело касалось его собратьев, давали арабам достаточные основания для оптимизма. В 1920 году они бунтовали, но еще не могли достичь своих целей. Спустя год они поставили верховного комиссара Самуэля в безвыходную ситуацию. Они были уверены, что еврейское происхождение не позволит ему принять решительные меры против их беззаконий и террора. Новый Нехемия мог превратиться в нового Ирода. Первого мая 1921 года арабские погромщики в Яффо убили 27 евреев и ранили 104. Скоро террор прокатился по всей Палестине. На следующей неделе было убито еще двадцать евреев и многие ранены. Поскольку ситуация быстро ухудшалась, евреи теперь вооружились для самозащиты. Несмотря на симпатии к арабам, британская армия была готова сокрушить бунтовщиков и положить конец погромам, но Самуэль, как и надеялись арабы, медлил.

Наконец, чтобы положить конец беспорядкам, он сделал арабам две важные уступки. Это был прецедент подкупа для умиротворения арабских бунтовщиков, который стал практикой западной политики. Самуэль приказал временно остановить еврейскую иммиграцию и назначил жестокого и хитрого иерусалимского арабаантисемита Хадж Амина эль-Хуссйни (1893-1974) главным муфтием Иерусалима.¹⁰ Осужденный за бунт и убийство в 1920 году, он был прощен, реабилитирован и назначен на этот важный пост. Его назначение закрыло на двадцать пять лет все возможности кооперации с умеренными арабами. Его ненавидели и боялись не только евреи, но и многие арабы. Подкупом и убийствами он устранил всех соперников и врагов. Он одним из первых горячо поддержал Гитлера и его политику геноцида против евреев. Наследник арабской традиции насилия и террора, он передал эти методы арабам Палестины.

Теперь Самуэль пытался создать Палестинский парламент, который поможет Англии в делах Палестины. Было понятно, что благодаря своей численности арабы будут доминировать в этом парламенте, который Самуэль назвал «национальным демократическим институтом». Евреям пришлось принять эту идею из-за зависимости от Британии и наивного идеалистического согласия с формами западного либерализма, какими бы неприемлемыми и угрожающими для их физического существования они ни были в Палестине. Но арабы, как не раз в будущем, спасли евреев собственной глупостью.

Они сходу отказались, отвергнув саму идею кооперации с евреями, чем вынудили Самуэля забрать это предложение. В результате, Палестиной правили одновременно несколько правительств. Британцы контролировали страну с помощью полиции и иммиграционной политики. Сионистская организация посредством Палестинского национального совета, Хаганы," Гистадрута¹² и других еврейских групп управляла еврейской общиной и представляла еврейские интересы в мандатном правительстве. Кроме того, была крупная группа евреев старого ишува и Агудат Исраэль, у которых было самоуправление, независимое от контроля сионистов. Арабы сформировали Высший мусульманский совет под руководством муфтия, и эта группа получила полную власть в арабских вопросах в Палестине. Так жизнь в Палестине с

1921 года по 1948 год зависела от баланса интересов и целей этих разных «правительств». Это был обескураживающий эксперимент.

¹⁰ Этот пост был создан британским мандатным правительством, чтобы дать арабам лидера и иметь с ним дело.

Первый раздел

В начале двадцатых годов Винстон Черчилль, тогда министр по делам колоний, оторвал восточную часть Палестины, переименовал в Трансиорданию и передал в дар эмиру Абдалле, одному из хашемитских шейхов, который возглавил инспирированное союзниками восстание против турок в первой мировой войне. Это была новая искусственно созданная страна с маленьким кочевым бедуинским населением, выживание которой полностью зависело от Англии.

Евреи были разочарованы, считая, что ампутация этой части страны противоречит духу Декларации Бальфура. Но особых усилий к экономическому развитию Заиорданья сионисты не прикладывали, у них хватало проблем и без этого, поэтому их протесты были слабыми и неэффективными. Абдалла и его наследники включились в арабско-еврейскую борьбу в Палестине. То, что Черчилль вовлек их в это противостояние, еще усугубило прежнюю проблему.

В 1924-1925 годах Самуэль отменил временный запрет на иммиграцию, и в Палестину въехали почти 50 ООО евреев. Четвертая алия совпала с закрытием Америки для восточноевропейской иммиграции. Ужасные условия побудили многих евреев Польши, особенно молодых, эмигрировать, и Палестина стала привлекательной. Эти новоприбывшие осели главным образом в Хайфе, Тель-Авиве и еврейском Иерусалиме, придав сил строительству страны. Арабы смотрели на новую волну с подозрением и ненавистью, но тогда не устраивали погромы, а отвечали усилением своей иммиграции. К 1930 году арабов в Палестине все еще было значительно больше: пять к одному, но в период первой мировой войны соотношение было 9:1. Поэтому продолжение еврейской иммиграции было главной темой жалоб арабов мандатному правительству вплоть до 1948 года.

¹¹ Еврейская самооборона, народная милиция, которая потом стала ядром израильских вооруженных сил.

¹² Левая профсоюзная организация страны, самая мощная сила в обществе и экономике страны.

Погром в Хевроне

В новой алие 1924 года присутствовал свежий и исторически важный элемент. Большая ешива из Слободки, возглавляемая равом Натаном Цви Финкелем и равом Моше Мордехаем Эпштейном, решила открыть отделение в Палестине. Эти два великие раввина вместе с сотней ведущих учеников Слободки покинули Литву и в 1924 году основали ешиву в Хевроне, где похоронены Патриархи. Известная во всем мире как ешива Хеврон, она внесла важный вклад в еврейскую жизнь в Палестине, символизируя вечную связь мира ешив с Землей Израиля и желание сделать позитивные шаги, чтобы обеспечить традиционный еврейский характер ишува.

Многие великие раввины и ученики ешив Польши и Литвы, вдохновленные примером Слободки, тоже поехали в Страну Израиля. Прежние ешивы Палестины ожили благодаря этим новым ученым, и возникли новые ешивы. Горизонты изучения Торы в Палестине, которые у многих ассоциировались исключительно с некоторыми районами Иерусалима, теперь расширились, укрепились, стали общеизвестными. Многие светские лидеры ишува не заметили этой новой силы, а другие не придали ей значения в истории развития нового еврейского общества в Палестине. Но время показало их неправоту. Ешивы в Палестине, как и в диаспоре, продемонстрировали свою жизнеспособность и влияние, намного превосходящие малое число студентов в этих центрах обучения. Там сосредоточились блестящие ученые и идеалистические лидеры, многие из которых стали раввинами, педагогами и строителями ожившего ишува Торы.

Но какой бы сильной ни была пропаганда еврейской иммиграции в Палестине, результаты разочаровывали. 20 годы предоставили для нее возможности: тогда ограничения британцев на въезд были умеренными, несмотря на арабское давление. Преемник Самуэля, лорд Пламер занял место в его офисе в 1925 году, был эффективным, способным, честным человеком и не принимал никакой чепухи от арабов в связи с их погромами. И все же в 1925-1933 годы в Палестину въехало мало евреев.¹³ Причин несколько: экономические трудности в Палестине посравнению с уровнем жизни евреев в других странах, интенсивно светская, социалистическая ориентация Еврейского агентства (Сохнута) и Гистадрута, непривлекательная для многих евреев, особенно ортодоксов, постоянная угроза арабского насилия и, наконец, инерция жизни, которая правит нами всеми. Следующее десятилетие показало, какую беду принесла европейским евреям их ошибка - то, что они не эмигрировали из Европы.

В 1929 году арабы устроили серию больших погромов в Палестине. Убили свыше 150 евреев и несколько сот искалечили.¹⁴ Еврейскую общину в Хевроне вместе с ешивой Слободка зверски уничтожили.¹⁵ Еврейскую собственность по всей Палестине разрушали и расхищали. С опозданием в это вмешалась британская армия и подавила бунт, но злостность политики муфтия стала очевидной. Арабы систематически использовали террор и насилие, чтобы изгнать евреев из Палестины. Эта политика существенно не менялась в течение 70 лет.

¹³ В 1927 году приехали 2713 человек и больше 5000 уехали. Проблема евреев, покидающих Палестину, йерида - поражала еврейский ишув в течение всего его существования.

¹⁴ В своей биографии «Испытание и ошибка», стр. 411, Вейцман пишет, что жена британского секретаря по иностранным делам сказала ему: «Не понимаю, что евреи подняли такой шум из-за нескольких десятков убитых в Палестине? Столько погибает в Лондоне в дорожных катастрофах, и никто на это не обращает внимания».

Внутренние разногласия

Евреи в Палестине разделились на три основные группы. Бен-Гурион и его соратники, социалисты и сторонники светской жизни, мечтали о еврейском государстве, основанном скорее на Марксе, чем на Моисее. Они собирались создать «нового еврея», который избавится от всего «груза» изгнания. А их отношение к арабам, населяющим Палестину, было двойственным. Они надеялись как-то прийти с ними к миру, основываясь на растяжимом понятии общей территории и гуманизма. Хотя они готовились физически защищаться от арабского насилия, они предпочитали игнорировать политическую подкладку и последствия арабского террора.

Группа сионистских ревизионистов ориентировалась на капитализм и создание чисто еврейского государства, не видя возможности жить в еврейском государстве с арабами.¹⁶ Зеэв Жаботинский, лидер ревизионистов, считал, что новое еврейское государство возникнет в результате войны, а не дипломатии, поэтому поддерживал создание военизированных групп. Он высмеивал Бен-Гуриона персонально и идеологически, а тот отвечал на это ненавистью и даже насилием. Жаботинский и его последователи тоже были светскими людьми и воспринимали религию в новом еврейском государстве как ненужный анахронизм. Но не основывались на Марксе и его антирелигиозной направленности, их публичные выступления не подчеркивали эту тему так остро, как делали социалисты, поэтому у Жаботинского были последователи и из ортодоксального лагеря.

Третьей группой были ортодоксальные евреи, которые пытались видеть предполагаемое еврейское государство в религиозном и историческом контексте. Партия Мизрахи, которая была частью сионистского движения, и Агудат Исраэль, которая не была, спорили между собой о тактике, политике, личностях и даже целях религиозного ишува. Но согласны с тем, что в будущем еврейское государство, как бы и когда бы оно ни было создано, не могло выжить как чисто светское государство. Кроме того, были ортодоксальные евреи, выступающие против создания какого-либо еврейского государства - даже религиозного - по религиозной и идеологической причине. Эта группа, хотя и маленькая, была очень громкой и настойчивой и также оказывала свое влияние.

Кроме этих групп в Палестине был Хаим Вейцман. Он представлял большую и мощную фракцию в сионизме, не согласную с социалистическим направлением Бен-Гуриона, и хотел светского капиталистического государства. В течение двадцатых годов Вейцман продолжал разыгрывать «английскую карту», надеясь, что Англия всетаки поможет создать еврейское государство в Палестине, взяв ее под крыло Британской империи. Вейцман воспринимал Декларацию Бальфура лишь как первый шаг на марше англо-еврейской кооперации, которая приведет к созданию еврейского государства, союзника Англии. Но история показала: эта декларация была высшей точкой англо-еврейских отношений, а кооперация между евреями и британским правительством постоянно разрушалась с 1917 года по 1948 год.

Вейцман упрямо отказывался это признавать. Он находился в открытой конфронтации с Бен-Гурионом и Жаботинским по вопросам политики¹⁹ и с ортодоксальными группами - относительно религии. Тем не менее, по прошествии времени, можно его оценить как крупнейшего и самого эффективного сионистского лидера в период между Декларацией Бальфура и созданием государства Израиль. В глазах нееврейского и даже большей части еврейского мира Вейцман представлял сионизм и его еврейские чаяния. Его основой был общий сионизм, вне и внутри Палестины, и его личность, проницательность и твердость позволили ему удерживать контроль над финансированием и направлением сионистского движения большую часть времени, несмотря на личную и политическую оппозицию Бен-Гуриона и его отдельные победы. Он был силой, с которой нельзя было не считаться.²⁰

¹⁴ В своей биографии «Испытание и ошибка», стр. 411, Вейцман пишет, что жена британского секретаря по иностранным делам сказала ему: «Не понимаю, что евреи подняли такой шум из-за нескольких десятков убитых в Палестине? Столько погибает в Лондоне в дорожных катастрофах, и никто на это не обращает внимания».

¹⁵ Арабы убили пятьдесят девять евреев, из них двадцать четыре были учениками ешивы.

¹⁶ Частью их идеологии был отмен раздела Палестины, который устроил Черчилль, возврат восточного побережья Иордана - Трансиордании - как древней еврейской родины и новое еврейское государство. У ревизионистов был лозунг: «Есть два берега Иордана. Этот (западный) наш. И тот тоже наш».

¹⁷ Агудат Исраэль поддерживала еврейское государство не как решение «еврейской проблемы». Она хотела создать физическое убежище для евреев Палестины, но не соглашалась с идеей государства. Освобождение Израиля, согласно традиции, должно наступить в результате духовного величия и раскаяния евреев, и мессианское освобождение создаст государство, предсказанное пророками. Диаспора (изгнание и жизнь в рассеянии), с этой точки зрения, началась не из-за политического или военного поражения, значит и спасение было не в политике или армии. А Мизрахи видела государство как необходимый этап по дороге к освобождению, поэтому даже светское государство в их глазах было позитивным явлением. Основное различие в этих идеологиях коренилось в споре о тактике, позициях и действиях по отношению к сионизму.

¹⁸ Этот взгляд был особенно распространен в Восточной Европе двадцатого века. Его пространно выражал рав Йоэль Тейтельбойм, ребе из Сатмар, биологический и идеологический потомок рава Моше Тейтельбойма (упомянутого прежде и в том же контексте).

¹⁹ Бен-Гурион чувствовал, что дипломатия и хорошие отношения с Англией были вторичными по сравнению с еврейским трудом и усилиями в самой Палестине. Он остро критиковал Вейцмана за непрактичность и наивность, был предан социализму и триумфу труда над капиталом. Находясь в разных идеологических лагерях, они испытывали друг к другу враждебность. А Жаботинский считал Вейцмана слишком мягким и ищущим компромисса с Британией. Он высмейвал его пацифизм и «галутное сознание», «ментальность гетто». Отторжение Жаботинского от сионизма в период между войнами повело и к его антагонизму с Вейцманом. По иронии, Жаботинский и Бен-Гурион выражали друг другу отвращение с тем же удовольствием, как и к Вейцману

²⁰ Хотя Бен-Гуриону и Жаботинскому трудно было согласиться с его реальностью.

ПОСТОЯННАЯ АССИМИЛЯЦИЯ - Шумные двадцатые годы

Двадцатые годы полностью реализовали попытку, которую веком раньше предприняли Реформа и Аскала/Просвещение, стараясь иначе определить иудаизм и еврейский народ. До первой мировой войны они не могли привлечь большинство мирового еврейства. Погромы и преследования евреев в России прозвучали погребальными колоколами для программы Аскалы. Но возникновение сионизма реанимировало ее, дав ей практическое применение и позволив оседлать древнюю религиозную мечту о возвращении в Израиль, Сион. Иврит, популяризуемый и секуляризованный Аскалой девятнадцатого века, стал теперь разговорным языком и знаком нового ишува в Палестине, как и всего сионистского движения в мире.¹ Основным мотивом еврейской литературы, искусства, песни и драмы стало возвращение в Палестину.²

Идея сионизма стала мощным магнитом для всех евреев, кроме коммунистов и левого Бунда. Даже ортодоксальные евреи, противостоя политическому сиониз- му, всегда поддерживали усилия расширить и укрепить еврейское поселение в стране. В течение веков только ортодоксы и поддерживали еврейское присутствие в Палестине, хотя их основной целью был религиозный и духовный рост. Но сионизм показал, что является главным средством трансформации большой части еврейства, которая приняла светскую жизнь и систему ценностей.

Реформированный иудаизм выступал против сионизма и еврейского государства в страхе, что евреев обвинят в нелояльности к странам их проживания. Реформа стала социальной «минимальной религией», которая давала своим членам социально приемлемые религиозные чувства, не требуя от них ритуала, дисциплины и даже веры. Но скоро вырождалась в пустых формальностях, которые вели к полной ассимиляции и даже крещению.

В эйфории 20-х годов Реформа была на переднем крае антисионистской активности, уверенная, что окончательное решение «еврейской проблемы» в ассимиляции. Она не одобряла осмысленного еврейского образования, серьезного ритуала, принимая лишь всеобщие идеалы социальной благотворительности. Так она поощряла и легализовала силы культурной и социальной ассимиляции евреев Западной Европы. В двадцатых годах традиционное соблюдение заповедей и интенсивное еврейское образование не находили отклика в Западной Европе, волна еврейской ассимиляции и смешанных браков постоянно росла.

¹ Это поразительное достижение Элиэзера Бен-Йегуды (1858-1922). Он составил словарь современного иврита и создал Комитет (развития) языка, который ввел и формализовал правила иврита (с сефардским - восточным - произношением) как язык ишува. Этот новый диалект сознательно отвергал «восточноевропейское гетто», которое говорило на ашкеназском (европейском) иврите.

² Пример этой тенденции - создание Школы искусства «Бецалель» в Иерусалиме в начале двадцатого века.

Еврейские поборники светской жизни

Но главным катализатором перемен в еврейском обществе диаспоры и Страны Израиля было выдвижение светских евреев как лидеров Палестины. Светские евреи отличались от светских представителей других народов. В нееврейском мире, на Западе, светские люди воспринимали гуманизм, либерализм и агностицизм как способы бегства от древних обязательных форм церкви. Они бежали от религии в свой новый мир. А светские евреи бежали от одной формы религии к другой.

Новая ортодоксия еврейской светскости была такой же обязывающей и требовательной, как старая ортодоксия соблюдения Торы, ибо новый светский еврей верил в атеизм со всем рвением религиозного фанатика. Отказываясь от старых ритуалов и форм, новый светский еврей просто подменял их новыми ритуалами и формами. Рубашка с открытым воротом и шорты стали для него такой же униформой, как черный кафтан и высокая шляпа хасидов. Ходить без головного убора было столь же необходимым для нового еврея, как покрывать голову для его отца. На базе этой новой светской религии и было заложено новое общество в Палестине двадцатых годов.

Традиционные еврейские ответы светскому давлению в диаспоре и Палестине очень варьировали. Большинство ортодоксальных лидеров открыто выступали против него. Некоторые игнорировали светскую агрессию и придерживались традиционных путей и взглядов. Другие пытались найти в своих общинах и программах компромисс с поборниками светской жизни, особенно если те начинали доминировать в еврейском обществе.³

Укрепление светского образа жизни и светских людей в Палестине как руководящей силы в еврейских вопросах имело далеко идущие последствия, потому что теперь еврейская жизнь стала перемещаться из Восточной Европы в Америку и Израиль. Светское общество в Палестине потом оказало драматическое влияние на диаспору и ускорило процесс секуляризации и ассимиляции, который начался в девятнадцатом веке.

³ В Палестине борцы за светское общество контролировали руководство ишувом, и британские мандатные власти признавали их лидерами еврейской общины. Светские еврейские партии в Польше и Литве были очень популярными (больше тридцати процентов еврейского электората голосовали за них), они также оккупировали руководящие посты и контролировали еврейскую жизнь (например, еврейский общинный совет в Варшаве).

Определяющие отношения

Сионистское движение через свой исполнительный орган, Еврейское агентство в Иерусалиме, стремилось к политической власти и управлению новым ишувом.

Подавляющее большинство еврейского населения в Иерусалиме - сфарадим и ашкеназим⁴ - было ортодоксальным и доминировало в избираемых общественных советах. А страна шла за Иерусалимом. Но благодаря монополии в иностранной финансовой помощи, мощной политической организации и контролю над прессой сионисты начинали прибирать власть. Этому благоприятствовал голод в Палестине после победы британцев над турками, которые прежде властвовали в стране. Светские регулировали поставки неотложной помощи, идущей изза границы, и распределяли ресурсы, чтобы укреплять власть тех, кто поддерживает светский сионизм.

Следующим их шагом было усиление неортодоксального представительства в общинных структурах под предлогом равного участия для всех. В результате, большинство ортодоксальной общины обнаружило, что стало меньшинством во всех решающих органах, кроме своего общинного совета. Под активным руководством Хаима Вейцмана сионисты пытались добиться руководства еврейскими школами и раввинатом и, хотя встретили резкое сопротивление, сильно продвинулись в этом направлении, главным образом благодаря экономическому влиянию. А британские власти давали привилегии их усилиям отстранить «отсталых» клерикалов от власти.⁵

Традиционной еврейской общине в это время не хватало единства и четкости направления. Она уже находилась в упадке два столетия. К 1920 году борьба внутри общины шла по трем основным вопросам: 1) мессианизм, 2) секуляризм и 3) возвращение в Страну Израиля.

Со времени хасидской революции в восемнадцатом веке обертона открытого мессианизма слышались в еврейском мире. Одним из опасений, которое побуждало митнагдим так упорно противостоять хасидизму, был хасидский акцент на сверхъестественных явлениях и мессианизме. Веру в то, что эпоха Машиаха уже близка, разделяли и хасиды, и ученики Гаона из Вильно. Но после лжемессии Шабтая Цви большинство традиционного еврейства очень подозрительно и с опаской относилось ко всякому мессианизму. Вера в приход Машиаха - один из принципов еврейской веры, но евреи боятся идентифицировать какое-либо конкретное время или обстоятельства как безусловно мессианские. Поэтому описание девятнадцатого и двадцатого веков как определенно мессианских вызывало противоречия.

Традиционное еврейство уходило в оборону от наступления окружающего светского общества и испытывало сомнения. Должны ли традиционные евреи приспосабливаться к новой светской реальности? А если да, то как? Преимущества светского мира будут помогать еврею или, наоборот, поведут к ассимиляции и прекращению еврейской жизни? Мнения резко расходились.

И, наконец, как традиционное еврейство должно относиться к сионистскому движению и философии национального сионизма? Является ли сионизм, несмотря на светских лидеров и философию, позитивным развитием или еще одним разочаровывающим и опасным миражом еврейской истории? Следует ли его поддержать и верно сориентировать или сражаться с ним и противостоять ему любой ценой? Все эти вопросы и противоречия воплощались в личности и жизненном пути рава Авраама Ицхака Кука (1865-1935).

⁴ Евреи восточного (а также из Испании и Северной Африки) и европейского происхождения.

⁵ Следуя методу колониального правления «разделяй и властвуй», британцы, давая сионистам приходить к власти, позволяли некоторым еврейским общинам Иерусалима и других частей Палестины освобождаться от контроля сионистов.

Рав Кук

После службы раввином в Бойске, маленьком городке в Литве, рав Кук приехал в Палестину, где в начале 20 века стал раввином Яффо. Он сразу обрел известность как большой раввин и знаток Талмуда, который обращался к светским фермерам и колонистам в еврейских поселениях. Поэт, философ, кабалист, мистик, организатор и политический лидер, он был и мечтателем, противоречивым по натуре и выступлениям. Он стал центральной фигурой религиозного сионизма. Рав Кук был убежден, что мессианская эпоха уже совсем на подходе, эта вера направляла все его действия. Он считал, что все в мессианской эпохе имеет положительное значение и все проблемы решатся. Только его мировоззрение может оправдать многие его действия и заявления.⁶

Оппонентов рава Кука шокировали некоторыми его сочинения и поступки. Их возглавляли рав Йосеф Хаим Зонненфельд (1848-1932), самый уважаемый раввин старого ишува Иерусалима, и многие из ведущих раввинов Агудат Исраэль. У рава Зонненфельда были теплые личные отношения с равом Куком. В 1913-1914 годах они совершили исторический поход, называемый «кампания тшувы» по северным поселениям. Но несмотря на личное уважение к раву Куку, которое не поколебалось, рав Зонненфельд считал себя обязанным открыто протестовать против взглядов, которые выражал рав Кук, особенно поеле первой мировой войны, когда сионисты установили контроль над ишувом.

Хотя рав Зонненфельд никогда не признавал рава Кука главным раввином Иерусалима и, конечно, главным раввином Палестины, он признавал его величие. Но его мессианизм был главным пунктом разногласий между ними, из которого проистекали все остальные различия во взглядах и политике. Со своей стороны, рав Кук часто отмечал, что ему приходилось проводить свою политику и высказывать эти мнения, поскольку он знал, что рав Зонненфельд будет бороться и защищать традицию, ина-. че этим пришлось бы заняться ему самому.

Даже в самом движении Мизрахи были люди, которых отталкивали теории рава Кука и его мессианизм.⁷ Видимое благоволение рава Кука по отношению к секуляризму также вызывало оппозицию. Его лозунг «Обновить старое и освятить новое» был холодно принят «старым», которое не чувствовало необходимости в обновлении, и «новым», потому что оно бежало от освящения. И наконец, его полная поддержка сионизма и его программы перестройки еврейской Палестины поляризовала мнения традиционного еврейства к нему и этой теме.

Последние десятилетия жизни рава Кука прошли в противоречиях, много раз его подвергали публичному осуждению, упрекам, угрозам, словесным и даже физическим оскорблениям. По натуре он был задумчивым, тихим, мягким и чувствительным к ошибкам человеком, мало подходящим для роли воина. Но при этом строгим, принципиальным, неустрашимым и упорным в достижении своих целей на благо еврейского народа. Он был убежден, что его безусловная любовь к евреям достигнет триумфа.⁸ И поскольку его жизнь была живым проявлением этой сверхъестественной любви, он был центральной фигурой в еврейской жизни своего времени.

⁶ Например, «Я верю, что у величайших атеистов (эпикорсим) Израиля больше веры, чем в домах молитвы других народов». Эту цитату приводит Шмуэль Авидор, в книге Айш негед азерем («Человек против течения»), Иерусалим, 1970, стр. 219.

⁷ Среди них был и рав Йегуда Лейб Фищман-Маймон, позднее первый министр религий государства Израиль. Он поддерживал многие программы рава Кука, включая создание главного раввината, но резко расходился с ним в оценке мессианской природы времени. И его часто расстраивало очевидное отсутствие политической мудрости у рава Кука.

⁸ Лехадеш эт аяшан велакадеш эт ахадаш. Так, рав Кук опубликовал письмо, оправдывая создание сионистами спортивных команд, особенно футбольных, которые, конечно, не должны играть в субботу. Но они все равно играли в шабат, и их повсеместно осуждали в традиционном лагере. Рав Кук публично протестовал против осквернения субботы, но видел в этих командах физическое возрождение Израиля, за которым непременно последует и духовное обновление. А другие видели в этих спортивных лигах еще один шаг в процессе секуляризации Израиля, из которого ничего положительного в духовном смысле произойти не может.

Ашкеназский главный раввин

Рав Кук был в Европе, когда началась первая мировая война. Она не позволила ему вернуться в Палестину, и он провел военные годы в Швейцарии и Лондоне. Вернулся он в 1920 году и был избран главным раввином Иерусалима, несмотря на оппозицию старого ишува, который видел в этом избрании общую попытку сионистского лидерства достичь политического, экономического, а теперь и религиозного контроля над городом.¹⁰ В 1921 году он убедил мандатное правительство Палестины учредить «официальный» раввинат, чтобы управлять религиозными вопросами в стране, и был избран на пост ашкеназского главного раввина Палестины.¹¹ В раввинате было немало ведущих раввинов страны, но многие выдающиеся раввины старого ишува и те, что приехали позже, отказывались участвовать в новой организации.

Само сионистское движение амбивалентно относилось к новому раввинату. С одной стороны, главный раввинат обещал помощь и поддержку новому ишуву в плане раввинского лидерства. С другой стороны, раввинат укреплял силы традиционного еврейства, препятствующего созданию «нового» еврея и «нового» еврейского общества, чего так желали сионисты. Это противоречивое отношение сионистского лидерства к главному раввинату никогда не прекращалось.

В 1923 году рав Кук основал ешиву «Мерказ а-рав», которая должна была выпускать духовных лидеров по образцу своего наставника и продвигать его идеи о Торе и освобождении еврейского народа. В том году рав Кук даже поехал в Америку, чтобы собрать деньги на нужды ешив Европы. Его визит в США превратился в триумфальное турне.¹²

Вернувшись в Иерусалим, он оставался официальным ходатаем за свой народ. Горячо выступал за право евреев молиться у Западной Стены, где их подвергали унижению и насилию арабы, а в 1920 году мешали британцы. Рав Кук требовал разрешить евреям свободную иммиграцию в Палестину, обеспечить равенство еврейских социальных групп и справедливость в отношениях между евреями и арабами. Он обличал главного иерусалимского муфтия, его террористическую политику и активно поддерживал еврейскую самооборону.

Хотя рав Кук сильно отличался по политическим взглядам и философии от многих лидеров ортодоксии тех лет, он находился в дружеских отношениях почти со всеми из них. Рав Хаим Озер Гродзенский, рав Ицхак Меир Каган (Хафец Хаим), рав Авраам Алтер из Гур и многие другие часто переписывались с ним.

Во время визита р. Алтера на Святую Землю в 1923 году он пытался снять разногласия между р. Куком и лидерами старого ишува: р. Зонненфельдом и р. Дискиным. Под их влияние р. Кук согласился отказаться от некоторых писаний, которые считали слишком крайними. Но перемирие нарушилось из-за влияния оппозиции и давних организационных и идейных разногласий.

⁹ Одно из его самых известных высказываний: «Иерусалим был разрушен из-за беспричинной ненависти евреев друг к другу и будет отстроен благодаря беспричинной любви евреев».

¹⁰ Поскольку его избрание подразумевало политизацию раввината, старый ишув его не принимал, признавая своим раввином только рава Иосефа Хаима Зонненфельда.

¹¹ Его сефардским коллегой, главным раввином страны, был рав Яков Меир. Он носил титул Ришон ЛеЦион (Первый в Сионе), который указывал на него как на преемника хахама баши (главного хахама) - так назывался прежде в течение ряда поколений при турках сефардский главный раввин Палестины. Поэтому особой оппозиции к сефардскому главному раввину у ортодоксии не было.

¹² Его сопровождали рав Моше Мордехай Эпштейн из Слободки (позднее Хеврона) и рав Авраам Дов Бер Кагане Шапиро, рав Ковно (Литва).

Враждебность ведет к насилию

Два убийства потрясли в это время еврейское население Палестины. В начале двадцатых годов молодой ассимилированный еврей, интеллектуал Яаков де Хаан¹³, богемный атеист, живший рассеянной жизнью, совершил драматическое возвращение в иудаизм. Он постепенно реабилитировал себя и стал «министром иностранных дел» старого ишува, представляя этот элемент еврейства перед официальными лицами в Англии и в мире.

Умный, знающий жизнь человек, он в начале своей карьеры стал влиятельным журналистом и адвокатом с хорошими связями в родной Голландии. Де Хаан блистательно выражал суть дела, выступая против светского сионизма, и был непобедим в спорах. Говорили, что он вел секретные переговоры с эмиром Абдаллой, правителем Трансиордании, которые при удаче могли привести к доминирующей роли старого ишува. Его талант и успех вызвали гнев и ненависть его оппонентов, и в июне 1924 года де Хаана застрелили, когда он выходил из синагоги госпиталя Шаарей Цедек в Иерусалиме. Его убийц не обнаружили. Но многие обращали обвиняющий перст на его политических врагов.

Это убийство вызвало шок в ишуве - если оно было политически мотивировано, оно вносило в еврейскую жизнь фактор насилия почти неизвестный со времени разрушения Второго Храма. Рав Кук отказывался верить, что это убийство совершили евреи, и пытался успокоить возмущение религиозной общины. Но через сорок лет в книгах, статьях и на израильском радио появились документы, которые раскрыли подоплеку политического убийства, совершенного по приказу высших лиц в руководстве Еврейского агентства и хаганы.¹⁴

В двадцатые годы усилился конфликт между социалистическими группировками в Палестине и ревизионистским движением (см. гл. 24). Одним из лидеров социалистической группы, вторым по влиянию и силе после Бен-Гуриона, был Хаим Арлозоров (1899-1933). Летом 1933 года в пятницу вечером на набережной Тель-Авива, когда он прогуливался со своей женой, его застрелили неизвестные убийцы. Трех членов ревизионистской партии арестовали, социалистическая пресса требовала их осуждения и наказания. После длительного процесса один из них, Авраам Ставский, был осужден и приговорен к повешению за убийство Арлозорова.

Рав Кук был убежден в его невиновности. «Ни одна еврейская рука не участвовала в этом убийстве».¹⁵ Он двигал небо и землю, чтобы освободить Ставского, вызвав гнев социалистов, которые позорили его, как могли.¹⁶ Против всякой политической мудрости и дружеских советов он все-таки добился признания невиновности Ставского, осуждение отменили, и его освободили.¹⁷

Тогда рав Кук умирал от рака, но эта последняя битва его жизни - характерный пример всей его карьеры. Его внутренние убеждения, верования, которые определяли его личность, мотивировали любовь к Израилю и евреям, часто приводили его к острым конфликтам с суровой реальностью общества, в котором он жил. Как всегда, он отказывался отступать, приспосабливаться, снижать требования, поэтому до конца эта добрая, праведная, благородная душа разрывалась противоречиями и страдала.

Рав Кук воспринимал еврейский секуляризм и ассимиляцию как временный этап еврейской жизни. Когда еврейское государство будет основано на святой земле, верил он, автоматически начнется духовное возрождение и возвращение к традиции. В этом была его идея окончательного триумфа, поэтому он мог бодро относиться к «временной» ереси, которая затопляла Израиль. Его оппоненты, светские и религиозные, расходились с ним во мнениях о временности светского сионизма. А друзья-раввины были убеждены, что это серьезное и постоянное движение, которое изменит еврейский мир, если позволить ему распространяться неконтролируемым образом. Они были не так великодушны и относились с подозрением к своим оппонентам.

Враждебность светских людей в последующие десятки лет к религии и даже религиозному сионизму подтвердила опасения старого ишува, который находился в оппозиции к раву Куку. Его мягкий подход опровергли события грядущих лет, которые необратимо изменили облик еврейского народа и судьбу ишува в Палестине.

¹² Его сопровождали рав Моше Мордехай Эпштейн из Слободки (позднее Хеврона) и рав Авраам Дов Бер Кагане Шапиро, рав Ковно (Литва).

¹³ Родился в Амстердаме, Голландия, 1881 год.

¹⁴ См. напр. Шауль Авигдор, Толдот А-Хагана, ч. 1, т.2, стр. 251-252.

¹⁵ Пятьдесят лет шли споры об истинности этого заявления без всякого доказательства.

¹⁶ «Позор раввинам, которые выгораживают убийц», - вот один из самых умеренных заголовков социалистической прессы в Палестине того времени.

¹⁷ По иронии судьбы, Ставский умер от пулевых ранений, полученных, когда Хагана по приказу Бен-Гуриона и под руководством Ицхака Рабина расстреляла из артиллерийских орудий «Альталену», корабль Эцела (организации самообороны под руководством Бегина, который привез оружие из Европы для борьбы против арабов в войне за Независимость), в порту Тель-Авива в 1948 году.

АМЕРИКАНСКОЕ ЕВРЕЙСТВО ДВАДЦАТЫХ - Помощь другим евреям

Фокусом внимания нового еврейского мира была отныне Земля Израиля, но крупнейшей и самой влиятельной в мире становилась еврейская община Америки. К середине двадцатых годов в США проживало больше четырех с половиной миллионов евреев.¹ Однако эта еврейская община, особенно ее ассимилированные лидеры и организации, настороженно относились к отношениям с нееврейским населением США. Долгий опыт изгнания приучил евреев, в том числе светских, инстинктивно ожидать худшего, даже если правительство обещало равноправие, благосклонность и отсутствие дискриминации. Большинство евреев США в эти годы родились за границей, обладали самосознанием и с подозрением относились к посулам ассимиляции, но и не хотели поддаваться страху преследования.

Это было последнее «нормальное» десятилетие для еврейского народа в двадцатом веке, и эйфория «бурлящих двадцатых» в Америке вместе со всем американских обществом захватила и евреев. Евреи отбрасывали традиции в надежде, что их примут в Новый Мир в социальном и других отношениях, чего они никогда не могли достичь в Старом Свете. Это стало главным фактором еврейской общественной жизни в Америке в период до становления нацизма в Германии.

По завершению первой мировой войны, еврейская Европа, особенно Восточная Европа, была в руинах и бедности. Она нуждалась в больших капиталовложениях, организации, технике и ободрении, чтобы восстановиться. В значительной мере, все это обеспечило американское еврейство. Эти усилия для спасения и помощи поставили его в позицию, которую оно сохраняло с тех пор

- роль «старшего брата» для всех элементов еврейского мира. Многие американские евреи рассматривали это как первую причину существования организованной американской еврейской общины.

Главным двигателем спасения и помощи был Распределительный комитет Джойнта. Он действовал тогда и потом эффективно и сострадательно, распределяя миллионы долларов тем, кто нуждался, без раздутого бюрократического аппарата, который обычно связан с правительственными и благотворительными программами. Он раздавал и еду, одежду, медицинскую помощь и, может быть, самое главное, основал систему прямой передачи фондов от американских евреев их родственникам в Европе. Хотя это нельзя оценить статистически, разумно предположить, основываясь на более позднем израильском опыте, что больше помощи поступало восточноевропейским евреям от частных источников, чем от организованных коммунальных программ или правительственных усилий. В течение двадцатых годов американское еврейство утвердило репутацию щедрых помощников менее счастливым братьям.

Меньшая, но очень важная организация была создана Союзом ортодоксальных раввинов США и Канады. Известная как Эзрат Тора (Благотворительное общество Торы), она спасала жизнь нуждающимся ученым, раввинам и лидерам ешив Восточной Европы. Ее основателем, первым президентом и главной движущей силой был рав Исраэль Розенберг. Он хорошо понимал ситуацию и предвидел будущее, был энергичным и активным, оказывая значительное влияние на американский раввинат в первой половине двадцатого века. Управляемая равом Йосефом Элиягу Хенкиным,³ Эзрат Тора концентрировалась на помощи отдельным людям и на нуждах, которые не обеспечивал Джойнт.

Кроме этих усилий, которые связывали американское и европейское еврейство, великие раввины начали посещать Америку в двадцатых годах, чтобы собрать деньги для поддержки ешив и других сфер еврейской жизни.⁴ Такие визиты были благом и для американских общин, потому что эти великие люди давали необходимое вдохновение, направляющие советы и конструктивную критику. Они также вызвали желание молодых людей учиться в ешивах Литвы и Польши. Многие из этих учеников вернулись в США и заняли важные посты в еврейской общине и в раввинате.

Эффект помощи и благотворительности американского еврейства был неоценим. В значительной мере, к лучшему или худшему, филантропия и помощь евреям стали «иудаизмом» большинства американских евреев, заменив иудаизм в традиционном галахическом смысле. Желая быть принятыми и ассимилироваться в американском обществе, евреи считали, что в новом мире и иудаизм должен быть новым. Поэтому большинство американских евреев выбрало оставаться евреями, помогая другим евреям и всему еврейскому, как самостоятельные бизнесмены и благотворители. Идея солидарности и помощи еврею и еврейским делам сочеталась у них с личным отходом от соблюдения традиции, ее жизненного стиля и ценностей, создавая типичный американский еврейский тип. Это еврей, который ничего или почти ничего лично, в религиозном аспекте, не соблюдает, но, тем не менее, питает ностальгические чувства по отношению к красоте еврейской жизни в «старом доме». У него «еврейское сердце», открытая рука для помощи евреям, и внутренний страх, вина и смущение. Как Государство Израиль стало неофициальной религией американских евреев второй половины двадцатого века, так благотворительность и помощь европейским и палестинским евреям была основой взаимосвязи организованного американского еврейства в двадцатых годах.

¹ Интересно и страшно, что за последующие восемьдесят лет число евреев возросло только на двадцать процентов, тогда как общее население Америки - вдвое! Это цена ассимиляции, низкой рождаемости и ограничений в иммиграции.

² Он состоял из трех организаций: Американский еврейский комитет; спонсируемый ортодоксами Центральный комитет помощи евреям, страдающим от войны; и светская рабочая группа - Народный комитет помощи; отсюда и название Распределительный комитет Джойнта («соединение»).

³ 1881-1973. Ученый и святой человек, который был тихим героем американской еврейской жизни.

⁴ Среди них были раввины Меир Шапиро из Люблина, Авраам Кук из Иерусалима, Моше Мордехай Эпштейн из Слободки, Авраам Дов Бер Кагана из Ковно, Йосеф Каганеман из Поневежа и Шимон Шкоп из Гродно. Другие крупные лидеры приезжали в тридцатые годы.

Киноиндустрия

Большое, хотя часто игнорируемое, влияние на американское еврейство оказала индустрия развлечений, мощная сила в американской жизни. В Европе девятнадцатого века лишь немногие талантливые евреи могли стать дирижерами или солистами-музыкантами. Но, несмотря на их таланты, евреев с трудом принимали в благородное общество, которое часто посещало концертные залы Вены, Берлина, Парижа и Лондона.⁵ В США много евреев воспользовалось возможностями в сфере развлечений и коммуникации, чтобы выразить свои таланты, энергию, творческую силу, но это дало выход и их негативным качествам. Все грубые, вульгарные, недостойные проявления восточноевропейского еврейства сдерживались, контролировались традицией и галахой. Но в США эти прежде подавляемые качества стали главным фактором еврейского влияния на американскую индустрию развлечений и моды. Фактически евреи создали Голливуд. И Голливуд больше других социальных сил сформировал американское общественное мнение и влиял на ассимиляцию евреев в двадцатых годах.

Почти все главные киностудии того времени возглавляли иммигранты евреи, прокладывая свой путь к успеху. Они были новаторами, борцами, исключительно целеустремленными людьми и так старались стереть свое прошлое и наследие. Эти евреи презирали иудаизм, оставляли традицию и проповедовали ассимиляцию как американскую мечту. Адольф Цукор,⁶ Вильям Фокс,⁷ Луис Майер,⁸ Карл Лемле,⁹ Марк Лев,¹⁰ Харри, Сэм, Альбер и Джек Уорнер,¹¹ Сэм Голдвин,¹² Ирвинг Тальберг¹³ и другие евреи были создателями киноиндустрии.

Самым поразительным сходством голливудских евреев было все-таки не их восточноевропейское происхождение, но их абсолютное отторжение прошлого и полная преданность Америке. Они так настаивали на ассимиляции, вырывая корни, что обрубали свои жизни на манер американской респектабельности, как они ее понимали. Они создавали свою империю по образу Америки, как создавали себя по образу американцев. Придумывали свои ценности и мифы, свои традиции и архетипы. Свою Америку, в которой были сильные отцы, крепкие семьи, привлекательные люди, сдержанные, способные и спокойные.

(В противоположность фильмам шестидесятых и последующих годов, которые высмеивали, критиковали и вульгаризировали традиционную американскую жизнь и ее ценности и были созданы не иммигрантами евреями, а избалованными неэтническими американцами. - Б.В.)

Это была «их» Америка, и их нововведения были их фундаментальной легализацей. (Религиозная община, на которую они жертвовали, почти полностью была лишена иудаизма), евреев там можно было увидеть, но не услышать. Как выразил раввин,¹⁴ который представлял голливудских евреев: «Ради Б-га, я живу в Америке. Я должен быть частью моего окружения, я не хочу никаких гетто здесь для себя». Создав на экране эту идеализированную Америку, евреи ввели эту страну в образ своего вымысла».¹⁵

Если эти евреи оказали глубокое влияние на американское общество, то на американскую еврейскую общину они повлияли разрушительно. Они так изображали евреев, иудаизм и еврейские ценности, что эти фильмы представляли прямую и очень серьезную угрозу еврейской общине, оправдывая ассимиляцию и подталкивая к ней и смешанным бракам, призывая оставить еврейскую исключительность. Они представляли традиционный иудаизм и соблюдающих евреев в карикатурном виде, несоответствующими времени, чуждыми, угрожающими и глупыми. У старого поколения это все могло вызывать ностальгию, даже патетические чувства. Но эти фильмы ясно показывали, что для новых американских евреев они больше не могут быть образцами для подражания, традиционной еврейской жизни нет места в американском обществе, как это демонстрировал Голливуд.

Неудивительно, что большинство голливудских евреев становились антиевреями, полными страха, неуверенности, обороняющимися и никогда не выходящими вперед на помощь евреям.¹⁶ Показательно, что в 19331945 годах, когда надвигалась и ширилась Катастрофа, Голливуд молчал о преследовании евреев, хотя возглавлял в стране оппозицию против Гитлера и нацизма, используя фильмы, чтобы поднять патриотизм и поддержать страну в войне. Большинство евреев в Америке ходили в кино. И то, что видели на экране, оставляло в них и их детях глубокий след, который нелегко было стереть.

Поколение американских евреев, которое воспитывалось в двадцатых годах, в большинстве было убеждено в том, что жизнь в Америке требует скорейшей, тотальной ассимиляции евреев, и фильмы, которые награждали премией Оскара, подтверждали эту веру.

¹⁷

⁵ Как упоминалось, Густав Малер, великий композитор и дирижер, крестился в католицизм, чтобы получить пост дирижера Венского симфонического оркестра. Тем не менее, его травили и преследовали, главным образом, за «еврейство», и потом он уехал в Нью-Йорк.

⁶ Венгерский еврей, родился в семье раввина в 1873 году. Создал киностудию «Парамаунт».

⁷ 1879-1952. Тоже венгерский еврей. Основал «Фокс фильм», позднее названную «Двадцатый век Фокс».

⁸ 1885-1957. Русский еврей, возглавил крупнейшую в Голливуде студию «Метро-Голдвин Майер».

⁹ 1867-1939. Немецкий еврей, создал компанию «Универсал студиос».

¹⁰ 1872-1927. Сын восточноевропейских родителей, родился в Америке, организовал и владел крупнейшей театральной группой США, был одним из основателей «Метро-Голдвин Майер».

¹¹ «Уорнер Бразерз».

¹² 1882-1974. Самуэль Голдфиш родился в Варшаве, основал МетроГолдвин Майер.

¹³ 1899-1936. Родился в Нью-Йорке, продюсер знаменитых фильмов, открыл много звезд.

¹⁴ Рав Эдгар Магнин из ведущей реформистской синагоги в ЛосАнджелесе.

¹⁵ Gabler, An Empire of their Own... N. Y. 1988.

¹⁶ Позднейшие евреи Голливуда немного отличались от них.

¹⁷ Роль Эла Джолсона в фильме «Джазовый певец» - прототип еврейского «героя», который вступает в смешанный брак, отказывается от своего еврейства и, тем не менее, его как-то принимают в еврейской синагоге.

Движение вверх

В двадцатые годы евреи продолжали подниматься на высшие позиции в разных сферах американской жизни. Опираясь на их довоенный прием, евреи переходили в высшие слои профессиональной американской жизни. Несмотря на дискриминацию, процентные нормы, недостаток начального капитала, евреи наводняли американские колледжи, университеты и профессиональные школы. Этому помогала древняя еврейская любовь к учению, выраженная присловьем «Тору учи и будь ученым», которое теперь переиначили в поговорку «Иди в колледж, получай профессию». Например, в Сити колледже в Нью-Йорке, который давал бесплатное образование, в основном учились евреи. В колледж старались идти все, он был ступенькой в дальнейшем продвижении. В двадцатых годах большинство американских евреев были торговцами, антрепренерами или рабочими. Но они мечтали о том, что их дети получат высшее образование, это стало целью еврейских родителей в Америке.¹⁸ Все больше евреев становились врачами, адвокатами, экономистами и администраторами, несмотря на все усилия нееврейского общества ограничить их численность. Беньямин Кардозо и Луис Брандес стали членами Верховного Суда, первый из них оказал определяющее влияние на юридическую мысль Америки. Многие ведущие академики, писатели и известные люди были евреи, например Давид Сарнов,¹⁹ Вильям Пэли,²⁰ Джордж Гершвин²¹, Ирвинг Берлин²² и Джером Керн²³ вывели евреев на передний край американской жизни.

¹⁸ Эта ситуация слегка изменилась в восьмидесятых годах.

¹⁹ 1891-1971. Основатель радио, а впоследствии телевидения NBC.

²⁰ Родился в 1901 году, начал с изготовления сигар, основал CBS и до девяностых годов являлся председателем этой компании.

²¹ 1898-1937. Музыкальный гений двадцатых годов, создатель «американской» музыки.

²² 1888-1989. Урожденный Исраэль Белин, он стал великим американским певцом. В отличие от Берлина, который в какой-то момент крестился, другие, хоть и не соблюдали, но общины не покидали.

²³ 1885-1945. Знаменитый бродвейский композитор.

Запланированная ассимиляция

Общим знаменателем для всех евреев был отход от иудаизма и еврейской общины. Они старались избавиться от своего еврейства, многие вступали в смешанные браки, и все отказывались идентифицировать себя с какими-либо еврейскими группами или вопросами. Тем не менее, нееврейские лидеры консервативных групп в Америке кляли евреев в целом за ослабление американской морали. Они обвиняли их в том, что они закваска* которая привела к брожению двадцатых годов, к новой дикой Америке послевоенного бума, странным и упадочным нравам этой эпохи. И снова в результате пробудился антисемитизм, когда старой, установленной системе ценностей стали угрожать новые времена, в которые продолжалась эрозия англосаксонского протестантского влияния в Америке.

Популярные Мэдисон Грант²⁴ и генеральный прокурор США Митчелл Палмер²⁵ выступали против еврейского засилья в стране. «Красная угроза» стала звучать по всей Америке в начале 20-х, и поскольку многие американские евреи были иммигрантами из России, а некоторые даже лидерами большевистской революции, то евреев считали идентичными социалистам, большевикам и подпольщикам. В 1921 году была ведена иммигрантская квота, а в 1924 акт, который еще сильнее ограничивал иммиграцию евреев в США. Эти законы были изданы главным образом из-за опасения, что Америка в ближайшем будущем «иудаизируется». Поэтому в двадцатых годах еврейская Америка оказалась в плену противоречий: она оставалась страной огромных возможностей и неконтролируемой ассимиляции, но и унижения, дискриминации и неуверенности. Оторванный от корней, невротичный еврей так ярко изображаемый еврейской американской литературой, был продуктом этих противоречий.

В двадцатые годы в США распространяется консервативный иудаизм. Казалось, у него есть решение религиозных проблем американского еврейства: ортодоксия представлялась глупой, а реформа - слишком радикальной. Число, богатство и влияние консервативных конгрегаций Америки постоянно росло после Первой мировой войны. Еврейская теологическая семинария была признана светским еврейством и нееврейским миром как ведущая школа еврейской учености. Там было много ярких ученых, которые при этом соблюдали традиции в повседневной жизни. Она агрессивно представляла себя как американская школа интенсивного еврейского учения.

¹⁹ 1891-1971. Основатель радио, а впоследствии телевидения NBC.

²⁰ Родился в 1901 году, начал с изготовления сигар, основал CBS и до девяностых годов являлся председателем этой компании.

²¹ 1898-1937. Музыкальный гений двадцатых годов, создатель «американской» музыки.

²² 1888-1989. Урожденный Исраэль Белин, он стал великим американским певцом. В отличие от Берлина, который в какой-то момент крестился, другие, хоть и не соблюдали, но общины не покидали.

²³ 1885-1945. Знаменитый бродвейский композитор.

²⁴ Автор скучной антисемитской работы «Уход великой расы», впервые опубликованной в 1915 году. Выступал за чистоту расы, клял евреев за новую американскую культуру, первую мировую войну и иное социальное зло.

²⁵ Среди других нелепостей, Палмер провозглашал, что русскую революцию устроили богатые евреи-финансисты Нью-Йорка!

Традиция укореняется

Главным ее соперником в традиционном секторе была Теологическая семинария рава Исаака Эльханана (РИЭТС) в Нью-Йорке, во главе с равом доктором Бернардом Ревелем (см. гл. 25). Но она никогда не имела фондов Еврейской теологической семинарии. Кроме того, Ревель постоянно подвергался атакам ортодоксальной общины за то, что пытался создать организацию, отвечающую потребностям американского общества, но не выходящую за рамки ортодоксии, как консервативная семинария. Он поощрял светские науки и был убежден, что синтез традиционного образования с новым американским миром необходим для выживания ортодоксии. Ревель восстановил талмудическое расписание европейских ешив, но добавил курсы по истории, ивриту и философии. Потом его детище стало называться Ешива юниверсити, и так до сих пор.

Ортодоксия в США и повсюду никогда не была монолитной, ее ослабляло отсутствие единства. Подавляющее большинство раввинов и общин в США были в двадцатых годах ортодоксами, но их европейское происхождение и установки не давали их детям, рожденным в Америке, последовать по их стопам. Многие ведущие ортодоксальные раввины США направляли своих сыновей (заинтересованных в получении раввинской степени)²⁶ в консервативную семинарию, тем самым, лично подтверждая мнение, что у ортодоксов в Америке нет будущего.

Но было упрямое меньшинство, оно все равно сохраняло верность ортодоксальной еврейской жизни. Первая большая ешива вне Нью-Йорка была основана в Чикаго в 1921 году раввинами Хаимом Цви Рубинштейном²⁷ и Шаулем Зильбером.²⁸ Названная Еврейский теологический колледж, она выпустила много рожденных в Америке раввинов и ученых для традиционной американской общины.

Основы ешив Тора Ведаат и Метивта Хаим Берлин в Нью-Йорке тоже были заложены и укреплялись в двадцатых годах. Они стали впоследствии одними из крупнейших и наиболее влиятельных ешив Америки. А ешивы - Школа рава Яакова Йосефа и Метивта Тиферет Нерушалаим - работали в нижнем Ист-Сайде Нью-Йорка с начала девятисотых годов.

Ведущей фигурой в преподавании Торы в США был идеалист Шрага Файвел Менделович, который, получив смиху (раввинское звание) в Нитре (Чехословакия) в возрасте 16 лет, не разрешал называть себя равом. «Мистер» Шрага приехал в США в юности в начале двадцатых, несколько лет работал учителем в Скрэнтоне, потом стал главой ешивы Тора Вадаат в Бруклине. Он мечтал для нужд Америки соединить хасидское тепло с аналитической ученостью литовского типа. И не только создал ешиву, но посылал лучших студентов формировать ядра других институтов, как Метивта рава Хаима Берлина в Бруклине, ешива Телыпе в Кливленде, Раввинский колледж Нер Исраэль в Балтиморе и Бейт мидраш гавоа в Лейквуде, Нью Джерси. Практичный мечтатель, он также побудил создать дневные школы вне города на основе организации Тора Умесора (Национальное общество еврейских дневных школ) и вдохновил семью на создание Киръят аноар в Иерусалиме.

Крупные европейские ученые приезжали преподавать в ешивы Америки, особенно в Теологическую семинарию рава Исаака Эльханана и Тора Вадаат.²⁹ Книги по талмудической учености стали публиковать американские раввины. Вышли английские переводы Торы и молитвенников, они расходились в десятках тысяч экземпляров. Ортодоксальный раввин, говорящий поанглийски, перестал быть редкостью. Но в основном ортодоксия была еще европейской по характеру и взглядам, говорила на идиш, преобладал дух и стиль штетла. Еще не возник современный тип американского еврея: «модерн ортодокс».

Янг Исраэль стал национальным движением, с ответвлениями по всей стране. Он инициировал молодежные программы, общие молитвы с песнями, раввинами, владеющими английским языком и прочно связанными с традицией, что сочеталась у них с позитивным отношением к американской жизни и обществу. В двадцатые годы Янг Исраэль послужил мостом к традиционной жизни для тысяч молодых американских евреев, которых иначе поглотили бы волны ассимиляции. Так в американском духовном море тьмы стали возникать островки, которые стали основой сильной и уникальной американской ортодоксии. Но важность этих событий и организаций стала ясной лишь в ретроспективе. Современники почти не замечали их и еще меньше ценили. Никто не предвидел лица американского еврейства, которое возникло через десятки лет. Еврейский мир был на грани необратимой перемены, она изменила и жизнь американских евреев.

²⁶ Большинство сыновей раввинов в двадцатых годах не продолжали карьеру отцов. Этому способствовали низкая оплата и социальная оценка раввинов.

²⁷ 1872-1944. Ученик Воложинской ешивы, он был главой ешивы в Хайфе, когда там был рав Кук. Он приехал в Америку в 1917 году и стал одним из ведущих раввинов Чикаго в двадцатых-тридцатых годах. Автор этой книги - его внук.

²⁸ 1876-1946. Один из ведущих раввинов Америки, сочетал восточноевропейскую ученость с прагматическим и прозорливым взглядом на американское еврейство. Был хорошим администратором и сборщиком средств, и первые двадцать пять лет президентом Еврейского теологического колледжа, оставаясь в то же время раввином одной из самых крупных синагог в Чикаго.

²⁹ В РИЭТС приезжали рав Моше Соловейчик из Бриска и Варшавы, рав Шимон Шкоп из Гродно и рав Шломо Полячек. А в Тора Вадаат - рав Давид Лейбовиц из Радина, рав Шломо Хайман из Барановичей и рав Элия Хазан из Мира. В течение тридцатых годов рав Моше Фанштейн приехал в Метивту Тиферет Иерушалаим, где за почти пятьдесят пять лет своей деятельности стал одним из крупнейших галахических авторитетов.

ЕВРЕИ ПОД УПРАВЛЕНИЕМ МУСУЛЬМАН - Сохраняемое меньшинство

До сих пор я не обсуждал подробно историю сефардских евреев. Большая часть атак, драм и перемен в еврейской истории семнадцатого, восемнадцатого и девятнадцатого веков были сосредоточены в Европе. Поэтому, хотя сефардская ветвь была важна для выживания и развития мирового еврейства, она играла относительно малую роль в еврейской истории этих трех столетий. Это начинает меняться в начале двадцатого века, когда истории ашкеназских и сефардских евреев начинают переплетаться, особенно в связи с возвращением в Палестину. Поэтому фон, позиции, жизненный стиль и социальные силы сефардских евреев нужно знать, чтобы понять развитие и борьбу еврейского ишува Палестины в двадцатом веке.

В начале первой мировой войны в странах ислама проживали более миллиона евреев.¹ Около 100 ООО были в Иране, и многие общины там могли проследить свои корни до времен древней Персии Мордехая и Эстер. Еще 500 000 было в странах Магриба, Северо-Западной Африке - Тунисе, Алжире и Марокко. Древняя община Вавил она продолжала оставаться в Ираке, насчитывая 125000 . 80 000 жили в Египте, 60 000 в Йемене и, примерно, столько же находились в пределах правления Османской империи: в Турции, Сирии, Ливане и Палестине.

Массы сефардских евреев были благочестивыми, глубоко преданными Торе. Позиция хахама (раввина) была престижной и авторитетной. Сфарадим веками поддерживали еврейское присутствие в Палестине и ревностно хранили свои обычаи и традиционный образ жизни. Даже в двадцатом веке, когда уровень религиозного соблюдения так упал, сефардские евреи, в общем, намного традиционнее, чем их ашкеназские братья, и с большим уважением относятся к своим хахамим.

Хотя талмудическая ученость сефардских общин снизилась по сравнению с возвышенными образцами прошедших столетий, но и в девятнадцатом веке у них был ряд признанных во всем мире ученых. Среди них рав Хаим Хизкия Медини из Иерусалима, автор Сдей хемед, многотомной энциклопедии раввинских респонсов по целому ряду галахических вопросов, и рав Йосеф Хаим из Багдада по прозвищу Бен иш хай, как назывались его многотомные сочинения, содержащие респонсы и толкования.

Отношение мусульманских правителей к своим еврейским подданным выкристаллизовались в течение тринадцати веков в унижение, презрение, жестокость и эксплуатацию, но в неких рамках. В этом проявлялась амбивалентность. Евреи, как правило, не страдали от открытого и беспощадного антисемитизма и насилия, которое было постоянным уделом их братьев в христианской Европе. Но насилие всегда присутствовало под поверхностью арабской жизни. Революция, социальное напряжение и религиозный фанатизм часто угрожали всплеском ненависти к евреям. Даже в 1941 году переворот Рашида Али в Ираке послужил началом большого погрома в Багдаде, были убиты 150 евреев.

У мусульман в отношении к тем не идолопоклонникам, которые не принимали ислам, существовала политика зимма.² К ним относились и евреи, но, несмотря на узаконенную дискриминацию, они не были основной мишенью ненависти мусульман, главным образом направленной на христиан.

Но евреи страдали не меньше, получая с двух сторон: и от мусульман, и от христианских соседей. Как часто бывает при тирании, жертвы, вместо того чтобы объединиться против общего угнетателя, вымещают беды друг на друге. И все же в девятнадцатом веке еврейская жизнь в странах ислама, несмотря на нищету, примитивность и лишение прав, была более стабильной, мирной и уверенной, чем в Европе.

Это положение евреев начало радикально меняться в девятнадцатом веке в период упадка Османской империи, испытывающей давление и нападки европейцев. Франция создала свой доминион в Тунисе, Марокко и Алжире, проявляя активность также в Сирии³ и Ливане. Она представляла себя защитником римско-католической и маронитской христианской общин в Османской империи, чтобы вмешаться в их дела ради своих имперских целей.

А Россия, продолжая экспансионистскую политику, вытеснила турок из Крыма, с Кавказа и других территорий, населенных мусульманами. Она представляла себя защитницей восточной православной церкви, страдающей под игом Османского правления, и, по великой иронии истории, также настаивала на хорошем отношении и правах русских евреев (европейских евреев) в Стране Израиля. Царь изображал опеку над этими евреями, хотя они уже жили за тысячи километров от его весьма недоброжелательного режима. Практически, его политика обращалась к ашкеназской общине, корни которой происходили из России. Слабость Османской империи - взяточничество, коррупция, неэффективность правительства

- были очевидны его мусульманским подданным. В отчаянии от своего унижения перед христианской Европой мусульмане становились все менее терпимыми к иным меньшинствам в своей среде.

¹ См. Бернард Левис, «Евреи ислама», Принстон юниверсити пресс, 1984.

² Буквально «пакт» или «договор». Это было официальное соглашение между исламскими правительственными кругами и немусульманскими общинами под их правлением относительно их (унизительных) прав и обязанностей под игом мусульманского закона. Люди из этих общин назывались зимми.

³ Знаменитый «кровавый навет» в Дамаске в 1840 году был инспирирован ложью французского консула в Сирии.

Презрение превращается в ненависть

В девятнадцатом веке христианское меньшинство обрело сильных защитников, которые были готовы на интервенцию ради их защиты, но у евреев реальной защиты¹ не было, они были беспомощными. Поэтому унижения и преследования зимми теперь относились исключительно к евреям. Благочестивые заявления по этому поводу делали некоторые правительства и в Европе, но поскольку эти страны особых отношений к Османской империи не имели, с середины девятнадцатого века и до 1920 года мусульмане не стеснялись издавать и применять свои жестокие указы.

Что еще хуже, мусульманские правители перестали считать евреев полезной частью общества. Христианское меньшинство постепенно вытесняло их с важных позиций в торговле, медицине, правительстве и инвестициях.

Вестернизированные христиане превосходили еврейских соперников и самих мусульман способностью взаимодействовать с более сложным и технологически развитым обществом европейского стиля. По европейским стандартам, евреи стран ислама были в большинстве малообразованными и отсталыми, становясь козлом отпущения для всех бед Османской империи и всего мира ислама.

Христиане в исламском мире были также заражены классическим антисемитизмом девятнадцатого века, который пришел и к мусульманам. Вначале эта тенденция была почти незаметно. Карикатура «злодея еврея», идеи «Протоколов сионских мудрецов», беспричинная ненависть к евреям - все стало проникать в мир ислама. Негативное отношение к евреям на религиозной почве трансформировалось в глубокое социальное подозрение, а потом и иррациональную ненависть. Евреи, подданные мусульманских стран, прежде не воспринимались серьезно, но теперь под влиянием жуткой европейской клеветы к ним стали относиться иначе. Христианские меньшинства сеяли ядовитые семена, но они падали на плодородную почву.

После первой мировой войны светские влияния стали менять страны ислама. Это объяснялось разрушением Оттоманской империи и воздействием Англии и Франции на мусульманский мир. Правителями Ирана поставили клан Пахлави, и за шестьдесят лет они сделали фанатичное шиитское население этой страны преимущественно светским. Северная Африка оказалась под влиянием Франции, как и Ливан,² а Сирия, Ирак, Египет, Иордания, Палестина и часть Аравии испытывали влияние Британии. Турция³ при диктаторском режиме Кемаля Ататюрка стала официально светской страной и отказалась от ислама как государственной религии, зайдя так далеко, что даже запретила традиционную одежду мусульман.

В общем, евреи приветствовали процесс секуляризации, поскольку вместе с этим получали гражданство, лишались статуса зимми, устранялась дискриминация, появлялись новые экономические и социальные возможности. Но, как можно было представить, светской тогда становилась и еврейская община.

Большая часть сефардского еврейства веками оставалась внутри традиции. На ее долю не выпадало таких испытаний, какие пришлось переживать европейскому еврейству в восемнадцатом и девятнадцатом веках. Ее не обновлял хасидизм, не бросали ей вызов Просвещение, новые идеи современного мира или сионизм, который искал решения «еврейской проблемы». Это было политически наивное общество, не сжигаемое огнем противоречий, не испытываемое на верность иудаизму Торы. Оно пережило лишь несколько внутренних битв,⁴ небольших духовных и интеллектуальных проблем. Не закаленное сражениями, оно оказалось легкой добычей секуляризации, которая охватила мусульманский мир в двадцатые годы при вторжении западных сил и современного мира, и особенно антирелигиозных усилий светского сионизма в сороковых-пятидесятых годах.

Лидеры мусульманских стран в двадцатых годах становились светскими, и наблюдателям могло показаться, что средневековая отсталость ислама скоро исчезнет. Они не замечали, что под поверхностью перемен кроется глубокая ненависть масс и религиозных деятелей к западным ценностям. Тот факт, что евреи с такой охотой присоединились к светским силам, укрепляя новое общество «за счет» мусульманского населения, еще больше усилил антисемитизм⁵ среди мусульман.

Арабо-еврейский конфликт в Палестине, который привлекал особое внимание, начиная с двадцатых годов, все сильнее подрывал стабильность еврейских общин в странах ислама. Палестинские арабы и другие мусульмане никогда не проводили различия между сионистом и евреем, поэтому «грехи» сионистов против арабов в Палестине приписывали всем евреям в каждой мусульманской стране. Успех сионизма и неспособность арабов предотвратить рост нового еврейского ишува в Палестине интенсифицировали ненависть мусульман к евреям.

На исходе тридцатых годов положение евреев в мире было тяжелым. Русское еврейство было порабощено и изолировано, польское и литовское еврейство боролось за выживание и процветание, раздираемое внутренними противоречиями и испытывая угрозы извне. Американское еврейство было относительно слабым и тонуло в болоте ассимиляции, а евреи в Палестине боролись против Англии и арабов, чтобы укрепиться на земле своих отцов. Религиозные, духовные и социальные различия в еврейском мире были интенсивными и резкими, не было единства в еврейском народе, и даже общей цели, за которой пошли бы все как один. А зверь уже выбирался из логова, и его еврейская добыча не была готова к защите. Страшные проклятия Торы⁶ становились реальностью.

¹ Протесты царя против преследования «его» евреев в странах ислама мусульмане и евреи рассматривали как смешное и циничное лицемерие.

² Ливан искусственно создан Францией с христианским «большинством» в стране.

³ Во время первой мировой войны на пути к тому, чтобы стать «прогрессивным обществом», Турция устроила резню армян, убив на этнической и религиозной почве полтора миллиона человек. Гитлер ссылался на этот геноцид как на прототип своих зловещих планов.

⁴ См. у Левиса, например, вопрос о традиционной роли раввина в странах ислама в 1860 году. Османская империя тогда издала новую «конституцию» еврейской общины, которая сильно ограничивала доминирующую роль раввина в религиозных и судебных вопросах и сделала его подчиненным совету светских людей. В течение десяти лет эта «конституция» стала ничего не значащей бумажкой, согласно которой не жили евреи, и турки на этом не настаивали.

⁵ На заявление арабов о том, что они не могут быть антисемитами, поскольку сами семиты, см. ответ в книге Бернарда Левиса, Семиты и антисемиты, Нью-Йорк, 1987, стр. 16: «Это чистая демагогия. Майн Кампф, опубликованный в Берлине или Буэнос-Айресе - антисемитская книга. И что же, когда его издавали в Каире или Бейруте он переставал быть антисемитским, потому что арабский и иврит родственные языки»?

⁶ Тора (Дварим 28:15-68) перечисляет беды, которые обрушатся на еврейский народ, если он не будет подчиняться законам Б-га.