РАЗДЕЛ 2 ПРОСВЕЩЕНИЕ, РЕФОРМА И МОДЕРНИЗМ 1730—1830

РАЗДЕЛ 2 ПРОСВЕЩЕНИЕ, РЕФОРМА И МОДЕРНИЗМ 1730—1830

НОВЫЙ МИР И ИЗМЕНЕНИЕ СТАРОГО МИРА

Путешествие Христофора Колумба через Атлантику можно считать одним из поворотных пунктов истории цивилизации. Эпоха исследований и открытий стала временем надежд и противоречий. Несмотря на все насилие колониальных империй, жестокость пионеров освоения новых земель, уничтожение древних народов и цивилизаций, в глазах Западного мира результатом колонизации Америки был прогресс, богатство и освобождение от рабства, клерикализма и безнадежности. Новый Мир, особенно Северная Америка, стал не только новой сценой драмы цивилизованного человека, но его открытие создало новое пространство для его чаяний и борьбы. Америка, и все, что она собой со временем стала представлять, впоследствии овладеет Европой, решительно переменит ее, и будет играть доминирующую роль в истории человека. Но тогда все это еще не было очевидно даже самым дальновидным людям Европы в 1492 году.

Не случайно отплытие Колумба из Испании 3 августа того года выпало на 9 ава, когда евреи всего мира завершали молитвенную службу в память о разрушении обоих Храмов в Иерусалиме. Тогда эта дата была еще трагичнее для народа Израиля, чем обычно - это был последний день изгнания евреев из Испании. После него оставшиеся евреи должны были креститься или принять публичную смерть.

В это девятое ава великий комментатор Библии и государственный деятель Испании, Дон Ицхак Абарбанель, перевел около 80.000 евреев через испанскую границу в Португалию. После этого начался террор инквизиции и яростное преследование маранов. Только позже стала очевидной ирония Божественного плана: в тот самый день, когда Испания решила зарыть в свою землю шесть веков интенсивной и плодотворной еврейской жизни, Колумб отплыл для открытия нового континента, который станет для евреев (и других) приютом безопасности, где народ Израиля снова сможет занять важное место в окружающем обществе. В черном августовском дне 1492 года таилась яркая искра надежды. Жаль, это не стало ясно в четыре последующих века.

Открытие Нового Света вызвало напряженность в Европе. Соперничество между Англией и Францией за доминирование в Северной Америке привело к войне с участием индейцев. Но это было лишь интегральной частью Семилетней войны в Европе, в которой участвовали не только Англия и Франция, но и Австрия, Пруссия и Россия. Любая европейская война вызывала большую панику у местных евреев. Их участь была такой горькой, что причина, по которой монарх посылал молодых людей умирать, была для них совершенно несущественной. Им просто нечего было терять кроме своих жизней. Так что они не были во главе изменений в восемнадцатом веке. Все, чего они хотели - отсутствия перемен. Поэтому в глазах европейского еврейства просвещенный деспотизм Фридриха Великого и растущая сила демократического парламентаризма в Англии были предпочтительнее мрачной деспотии царей.

В течение веков у евреев не было особенных отношений с Англией. Их изгнали из этой страны в эпоху крестоносцев,¹ но их воспоминания об Англии не были такими печальными как о Франции, Германии, Испании и России. Поэтому растущий успех британского империализма в мире и быстрое становление Британии, как одной из ведущих континентальных сил, европейские евреи наблюдали с восхищением. С середины восемнадцатого до середины двадцатого века они видели в Англии потенциал исполнения своих надежд.

Открытие и заселение Америки также уменьшило роль церкви в жизни Европы. Реформация, контрреформация, войны шестнадцатого и семнадцатого веков сильно подорвали гегемонию католической церкви. В это время рядовой христианин уже был в меньшей мере католиком, и вообще религиозным, и, конечно, меньше интересовался проблемой теологии и другими мировыми проблемами. Церковь была еще достаточно сильной, чтобы ей нельзя было открыто протестовать или безопасно ее игнорировать, но знаком времени было то, что лидеры колониальной Америки не отличались религиозной верой и благочестием.²

Новый Свет не хотел импортировать религиозную тиранию Европы. Религиозная свобода означала свободу от религии. И хотя дискриминация и преследования, основанные на религии, продолжали существовать в Америке, благородные идеи терпимости и равенства находили выражение на практике в Новом Свете, как никогда прежде в христианской Европе. Так что во время, когда церковь в Западной Европе должна была перейти в оборону, европейские евреи начали воображать себе свободное, открытое общество, в котором каждый найдет себе применение.

Но самое большое влияние Америка оказывала на европейскую жизнь в целом и еврейскую в частности тем, что она просто была. Огромное пустое пространство, колосс, в котором можно все начать сначала - первая физическая альтернатива скученности и боли европейского гетто. В независимости США была надежда масс в Европе. Сначала евреев в американских колониях было очень мало, хотя во время Войны за независимость уже имелись еврейские сторонники независимости и еврейские Тори. В 1776 году евреев в Северной Америке насчитывалось порядка тысячи, и они не играли особой роли в Гражданской войне. Большинство евреев в этой тринадцатой английской колонии происходили из Испании и Португалии. Вот первые семьи: Сексас, Мердес, Леви, Туро, Соломон и другие - у них было мало общего с их еврейскими братьями в Европе. Но об их существовании знали евреи Европы, и то, что Америка может стать местом иммиграции и спасения, хранилось в коллективном сознании. Спустя век это реализовалось в массовом движении.

Так свобода колоний и основание США ознаменовали новую эру в Европе. Новый американский опыт требовал реформы и от Европы. Западный человек теперь получил возможность построить общество, свободное от старых цепей монархии, церкви, феодализма и отчаяния. Борьба между старым и новым, авторитаризмом и демократией на два века ввергла Европу в хаос. Но современный западный человек верил, что результат, на который надеялись, стоил боли и страдания. Евреи Европы стали реагировать на эти новые реальности. Полные надежды и страха, они тоже приспосабливались к силам перемен в Европе.

Евреи Старого мира в семнадцатом и восемнадцатом веках эти перемены не могли еще воспринять. Время «разума», эпоха «просвещения» еще не утвердились в Западной Европе, а еврейство Восточной Европы находились пока в процессе восстановления после бойни Хмельницкого. Великие раввины были еще нормой для еврейского общества. Но старые формы жизни находились под атакой в христианской Европе. Вслед за крушением бастионов монархии, церкви и привилегий дворян пришло время пасть стенам гетто.

В Западной Европе возникают и начинают распространяться новые идеи и формы. Эти внешние изменения влияли на внутренние еврейские структуры и саму уникальность Израиля как религии, культуры и общества. Ответы на эти вызовы, перестройка еврейской жизни, спасение Торы и ее народа теперь стали нашей историей. Как описание войны требует от читателя обозреть много изолированных фактов, прежде чем он в целом воспримет ее ужас и цель, так мы должны осознать индивидуальные события, личности и направления восемнадцатого и девятнадцатого веков, чтобы оценить общую проблему, которую поставила перед еврейской жизнью новая эпоха.

¹ В 1656 году Оливер Кромвель позволил евреям вернуться в Англию. Интересно, что Шекспир, так нелестно изобразив еврея Шейлока, вероятно, никогда не видел еврея.

² Например, Джефферсон, Гамильтон, Пэйн и Франклин были агностики, если не атеисты.

МОИСЕЙ МЕНДЕЛЬСОН

Одно из фундаментальных отличий между традиционным еврейским взглядом на историю и светской гуманистической перспективой - в понимании причин исторических перемен. Современные историки, как это утвердилось в период Просвещения, постулировали теорию о том, что есть исторические перспективы, которые управляют жизнью человечества. Отдельный человек никак не контролирует и не формирует историю, он просто участник, винтик. Есть огромные, безличные, катаклизматические силы, которые двигают нации, цивилизации и эпохи, и усилия одиночек остаться в стороне или повлиять на происходящее - бесполезны.

Не таков еврейский взгляд. У всех исторических сил есть Высший источник, но человек выбирает их согласно своей воле. Для еврейской традиции понятно, что исторические события, которые направляются волей Бога, не отменяют свободу действий человека. Творец правит всем, инициирует исторические изменения и формирует поведение людей. Но делает Он это через человека, его свобода выбора и личные идеи - инструменты намерения Всевышнего, исполнители Его плана. Человек создает историю, формирует судьбу и начинает перемены. Видимая сила истории - человек и его поведение, мудрость и глупость, но они действуют в рамках общих неопределимых параметров универсального правления Творца. Поэтому, хотя события 18-19 веков в Европе, столь важные для истории еврейского народа, соответствовали воле Создателя, они были плодами деятельности людей, народов, а не бесформенных, безличных исторических сил.

Одним из таких людей был немецкий еврей Мозес (Моисей, Моше) Мендельсон. Его биография отражает историю одного из первых евреев в Западном мире, который завоевал себе место в чуждом нееврейском мире. Но, как доказали последующие события, триумф Мендельсона был пустым, временным и вводящим в полное заблуждение. Мендельсон и его современники посеяли ветер; а европейским евреям через два века пришлось пожинать бурю.

Вся фальшь Просвещения¹ и его «блага» для еврейства отражаются историей Мендельсона. Он развязал силы, разрушительные для отдельных евреев и всего еврейского народа в целом. Строгость еврейского исторического суждения по отношению к нему - отражение тотального разрушения, тех бед, которые он породил. Он видел себя героем своего народа. Но история оценила его иначе.

Мозес бен Менахем Мендель (отсюда его фамилия Мендельсон - сын Менделя) родился в Дессау в 1729 году (потому его нередко называют Дессауер), был вундеркинд и отличался способностями и огромным упорством.² Он получил полное еврейское образование, хорошо знал Талмуд и Библию. Но в четырнадцать лет поехал в Берлин и там, под руководством разных еврейских учителей, приобрел широкое светское образование, которое побудило его попытаться переформулировать истину о традиционном иудаизме. Он нашел себе работу у богатого еврея, торговца шелком, стал у него библиотекарем, учителем и постепенно его партнером. Но не обрел славы в мире торговли.

Он познакомился с Г. Лессингом, одним из крупнейших немецких литераторов того времени. А через него привлек внимание ведущей германской интеллигенции той поры, включая придворных короля Фридриха Прусского. Философские работы Мендельсона, написанные на блестящем немецком языке, стали появляться в печати, и к 1763 году он становится одним из самых уважаемых и известных ученых Германии, но внешне продолжал оставаться соблюдающим евреем, даже когда был принят в немецкие философские и интеллектуальные круги. В своих глазах, Мендельсон никогда серьезно не компрометировал своей еврейской веры и соблюдения.

Вначале он получал согласие раввинов на многие свои работы и регулярно дружески переписывался с некоторыми ведущими раввинами Германии, Богемии и Польши. Но позднее изолировал себя от всех раввинов, а потом отошел от строгого соблюдения традиции, характерного для него в юности. Мендельсон перевел Еврейскую Библию на немецкий язык, упорно боролся за гражданские права для евреев, как интегральную часть реформ века Разума и Эмансипации, и защищал иудаизм от интеллектуальных и прочих нападок нееврейского мира. Его Федон и поздняя работа Иерусалим - апология евреев и иудаизма. Все же Мендельсона справедливо считают отцом реформированного иудаизма.⁴ Некоторые из его детей и большинство внуков стали христианами. Он открыл дорогу ассимиляции и смешанным бракам, характерным для западноевропейского еврейства восемнадцатого и девятнадцатого веков. Его имя стало символом изменений и противоречий, а позднее - жестокого обмана. Семена этого горького плода можно было увидеть в собственных сочинениях Мендельсона и в его подходе к иудаизму и еврейскому народу. Хотя не он отчеканил эту фразу, но был духовным отцом знаменитого в девятнадцатом веке лозунга Аскалы, Еврейского Просвещения: «Будь космополитом на улице и евреем дома». Время и события доказали невозможность этой раздвоенности, но в восемнадцатом веке, на взлете Просвещения, Мендельсон считал, что это возможно. Он ошибочно видел себя первым примером реализации этой цели.

Как многие гениальные люди, он наивно воспринимал свои исключительные качества как типичные, не отдавая отчета в своей уникальности. Он был убежден, что если он, Мендельсон, может оставаться умеренно соблюдающим евреем, не скрывая своего еврейства при дворе императора и в ведущих интеллектуальных салонах Европы, то это могут и все другие евреи. Но когда Просвещение распространилось на массы евреев, многие из них оказались плохо подготовлены к новому миру, не оставив при этом и старый мир, что повлекло трагические последствия.

Мендельсон не воспринимал этой ясной опасности, поэтому его ранила оппозиция многих выдающихся раввинов того времени его подходу к современности и иудаизму. Он неправильно расценивал это как слепую приверженность прошлому, неосмысленный консерватизм. Благоприятная возможность обрести равенство и гражданские права, продвинуться интеллектуально и экономически не давала Мендельсону увидеть страшный риск и опасность в полном принятии Просвещения. Его оппоненты, раввины, были подозрительнее и восприимчивее, и события доказали их мудрость. Для этого очень подходило высказывание Талмуда:⁵ «Кто мудр? - Тот, кто предвидит, что родится». Раввины видели в Мендельсоне не хорошего еврея, сражающегося за права евреев, а, скорее, его внуков, которые крестились и страдают от ненависти к самим себе - удел всех евреев-изменников.

Прежние взгляды Мендельсона на иудаизм исказились под влиянием философии Просвещения. Он был не прав: не только практически, но и теоретически. Он был виноват не только в неправильном суждении, хуже того, он не сознавал, куда приведут его ошибки. Веря в откровение Творца на Синае, он объяснял при этом, что ритуальные законы Торы относились не только к Израилю. Его позиция вела к тому, что моральные и философские идеи Торы представлялись универсальными и относительными, обычным предметом человеческих рассуждений.

Его последователи довели эти идеи до логического конца. Если великие моральные принципы Торы предназначены всему человечеству, а в век Просвещения оно все объединилось в поисках добра, Израилю не нужно сохранять свое соблюдение специфических ритуальных законов Торы. Скорее, следует присоединиться ко всему человечеству в приложении моральных истин Торы.

Более того, Просвещение (особенно философия Эммануила Канта⁶) считало человека единственным мерилом, арбитром универсальной моральной идеи. Значит, Тора обязывала его лишь до тех пор, пока он был готов принимать ее учения. Отсюда шло отрицание традиционной еврейской жизни и соблюдения ритуалов, лишение Библии божественности, потеря уважения к древним истинам иудаизма.

Теория личного суждения о нравственности, которую поощрял Мендельсон, выросла в реформированный иудаизм. Он декларировал, что разум скорее, чем вера, является источником истины, и что интеллект и опыт человека способны руководить им во всех отношениях и определять его будущее. Реформа, начатая Мендельсоном и усиленная Авраамом Гейгером и Самуилом Гольдхаймом, в поколении после Мендельсона дошла до логического предела рационализма. Может быть, это было рациональной, этической и даже гуманистической культурой, но это больше не был иудаизм.

Мендельсон также твердо верил в присущие западной культуре и Просвещению позитивные силы. Он не видел в культуре «новодел Торы»⁷, ее суррогат, а воспринимал как самостоятельную ценность. Культура, казалось ему, поднимет и облагородит евреев, спасет все общество. Поэтому он воспринимал перевод Торы на немецкий язык не только как средство сделать ее доступной для отчужденных от нее, не понимающих святой язык евреев, а, скорее, как средство научить читающих на иврите евреев немецкому языку!

Он хотел, чтобы евреи могли эстетически воспринимать мир, ценить искусство, знать литературу, поэзию, философскую гармонию. Он был уверен, что его комментарий к Торе, Беур, был «необходимым первым шагом к культуре». И убежден, что иудаизм может выжить в просвещенном культурном мире только как часть этой общей культуры. Еврейский мир следовало измерить посредством внешнего критерия, в соответствии с мнением Эсава о Яакове, по стандартам европейского Просвещения. То, что не проходило по стандартам современного немецкого Просвещения, следовало устранить из еврейской мысли и практики.

«Целью Мендельсона было достичь признания, одобрения нееврейского мира, поэтому он не принимал идеи и притчи раввинов, как не соответствующие основным верам нации (Германии) и ее обитателей».⁸ Это точка зрения еврейского комплекса неполноценности по отношению к общей культуре сильно отозвалась эхом в Израиле через два века.

Его собственное слабеющее практическое соблюдение Торы вместе с рабской имитацией ценностей и идей Просвещения отделяло его от еврейской перспективы и традиции. К концу жизни он был дедушкой христиан, буквально и фигурально. Его опыт, показывающий, к чему приводит нееврейская мысль и поведение, мог быть примером для поздних реформистов и просвещенцев. Когда в 1786 году Мендельсон умер, Европа была на пороге перемен. Революция, постоянные войны, индустриальная революция и радикальные новые доктрины о социальных переменах - все это было в пути. Старая Европа исчезала, новая рушила стены гетто. А невинные евреи, не ведая того, попали в намного более опасный мир, чем мог себе представить Мендельсон.

¹Просвещение (эпоха Просвещения) - движение мысли и веры, популярное в Европе 18 века. Его главное убеждение - правильное рассуждение и научное понимание ведут к истинному знанию, миру между людьми и социальному прогрессу, а религия как фактор человеческой жизни не нужна.

² Поскольку он все время сидел и учился, у него возникли проблемы со спиной, болезнь, которая исказила его фигуру.

³ Среди них рав Йонатан Эйбишиц из Гамбурга и рав Гирш Левин из Берлина. Но его сурово критиковали другие крупные раввины того времени, такие как рав Пинхас Горовиц из Франкфурта на Майне, рав Иехезкель Ландау из Праги, и рав Давид Тевеле из Лиссы, цитирует полемику против Мендельсона раввинов того времени.

⁴ Современные реформисты не признают его своим духовным отцом. «Только в более широком смысле можно назвать Мендельсона духовным отцом Реформы, поскольку он стремился внести вклад в общечеловеческую мысль и при этом оставаться евреем. Он все тщательно соблюдал, был очень образован и гордо заявлял о принадлежности к своему народу. Но жизнь в двух мирах создает свои проблемы... хотя, в общем, он достиг в этом успеха и показал, что это возможно».

⁵ Вавилонский Талмуд, трактат Тамид 32а.

⁶ Выдающийся немецкий философ Нового времени (1724-1804) рассуждал о «критическом», «трансцендентальном» и «формальном» идеализме. Его «Критика чистого разума» и «Различия принципов естественной теологии и морали» сохраняют интерес и влияние до сих пор. Даян И. Грюнфельд писал в ведении к английскому изданию книги рава Ш.Р. Гирша «Хорев»,  «Кант, чья нравственная философия - кульминация индивидуализма девятнадцатого века, настаивал на моральной автономии до такой степени, что любой закон, исходящий извне (гетерономия), даже если при этом вовне (гетерос) имеется в виду сам Б-г, сознание человека должно подвергнуть критике и моральному оправданию. Для Канта только автономия была базисом истинной морали».

⁷ Традиционный термин средневековых раввинов для описания светских искусств и наук.

⁸ Так Фрекеле критикует Мендельсона, см. Мордехай Элиав, стр. 38, прим. 69.

РЕФОРМА ПОГЛОЩАЕТ ПОЧТИ ВСЕ - Эмансипация: ее вариации

Опьянение свободой лишило многих западноевропейских евреев исторической перспективы. В безумном броске навстречу эмансипации и равноправию они сбросили святой «багаж» веков. Большую часть добровольно, а что-то исчезло незаметно для его владельцев. Толчком к этим драматическим переменам еврейской жизни стали радикальные изменения в политике Европы.

В начале 1780 года либеральные законы - «Эдикты толерантности» - ввели в Пруссии, германских княжествах, Австро-венгерской империи и даже в Италии и Папском государстве. В 1781 году император Иосиф II из Австрии начал снимать ограничения с евреев, открыв для них университеты и торговые рынки. В 1784 году Луи XIV во Франции в одном из последних актов умирающей монархии Бурбонов снял особые налоги с евреев. В 1781 году крупный немецкий мыслитель Кристиан Вильгельм Дом опубликовал знаменитый трактат «Об улучшении евреев как граждан». Основной его тезис заключался в том, что евреи безгласны, но если дать им гражданские права и открыть все возможности, это их улучшит и цивилизует. Он считал это методом, «благодаря которому они излечатся от этого недостатка, станут лучшими людьми и более полезными гражданами». Так освобождение евреев было выражено в терминах, которые все еще отражали неприязнь немцев к еврею, но соответствовали либеральному настрою этого времени.

Однако больше всего повлияла на эмансипацию западноевропейских евреев Французская революция и последующее правление Наполеона. Вольтер и Руссо в своих сочинениях отзывались о евреях и иудаизме негативно и клеветнически, но собственный радикализм поймал их в ловушку «толерантности». «Свобода, Равенство и Братство» предполагали и евреев, поэтому падение монархии и Республика дали политические свободы французским евреям. 27 сентября 1791 года Национальная Ассамблея Франции после жарких дебатов издала, наконец, закон о полной эмансипации евреев. Вирус французского антисемитизма еще был силен и устойчив, но идеи французской революции распространялись по Европе, давая евреям большую меру физической, социальной и экономической свободы. Тогда многие евреи и неевреи чувствовали, что «еврейская проблема» близка к разрешению.

Несмотря на пертурбации наполеоновской эпохи, евреи продолжали медленно продвигаться к гражданским свободам и экономическим возможностям и в начале девятнадцатого века. Но по мере открытия внешнего мира, стал рассыпаться внутренний мир. Некоторые евреи считали, что иудаизм в его традиционной форме вышел из моды, не соответствует современности. И для многих принадлежность к еврейскому народу оставалась препятствием в экономическом и социальном продвижении.

Чтобы хорошо устроиться, для этих евреев были открыты два пути. Первый - измена вере. Обычно в форме крещения в принятое вокруг вероисповедание. Вот несколько из самых известных выкрестов, которые предпочли своей вере и традиции мировой прогресс. Дизраэли в Англии был великим «архитектором» викторианского империализма и способствовал тому, что Британская империя стала доминирующей силой в мировой политике девятнадцатого века. Генрих Гейне стал музой современной германской литературы. Его гениальные лингвистические и мыслительные способности сделали его ведущей фигурой в литературе Европы. Хотя большую часть жизни он провел вне Германии, умер и похоронен в Париже, до сего дня он остается одним из ведущих немецких поэтов и литературных деятелей. Карл Маркс создал доктрину диалектического материализма, противопоставляя капитализм коммунизму, утверждая диктатуру пролетариата и классовую борьбу в Европе и мире. Его монументальный труд «Капитал» и другие работы (Коммунистический манифест и др.) сделались библией левых атеистов, а сам марксизм остался недосягаемым идеалом, который вызывает страсть и панику у миллионов людей.

Этих знаменитых отступников и многих других в те дни клеймили за глубокое чувство вины, тот комплекс неполноценности, ту вирулентную ненависть к себе, которые они внедрили в сердца евреев, упрочив этим и создав новую базу для антисемитов. Дизраэли, самый умеренный из этих изменников, говорил: «Я смотрю на Церковь, как на единственный оставшийся еврейский институт. Евреи всем обязаны Церкви». Отец Дизраэли, когда крестился, сказал: «Талмуд был для евреев совершенной системой варварского обучения. У евреев не было гениальных или талантливых людей, которых они могли потерять. Я могу на пальцах пересчитать всех гениальных людей. Десять веков не породили и десяти гениальных людей». Гейне был еще саркастичнее и в то же время циничнее по отношению к собственному крещению. Он писал: «Крещение было входным билетом в европейскую культуру. Мне не хотелось бы, чтобы смотрели на мое крещение благосклонно. Могу вас заверить, если бы наш закон позволял красть серебряные ложки, я бы этого не делал». Но он же сказал, что евреи верят «что есть только один бог - Мамона (деньги); и Ротшильд - его пророк». Он осуждал: «три злокачественных болезни: нищету, боль и еврейство». Его самоненавистнические заявления стали частью литературы нового антисемитизма девятнадцатого и двадцатого века в Европе.

Хуже всех еврейских изменников отзывался о евреях и иудаизме Карл Маркс. Его маленькая книга, полная концентрированного яда, «Мир без евреев» - выражение его ненависти. Маркс угрожающим образом скрестил антисемитизм с новыми теориями экономической и социальной революции. Теперь врагом прогресса стал еврей. Еврей стал ответственным за все беды мира, потому что евреи как-то управляли всей системой ценностей и социальными идеями нееврейского мира. «Деньги - ревнивый бог Израиля, кроме него других богов нет. Деньги унижают всех богов человечества, делают их предметами потребления, товаром и лишают самостоятельной ценности весь мир, человеческий и природный. Деньги отчуждают сущность работы и жизни человека; становятся сутью, доминируют над ним, и он поклоняется им. Бог евреев стал светским и стал богом этого мира».

Как и многих выкрестов, Маркса мучили угрызения совести и приступы гнева по отношению к его ситуации.

Он злобно нападал на евреев и иудаизм. Но его самого враги всегда считали евреем. Русский изгнанник Бакунин, критикуя социальную инженерию Маркса, обрушивался на него и лично: «Маркс по происхождению еврей. Он воплощает в себе все качества и дефекты этой одаренной расы. Нервозный, некоторые говорят, до трусости, он всегда гневен, спорит, тщеславен, нетерпим и деспотичен». Может быть, измена и была входным билетом в европейское общество девятнадцатого века, но плата выкреста за билет на этом не кончалась. Но в 19-ом веке перешло в христианство только в Центральной Европе более 250000 человек, больше всего со времен насильственного крещения испанской инквизиции. В итоге, отход эмансипированных евреев от иудаизма повлиял на ход мыслей лидеров западного еврейства.

Приспособление ко времени

Второй и более резонной возможностью экономического и социального продвижения, кроме крещения, многие евреи видели реформированный иудаизм. Считая, что традиционный иудаизм не имеет будущего в современности и напуганные крещением многих евреев, лидеры еврейской Реформы стали лихорадочно приспосабливать древнюю веру к быстро меняющемуся обществу. Они основывали свое будущее на идеалах девятнадцатого века, жертвуя так тяжело заработанным национальным опытом и историческими истинами, обретенными в течение трех тысяч лет. Они .ставили на кон и проиграли.

Первый реформистский темпл¹ был открыт в Сесене (Германия) в 1810 году. Израиль Якобсон, который возглавил его, ввел там орган, смешанный хор (что запрещает традиция), немецкие церемонии, немецкие песни, немецкие молитвы и церковные одеяния для ритуала. В Берлине темпл был открыт в 1815 году, а в 1823 году его закрыло правительство, издав эдикт: «богослужение евреев следует выполнять согласно традиционному ритуалу без малейших изменений в языке, церемониях, молитвах и песнях».² Но Реформа продолжала расти и, несмотря на большую оппозицию раввинов,³ добилась контроля над многими еврейскими общинами Германии.

Лидером Реформы в борьбе за власть был Авраам Гейгер, активный член общины Бреслау. Радикал, он полностью отрицал талмудический иудаизм. И даже говорил о необходимости отменить все установления иудаизма. Еще более радикальным был Самуэль Гольдхайм, он возглавил потом реформистскую конгрегацию Берлина. Он выступил против обрезания, покрытия головы во время молитвы, ношения талита (ритуальной накидки с кистями) и шофара в Рош аШана. А также использования еврейского языка, веры в Мессию, упоминания Циона (Храмовой горы), Иерусалима и Страны Израиля в службах («у нас нет иной родины, кроме страны рождения и гражданства»), а еврейский шабат Гольдхайм перенес с субботы на христианское воскресенье.

Немецкая Реформа, кроме того, отменила «автоматическую солидарность со всеми евреями». Поэтому она не играла активной роли в протесте 1840 года по поводу кровавого навета в Дамаске и последующего за этим погрома.⁴ К середине девятнадцатого века реформизм сместил с трона Иерусалим ради Берлина.⁵ Последователи Реформы больше не называли себя евреями, а «немцами Моисеева вероисповедания».

Первоначальный успех реформистского иудаизма вызывал шок у традиционных раввинов. Но все их усилия остановить новое движение не увенчались успехом. Наоборот, их оппозиция только предоставляла возможность их эмансипированным врагам обвинять на этом основании традиционных евреев в нетерпимости, отсталости и глухоте к социальным переменам. Это было особенно верно, когда германское государство стало поддерживать Реформу, начиная с 1830 года.⁶

Но реформизм отрицал не только сущность традиционного иудаизма. В еще большей мере ему претил образ, отличавший традиционного еврея: традиционные бороды и черные одежды, характерные жесты рук и движения глаз, еврейские диалекты. Все это нужно было устранить, чтобы быть принятыми в цивилизованное европейское общество того времени. Поэтому в духе евангелического фанатизма Реформа принялась искоренять в еврейском народе традиционный образ еврея, он стал для реформистов объектом враждебности. Нетрудно представить себе ответную реакцию ортодоксальных евреев. Между ними возникло напряжение и глубокое разделение. Рост ассимиляции и Просвещения сделал реформистский иудаизм еще более радикальным и менее еврейским. Последователи реформизма стали универсалистами⁶, он приобрел черты социально-политического движения, полностью отошедшего от традиционных ценностей еврейской жизни.

В девятнадцатом веке немецкий и американский реформизм настолько утратил еврейские литургические, ритуальные и теологические черты, что в нем почти ничего не осталось от общей еврейской цели. Не желая поддерживать традиционное мнение об «избранном народе», реформисты стали придумывать, чем бы оправдать продолжение существования евреев как особой общины, в то время как христианские либералы пытались обратить евреев в более «просвещенную» и «прогрессивную» форму религии (христианство). Для ответа на это реформистские раввины идеологизировали иудаизм, представив его как одну из нескольких передовых религий, главная цель которого научить евреев универсальным моральным принципам, воплощенным в христианстве. Так они наполнили «избранность» новым содержанием. Смыслом еврейского существования теперь стала миссия - принести человечеству высшие моральные идеалы, ведя примерную нравственную жизнь и широко участвуя в жизни общества, в его мероприятиях и движениях. Только призывом к этике и справедливости могли реформистские мыслители оправдать сохранение иудаизма, который они лишили «неразумных» качеств: древних законов, «примитивных» ритуалов, вышедших из моды символов и отошедшего в прошлое представления о себе.⁷

¹ «Храм» - они до сих пор не используют традиционных еврейских названий: синагога, бейт кнессет, бейт мидраш, шул. - Г.С.

² Там же. Это правительство боялось либеральных влияний, поэтому противилось реформе. Ортодоксальные евреи скоро узнали на горьком опыте, что обращение к властям с целью укрепления традиции, опасный, если не глупый прецедент. Правительство ненадежно и нередко злонамеренно. С 1824 года и далее все эдикты германских властей по еврейским вопросам были такого рода: «прекратить насилие в синагогах и ввести реформы». Это правительство тоже потом стало либеральнее и приветствовало изменения в обществе.

³ Ее возглавляли раввины Барух Озер, Моше Яффе, Йехиэль Спайер и Ицхак Бернес из Гамбурга, С. Тиктин из Бреслау, Соломон Триер из Франкфурта и Майер Вайль из Берлина.

⁴ В отличие от реформистского движения Франции, которое вступилось за сирийских евреев.

⁵ Смотри пугающее пророчество рава Меира Симхи Акоэна из Двинска (о грядущем уничтожении евреев) в его комментарии Мешех Хохма к Торе (написанном в 1909 году), Левит (Ваикра) 26:44,

⁶ Захария Френкель, который тоже был «просвещенный» (консервативный иудаизм называет его своим духовным отцом), комментировал, что «это (реформистское) общество нельзя считать еврейским; оно принадлежит к иудаизму как ко всякой другой религии».

⁷ Такой политики стали придерживаться некоторые княжества Германии, которые хотели либерализации общества и религии, более просвещенной атмосферы в стране.

Провал ожиданий

Первоначальный успех реформистского иудаизма быстро продемонстрировал его бездейственность. Даже в самом радикальном варианте Реформа не могла решить «еврейскую проблему». Новая идея всегда заявляет, что решит текущие проблемы, и обещает светлое будущее. И чем грандиозней идея, тем радикальнее обещания, и тем большие ожиданий она пробуждает. Поэтому неспособность новой заявки решить существующие проблемы автоматически сбрасывает ее в мусорную корзину истории. К концу девятнадцатого века еврейская реформа исчерпала все свои регенеративные силы, не представляя большую часть евреев мира, она отделила себя от основного течения еврейской истории, его традиции и судьбы. Реформизм не «нормализовал» еврейскую ситуацию в Европе, а только способствовал ассимиляции, смешанным бракам и обращению в христианство. Основной рост реформы произошел позже, в Америке.

Начиная с 1819 года, реформа распространяла новый тип учености, благодаря которому, как она надеялась, будет лучше воспринята в нееврейском мире «современная» форма иудаизма. Это была холодная светская ученость, основанная на исследовании еврейских литературных и научных произведений в течение веков, не обремененная ни верой в Творца, ни отношением к тексту как святому, ни уважением к мудрецам древности, их ученикам и духовным наследникам. Это движение достигло апогея в деятельности Общества изучения иудаизма. Когда оно распалось, потому что его члены перешли в христианство, этот тип учености еще сохранился. Секуляризация святого позднее проявилась в еврейской Восточной Европе в стиле Хохмат Исраэлъ - «Мудрости Израиля». Исаак Йост, Леопольд Цунц, Эдвард Ганс и Генрих Грец были главными из ученых, пропагандировавших новую еврейскую науку. Мориц Штайншнайдер, Маркус Ястров и Давид Фридлендер вместе с р. Захарией Френкелем из Бреслау тоже старались придать иудаизму форму светской науки. Несмотря на их широкие исследования и ученость, это движение не оказало важного и продолжительного влияния на еврейский и нееврейский мир. Оно представляло иудаизм как музейную редкость, древнюю, вымирающую религию, и пыталось объяснить это миру, пока он еще не полностью ушел со сцены. Это была наука типа вскрытия трупа традиционного иудаизма. Ее первой, хотя не единственной ошибкой, была неспособность осознать, что труп еще не умер. Постепенно Наука иудаизма потеряла популярность, а традиционный иудаизм, который они пытались анатомировать, рассекать на части и объективно научно исследовать, выжил с помощью Бога.¹

¹ Отделения еврейских наук есть во многих университетах мира, но число традиционно изучающих Талмуд и талмудические науки в мировом еврействе намного превосходит число студентов - специалистов по иудаике. По словам рава доктора Азриэля Хильдесхайма, ректора большой ортодоксальной раввинской семинарии Берлина: «Евреев больше интересует, чему учит Раши (средневековый комментатор Торы и Талмуда), чем узнать, какого цвета у него была одежда».

ОРТОДОКСИЯ ОТВЕЧАЕТ - Рав Исаак Бамбергер

Ортодоксальное (традиционное) еврейство поразному отвечало новому обществу Эмансипации и Реформы. Вначале оно было ошеломлено скоростью распространения Реформы. Большинство западноевропейских евреев ослепил свет новой свободы и, выйдя из гетто, они были готовы оставить там и традиционную еврейскую жизнь. К 1850 году Реформа стала доминантой в официальной жизни кегилы (еврейской общины) во многих общинах западной и центральной Европы. Но потом традиционное еврейство перешло в мощную контратаку. Это оживление ортодоксии было результатом усилий многих ведущих раввинов,¹ которые дали разные ответы на вызов, брошенный Реформой.

Одним из них был рав Исаак (Зелигман Байер) Бамбергер,² известный как рав Вюрцбурга в Баварии. В своей общине он усилил ортодоксию в той форме, которая вызывала уважение в обществе. Он создал большую синагогальную конгрегацию, открыл и поддерживал ешиву и программу подготовки раввинов, а в 1855 году создал полную еврейскую образовательную систему от начальной школы до старших классов включительно. Он был замечательным талмудическим ученым, плодовитым автором книг о галахе (законе), Талмуде, обычаях, грамматике иврита и толкованиях.³ У него было и широкое светское образование, хотя неформальное и не ориентированное на университет. Благодаря его личности, образованию, высокому раввинскому статусу и умеренности, он представлял трудную мишень для Реформы, и умело сдерживал ее в Германии.

Почти без исключений германское государство и городской закон обязывали евреев принадлежать к одной религиозной общине. Когда Реформа стала доминировать в большинстве структур кегилы, ортодоксальных евреев заставляли продолжать платить взносы в реформистскую общину, даже в тех случаях, когда новые лидеры закрывали ешивы и миквы (ритуальные бассейны). Многие ортодоксальные лидеры боролись за то, чтобы сохранять и создавать собственные общины. Постепенно немецкий закон дал им такие права, и в 1876 году это стало законом во Франкфурте на Майне. Когда германский закон позволил евреям выходить из реформированных религиозных общин и создавать свои ортодоксальные общины, они появились в нескольких городах.

Рав Бамбергер был практиком. Если ортодоксия могла сохранить автономию внутри общества, он противостоял переменам. А если в местном еврействе верх брала Реформа, которая не мирилась с иудаизмом Торы, рав Бамбергер советовал создавать отдельную ортодоксальную общину. Он твердо верил, что позитивными делами - строительством синагог, ешив и школ - можно повлиять на Реформу, и традиционные формы иудаизма постепенно победят. Поэтому, когда реформистская община Франкфурта на Майне предложила умерить свою враждебность и смириться с нуждами традиционных евреев, рав Бамбергер публично выступил против отделения. И здесь он противостоял раву Шимшону Рафаэлю Гиршу, который повел своих последователей в отдельную общину. Позиция рава Бамбергера привела к расколу франкфуртской ортодоксальной общины. Его прагматический подход был принят большинством ортодоксальных евреев Германии, которые считали рава Бамбергера вождем ортодоксии.

¹ Среди лидеров немецкой ортодоксии, которые боролись с Реформой, были Хахам Ицхак Бернес (1792-1849), раввин Гамбурга; рав Яаков Этлингер (1798-1871) из Альтоны, автор знаменитой талмудической работы Арух лаНер. Они были основными ранними учителями рава Шимшона Рафаэля Гирша.

² 1807-78 годы.

³ Одна из его самых популярных работ - Амира левейт Яаков, опубликована в Фурте в 1858 году.

Рав Шимшон Рафаэль Гирш

Главной фигурой и великим лидером германской ортодоксии стал рав Шимшон Рафаэль Гирш.¹ Этот выдающийся человек стал отцом того, что назвали неоортодоксией, движение, которое сам рав Гирш более точно называл Тора им дерех эрец - «Тора с путями мира». В возрасте двадцать два года он стал раввином Ольденбурга и в 1836 году опубликовал свою первую знаменитую работу «Девятнадцать писем Бен-Узиэля». Эта оригинальная работа, написанная на немецком языке, произвела глубокое впечатление на многих, оторванных от корней молодых немецких евреев, и дала возможность интеллектуально оценить традиционный иудаизм в свете Просвещения. Более поздние работы Гирша - «Хорев» (гора Синай)², его комментарии к Торе³ и Тегилим (Псалмам), Сидур и бесчисленные статьи и письма - все это служило той же цели. Они были написаны на безукоризненном литературном немецком языке и обращены к своему времени. Гирш блестяще представлял и защищал традиционный иудаизм, его ценности и обычаи.

В 1852 году он отказался от престижных постов главного раввина Моравии и члена австро-венгерского парламента, чтобы стать раввином маленькой⁴ ортодоксальной группы во Франкфурте на Майне. Германский закон не позволил его группе создать независимую общину (кегилу), но под его руководством эта группа, Кагаладат Иешурун, постепенно стала одной из ведущих еврейских конгрегаций мира. Рав Гирш организовал начальную и полную среднюю школу, где глубокое религиозное и талмудическое знание удачно сочеталось с серьезным изучением светских дисциплин. Члены этой конгрегации полностью интегрировались в экономическую и профессиональную жизнь Германии. Они учились в университетах, одевались по моде того времени и были хорошими гражданами. Но при этом строго и бескомпромиссно соблюдали еврейский закон и обычаи, ни от чего не отказываясь.

Гирш прямо и умно атаковал Реформу. Он взял все ее «позитивные» аспекты - образование, социальные формы, такие как манеры и одежда, внешний вид - и интегрировал их в глубоко традиционную, пунктуально соблюдающую еврейскую общину. Он не пошел ни на какие компромиссы с Реформой и отказывался ассоциироваться с ней. У него не было никакого комплекса неполноценности относительно ортодоксии.

В 1876 году германский закон, наконец, разрешил евреям создавать отдельные общины. И рав Гирш тут же воспользовался этой возможностью, отделившись от германо-еврейской общины, находившейся под сильным влиянием реформистов. Исходя из религиозного принципа и интеллектуальной честности, он отказывался каклибо признавать еврейские организации, которые отрицали Б-га и авторитет Торы. Его изолированная община была декларацией ущербности реформистских общин. Он утверждал: всякий «иудаизм», который отрицает Письменную или Устную Тору ложен, поэтому из принципа ортодоксальные евреи не должны признавать организации, исповедующие его и становиться их членами.

Рав Гирш никогда не воспринимал западную культуру как нечто большее, чем «рукотворный закон Торы» (суррогат).⁵ Она была не итогом, а средством к достижению жизни, основанной на полном соблюдении Торы. Его система декларировала Тору с путями мира, но никогда не мирскую жизнь отдельно от Торы. Философия жизни рава Гирша: главное в существовании человека «Не видеть Б-га, но видеть землю и земные условия, человека и условия человека, с точки зрения Б-га. Это высшая вершина, которой может достичь на земле сознание человека, и благо, к которому должны стремиться все люди».⁶ Культура не цель. Цель - служение Творцу и Божественная перспектива. Культура, знание, искусство, просвещение - все это легитимные способы достижения этой цели, но не более чем орудия. Рав Гирш проповедовал самостоятельную ценность еврейства перед лицом антиеврейской Реформы. Он утверждал, что Торе нечего стыдиться по сравнению с мировой цивилизацией. Ее не надо «реформировать». Наоборот, только она представляет конечную цель развития цивилизации.

¹ 1808-1888.

² Ее пересказал по-английски и дополнил примерами рав Арье Кармель под названием Ма81ег-Р1ап. В переводе на русский язык она называется Основы иудаизма и дает ясный обобщающий взгляд на структуру еврейской традиции. - Г.С.

³ Этот чрезвычайно интересный для современного читателя и глубокий комментарий также есть на русском языке. - Г.С.

⁴ Одиннадцать семей подали петицию на создание отдельной ортодоксальной общины, представляя сто пятьдесят семей.

⁵ В свой комментарий к книге Ваикра (Левит), 18:5 он включил краткое эссе о понимании ценности светских знаний в рамках жизни по Торе: «...допускается заниматься также иными сферами знания (кроме Торы). Но главное для нас знание Торы и понимание, которое мы из нее извлекаем, это для нас абсолютная и строго установленная истина...так что, когда мы занимаемся другими науками, мы никогда не отрываемся от основы и целей Торы, которой посвящен весь наш интеллектуальный труд».

⁶ Комментарий рава Гирша к Шмот (Исход), 23:20.

Хатам Софер

Другим ведущим ортодоксом, который противостоял Реформе, был рав Моше Шрайбер-Софер (1763-1839). Известный под именем Хатам Софер (данным ему по названию его великих произведений, раскрывающих смысл Торы и респонсов, дающих законодательные решения), он родился и вырос во Франкфурте на Майне. В раннем возрасте стал известен местным ученым как вундеркинд. Тогда раввином этого города был знаменитый талмудист рав Пинхас Горовиц.¹ Он и другие известные ученые Франкфурта повлияли на формирование юного гения. Один из них, рав Натан Адлер (1741-1800), стал основным учителем молодого человека, его руководителем и наставником. Рав Адлер был гигантом интеллекта и благочестия, но вызвал протесты общественных и раввинских авторитетов Франкфурта, поскольку устраивал молитвы и медитативные сессии у себя дома согласно кабалистическому ритуалу, что было не принято у местного еврейства. Но юный Моше Софер был защищен от этой политики тем, что рав Адлер сразу отослал его в Майнц учиться в ешиве у рава Тейвела Шайера. Там молодой человек обрел ученость в Торе и изучал биологию, анатомию, астрономию, математику и историю,² что очевидно в его сочинениях.

В 1779 году он вернулся во Франкфурт, чтобы продолжать занятия Торой с равом Адлером. Но вскоре после этого на рава Адлера, который продолжал занятия, несмотря на предупреждения лидеров кегилы, был наложен общественными авторитетами херем (отлучение от общины). Поэтому, когда в 1782 году его учитель покинул Франкфурт, чтобы стать раввином Босковице, Моше Софер последовал за ним, чтобы никогда больше не возвращаться во Франкфурт.³

Рав Софер основал школы и общины в Босковице, Прустице, Дрезнице и Маттерсдорфе, ощущая усилия Реформы взять верх в общинах империи Габсбурга. Он сознавал проблемы времени и воспринимал дары эмансипации еврейству центральной Европы - ограниченные гражданские права, большие экономические возможности и свободу личной жизни - как Троянского коня, разрушающего общинную еврейскую жизнь и евреев индивидуально. Поэтому, когда в 1804 году ему предложили пост раввина в знаменитой имперской столице⁴ Прессбурге,⁵ он увидел в этом возможность противодействия Реформе. Его достижения в Прессбурге были легендарными. Он создал великую ешиву, главную в центральной Европе в течение века. Его ученики стали раввинами и лидерами общин в Австрии, Румынии и Венгрии. Их принципом было, что Реформа «не пройдет» через ворота их общин.

Хатам Софер отчеканил мотто, символ своего отношения к Реформе и Просвещению: «хадаш асур мин аТора - новшества запрещены Торой». Этому известному выражению (которое касается растений в субботний год) он придал здесь иной смысл, имея в виду, что нововведения, не санкционированные еврейской традицией, несли опасность иудаизму. А вообще Хатам Софер не был против нововведений, позитивного развития еврейской жизни, образования. Его ешива в Прессбурге, ее учебный план и способы обучения тоже были новшеством для того времени.⁶ Он свободно говорил и писал на немецком языке, представлял интересы еврейства при дворе императора, принял участие в защите Прессбурга против армии Наполеона в 1809 году и прекрасно понимал социальные тенденции и проблемы своего века. Но, прежде всего, он был гигантом благочестия, талмудической учености и раввинского руководства, которое напоминало всем о ранней и великой эпохе.

Он был выдающийся кабалист, проницательный и решительный галахический судья, защитник бедных, вдов и сирот, поэт и человек глубокой чувствительности, сострадательный и мягкосердечный, и в то же время ревностный, с железной волей, защитник евреев и традиционного иудаизма. Хатам Софер видел, что привлекательная современность не сегодня, так завтра может оказаться фатальной для еврейского выживания, и упорно боролся за восстановление даже самых малых обычаев Израиля. Всякое отклонение от соблюдения галахи, любой компромисс в ритуале или мировоззрении мог повести к постепенной ассимиляции, крещению и исчезновению. Он чувствовал, что причина ассимиляции - внутренне желание человека отказаться от своего еврейства. Поэтому публично извинять это или игнорировать это негативное внутреннее стремление было для ортодоксии глупо и опасно. Отсюда его выражение хадаш асур мин аТора. Он хотел сказать: «Кто смеется над еврейскими обычаями, может сомневаться в своем еврействе».

Хатам Софер выступал за полное отделение от всяких реформистских элементов в еврейской общине. Его взгляды на отделение были еще строже, чем у рава Гирша: «Если бы это зависело от меня, - писал он, - я бы вовсе удалил (Реформу) из еврейского стана. Мы не должны вступать в браки с их детьми и следовать за ними ни в чем. Они как саддукеи и караимы.⁷ Мы останемся с нашей традицией, а они пусть уходят».⁸ Хатам Софер пользовался влиянием при дворе Габсбургов, чтобы правительство не признавало и не давало прав Реформе. Он выступал против проповедника Реформы Арона Хорина, лидера реформы в Австро-Венгрии, и отзывался о нем как о невежественном шарлатане.⁹ Он часто обвинял Реформу в нееврейском поведении. Лишь позже в девятнадцатом веке реформисты добились значительного прогресса в Венгрии.

Хатам Софер не был полемистом. Он не писал книг и статей в своей борьбе с Реформой,¹⁰ но его дела говорили достаточно громко и долго, его позиция и тактика по отношению к Реформе послужила моделью для последующих поколений и стала стандартом верности традиционной еврейской жизни, который сохранился до сего дня. Современная эпоха разорвала единство еврейского народа. Но выживание и будущее еврейского народа зависит от исхода этой борьбы.

¹ Его называют Афлаа, по названию одного из его крупных талмудических комментариев (см. дальше).

² Йегуда Нахшони, Рав Моше Софер, Иерусалим 1981, стр. 53, цитируя биографию рава Софера, написанную р. Лейбом Ландсбергом.

³ Но он всегда подписывал свои респонсы «Моше Софер из Франкфурта на Майне» (никогда горделивого называния себя раввином нет у больших раввинов, - Г.С.).

⁴ В империи Габсбургов было несколько столиц, главные из которых находились в Вене и Будапеште.

⁵ Сегодня это столица Словакии - Братислава.

⁶ Чтобы представить себе жизнь ешивы в Прессбурге, можно обратиться к книге Оламо шелъ аба, рава Аншеля Миллера, Иерусалим 1984, стр. 44 и далее. Среди многих нововведений было строгое расписание занятий, тренировки в публичных выступлениях, общие образовательные проекты с мирянами города и жесткая система экзаменов по талмудическим знаниям. Но параметры изучения Торы и благочестия, характерные для ешивы, были частью древней традиции Израиля.

⁷ Секты разного времени, которые отделились от евреев, потому что хотели опираться лишь на собственные интерпретации Пятикнижия Моисея, отвергая разъяснения мудрецов, общую Устную традицию, Талмуд и сформулированный на его основе Закон.

⁸ Нахшони, стр. 209, основано на тексте, цитированном в биографической работе о семье Софера, Хут амешулаш.

⁹ Дети Хорина крестились. Смотри респонсу Хатам Софер о Хорине и его нововведениях, Респонса Хатам Софера, т. 6, респонса 84-92.

¹⁰ Смотри Ликутей тшувот, Респонса 84 о его нежелании предавать огласке свою войну с Реформой.

РОТШИЛЬДЫ И МОШЕ МОНТЕФИОРЕ - Майер Аншель Ротшильд

Эмансипация принесла новые мысли и практику в еврейский мир, предоставила новые возможности отдельным евреям, но не всему еврейскому народу в целом. Прототипом еврейского успеха в современную эпоху, предшествовавшую Эмансипации, которую она фактически помогала формировать, была семья Ротшильдов. Это имя стало синонимом богатства, частных международных банков и проницательного политического суждения. Для масс еврейской бедноты, Ротшильд был героем, евреем, который добился благ во внешнем мире. А у неевреев, это имя вызывало зависть, враждебность, подозрение, возмущение, ревностное восхищение и сознание, что теперь отдельные евреи будут занимать выдающееся положение в обществе.

Значение семьи Ротшильдов, таким образом, далеко не ограничивалось их личной судьбой. В глазах многих они представляли еврейство. Но они не были готовы к такому чудовищному историческому бремени, поэтому большинство из них не несло ответственности за их историческую роль, еврейские корни и судьбу. Фактически Ротшильды установили стандарт для всех последующих «еврейских аристократов» в обществе, которые в девятнадцатом и двадцатом веках представляли еврейские интересы в мире, хотя их никто не выбирал для этой роли, и обычно они в интеллектуальном, моральном и религиозном отношении не подходили для этой задачи. Эта опасная, часто непродуктивная и упрямая позиция лидерства богатых евреев очень вредила еврейским делам в последующие столетия.¹ 

Основатель дома Ротшильдов² Майер Аншель Ротшильд (1743 - 1812) вначале хотел стать раввином, учился в ешиве в Фурте. Но в 1760 году после смерти отца вернулся во Франкфурт и начал карьеру торгового агента, а впоследствии банкира. Религиозный соблюдающий еврей, он использовал толерантный дух времени и установил важные связи с германским дворянством, особенно с Вильямом IX Гессенским. Так он стал работать для кронпринца Пруссии, а в 1806 году стал официальным придворным агентом Гессенской династии по инвестициям и ссудам. Он приобрел в Европе репутацию честного, надежного и проницательного финансиста.

Двое его сыновей, Соломон Майер из Вены и Натан Майер из Лондона послужили дальнейшему развитию династии. Натан в Англии сумел повторить германский успех отца и благодаря успеху своих дел во время наполеоновских войн стать ведущим капиталистом Британской империи. Его брат Соломон в Вене стал доверенным Габсбургов и помог финансированию австрийской железной дороги. Его ветвь фирмы также получила очень большие прибыли от беспорядка и бесконечной потребности в фондах у правительств во время наполеоновских войн. Так в 1815 году Ротшильды уже прочно обосновались в Германии, Австрии и Англии и обрели большое влияние в Европе. Два других сына, Карл Майер из Неаполя и Яаков Майер из Парижа, хотя и затененные успехом старших братьев, также установили постоянные ветви фирмы в Италии и Франции. Так возник международный частный банк.

Ротшильды создали эффективную систему коммуникации,³ и, оставаясь лояльными к правительствам и их деловым операциям в каждой из своих ветвей, были наднациональными по духу и идее. Поэтому оказывали успокаивающее влияние в Европе после Наполеона, стояли за выгодный мир и стабильность, за безопасность, противостоя риску войны и узким интересам. В девятнадцатом веке они стали первой банковской семьей Европы. В глазах евреев это скоро стало мифом, легендой. Большая часть семьи отошла от еврейского соблюдения, а некоторые из них - в основном женщины - заключили браки с неевреями. Тем не менее, еврейский народ в целом не обращал внимания на недостатки их характера и поведения. Ротшильды стали народными героями Израиля.

Существование преуспевающих не выкрестов - определяющих себя как евреи, хотя и не соблюдающих было важным ингредиентом в новом представлении о себе светских евреев в девятнадцатом веке. В еврейском фольклоре того времени, в Восточной и Западной Европе, общей темой была мечта стать «богаче Ротшильда». Но мечта не сводилась к богатству ради богатства. В ней была глубина и эфемерная цель. Это была мечта о физической свободе от преследований и страха, о терпимости и принятии в нееврейском мире, о праве использовать еврейские таланты во всех сферах и, делая это, оставаться евреем. Героем, идолом, целью был Ротшильд, а не Дизраэли, Гейне, Маркс. Эта мечта коренилась в еврействе весь девятнадцатый век и продолжалась в американском еврействе в двадцатом веке. В Америке эта мечта стала реальностью, где многие евреи стали ощущать себя «богаче Ротшильда».

¹ Бароны де Гирш и Гинцбург - два ярких примера в девятнадцатом веке неправильного служения обществу неквалифицированных магнатов, какими были и многие лидеры американского еврейства в девятнадцатом и двадцатом веках.

² Имя Ротшильд (красный щит) взято от красного щита на семейном доме, расположенном на Юденгассе, 148 во Франкфурте на Майне.

³ Курьерские голуби, курьеры, а затем кодированные телеграммы.

Моше Монтефиоре

Но, может быть, еще большим героем был в еврейском фольклоре Моше Монтефиоре, который также стоял за еврейский успех в девятнадцатом веке. Он был одним из ведущих финансистов и биржевых брокеров Лондона, и благодаря своим способностям к бизнесу, а также семейным и политическим связям в раннем возрасте приобрел большой капитал. В сорок лет он отстранился от дел и посвятил свою жизнь служению еврейскому народу. Монтефиоре был великим защитником своего народа и верным евреем, который строго придерживался требований религии, почитал крупных раввинов и подчинялся их решениям, сохраняя при этом присущую ему скромность/

Впервые он вызвал благодарность еврейского мира в 1840 году, возглавив выступление евреев в защиту жертв кровавого навета в Дамаске. В феврале того года там убили священника-капуцина и его слугу. Местная Церковь обвинила в этом евреев, уверяя, что они хотели взять их кровь для празднования Песаха (Пасхи). Несколько евреев, подвергнутых варварским мучениям, «признались» в преступлении и указали на других. Французский консул в Дамаске поддержал обвинение. Но Монтефиоре, который был в дружеских отношениях с королевой Викторией и лордом Палмерстоном, мобилизовал делегацию евреев из Англии и Франции при официальной поддержке Британии. В результате ему дал аудиенцию оттоманский правитель Сирии Мухаммед Али (1769-1849). Монтефиоре удалось освободить еврейских пленников из Дамаска и даже получить указ султана о запрете кровавых наветов против евреев, проживающих в его империи. Потрясающий успех прославил его и вызвал всеобщее признание еврейского мира.

Монтефиоре ездил по миру, добиваясь справедливости для своего народа. Его поездки в пятидесятых годах девятнадцатого века в Россию, а затем на Святую Землю стали легендарными. Он впервые приобрел для евреев земли вне стен Старого Иерусалима, начав тем самым процесс колонизации и восстановления еврейского суверенитета в Палестине. Весь еврейский мир присоединился к нему в праздновании его столетия в 1884 году. Ему подарили особую книгу с письмами крупнейших раввинов того времени и еврейских общин всего мира вместе с поздравлениями от правительств и крупных политических деятелей. После его смерти, его именем были названы многочисленные еврейские организации: учебные и благотворительные. Теперь трудно комуто стать в социальном служении еврейскому народу «больше Монтефиоре».

Кровавый навет - обвинение евреев в том, что они используют кровь христиан, особенно младенцев, для приготовления мацы (хотя в Торе несколько раз повторяется, что кровь, даже животных, запрещено употреблять в пищу) - был придуман две тысячи лет назад греками в Александрии. До сего дня эта клевета успешно использовалась для массового убийства евреев. И сегодня есть люди, которые думают, что это правда, мне приходилось слышать такое обвинение в Москве. - Г.С.

НАПОЛЕОН - Либеральная позиция

Если Ротшильды были героями светского мира девятнадцатого века, то сильнейшим катализатором перемен в мире был нееврей Наполеон Бонапарт¹ - центральная фигура европейской жизни начала девятнадцатого века. Он не только начал войну и радикальные перемены и ввел своих кровных родственников в правление соседних европейских стран, но изменил и жизнь европейских евреев. Его потрясающий взлет и драматическое падение вызвали шоковую волну у евреев Европы и во многом способствовали отходу от еврейской жизни в это время.

Наполеон пришел к власти во время хаоса и анархии Французской революции и заключительного «Правления террора». Знаменитый с 1795 года генерал в 1799 году становится консулом Франции в возрасте тридцати лет и сразу начинает создавать империю. В итальянской кампании, предшествующей его приходу к диктаторской власти, Наполеон разыгрывал политику большой симпатии и терпимости по отношению к евреям.

Куда бы ни приходил его меч, евреи получали гражданские права, стены гетто буквально рушили, и евреи получали важные посты в его администрации. Поэтому евреи сразу собрались под его знамя и высоко оценили его, считая милосердным и искренним благодетелем.² Хотя евреев признала равноправными гражданами еще революционная Французская национальная ассамблея в 1791 году, реально они смогли свободно пользоваться своими правами лишь спустя десять лет, когда к власти пришел Наполеон. Это совпало с подъемом Реформы, и к началу девятнадцатого века большинство французских евреев напилось крепкого вина гражданских свобод, которое побудило их забыть религиозные традиции. Сначала они присоединились к Реформе, а потом стали полностью ассимилироваться во французское общество. Либеральное отношение Наполеона к евреям, видимо, было важнейшим фактором в процессе ассимиляции.

Нееврейское население реагировало на свободу евреев, в основном, насилием и ненавистью. Сказались столетия религиозного антисемитизма, которое нельзя было отменить росчерком пера императора. А первой декаде девятнадцатого века, хотя церковь сама была в упадке, и ее преследовали якобинць и радикальное крыло французских ревнителей свободы, она все же поддерживала религиозные и экономические репрессии против евреев. Роялистская партия, надеясь восстановить власть Бурбонов в Париже, в начале девятнадцатого века стала обвинять евреев в подстрекательстве к бунту и анархии. Так был создан зловредный миф о еврее-шпионе, изменнике, заговорщике, радикале. Современный антисемитизм по-новому представил еврея как врага народа.

Влияние Наполеона на еврейские права чувствовалось по всей Европе, даже вне империи. Гражданские права даровали евреям в Пруссии в 1812 году, а скоро за ней последовала Австрия. Значительная свобода, хотя не без мягкой дискриминации, была предоставлена евреям Англии. При правлении Наполеона евреи Западной Европы обрели законные права и вошли в Век разума и просвещения. Теперь большинство западноевропейских евреев вообразили себе возможность достойной жизни, экономического благополучия и принятия окружающим обществом. Блистательные победы Наполеона в Европе с 1799 года по 1810 год как будто гарантировали сохранение нового духа времени. Еврейская Европа созерцала новый горизонт надежды и равенства.

¹ Родился на Корсике в 1769 году и умер на острове Св. Елены в 1821 году.

² Поэтому евреи называли его по-еврейски Хелек тов, делая буквальный перевод его имени (бона парте - хорошая участь). -Г.С.

Скрытый мотив

Наполеон вовсе не был юдофилом, как полагали многие евреи. И скоро многие евреи осознали, что их первоначальная эйфория по отношению к нему могла быть неоправданной. На сессии императорского совета в апреле 1806 года Наполеон заявил, что опасно оставлять значительное число евреев в Эльзасе, около границы, потому что их лояльность Франции находится под вопросом (Евреи - государство в государстве). А в следующем месяце на Ассамблее Выдающихся Евреев он заявил, что следует открыть экономику для евреев, чтобы они могли нормально зарабатывать на жизнь. И снял многие специфические налоги с еврейских общин, в тех областях империи, которые он завоевал. Но методы его решения «еврейской проблемы» не благоприятствовали еврейскому будущему. Он продолжал оставаться загадкой для еврейского народа.

Внешняя терпимость и справедливость Наполеона к евреям объяснялись его грандиозным планом: избавиться от евреев посредством полной ассимиляции, смешанных браков и крещения. Фактически, он и начал «окончательное решение» еврейской «проблемы». Для этого Наполеон собрал Ассамблею Выдающихся Евреев в мае 1806 года, а затем основал «Сангедрин», который собрался в Париже в феврале 1807 года.

В этой Ассамблее было 111 ведущих евреев Франции, Германии и Италии. Она собралась, чтобы дать удовлетворительные ответы на двенадцать вопросов, поставленных Наполеоном.¹ Затем ответы были переданы Наполеону, и он поручил своему «Сангедрину» ратифицировать эти ответы и придать им законную силу. Он надеялся, что в результате его программа ассимиляции будет принята всем еврейством, как утвержденная всей еврейской ассамблеей. Но традиционные евреи воспринимали этот Сангедрин просто как плохую шутку, насмешку над святыней, которая добром не кончится. А реформистские евреи приветствовали это в надежде, что это поможет Наполеону решить еврейскую «проблему».

Сангедрин состоял из семидесяти одного человека все назначенные, хоть и непрямо, Наполеоном. Двадцать пять из них миряне, остальные сорок шесть - раввины. Не все раввины были традиционными евреями. Реформистские раввины из Амстердама, Гамбурга и Италии тоже были членами Сангедрина. Главой суда был главный раввин Страсбурга, известный талмудический ученый рав Давид Синзхайм (1745-1812). Его заставили стать во главе этой разношерстной группы, но с помощью дипломатии, терпения и мудрости он смог предотвратить какие-либо нежелательные галахические последствия от их решений. Он резко ограничил участие представителей Реформы и пытался сузить темы дискуссий.

В результате, Сангедрин принял девять статей еврейской «догмы»², и вместе с Ассамблеей Выдающихся передал их Наполеону. 6 апреля 1807 года загадка разрешилась, Наполеон распустил и Ассамблею и Сангедрин. Последний привлек большое внимание публики, его восприняли негативно и с подозрением нееврейские массы. Теперь миф о тайных еврейских собраниях, которые решают судьбы мира, воплотился. Теория еврейский конспираторов за овладение миром получила кредит, и Сангедрин был ее первым примером. Так усилия Наполеона снять с евреев физический дискомфорт и ускорить их ассимиляцию в нееврейское общество непрямо способствовали рождению нового антисемитизма.

¹  Вот эти двенадцать вопросов:

1. Разрешается ли еврею иметь больше одной жены?

2. Позволяет ли еврейская религия развод? Считается ли он действительным, если совершен по законам, противоречащим французскому еврейскому законодательству?

3. Разрешено ли евреям заключать браки с неевреями?

4. В глазах евреев, французы неевреи считаются братьями или чужаками?

5. Какую линию поведения предписывает еврейский закон в отношении с неевреями Франции?

6. Считают ли евреи, которые родились во Франции, что это их страна? Обязаны ли они защищать ее? Обязаны ли подчинять ее законам и гражданскому праву?

7. Кто выбирает раввинов?

8. Какую власть имеют раввины над евреями? Какой юридической властью они обладают?

9. Регулирует ли еврейский закон порядок избрания раввинов и их юридическую власть, или это все дело обычаев?

10. Есть ли профессии, которые запрещает евреям их закон?

11. Запрещается ли евреям с евреев брать проценты?

12. Запрещается ли брать проценты с неевреев?

² 1. Многоженство запрещено согласно тысячелетнему херему (запрету) рабейну Гершома.

2. Еврейский развод станет действительным только после соответствующего решения гражданских властей Франции.

3. Религиозному браку должен предшествовать гражданский контракт.

4. Браки евреев и христиан связывают согласно светскому закону, но их не празднуют религиозной церемонией.

5. Евреи обязаны смотреть на своих соотечественников как на братьев, помогать им и защищать как евреев.

6. Евреи рассматривают страну, где они родились или приняты как родину и будут сражаться, обороняя ее, когда будет нужно.

7. Иудаизм не запрещает никакого ремесла или профессии.

8. Евреям рекомендуется заниматься сельским хозяйством, ручным трудом и искусствами.

9. Евреям запрещено брать проценты у евреев и неевреев.

Полное поражение

Наполеон вовлек евреев в свою военную жизнь. В 1798 году он отправился из Франции на Ближний Восток, чтобы его завоевать. Османская империя все еще приходила в себя после поражения от России, когда она потеряла часть полуострова Крым, а в Турции поднимались восстания недовольных правительством. Наполеон увидел в этом возможность вытеснить Турцию из Палестины и пошел вперед. Он рассматривал это как новый крестовый поход и жаждал добавить Иерусалим к списку своих военных побед. Его армия захватила Мальту и проследовала в Египет. Здесь он стал искать поддержки мусульман в борьбе против Турции, даже внушал, что он и его армия с готовностью оставят христианство и примут ислам. Но египтяне не спешили содействовать цели Наполеона, и в начале 1799 года он ушел из Александрии, чтобы занять Палестину.

И в Стране Израиля он встретился с жестоким сопротивлением турецкого губернатора Йезема Паши.¹ У этого губернатора был еврей-советник Хаим Пархи, который побудил его защищать страну всеми силами от вторжения Наполеона. Евреи страны были едины в поддержке турок против Наполеона. Сефардские евреи, выходцы из мусульманских стран не страдали так, как их ашкеназские братья, они были строго лояльны по отношению к правительствам своих стран. И для них западная культура и идеи были совсем не так привлекательны как для евреев Европы.

Главным лидером еврейского Иерусалима того времени был рав Иом Тов Альгази, он и его суд публично читали молитвы за победу турок и боялись победы Наполеона.² Наполеон подошел к Иерусалиму, увидел его грозные стены и повернул на запад, к морю. Он взял город Яффо, перебил четыре тысячи его защитников и повернул вдоль берега на север. В шабат перед Пуримом 1799 года Наполеон начал осаду средиземноморского портового города Акко (см. дополнение в конце главы Г.С.). В эту субботу там был легендарный раби Нахман из Бреслава и чудом спасся от битвы на следующий день, прокляв императора. Наполеон не смог победить, был вынужден снять осаду, и ушел с Ближнего Востока. Оппозиция палестинских евреев внесла вклад в его противоречивые чувства по отношению к еврейскому народу.

В 1812 году Наполеон совершил фатальную ошибку, повернув на восток для новых завоеваний. В 1807 году в Тильзите, Восточная Пруссия, он подписал мирный договор с Пруссией и Россией. По условиям соглашения Пруссия отказывалась от своих польских провинций, которые образовывали новое единство - герцогство Варшавское. Оно было связано с Францией договором, Наполеон тешил вечную надежду поляков на национальную независимость всей Польши. В герцогстве был значительный процент евреев, которые подобно своим западным братьям сначала приветствовали Наполеона и французов, как новых хозяев. Все было лучше жестокого царя Александра! По условиям договора в Тильзите с его секретным приложением, Наполеон и Александр стали союзниками, разделив Европу между собой. Между двумя императорами было достигнуто взаимопонимания, и они договорились, как Россия станет атаковать порты Великобритании, чтобы Наполеон смог добиться доминирования над всем миром. Но царь скоро потерял охоту поддерживать этот союз и отказался выполнять многие его пункты. Наполеон пытался его склонить к выполнению договора, но потом потерял терпение и к 1812 году рассердился на бывшего союзника.

Весной 1812 года Наполеон собрал в Польше огромную армию в полмиллиона солдат, надеясь этим склонить Александра к сотрудничеству. В конце июня он совсем потерял терпение, двинул войска вперед и 14 сентября достиг Москвы. Но Александр не стал искать мира. Русские использовали тактику «выжженной земли» на всем пути своего отступления. Они разрушали посевы и города, чтобы армии Наполеона ничего не оставалось, что достигло кульминации в сожжении Москвы в день ее захвата. Наполеон с его «великой армией» оказались истощены и неподготовлены к суровой русской зиме. Ему пришлось отходить на запад, и это отступление положило конец мечте Наполеона о господстве над Европой.

Меньше десяти тысяч изможденных солдат осталось от могучей французской армии, когда он вернулся домой.

В 1814 году Наполеон отрекся от престола, и был сослан на Эльбу. А в 1815 году он бежал во Францию и правил Сто Дней, но потом потерпел поражение в битве у Ватерлоо, снова сложил с себя власть, и его сослали на остров Св. Елены, где он умер в 1821 году.

¹ Он очень пострадал от своего жестокого господина, султана, который его изувечил. Смотри Толдот адорот, т. 3, стр. 379.

² Там же, стр. 44.

Продолжительные последствия

Евреи в Восточной Европе разделились в своем отношении к Наполеону и развязанной им войне. Многие приветствовали его приход. Крупные хасидские лидеры поддерживали его цель завоевать Россию и считали, что война против царя может быть предсказана у пророка битвой Гога и Магога, которая предшествует приходу Мессии.¹ Но великий лидер и защитник хасидизма того времени, рав Шнеур Залман из Ляд² противостоял Наполеону и требовал, чтобы евреи оставались лояльными царю и России, несмотря на жестокое отношение и заключение, от которого он сам пострадал от русского правительства. Его резон был совершенно ясным: «Если победит Бонапарт, евреи разбогатеют, но отойдут от Торы, а сердце Израиля отдалится от Отца в Небесах».³

Он хорошо понимал опасности традиционной еврейской жизни, которое несло французское Просвещение в лице Наполеона. Все материальные преимущества для евреев от его победы будут нивелированы потерей еврейской самоидентификации, цели и религиозных верований и практики. Рав Шнеур Залман сознавал великую конфронтацию между западными, светскими ценностями и свободами и традиционным еврейским образом жизни согласно Торе. Эта борьба - суть истории евреев девятнадцатого века.

Хотя Наполеон потерпел поражение, его поход в Россию создал новую Восточную Европу. Идеи и цели Французской революции, надежды на светское гуманистическое общество и светлое завтра теперь наводнили Польшу и Россию. Они повлияли и на еврейскую жизнь. Наполеон послужил проводником Аскалы (еврейского Просвещения), помог ей внедриться в еврейство восточной Европы. Как он разрушил старые общества Европы, так Наполеон бросил еврейское общество навстречу Европе и оставил в нем семена брожения, недовольства и радикализма, которые стали серьезным испытанием для его давней способности выживать и процветать.

Стоит расширить тему о Наполеоне и еврейском народе. Менее известна, вероятно, потому что не осуществилась, его инициатива, если она была искренней, создать еврейское государство в Израиле. Пребывая в Акко, Наполеон выяснял возможность основания еврейского государства на древней земле Израиля. В том же году он разослал во все еврейские общины Франции прокламацию, в которой убеждал евреев возвращаться в страну своих отцов:

Штаб главнокомандующего, Иерусалим.

«1-го флореала 7 года Французской Республики (20 апреля 1799г). Бонапарт, главнокомандующий армий Французской Республики в Африке и Азии, к Законным Наследникам Палестины.

Евреи, единственная в своём роде нация, которую за тысячу лет страсть к завоеваниям и тиранство смогли лишить только наследственных земель, но не имени и национального существования! Внимательные и беспристрастные наблюдатели за судьбами наций, даже если вы не одарены талантом пророков, как Исайя и Иоэль, вы давно чувствовали то, что предсказали эти провидцы с прекрасной и возвышающей верой, когда увидели надвигавшееся разрушение своего царства и отечества. Вот что они предсказали: И возвратятся избавленные Господом, и придут в Сион с ликованием; и радость вечная будет над головой их [от обладания и отныне бесспорного владения их наследством] (Исайя 35:10).

Восстаньте, ликуя, изгнанники! Война, беспримерная в летописях истории, которую, обороняясь, вела нация, чьи наследственные земли её враги считали добычей, чтобы разделить ее росчерком пера правительств, по их произволу и как им удобно, отомстит за ваш позор и позор самых отдалённых наций (давно забытых под игом рабства) и за навязанное вам почти двухтысячелетнее бесчестье. В такое время и при таких обстоятельствах, которые, казалось бы, меньше всего благоприятствуют выдвижению ваших требований и даже их выражению и как будто заставляют полностью отказаться от этих требований, она (Франция) предлагает вам теперь, именно в это время и вопреки всем ожиданиям, наследство Израиля!

Доблестная армия, с которой Провидение послало меня сюда, под руководством справедливости и сопровождаемая победой, установила мою штаб-квартиру в Иерусалиме, и через несколько дней перенесёт её в Дамаск, близость которого больше не наводит страх на город Давида.

Законные Наследники Палестины! Наша великая нация, которая не торгует людьми и странами, как делали те, которые продавали ваших предков всем народам (Иоэль 3,6), ныне призывает вас, на деле, не отвоевывать ваше наследство, а лишь принять уже завоёванное и удерживать против всех пришельцев, получая гарантии и поддержку нашей нации.

Поднимитесь! Покажите, что некогда превосходящая сила ваших угнетателей не подавила смелость потомков тех героев, братский союз с которыми делал честь Спарте и Риму (Макк. 12, 1-14), и что две тысячи лет рабского обращения не смогли ее подавить.

Спешите! Сейчас момент, который может не вернуться тысячи лет - потребовать перед народами всего мира и, вероятно навсегда, восстановления ваших прав, в которых тысячи лет вам позорно отказывали, не давая вам политической свободы, чтобы вы жили как нация среди наций, и ограничивая ваше естественное право открыто поклоняться Богу в соответствии с вашей верой».

Это одно из самых волнующих и энергичных предложений, когда-либо сделанных евреям. Верно, у Наполеона были политические соображения, но нельзя отрицать, что он понимал исключительные отношения между евреями и их родиной.

Есть история, которая может пролить свет на позицию Наполеона. За несколько лет до этого эпизода он проезжал со своей свитой по Парижу в день поминовения Девятого ава (когда были разрушены Первый и Второй иерусалимские Храмы и произошли в течение тысяч лет многие другие трагедии еврейского народа). Когда Наполеон въехал в еврейский квартал, он увидел, что улицы совершенно пустынны. Удивленный он зашел в синагогу и увидел, что она полна сидящими на полу евреями, которые плакали и читали траурную элегию пророка Иеремии.

Наполеон спросил раввина, что случилось? Почему все евреи в таком горе? Может быть, умер один из лидеров общины? Или случился погром, о котором не знает Наполеон?

- Хуже, - ответил раввин. - Был разрушен наш Храм, и Нас изгнали из нашей родной земли!

- Да. Но это произошло 1800 лет назад, - сказал Наполеон.

- Нет, - ответил раввин, - это случилось лишь час назад!

Наполеон спросил, что это значит, и раввин ответил, что для евреев все это произошло как будто сейчас! Вся история как бы и не двигалась с момента разрушения Храма и изгнания евреев с Обетованной земли.

Когда Наполеон осознал глубину его ответа, он воскликнул, что если евреи до сих пор так сильно переживают из-за своего Храма и родины, они, несомненно, удостоятся его восстановления, и никакая сила в мире не сможет им помешать вернуться на свою землю. (Из эссе Н.Л. Кардозо в защиту Израиля. -ПС.)

¹ Толдот адорот, т. 3, стр. 143. Ребе Менахем Мендель из Риманова возглавил группу евреев, которые приветствовали Наполеона. Провидец из Люблина (Хозе) более подозрительно относился к этой ситуации и старался унять мессианскую лихорадку, вызванную вторжением «Великой армии» Наполеона.

² В Хабаде рассказывают: Алтер Ребе считал, что Наполеон - сильнейший маг-чернокнижник и его цель - уничтожить еврейский народ, и боролся с ним в мистическом плане. Когда французские войска приближались к месту его проживания, он, полагая, что для его поимки будет послан особый отряд, опередив его, бежал. Но по дороге спохватился, что оставил в доме старый тулуп, и послал за ним своего слугу, хотя того могли взять в плен. Он думал, что Наполеон, колдуя над тулупом, сможет причинить ему вред. - Г. С. Более детальное описание этого знаменитого лидера в гл. 11.

³ Письмо раву Моше Майзельсу от рава Шнеур Залмана цитируется в Толдот адорот, т. 3, стр. 139.