Истоки Устного закона

Истоки Устного закона

Введение

Евреев часто называют "народом Книги", но в действительности, если бы кто-нибудь вздумал отыскать народ, буквально следующий наставлениям Писания, он бы отметил не евреев, а общину самаритян вблизи Шхема, которые до сих пор хранят верность своей религии, или караимов из южного Тель-Авива. Что касается евреев, они не выполняют и никогда не выполняли буквально заповеди Писания. Они всегда жили по законам устного толкования священных письменных текстов; другими словами, они следуют цельной Торе, состоящей как из письменной, так и из устной частей.

Рав Д.З.Хофман писал: "Письменный текст Писания и наставления, услышанные из уст мудрецов, - вот те два источника, из которых еврей черпает Тору, полученную Моше от Бга на горе Синай. Тора - едина, хотя питающий ее источник состоит из двух частей, причем учение, дошедшее до нас из Мишны, составленной мудрецами, восходит к той же дате и той же первооснове, что и учение, выведенное из толкования Письменного слова: и то, и другое было дано Единым Б-гом и провозглашено одним и тем же пророком (Моше). Поэтому, когда мы говорим о письменном законе, Тора шебихтав, и устном законе, Тора шебеальпе, мы подразумеваем один и тот же закон Творца, выведенный как из письменно зафиксированного слова Б-га, так и из авторитетных постановлений хранителей традиции"'.

В этом коротком абзаце рав Хофман сформулировал одно из важнейших положений нормативного иудаизма, которое нам предстоит изучить. Речь идет о синайском происхождении основ Устного закона. Далее мы узнаем, что, помимо этих основ, полученных на Синае, в Устном законе есть и другая, "послесинайская" часть, которую мудрецы вывели путем толкования традиции. Но вначале надо подчеркнуть синайское происхождение Устного закона, поскольку нам важно не потерять из виду тот факт, что его фундаментальные принципы были даны на Синае и что законы, не раскрытые Творцом, а "составленные" мудрецами, имеют вторичное значение. Мы покажем, как мудрецы создавали и интерпретировали законы, опираясь на данный Б-гом закон и не выходя за его границы. То, что было раскрыто на Синае, - превыше всего, хотя весь Устный закон является частью Б-жественного кодекса. Мудрецы формулировали его под влиянием "духа святости" (руах акодеш), Б-жественного озарения,²  "чтобы не ошибались они в своих суждениях"³.

Устный закон Синайского происхождения

Несмотря на доказанность Б-жественного происхождения Торы и синайских корней Устного закона, этот факт, к счастью, неочевиден. Иначе евреи утратили бы веру и внутреннюю убежденность, заменив их "научным подходом".

Письменный Закон невозможно понять без Устного Закона

Тем не менее, можно доказать, что Письменный закон никогда не существовал и не мог существовать отдельно, сам по себе. При его получении на Синае ему обязательно должна была сопутствовать устная традиция. Именно эту неразрывную связь отметил Гилель в своем ответе потенциальному прозелиту, который хотел принять письменный закон, но не желал следовать устной традиции. Из агадического отрывка в талмудическом трактате Шабат (31а) мы узнаем, каким образом Гилель показал ему полную несостоятельность такого подхода: без устной традиции невозможно понять даже буквы еврейского алфавита. В подтверждение своего довода Гилель привел еще два аргумента:

(1) без устной традиции трудно, а то и невозможно понять письменный закон;
(2) некоторые принципы Устного закона восходят к тому же времени, что и Письменный закон.

В Письменной Торе часто встречаются слова, которым нет четкого определения. Что означает, например, "работа" в седьмой год "шмиты" или "убой" применительно к законам кашрута? Тора часто употребляет, не давая пояснений. Она не уточняет, какая "работа" запрещена в субботний год и как надо "резать" животное, предназначенное в пищу. Есть целый ряд фундаментальных юридических концепций и институтов, существование которых подразумевается в Торе, но не объясняется. Например, не вдаваясь детально в формальности брака и развода, Тора констатирует, что первому мужу не разрешено повторно жениться на женщине, с которой он ранее развелся, если она успела выйти замуж за другого мужчину⁷. Без устной традиции некоторые стихи Письменной Торы кажутся противоречивыми. Например, в книге Шмот (12:15) говорится, что пресный хлеб, мацу, следует есть в Песах семь дней, а в книге Дварим (16:8) - шесть дней. Устная Тора (Вавилонский Талмуд, трактат Песахим 120а) так объясняет это расхождение: шесть дней Песаха мацу разрешается есть; точно так же разрешено есть картофель и любые другие продукты, не содержащие закваски. А семидневный период включает в себя еще один день - самый первый, в который нам заповедано есть мацу. Если бы не устная традиция, мы бы не смогли разобраться в такого рода противоречиях. Кроме того, сам факт, что Тора часто занимается исключительными, а не распространенными случаями, свидетельствует о ее опоре на другую составляющую Закона - на Устный закон. Рав Ш.Р.Гирш, своей деятельностью спасший в XIX веке германское ортодоксальное еврейство, отмечает в своем комментарии к Пятикнижию, что изложение гражданских и уголовных законов начинается в нем со слов: "И вот законы, которые ты разъяснишь им" (Шмот 21:1), после чего Тора сразу переходит к законам рабства. Она даже не считает нужным начать эту часть с изложения законов и принципов, касающихся личной свободы, поскольку они исчерпывающе объяснены в Устном Законе.

Мишна тоже дает ряд свидетельств, подтверждающих существование Устной Торы еще на заре еврейской истории. Некоторые мишнайот содержат законы, относящиеся только к тому положению, которое существовало до прихода евреев в Страну Израиля. Приведем два примера. В одной мишне рассматриваются признаки проказы, которые появились на теле некоего человека еще до дарования Торы на Синае. Мишна приходит к заключению, что эти признаки не сделали бы его нечистым даже после того, как Тора была дана.

Другая мишна¹⁰ обсуждает города-убежища, в которых могли укрыться люди, совершившие непреднамеренное убийство. Три таких города существовали к востоку от реки Иордан и три - в Стране Израиля.ב Мишна приходит к выводу, что когда евреи впервые завоевали земли на восточном берегу Иордана, они сразу выделили там три города-убежища, но эти города не функционировали в этом качестве, пока к ним не присоединили три других города к западу от Иордана. Очевидно, что Устный Закон существовал еще во времена Синайского откровения и перехода евреев через Иордан. В противном случае получается, что эти законы были сформулированы уже после того, как утратили свою актуальность.

Упомянем также две мишны, в которых рассматриваются проблемы, возникшие после того, как евреи впервые вступили в Эрец Исраэль. Одна мишна посвящена проблеме орлы (запрету пользоваться плодами дерева в первые четыре года после его посадки) и ее влиянию на первых еврейских поселенцев той давней поры. Распространялись ли законы орлы на деревья, которые не были посажены евреями, но которые они обнаружили, завоевав страну? Мишна постановила, что на такие деревья законы орлы не распространяются, поскольку в Пятикнижии сказано: "Когда придешь ты в страну и посадишь...".

В другой мишне обсуждается проблема дочерей Цлофхада, возникшая после прихода евреев в Эрец Исраэль. У Цлофхада не было сыновей. Из-за этого возникли сложности с наследованием его семейного надела, и эта проблема обсуждалась еще при жизни Моше¹². Тогда было решено передать спорную недвижимость дочерям Цлофхада. Мишна¹³ утверждает, что этим сестрам полагались в Эрец Исраэль земельные наделы и отца, и деда. Землю предстояло разделить в соответствие с правами тех, кто вышел из Египта. Среди них были отец и дед сестер, и после их смерти, соответствующие доли наследства должны перейти к их потомкам. ג

Все эти мишнайот показывают, что Устный закон существовал и функционировал с самого начала еврейской истории. Приведенные законы не уступают по возрасту самому еврейскому народу. Ни один здравомыслящий человек не станет утверждать, что эти законы были сформулированы после событий, к которым они относятся. Абсурдно предположить, что лишь через несколько веков после дарования Торы мудрецы ввели, например, закон для людей, имевших признаки проказы еще до Синайского откровения. Кто нуждался бы в таком постановлении?

Итак, мы убеждаемся, что Устный закон существовал еще в период дарования Торы и вступления сынов Израиля в Землю Обетованную.

Устный закон существовал, очевидно, всегда. Но что он включал в себя?

Приведенные мишнайот свидетельствует не только о существовании Устного Закона с незапамятных времен. Они показывают также, из чего состоял этот Закон. Хотя некоторые бросающиеся в глаза несоответствия в Письменной Торе неизбежно наводят на мысль о существовании Устного Закона, уточнявшего и дополнявшего ее текст, мы не видим, однако, из чего состоял этот Устный Закон. Сторонники традиционного взгляда считают, что Устный Закон - это Тора шебеалъпе (Тора, данная /Б-гом/ устно), которой мудрецы обучали евреев. Другие, например, садукеи, не были готовы признать, что учение, которое распространяли мудрецы, и есть Тора шебеалъпе, всегда сопровождавшая Письменный Закон, и что Сам Б-г вручил ее Моше-рабейну. Они, правда, соглашались, что Устный Закон всегда существовал, помогая объяснять, толковать и дополнять Письменный Закон, но при этом они утверждали, что первоначальный Устный Закон не совпадал с тем, чему учили мудрецы Талмуда. И все же традиционный, нормативный иудаизм всегда опирался на фундаментальный принцип, что "учение, которое пришло к нам от Мишны и наших мудрецов, идентично по времени и происхождению тем положениям, которые выводятся на основе толкования письменных текстов, - все получено от Единого Б-га и передано евреям одним и тем же пророком.

Высказывания Талмуда о происхождении Устного закона

Талмуд и Мидраш содержат ряд высказываний, подтверждающих, что весь Устный Закон, включая Мишну и Гемару, появился в нашей среде на Синае, где Моше получил его от Б-га. Моше знал все толкования и решения, которые разработают будущие знатоки Торы, и когда Б-г вручал ему Тору, он получил детальные объяснения по всем вопросам.

Как понимают эти высказывания традиционные комментаторы? В предисловии к разделу Зераим Рамбам, великий ученый и кодификатор Торы XII века, утверждал, что эти слова надо понимать буквально. Например, сообщая Моше правила строительства сукки (шалаша), Б-г не ограничился лишь повелением: "И будете вы жить семь дней в шалашах", а дал исчерпывающие сведения об исполнении этой заповеди. Он разъяснил, что все мужчины (но не женщины) обязаны есть, пить и спать в сукке, однако эта обязанность не распространяется на тех, кто находится в пути или болен; что минимальные размеры сукки: 7*7*10 тфахим (ладоней); что одни материалы пригодны для покрытия сукки, а другие непригодны. Короче, Б-г сообщил все подробности о сукке, содержащиеся в Устном Законе. Но в таком случае возникает вопрос: "Разве не правы те, кто утверждает, что мудрецы не внесли никакого самостоятельного вклада в Устный Закон?" Попробуем найти ответ на него в следующем разделе.

Устный закон, полученный от мудрецов

Неужели мудрецы не внесли никакого вклада в Устный Закон? И неужели все, что они говорили, это лишь отголоски традиции, полученной на Синае?

Опровержение мнения, будто мудрецы не сказали ничего нового

В своей книге "Теология древнего иудаизма" (Theology of Ancient Judaism) профессор Хешель утверждает, что, по мнению некоторых комментаторов, мудрецы не внесли оригинальных идей в Устный Закон: "Мудрецы Талмуда не сказали ничего такого, что не было почерпнуто ими из Синайской традиции". Однако, если просмотреть имена авторитетов, которых он цитирует в примечаниях, становится ясно, что Хешель заблуждался.

Мнение Рабейну Хананеля

В первую очередь, Хешель опирается на мнение выдающегося комментатора ТАНАХа и Талмуда X века раби Хананеля. Попытаемся понять его слова, рассматривая следующую талмудическую проблему.

В Талмуде²⁰ приведены два на первый взгляд противоречивых утверждения: 1.Тана (мудрец Мишны) раби Шимон бар Иохай, живший во втором веке, говорил, что лишь немногие удостаивались лицезреть Б-жественное Присутствие; 2. Амора²¹ Раба (IV век) заявил, что Б-жественного Присутствия удостоились 18 тысяч человек. Талмуд рассматривает это противоречие: "Как может раби Шимон говорить, что Б-жественное Присутствие было уделом лишь немногих, если Раба утверждает, что таких людей было 18 тысяч?"

Рассматривая эту проблему, раби Хананель²² задается еще одним вопросом. Он спрашивает: "Как может Талмуд ставить под сомнение слова раби Шимона бар Йохая лишь из-за того, что оно противоречит сказанному два века спустя другим мудрецом? Неужели он должен был во втором веке учесть то, что Раба скажет в четвертом столетии?" И сам же отвечает: "Слова Рабы лишь отражают традиционный взгляд, известный ранее учителям..., потому что эти и другие подобные им утверждения допустимы только в тех случаях, когда получены от пророков". На основе этих слов раби Хананеля Хешель делает вывод, что ни один мудрец не делал заявлений, которые не были получены из традиции. Однако этот вывод неверен, потому что мысль, высказанная раби Хананелем, ограничена словами "эти и другие подобные им утверждения", из которых ясно, что он придерживался как раз иного мнения: что на самом деле мудрецы высказывали собственные положения. Слова "эти и другие подобные им утверждения" указывают на исключение, потому что речь идет о небесном таинстве - лицезрении Б-жественного Присутствия. В таких вопросах мудрецы не говорят от себя; все их высказывания на эту тему должны быть "получены через пророков".

Мнение Раавада

Другой авторитет, на которого ссылается Хешель в примечаниях, - Раавад, испанский талмудист XII века. Раавад пишет²³: "Мудрецы Талмуда и, конечно, мудрецы Мишны не говорили от себя ничего, даже самого малого, кроме таканот, которые они вводили анонимно, чтобы поставить ограду вокруг Торы". Эти слова могли бы служить убедительным подтверждением мнения Хешеля, если бы за ними не следовало уточнение, которое Хешель игнорирует: "Мудрецы никогда не спорили о принципе той или иной заповеди; их диспуты касались только деталей". Затем следует главное уточнение: "Они слышали принципы от своих учителей и не расспрашивали их о деталях". Отсюда видно истинное мнение Раавада: значительная часть Талмуда, где детально рассматривается соблюдение заповедей, включает в себя высказывания мудрецов, которые опираются не на информацию, полученную их учителями на Синае, а на свое собственное понимание сути закона, разумеется, с учетом принципов, которые им передали учителя. Мы столь подробно цитируем этих авторитетов, непонятых Хешелем, не только для того, чтобы опровергнуть его аргументы, но и для подтверждения нашего утверждения, исходя из слов тех же авторитетов, а именно, что мудрецы вводили собственные мнения, положения и законы.

В действительности, сама идея, что весь Устный Закон был передан Моше, выражена в словах Талмуда: "Моше знал все, что произведет (мехадеш) в будущем каждый добросовестный знаток"²⁴. Эти слова свидетельствуют о дальнейшей разработке Закона после эпохи Моше. Итак, можно предположить, что мудрецы внесли все-таки свой оригинальный вклад в Устный Закон. Но этот вывод приводит нас к новой проблеме: не противоречит ли он положению, что вся Устная Тора была получена Моше на Синае из уст Б-га?

Моше передал нам не весь Устный Закон, который получил на Синае

Здесь возможны два решения. Первое: хотя Моше получил на Синае всю Устную Тору, он не передал ее целиком будущим поколениям. И действительно, в Иерусалимском Талмуде²⁵ сказано, что Б-г не разрешил Моше сообщить евреям весь Устный Закон. Поэтому, приняв всю Устную Тору на Синае, Моше не передал ее до конца своему ученику Иеошуа бин Нуну, поскольку он не имел на это разрешения.

Многое из выученного впоследствии забылось

Согласно другому решению обсуждаемой проблемы, многое из того, что Моше передал евреям, со временем забылось²⁶. В Талмуде²⁷ сообщается, что из памяти Йеошуа были вычеркнуты триста законов в наказание за его дерзкий ответ Моше. Незадолго до смерти Моше позвал его, чтобы устранить все сомнения и неясности, касающиеся Закона. Но Йеошуа самонадеянно ответил: "У меня нет проблем"..., и в тот же день забыл триста алахот. Можно также предположить, что забвение постигало и следующие поколения в наказание за недостаточное смирение. Если бы они с почтительно и внимательно слушали старших и прилежно запоминали их уроки, не было бы никаких сомнений и споров по поводу законов Торы, п В Талмуде (трактаты Санхедрин 88б и Сота 47б) сообщается, что ученики Гилеля и Шамая недостаточно усердно служили своим учителям, и в результате среди евреев усилились сомнения и споры. В другом трактате (Песахим 66а) говорится, что Гилель пожаловался однажды на руководителей своего поколения. Если бы они внимательно слушали Шемайю и Автальона, двух величайших мудрецов той эпохи, то лучше знали бы законы и не мучились сомнениями.

Короче, забывчивостью страдали все поколения²⁸, поэтому Устная Тора, переданная во всей полноте Моше на Синае, основательно стерлась из памяти ко времени мудрецов Талмуда. В ней появилось множество пробелов, которые надо было заполнить, чем, собственно, и занимались мудрецы, внесшие личный вклад в еврейское законодательство. В Торе шебеальпе, интегральной части Б-жественного Закона, просматриваются две составляющие: законы, переданные с Синая, и законы, сформулированные мудрецами. Между этими категориями существует четкое различие. В предисловии к разделу Зераим Рамбам объясняет, что Устный Закон, полученный по цепочке традиции с Синая, остался ясным и определенным во все времена без всяких сомнений и споров, в то время как законы, переданные другими путями, не раз становились объектом дебатов. Рассмотрим детальнее различия между этими двумя категориями законов.

Различия между двумя видами закона и истоки споров

Пока существовал Санхедрин (Высший Суд), не было споров

Ранние источники не сообщают о спорах между мудрецами. Даже если и возникали какие-то разногласия по поводу закона, они быстро улаживались. В Талмуде сказано²⁹, что все спорные вопросы передавались в Санхедрин, где они решались путем голосования. Например, когда речь шла о ритуальной чистоте, "если большинство называло что-то нечистым, так его и объявляли; если чистым, то решали именно так". Поэтому в эпоху Санхедрина не отмечалось никаких споров. Знатоки Устного Закона соглашались друг с другом по всем вопросам. Не надо было регистрировать различные мнения, потому что как только Санхедрин принимал алахическое решение, учитывалось только одно мнение: то, за которое голосовало большинство³⁰.

Но как только Санхедрин перестал действовать в силу политических причин - это произошло во времена Гилеля и Шамая, - возникли разные школы, и каждая отстаивала свое мнение, поскольку уже не было авторитетного форума, на котором можно было эти споры разрешать.

Даже после того как Санхедрин перестал существовать, Синайский Закон оставался вне споров

К синайским законам относились иначе. Устный Закон, передававшийся по цепочке традиции от Синая, остался на все времена свободным от разночтений и сомнений. Тут не требовалось улаживать споры, потому что никаких споров не возникало. Если в ходе талмудических дебатов кто-нибудь из мудрецов говорил, что какой-то закон кажется ему открытым для обсуждения, он обычно добавлял, что если этот закон основан на традиции, то он признает его³¹. Но даже без такой оговорки было ясно, что закон нельзя подвергнуть сомнению, : если он получен с Синая по прямой цепи поколений. Поэтому такие законы оставались на вечные времена свободными от сомнений и споров.

Классификация Рамбама

Все сказанное легло в основу предложенной Рамбамом классификации³². Он проводит четкое различие между двумя видами законов - теми, которые были получены на Синае и не подлежат обсуждению, и не имеющими синайских корней, по поводу которых ведутся споры. В свою очередь синайские законы делятся на две группы: полученные на Синае толкования Танаха и "Алаха леМоше миСинай". Послесинайские законы включают в себя законы, выведенные мудрецами³³, таканот и гзерот³⁴.

Проблемы относительно "Алахи леМоше миСинай "

Эту классификацию мы подробнее рассмотрим в следующей главе, где особое внимание будет уделено послесинайским законам. А пока выскажем лишь ряд замечаний по поводу "Алахи леМоше миСинай". Рамбам пишет, что данный термин относится к законам, которые не связаны непосредственно с Танахом, но имеют синайские корни. Такова строго техническая формулировка термина, хотя он иногда используется и в более свободном значении применительно к давно существующим законам, даже если они не были получены на Синае³⁵. Это определение Рамбама подвергалось частой критике по двум причинам. Во-первых, согласно Рамбаму, законы синайского происхождения не подлежат обсуждению. Однако в Талмуде приведен ряд споров относительно "Алахи леМоше миСинай"^З6. И во-вторых, по мнению Рамбама, законы, классифицируемые как "Алаха леМоше миСинай", отличаются тем, что они не имеют тесной связи с Танахом, но в Талмуде некоторые законы, называемые "Алаха леМоше миСинай", все-таки связываются с Танахом через мидраши³⁷.

Примечания

¹ Hoffman, Die erste Mischna (Berlin 1882), р.З.

² Бава Батра 12а, коммент. Рамбана на Ваикра 29:4; Рамбан к Дварим гл.17; Диврей хаим, Йорэ дэа, ч.2, респонса 105: "Все согласны, что руах акодеш не покидал мудрецов". Раби Йонатан Эйбешюц, Урим ветумим, цитируется по книге А талмуд ум ад аэй атевель (Львов, 1928 год), с.111.

³ Мидраш Ваикра раба 29:4; бывший главный раввин Великобритании лорд Джекобовиц писал: "Иудаизм никогда не отстаивал непогрешимость своих духовных наставников". ,Journal of a Rabbi (N.Y. 1966) р.229. Смотри Ташбаз, II, 9;

⁴  Шмот 31:14;

⁵  Дварим 12:21;

⁶ См. Йеуда Алеви, Кузари 3:35;

⁷  Дварим 24:1-4;

⁸ Данная аргументация и примеры заимствованы из работы Хофмана "Die erste Mischna";

⁹  Негаим 7:1;

¹⁰  Макот 2:4;

¹¹  Орла, 1:2;

¹² Бемидбар 27:1;

¹³  Бава батра 8:3;

¹⁴ См. примечание 1;

¹⁵  Брахот 5а;

¹⁶ См. "Tradition", том 9, параграфы 1 и 2, где профессор Вышоград обсуждает ортодоксальный подход к понятиям "откровение" и "речь" Б-га. Можно предположить следующее: когда мы читаем в Торе, что Б-г "говорил", это значит, что ближайшим эквивалентом в человеческой лексике такому синайскому явлению была "речь". Тора часто использует привычные человеку понятия для описания сверхъестественных событий;

¹⁷ Мидраш Коэлет раба 1:9; Иерусалимский Талмуд, Пеа 2:4; Мегила 19б;

¹⁸  Сифра (Беар). См., однако, мидраш Шмот раба, 41, где раби Акива задает риторический вопрос: "Неужели Моше выучил тогда всю Тору?" и сам отвечает: "Нет, Б-г научил его только общим принципам". См. также Сефер аикарим (3:23), где сказано: "Невозможно утверждать, что Б-г даровал Тору сразу на все времена и на все грядущие события. Скорее всего Моше получил лишь принципы, на основе которых мудрецы будущих поколений могли вырабатывать законы, применимые к любой ситуации";

¹⁹  Введение к разделу Зераим.

²⁰ Суша 456;

²¹ Тана - законоучитель, чье мнение цитируется в мишне или берайте, в отличие от аморы, учителя более поздней эпохи, чье мнение приводится в Гемаре (Талмуде);

²²  Сукка 45б;

²³  Сефер акабала (Mesora Press, Иерусалим, 1956), с.1;

²⁴ Согласно одной из трактовок мидраша Ваикра раба 22:1, приведенной Хешелем в упомянутой работе, с.236, примеч.10. См. также трактат Мегила 19б;

²⁵  Иерус.Талмуд, Авода зара; см. также Мегилат Эстер, Сефер амицвот, Шореш алеф (примеч.16) и раби Йомтова Липмана, Введение в "Тосафот Йом тов" перед трактатом Брахот;

²⁶ См. Хазон Иш. Избранные письма (Бней-Брак, 1956), часть И, с.25: "Мудрецы снова выработали то, что было забыто";

²⁷  Трума 16а;

²⁸ См. Сукка 20а и Йом а 81а, Шабат 104а, Сукка 44а.

²⁹ Санхедрин 88б;

³⁰ Что касается этих ранних законов, нам известен лишь один спор, оставшийся нерешенным (Хагига 2:2). Обычно Тора требует, чтобы человек, принесший жертву в Храм, возложил на нее руки (Ваикра 1:4). Однако в шабат и йом тов мудрецы запретили трогать животных. В связи с этим возник вопрос, распространяется ли решение мудрецов, запрещающее трогать животных в йом тов, на случай, когда манипуляции с животным необходимы для выполнения предписанного самой Торой жертвоприношения. По этому вопросу в Санхедрине спорили пять поколений мудрецов: "наси", руководитель Санхедрина, придерживался одного мнения, а председатель суда другого. Никто достоверно не знает, почему этот спор не смогли разрешить подобно другим разногласиям;

³¹ Негаим 9:3 и 11:7; Евамот 8; Критот 3:9;

³²  Предисловие к разделу Зераим

³³ Мудрецы выводили законы методами драша и логики. См. следующую главу;

³⁴ По поводу таканот и гзерот см. главу III;

³⁵ Ядаим 4:3, коммент. Бартенуры; Рош, предисловие к Микваот;

³⁶ См. рав Хаим Бахрах в Хавот Яир, респонса 192, где приводится много споров, касающихся "Алахи леМоше миСинай". Однако эти споры касаются, по-видимому, только деталей и не затрагивают сути закона. На самом деле, нет ни одного случая, относящегося собственно к "Алахе леМоше миСинай"; просто один танна называет какой-то предмет кашерным, а действие разрешенным, в то время как другой танна запрещает тот же предмет или то же самое действие;

³⁷ Шабат 103б; Эрувин 4б. В своем комментарии к трактату Сукка (4:9) Рамбам делает различие между открытым ремезом (намеком, аллюзией) и скрытым (или асмахтой). См. также Мегилат Эстер, Сефер амицвот, Шореш I.