Главы 11-20

Глава одиннадцатая - Особенности и частности духовной чистоты

Качество духовной чистоты имеет много особенностей и частностей, и они подобны тем особенностям и частностям, какие мы находим во всех трехстах шестидесяти пяти заповедях категории "не делай". Ибо суть этого качества, как я уже сказал, состоит в том, чтобы быть чистым от всех возможных преступлений. Однако злое начало старается заставить человека преступить все законы. И среди них есть такие, какие человеческая природа жаждет преступить более всего и в них показывает ему больше возможности для снисходительного разрешения, поскольку для соблюдения этих законов нужна большая сила, чтобы победить злое начало и очиститься от преступления.

И сказали мудрецы: "Грабеж и разврат - /вот чего/ душа человека жаждет и /к чему/ стремится". И мы видим, что большинство людей не ворует в открытую: они не прикасаются к чужому имуществу, то есть открыто не присваивают чужое себе. Но многие же знают вкус грабежа и воровства в торговле, позволяя себе наживаться на других. Они говорят: "Зарабатывать это другое дело!"

Но Закон запрещает нам это! Сказано о грабеже: "не обижай", "не утаивай платы", "не грабь", "не воруй", "не отрицай", "не лгите друг другу", "не обманывай брата своего", "не преходи межу ближнего своего" - в этих законах обобщены многие действия, происходящие в любой сделке; и во всех них содержится множество запретов. Ибо запрещено не только видимое и всем известное действие воровства и грабежа, но запретным считается все, что даже косвенно приводит к воровству и грабежу и тем самым создает факт воровства и грабежа. И об этом говорили мудрецы (Санэдрин 81а): "И он не осквернил чужую жену - это тот, кто не стал заниматься ремеслом другого". И рабби Иеуда запрещал лавочнику дарить детям сладости и орехи и тем приучать их приходить к нему, а мудрецы, позволившие это, разрешили лишь потому, что его собрат тоже может так поступить. И сказали (Бава Батра 886): "Украсть у человека хуже, чем украсть в Храме, ибо здесь сначала написано "преступление", а потом "предательство", а там - сначала "предательство", а потом "преступление". И сняли с работающих по найму обязанность произносить благословение перед едой, а также одно из благословений после еды, и даже для чтения "Шма" обязали их прекращать работу только для чтения первой главы. И любому поденщику запрещено заниматься /во время работы/ собственными делами, чтобы не прекращал трудиться на хозяина, а нарушивший этот запрет - вор. Аба Хилькия даже не ответил на приветствие мудрецов, чтобы не прервать работу на хозяина! И наш праотец Яаков ясно говорит (Берешит 31:40): "Днем меня палил зной, а холод /мучил/ ночью, и не было сна в глазах моих". Что на это скажут те, кто позволяет себе удовольствие во время работы, отлынивая от нее или занимаясь своими делами?

Правило же такое: кто нанялся на любую работу, тот как бы продал на этот день свое время, подобно тому, о чем говорили мудрецы: "Наем есть продажа /времени/ этого дня". Значит, все, что поденщик возьмет из этого времени для собственных потребностей, каким бы образом он это ни сделал! - есть присвоение чужого, грабеж. И если хозяин не простил, то это не прощается. Ибо сказали мудрецы (Йома 866): "Преступления, касающиеся отношений между людьми, не прощаются в Йом-Кипур, пока не уговорит простить его". Более того, если работник во время работы отвлекся и совершил доброе дело, это есть не заслуга, но преступление, а преступление не может быть добрым делом, поскольку сказано (Ишаяу 61:8): "Всевышний ненавидит ворованное жертвоприношение". О подобном сказали мудрецы (Бава Кама 94а): "Если человек украл меру зерна и смолол ее, и замесил /тесто/, и испек /хлеб/, и совершил заповедь отделения халы, и теперь произносит благословение - это не благословение. а хула" - ибо сказано (Теилим 10:3): "/Когда/ грабитель благословляет - /он/ хулит Всевышнего". О подобном же сказано (Иер.Талмуд Сукка 3:3): "Несчастье тому, чей защитник стал обвинителем". И как сказали мудрецы об украденном лулаве. Это закономерно, поскольку кража вещи есть кража, и кража чужого времени есть кража. Так же, как если некто крадет вещь и исполняет посредством этой вещи заповедь, защитник его становится его обвинителем. Так же и с тем, кто, совершая благодеяние, крадет не принадлежащее ему время - его защитник становится его обвинителем. А Всевышний не желает ничего, кроме честности, и так сказано (Теилим 31:24): "Всевышний хранит верных". И сказано (Ишаяу 26:2): "Откройте врата, и войдет народ праведный, хранящий честность". И сказано (Теилим 101:6): "Глаза Мои к тем, кто честен, и они будут сидеть предо Мной". И сказано (Ирмияу 5:3): "Ведь к истине /обращены/ очи Твои!" И также Иов свидетельствует о себе: "Разве мой путь отклонился от Твоего пути, и мое сердце пошло за глазами моими, и к моим рукам пристало что-либо?" Всмотрись в красоту этого сравнения: случайному "пристало к рукам", что человек и не намерен взять себе, он уподобляет скрытый грабеж; то есть что бы ни "пристало к рукам" его - уже у него в руках. И здесь то же самое: вот человек не ворует на самом деле, но этого недостаточно, ибо и руки его должны быть чистыми. На самом деле, все это происходит оттого, что глаза тянут сердце засматриваться на чужое вместо того, чтобы сердце, то есть разум, владело глазами человека, то есть желаниями, которые ищут возможности разрешить себе то, что кажется красивым и приятным. Поэтому и сказал Иов о себе, что не поступал так и его сердце не шло вслед за глазами, а потому и к рукам его ничто не пристало.

Погляди же: насколько в деле обмана легко человеку соблазниться и пасть. На первый взгляд кажется, что вроде бы и полагается ему хорошо представить свой товар, уговаривать покупателя купить и заработать трудом рук своих. И скажут на это: "Вот ловкий человек, выигрывающий от своей ловкости!" И старательные разбогатеют. Но если человек не станет тщательно оценивать свои действия, вместо пшеницы выйдет колючка, то есть он споткнется и совершит преступление, о котором мы предупреждены (Ваикра 25:17): "Не обманывайте друг друга". И написано (Цфания 3:13): "Остаток Израиля не совершит несправедливость и не скажет ложь, и не найдется в их устах лживое слово". Так же сказали (Бава Меция 60а): "Нельзя перекрашивать старые вещи, чтобы они выглядели, как новые, и нельзя смешивать товар разного качества, даже дешевый с дорогим, даже чтобы продавать дешевле".

"Делающий это делает несправедливость" (Дварим 25:16). и он назван пятью именами: несправедливый, ненавистный, гадкий, отверженный, отвратительный. Ему сказали мудрецы (Бава Кама 119а): "Отнявший даже грош, как бы отнимает душу".

Вот выражение всей серьезности этого преступления, совершаемого даже в малейшей степени. И еще сказали (Таанит 7:2): "Засуха бывает только из-за грабежа". И еще сказали (Ваикра Раба 33:3): "Вот полный сундук преступлений - какое преступление подлежит обвинению прежде других? Грабеж!" И приговор поколению потопа был подписав только за воровство.

И тут возникает вопрос: как же может быть, что- ! бы нам не стараться в наших делах, в торговле не уговаривать покупателя купить и не договариваться о цене? Так вот: есть разница между тем. о чем мы говорим, и этим вопросом. Достойно стараться показать покупателю подлинное качество продаваемой вещи и ее красоту - это прямой путь. Недостойно скрывать недостатки вещи, ибо это обман, а обман запрещен вот великое правило в торговых делах.

Мы уж не говорим о весе и мере - о них ясно написано (Дварим 25:16): "Мерзость перед Всевышним все, кто делает это". И сказали (Бава Батра 886): "Наказание за обман в мере строже наказания за прелюбодеяние /инцест/". И сказали: "Торгующий оптом должен вытирать свои меры". И почему же? Чтобы меры незаметно не уменьшились и чтобы избежать таким образом наказания. Еще более значительно преступление процентных займов /ростовщичество/, оно настолько велико, что приравнено к безбожию. И сказали мудрецы о стихе (Иехезкель 18:13): "Под процент он дал и процент взял, и жить - не будет" - не восстанет из мертвых /в день Суда/, ибо он и прах его мерзки перед Всевышним". Не вижу надобности продолжать говорить об этом, ибо страх перед таким преступлением лежит на каждом еврее.

Правило же таково: страсть наживы велика, во многих случаях она заставляет человека преступать Закон, и необходим великий надзор за собой и великая тщательность, чтобы быть истинно очищенным от этого. Но если человек очистился от этого, пусть знает, что достиг высокой ступени, ибо многие стараются быть праведными во многих направлениях праведности, но не могут достичь совершенства в отвращении к наживе. Об этом говорил Иову,Цофар а-Наамати (Иов 11:14-15): "Если есть несправедливость в руке твоей удали ее и не дай беззаконию обитать в шатрах твоих. Тогда вознесешь беспорочно лицо твое, и будешь тверд, и не устрашишься".

До сих пор я говорил о частностях одной из заповедей; и подобные частности наличествуют в каждой заповеди, а я упоминаю лишь те, которые обычно нарушаются большинством людей. Сейчас мы поговорим о разврате, одном из серьезнейших нарушений, идущем вслед за воровством. Сказали мудрецы, и вот их слова (Бава Батра 165а): "Большинство нарушает запреты воровства, и меньшинство - запреты разврата".

Пожелавшему совершенно очиститься от преступления также нужно немало потрудиться, ибо запрещено не только само действие, но и все, приближающееся к нему, и об этом ясно написано (Ваикра 18:6): "Не приближайтесь открыть наготу".

И сказали мудрецы: "Сказал Всевышний: "Не говори: "Вот мне запрещена эта женщина, а я ее схвачу - и в этом нет ничего запретного, я ее обниму - и в этом нет запретного, я ее целую - и в этом нет ничего дурного". Сказал Всевышний: "Назорей, давший обет, не пьет вино, ему запрещено, и он не ест виноград и изюм, и даже вымоченное в вине, и все, что дает виноградная лоза. Так же тебе запрещено даже дотрагиваться до женщины, не принадлежащей тебе, и каждый, кто дотрагивается до женщины, которая не принадлежит ему, причиняет себе смерть".

Ты посмотри, сколь удивительны эти слова! Здесь уподобление запретам назорею, которому, в основном, запрещено пить вино. Но Тора запрещает ему также и все, что имеет какое-либо отношение к вину. Это урок, которым Закон научает мудрецов, как делать ограду вокруг Закона, ибо из запрещений назорею можно вывести то, что нужно запрещать: кроме основного, также и все, что на это основное похоже. И выходит так, что в этой заповеди назорею Закон высказал способ, переданный мудрецам, как им надлежит поступать с запретами и разрешениями в других заповедях, чтобы возвестить, что эти запреты и разрешения - воля Всевышнего. И когда Он запрещает нам что-либо, следует вывести скрытое и неясное из явного и объясненного и запретить все, что близко к запретному. Подобно этому запретили все. что близко к прелюбодеянию: не только действия, но и все чувства подобного рода или близкие к ним - в зрении, в речи, в слухе и даже в мыслях.

И теперь я приведу тебе доказательства всему этому, следующие из слов мудрецов. "В действии" означает касание или объятие и тому подобное, это уже объяснено выше в высказывании, которое мы упомянули, почему и нет надобности продолжать. "В зрении" сказали мудрецы (Брахот 61а): "Рука к руке - не очистится от зла" - что означает: каждый, передающий деньги своей рукой в руку женщины, чтобы посмотреть на нее, не очистится от наказания в гееноме. И еще сказали (Шабат 64а): "Почему евреям того поколения требовалось искупление? Потому что насытили глаза свои наготой. Сказал рав Шешет: "Почему в Торе перечислены внешние украшения вместе с внутренними? Это учит нас: каждый, кто смотрит даже на мизинец женшины, как бы смотрит на ее срамоту". И сказали еще (Авода Зара 20а): "И остерегайтесь всего дурного" что означает, что человек не должен смотреть на красивую женщину - даже незамужнюю, и на чужую жену - даже уродливую. О разговоре с женщиной ясно написано в Мишне (Авот 1:5): "Много беседующий с женщиной причиняет себе вред". О слухе сказано (Брахот 24а): "Голос женщины подобен /ее/ голому телу". "Рот и ухо"- то есть разговор о развратных вещах или присутствие при таком разговоре - об этом сказали: "Да не будет у тебя ничего обнаженного - наготы слов" это сквернословие. И сказали (Шабат 33а): "Из-за греха сквернословия обновляются в мире множество бед и тяжелых гонений, и еврейские юноши умирают"; и сказали еще: "Тому кто сквернословит, углубляют гееном"; и сказали еще: "Все знают, зачем невеста входит под балдахин, но сквернословящему об этом обращают во зло семьдесят лет, даже если эти семьдесят лет записаны ему на благо"; и сказали еще (Хагига 56): "Даже о незначительном разговоре между мужем и женой напоминают в час Суда". И о выслушивании дурного также сказали (Шабат 33а): "И тот, кто слушает и молчит, ибо сказано: "На кого гневается Всевышний, там падет".

Вот тебе доказательства того, что все чувства должны быть очищенными от разврата и подобного ему. И кто-нибудь может нашептать тебе, что сказанное о сквернословии необходимо не более, чем для того, чтобы пригрозить человеку и удалить его от преступления, и это, мол, все сказано о том, чья кровь кипит так, что при одном лишь разговоре он возбуждается, и, значит, это не касается того, кто говорит это в шутку, для него это пустое, а потому нечего опасаться. Ты скажи ему: "Это слова злого начала!" - ибо в стихе, который мудрецы привели в доказательство (Ишаяу 9:16): "Поэтому не возрадуется Всевышний юношам его и сирот его и вдов его не помилует, ибо весь он нечестив и делает зло, и уста его сквернословят", не упомянуто ни идолопоклонство, ни прелюбодеяние, ни кровопролитие, но говорится о сквернословии, лести и злословии, о преступлениях, которые есть всего лишь слова. Об этом-то и приговор: "Поэтому не возрадуется Всевышний юношам его и сирот его и вдов его не помилует". Правда за мудрецами та, ,что сквернословие есть нагота слов, и из-за развратной сущности сквернословия оно запрещено, как и все, связанное с развратом, как и само действие. И хотя за сквернословие не наказывают карой "карет" или смертной казнью, оно запрещено само по себе, не говоря уж о том, что оно прямо влияет и приводит к самому запрету, подобно тому, что сказано о назорее в вышеприведенном Мидраше.

О мыслях уже сказано в начале нашей барайты (Ктубот 46а): "Остерегайся всего дурного" - не думай об этом, не размышляй днем, чтобы это не привело тебя к осквернению ночью". И еще сказали (Йома 29а): "Размышления о преступлении более тяжки, чем само преступление", и ясно написано (Мишлей 15:26): "Мерзость перед Всевышним замыслы злого".

Мы говорили о двух серьезных /тяжких/ преступлениях, в переплетениях которых человек чаще всего спотыкается и падает ввиду их множества и великой склонности к ним человеческого сердца. А на третьей ступени страстей человеческого сердца, следующей после грабежа и прелюбодеяния, - желание преступить запреты на еду разных видов пищи. Это возможно как в случае самого запрета, так и в случае смешивания запрещенного с разрешенным, и в случае запрета смешивать мясное и молочное или употреблять тук и кровь, и в остальных случаях запрета пищи и питья. Во всем этом необходима великая тщательность и стойкость, чтобы достичь чистоты. Ибо с одной стороны желание вкусно поесть, а с другой стороны - ущерб. Есть много частностей, соответствующих множеству известных всем законов, которые объяснены в книгах о Галахе /поским/. И тот, кто позволяет себе то, что они запрещают, - разрушает самого себя. И так сказали (Сифри Тазриа): "Не оскверняйтесь ими, ибо вы будете осквернены ими (Ваикра 11:43)". "Не оскверняйтесь ими, ибо станете через них нечистыми" - то есть запрещенная пища вносит такую скверну в самое сердце и душу, что святость Всевышнего удаляется и уходит от человека. Об этом сказали мудрецы (Йома 39а): "Не читай "осквернитесь", а читай "заткнуты будете" - то есть преступление закрывает сердце человека, ибо уходят истинное знание и дух разума, данные Всевышним благочестивым людям. И сказал мудрец (Мишлей 2:6): "Ибо Всевышний дает мудрость". И человек останется подобным животному, его материальное погружено в грубость этого мира. В этом смысле нарушение запрета на пищу хуже нарушения других запретов, ибо она входит в тело человека и становится плотью от плоти его. И чтобы предупредить нас, что не только запретные животные и гады включены в это правило, но также и неправильно зарезанные и больные животные относятся к нему, сказано (Ваикра 11:43): "Различать между чистым и нечистым". Это разъяснено мудрецами (Торат коаним): "Если нужно сказать "между ослом и коровой", зачем сказано "между чистым и нечистым"? Это значит, между нечистым для тебя и чистым для тебя, между животным, чья большая часть горла разрезана, и тем, чье горло разрезано лишь наполовину. В чем же состоит разница между "большая часть" и "половина"? В ширине волоса!" И сказаны эти слова - "В чем разница между "большая часть" и "половина"?" - в конце, чтобы показать, что дивна сила заповедей настолько, что лишь ширина волоса отделяет чистоту от скверны.

Каждый еврей, у которого в голове есть мозги, должен считать запрещенную пищу подобной пище ядовитой. И если случится, что в его пищу попадет яд, разве человек пренебрежет собой настолько, чтобы ее съесть? При малейшем сомнении или малейшем опасении он, конечно, не пренебрежет этим сомнением и этим опасением. А если пренебрежет, то его следует считать полностью невменяемым!

Но запрещенная пища - яд еврейскому сердцу и еврейской душе, что мы уже объяснили, а если так, то каков же пренебрегающий запретом, там, где есть опасение запрета? И есть ли у него разум? Об этом сказано (Мишлей 23:2): "И вложи нож в глотку свою, если ты алчная душа".

А теперь поговорим о часто случающихся преступлениях, которые происходят от общения с людьми в их сходбищах. А именно здесь и случается обижать словами, дразнить и позорить на людях, корыстно советовать, сплетничать, ненавидеть, мстить, клясться всуе, лгать и оскорблять Имя Всевышнего. И кто скажет: "Я чист от этого, я свободен от вины в этом"? В них множество тончайших переплетений и ответвлений, которых трудно избежать.

"Обижать и дразнить" - в это включено также говорить другому наедине то, чего он стыдится, а уж тем более говорить на людях о том, чего он стыдится, или сделать такое, что заставит его устыдиться. Об этом сказали мудрецы в главе "а-Заав" (Бава Меция 586): "Если он раскаялся - не говори ему: "Вспомни свои прежние поступки!" Если он болен - не говори ему то, что сказали Иову его товарищи: "Вспомни, бывает ли, что чистый гибнет". Если погонщики ослов просят у тебя зерна - не говори им: "Идите к такому-то, он продает зерно", а ты знаешь, что он сроду зерно не продавал. И сказали мудрецы: "Обида хуже обмана". А тем более, если это сказано на людях, публично, ибо об этом говорится в Мишне (Авот 3:15): "У того, кто публично позорит другого, нет доли в будущем мире". И сказал рав Хисда (Бава Мециа 59а): "Все врата закрываются /перед молитвой/, кроме врат обиды". И сказал р. Элазар: "За все наказывает Всевышний через посланника, кроме обиды". И сказали: "Перед тремя не закрывается Паргод /Завеса/: /это/ обида, грабеж и идолопоклонство". И даже в указании исполнения заповедей сказано (Ваикра 19:17): "Укори друга своего" - и сказали мудрецы (Эрхин 166): "Имеется ли в виду, что даже до такой степени, что /от этого/ он изменится в лице?" Отсюда следует нам поучение: "И не неси из-за него грех /не стань грешным из-за него/". Из всего сказанного сделай же вывод, как далеко распространяются ответвления этого предостережения, и сколь строго наказание за нарушение его!

О советах мы находим в "Торат коаним" (Ваикра 19:14): "Перед слепым не ставь преграды" - то есть перед тем, кто слеп в том или ином вопросе. Скажет некто: "Такая-то годится ли в жены коэну?" - не говори ему, что годится, если она ему не годится. Если кто либо советуется с тобой, не давай ему неподходящий совет и не говори: "Продай свое поле и купи себе осла!" Ты обходишь его и покупаешь его, если скажешь: "Я даю ему хороший совет". Это передано сердцу, ибо сказано: "Страшись Всевышнего!" Отсюда следует нам поучение, что человек обязан поставить того, кто с ним советуется, перед чистой и ясной правдой - как в деле, которое его, возможно, прямо касается, так и в деле, которое его совершенно не касается.

Взгляни же, как Закон выявляет и упреждает мысли обманщиков! Речь не идет о глупцах, дающих совет, вред которого известен. Речь идет об умных во зле, о хитрецах, дающих такой совет, в каком на первый взгляд как бы содержится выгодное решение для спрашивающего совета. Но, в конце концов, этот совет ведет не к лучшему, а к худшему для спрашивающего совета и к корыстной выгоде для советчика. Поэтому сказали: "Может, ты считаешь, что даешь ему добрый совет?" Ведь это передано сердцу! И как часто люди виновны в таких преступлениях, ежедневно следуя за зовом сильной страсти наживы! Строгость наказания за это уже объяснена (Дварим 27:18): "Проклят ведущий слепого по неверному пути".

И в этом состоит долг прямого человека: если придет кто-нибудь советоваться с ним, он должен посоветовать так, как если бы посоветовал себе, не обращая внимания ни на что, кроме блага того, кто советуется с ним, не имея ввиду никакую иную цель, ближнюю или дальнюю. И если он вдруг увидит в совете, который может дать, вред для самого себя и обнаружит, что может указать другому на этот вред и укорить его, то пусть укорит. А если не укорит, то пусть отойдет от этого дела и ничего не посоветует. Но ни в коем случае не должен он давать иной совет, в котором содержится что-либо, кроме блага того, кто спрашивает совета. За исключением тех случаев, когда спрашивающий совета имеет злое намерение, ибо тогда, конечно, благом будет обмануть его. И уже сказано (Шмуэль II 22:27): "А со строптивым - строптиво /нечестно/". И это доказывает случай Хушая а-Арки.

"Сплетни и злословие" - строгость наказания за них уже известна, а также известно великое множество их ответвлений и переплетений; настолько, что мудрецы постановили в упомянутом выше высказывании: "Все виновны в "пыли" злословия". И сказали (Эрхин 156): "Что такое "пыль" злословия? Если, к примеру, кто-либо сказал: "Где ж еще можно найти огонь, как не в доме такого-то"; или если расскажет о его добрых качествах перед его ненавистниками и подобное тому". И хотя все это кажется легкими словами, далекими от сплетни, на деле же они - пыль сплетни.

Вот правило: у злого начала много путей и способов, но все, из-за чего может выйти ущерб или позор другому, сказано ли это при нем или за глаза - относится к категории злословия, которое мерзко и ненавистно Всевышнему. И об этом сказано: "Злословящий отрицает основные догмы". И об этом написано (Теилим 101:5): "Клевещущего втайне на ближнего своего - уничтожу".

Ненависти и мести тоже трудно избежать человеческому сердцу, которое вечно дурачит человека. Человек очень чувствителен к обиде и помнит ее, и месть для него слаще меда, ибо только в ней его успокоение. А потому силен и могуч человек, способный отбросить то, к чему натура понуждает его: если оставит месть и не станет ненавидеть того, кто пробудил в нем ненависть, и не отомстит при подходящем случае, и не будет помнить зло, но забудет и выбросит зло из сердца, как будто ничего и не было. Это легко только посланцам Всевышнего, у которых нет этих качеств, а не "обитателям глиняных домов", чей фундамент сделан из праха. Но это "указ Царя", это открыто и ясно написано и не требует комментариев (Ваикра 19:17-18): "Не враждуй на брата своего в сердце своем - не мсти и не храни злобы на сынов народа своего".

И суть мести и злопамятства известна: мстительность - не позволить сделать добро тому, кто прежде не хотел сделать добро или причинил зло; и злопамятство - оказывая добро причинившему зло, напоминать ему о прежнем зле; они запрещены. А злое начало подогревает сердце, жаждущее мести, и требует оставить хоть какое-нибудь напоминание о причиненном зле, хоть какой-нибудь след - хоть небольшой, хоть маленький. Скажет человеку, например: "Ты хочешь дать ему то, чего он не захотел дать тебе, когда ты в этом нуждался, - так не давай, по крайней мере, радушно". Или: "Не хочешь причинить ему зло - так не оказывай ему, по крайней мере, большого добра, не помогай ему настолько". Или: "Если уж ты хочешь помочь ему настолько - так хотя бы не делай это при нем". Или: "Не сближайся с ним и не будь ему другом, как прежде. Если ты простил ему и не показываешь ему враждебности достаточно и этого! А захочешь сблизиться с ним - так хотя бы не оказывай ему прежней приязни". Так и подобно этому старается злое начало завлечь людские сердца. Вот почему в Законе есть правило, включающее в себя все (Ваикра 19:18): "Люби ближнего своего, как самого себя". "Как самого себя" - без всякой разницы. "Как самого себя" - без всякого различения, без уверток и дурных мыслей. "Как самого себя" - по настоящему.

"Клятвы"- заранее ясно, что каждый, кто не есть простейший человек, остережется произносить Имя Всевышнего всуе, по-напрасну, а тем более в клятве. Есть и еще несколько ответвлений от этого, не самых серьезных, но таких, которых приличествует остерегаться желающему быть чистым. Об этом сказали (Швуот 36а): "Сказал р. Элазар: ""Нет" - это клятва, и "да" это клятва". Сказал Рава: "Но это лишь, если он сказал "нет, нет" - два раза, и если он сказал "да, да" - два раза". И также сказали (Бава Мециа 49а): "Твое "нет" должно быть честным, и твое "да" должно быть честным".

Ложь - вот еще одна болезнь, весьма и весьма распространенная среди людей. И в ней есть несколько ступеней. Есть люди, у которых вранье стало просто-таки ремеслом. Они ходят и выдумывают откровенную ложь, чтобы было о чем поговорить или чтобы их считали умными и сведущими, и о них сказано (Мишлей 12:22): "Мерзки перед Всевышним лживые уста", и сказано (Ишаяу 59:3): "Уста ваши изрекают ложь, язык ваш говорит преступное". И приговорили мудрецы (Сота 42а): "Четыре категории людей не увидят света Всевышнего: насмешники, льстецы, лжецы и клеветники". И есть иные, близкие к тем, хотя они не на самом деле такие же. Они лгут в своих словах и баснях, но не так, как будто у них нет иного занятия, нежели выдумывать басни и обстоятельства, которых не было и нет. Но когда они что-нибудь рассказывают, то примешивают ложь, как в голову взбредет, и привыкают к этому настолько, что это становится их привычкой, второй натурой. Словам этих выдумщиков невозможно верить. О подобном сказали мудрецы (Санэдрин 896): "Кара выдумщику в том, что его никто не слушает - даже когда он говорит правду". В них внедрено это зло, и из их уст не могут выйти слова, чистые от лжи. Об этом сожалеет пророк и говорит (Ирмияу 9:4): "Приучили язык свой говорить ложь, грешат до изнеможения". И есть еще другие, чья болезнь, может быть, и легче, чем у первых - они не очень укрепились во лжи. Но они не стараются удалиться от нее, а если случится - то и солгут, и часто солгут смеха ради, но без злого умысла. Но мудрец сообщил нам, что все это противно воле Создателя, благословен Он, и противоположно качествам Его праведников, и об этом написано (Мишлей 13:5): "Праведный ненавидит ложь". И есть запрет (Шмот 23:7): "Удались от лжи". И смотри: не сказано "берегись лжи", но - "удались от лжи" - дабы побудить настоль далеко бежать и удаляться от лжи, сколь необходимо, чтобы полностью устраниться от нее. И сказано (Цфания 3:13): "Остаток Израиля не сделает несправедливость, и не станут они говорить ложь, и не будет в устах их языка обмана". И наши мудрецы, благословенна их память, сказали (Шабат 55а): "Печать Всевышнего - правда". И если Всевышний выбрал правду Своей печатью, знаком, так насколько же противоположное ей мерзко Ему! И Всевышний предостерег о правде и сказал (Зхария 8:16): "Говорите правду друг другу". И сказал (Ишаяу 16:5): "И приготовлен престол милосердием, и воссел на него правдой". И сказал (Ишаяу 63:8): "И сказал Он: "Но они - народ Мой, сыновья, которые не лгут". Отсюда мы видим и заключаем, что одно зависит от другого. И сказал (Зхария 8:3): "И назовется Иерусалим городом правды" - дабы усилить его значение. И сказали мудрецы (Макот 24а): "И говорящий правду в сердце своем" - как рав Сафра чтобы возвестить тебе, до какой степени возвышается обязанность говорить правду. И запретили ученому /ученику мудрецов/ говорить неверно, кроме трех случаев. Ибо правда - один из столпов, на которых стоит мир. А если так, то значит лжец как бы разрушает основу мира, и наоборот - кто остерегается говорить ложь, тот поддерживает основу мира. И рассказали мудрецы (Санэдрин 97а) о том месте, где были осторожны в высказывании правды - там смерть не имела власти. Но поскольку жена одного рабби сказала неправду, хотя и с добрым намерением, она навела этим смерть на них, и поэтому ее прогнали, и тогда вернулись к своему спокойствию. И не стоит даже продолжать говорить об этом, ибо разум обязывает, а знание понуждает к этому.

Ответвлений оскорбления Имени также много, и они велики, ибо человек должен весьма заботиться о чести Творца, и во всем, что бы он ни делал, должен весьма следить и наблюдать, как бы из этого не вышло оскорбления Имени. Мы уже изучали, что за оскорбление Имени наказание полагается как в случае ошибки, так и в случае злого умысла. И сказали мудрецы (Йома 86а): "Что есть оскорбление Имени? Сказал Рав: "Например, если я возьму мясо у мясника и не заплачу сразу же". И р. Иоханан сказал: "Например, если я пройду расстояние в четыре локтя без /изучения/ Торы и без тефилин". И суть этого в том, что каждый человек в соответствии со своим уровнем и тем, что он есть в глазах поколения, должен следить за тем, чтобы не сделать ничего недостойного себя, ибо в соответствии с его значением и мудростью приличествует, чтобы увеличивалась его осторожность и тщательность в служении. А если он не поступает так, он тем самым оскорбляет Имя, ибо честь Торы состоит в том, чтобы много и старательно изучающий ее старался также много исправлять и улучшать свои свойства. И недостатки много изучающего позорят самое учение, и это оскорбление Имени Всевышнего, Который дал нам Свою священную Тору и заповедал нам изучать ее, чтобы достичь совершенства.

Также великий вопрос содержит в себе соблюдение субботы и праздников, ибо сказали (Шабат 12а): "Великий закон для субботы".

И также запрещенное мудрецами является важным, существенным и принципиальным. И сказали (Хагига 166): "Никогда не пренебрегай Швут /тем, что запрещено мудрецами в субботу и праздники/, так как хотя "опереться" /на животное/ есть Швут, о нем разделились мнения величайших мудрецов поколения!" Но частности этих законов по их разделам разъяснены в книгах Поским, и все они равны в том, что призывают нас к обязанности исполнять их и к должной осторожности. Прекращение всяких дел и разговоров о делах будничных /например, о торговле/ - вот что трудно для простого народа. Но этот запрет разъяснен в словах пророка (Ишаяу 58:13): "Чти субботу, не занимаясь делами своими, не отыскивая дела себе и не произнося ни слова /о будничном/".

Правило состоит в том, что о всем, запрещенном делать в субботу, запрещается говорить и запрещается как-либо стараться для этого. И потому запретили осматривать свои владения, чтобы выяснить, что нужно делать на следующий день, или идти к городским воротам, чтобы побыстрее отправиться в путь тотчас после исхода субботы. И запретили говорить: "Завтра я сделаю то-то", или: "Завтра я куплю такой-то товар". И так далее, и тому подобное.

До сих пор я говорил о нескольких заповедях, в исполнении которых люди часто спотыкаются. Из этого можно судить обо всех остальных заповедях. Ибо нет такого запрета, где нет разветвлений и частностей, среди которых есть и серьезные, и легкие. И желающий быть чистым, должен быть чистым от всех нарушений и незапятнанным ничем. И сказали мудрецы (Шир а-Ширим Раба 6:6): "Твои зубы, как стадо овец" подобно тому, как овца скромна, так были скромны и благочестивы евреи в войне с Мидьяном. Рав Уна от имени р. Аха сказал: "Ни один из них не надел тефилин на голову, прежде тефилин на руку, ибо если б хоть один надел так, не стал бы Моше хвалить их, и они не вышли бы безвредно оттуда". И также сказали в Иерусалимском Талмуде: "Тот, кто говорит между молитвой "Йиштабах" и "Йоцер", - является преступником, и из-за этого он должен выйти из войска".

Вот до какой степени должны дойти тщательность и подлинная чистота в деяниях! Такая же чистота необходима в качествах человеческих; и труднее дойти до чистоты в качествах, чем в деяниях. Ибо натура действует в качествах более, чем в деяниях, поскольку темперамент и душевное стремление суть - либо великие помощники, либо великие противники. И любая борьба против склонностей натуры есть великая борьба, что и объяснили мудрецы (Авот 4:1): "Кто богатырь? Тот, кто победил свое злое начало". Есть множество человеческих качеств по количеству всех действий человека в мире - столько же свойств, ведущих человека в его действиях.

И так же, как мы говорили о заповедях, надобность в которых больше, то есть о том, в чем обычно ошибаются и спотыкаются люди, - поговорим же с большим вниманием о главных свойствах и качествах, происходящих от нашей привычки к ним. А именно поговорим о гордости, о гневе, о зависти и страсти. Ибо все эти свойства и качества дурные, зло их видно, известно и не требует доказательств. Они дурны по сути и дурны в том, что порождают, потому что все они вне разума и мудрости, и каждое из них само по себе может привести человека к серьезным преступлениям.

О гордости предостерегает целый стих и гласит (Дварим 1:14): "И возгордится твое сердце и забудешь Всевышнего". О гневе сказали мудрецы (Недарим 22а): "Каждый, кто гневается, да будет в твоих глазах подобен отрицающему главные догмы". О зависти и страсти ясно написано в Мишне (Авот 4:28): "Зависть и страсть, и тщеславие сживают человека со света". И необходимо внимательное наблюдение, чтобы избежать их и всех их ответвлений, ибо все они - побеги чужих лоз. Начнем же говорить о них с первого.

Суть гордости состоит в том, что человек считает себя великим в своих собственных глазах и полагает в сердце своем, что его следует хвалить. Это может происходить от множества меняющихся доводов и проистекать от множества причин. Потому что есть такие, кто уверен, что у них много ума, и такие, кто считает себя красивым, и такие, кто думает, что его уважают, и такие, кто видит себя великим, и такие, кто утверждает, что он мудрый. Правило таково: человек, полагающий, что у него есть одно из имеющихся в мире положительных качеств, близок к опасности оказаться в этой ловушке гордости.

Много разнообразных обстоятельств возникает, когда человек решает в сердце своем, что он важен и славен. Среди этих обстоятельств есть и прямо противоположные по смыслу, но все они происходят от одной причины, и все они ведут к одному и тому же.

Вот гордец, считающий, что поскольку ему принадлежит слава и почет, то - он особенный и отличается своим высоким положением, а значит, ему и вести себя полагается особым образом. Он старается отличаться от других во всем своем способе поведения: и походкой, и манерой садиться, и манерой вставать, и формой разговора. Он ходит очень медленно, нога за ногу, сидит развязно развалившись, встает, как змея, еле-еле, разговаривает не с любым, а только с самыми уважаемыми людьми, и даже беседуя с ними, произносит, подобно гадателям, только короткие фразы. Таков же он в еде, питье, одежде, во всех своих поступках: ведет себя с великим напряжением, как будто тело его налито свинцом, кости каменные, а жилы из песка.

А вот гордец, который уверен, что, поскольку он обладает многими достоинствами, и ему полагается почет, то он сотрясает землю, и все должны дрожать перед ним, не сметь обращаться к нему и о чем-либо просить. И если кто-нибудь позволит себе заговорить с ним, то он напугает своим голосом и ошеломит своим дыханием, ответит грубо, а лицо его в любое время и в любой час хранит выражение гнева.

Вот еще гордец,'думающий про себя, что он настолько велик и уважаем, что почет неотделим от него. И чтобы показать это, он станет совершать поступки смиренного, преувеличенно и подчеркнуто изображать непомерное унижение и безграничное смирение. А в сердце своем он говорит: "Я столь вознесен и столь уважаем, что мне уж не надобны почести, и я могу их уступить другим, потому что я почестями пресыщен".

И вот еще один гордец, желающий настолько отличаться достоинствами и единственными в своем роде поступками, что ему недостаточно похвалы за качества, которыми, как думает, он обладает. Нет, он хочет, чтобы к его славе добавляли также, что он смиренный из смиренных, и тогда он гордится своим смирением и хочет почестей за то, что изображает, будто бежит этих почестей. Такой гордец поставит себя ниже тех, кто намного ниже его, и даже ниже презреннейших, ибо этим он изображает, будто дошел до предела смиренности. Он не захочет никакого титулования и отринет все, что превозносит его, а в глубине души скажет: "Нет мудрее и смиреннее меня на всей земле!" Такие гордецы, изображающие себя смиренными, не избегут всяческих подвохов - их гордыня проявится незаметно для них, как пламя прорывается из пепла и углей пожарища. Мудрецы приводят в пример дом, набитый соломой: проходит время, и солома пробивается сквозь дыры, и все видят, что дом был полон соломы. Так же и в этом случае: гордец не сможет вечно таиться, его дурные мысли проявятся в его поступках, ибо его поступки основаны на ложном смирении и обманном самоуничижении.

Найдется среди людей и такой гордец, чья гордыня останется похороненной в его сердце и не проявится внешне. Такой в глубине души уверен, что он великий мудрец, знающий все по-настоящему, и что немногие мудры, как он. Потому он не обратит вни-

мание на мнения других, полагая, что трудное для него - нелегко и другим. И его ум, считает он, говорит ему обо всем настолько ясно и настолько просто, что он не посчитается с мнением несогласных с ним, пусть даже это будет мнение древних или современников. У него нет сомнения в собственных выводах! Все это порождение гордыни, которая сбивает мудрецов, стирает их разум, делает их глупцами. И даже ученики мудрецов, недостаточно служившие мудрецам, толькотолько прозревшие, полагают в душе, что им равны мудрецы из мудрецов. Обо всех сказано (Мишлей 16:5): "Мерзок перед Всевышним любой гордец".

От всего этого должен очистить себя желающий качества духовной чистоты. Он должен узнать и понять, что гордыня есть подлинная слепота, ибо человеческий разум не видит собственных недостатков и не знает собственной ничтожности. Если б человек мог видеть и знать правду, он удалился бы от всех этих дурных и поврежденных путей на огромное расстояние. Мы еще поговорим об этом, когда обратимся к качеству смирения, которое в словах р. Пинхаса упомянуто одним из последних в силу великой трудности достичь его.

А теперь поговорим о гневе. Вот есть гневливый, о котором сказали (Недарим 22а): "Каждый, кто гневается, как бы отрицает основные догмы" - и это тот, кто гневается на все, что другие делают против его воли, и наполняется гневом настолько, что теряет голову и разум. Такой человек способен разрушить весь мир, если сможет, потому что разум совершенно не управляет им, и он подлинно без ума, подобно диким зверям. Это о нем сказано (Иов 18:4): "Раздирающий душу во гневе своем! Из-за тебя ли опустеет земля?" Он, конечно, легко может совершить всякие преступления, если гнев побудит его к этому, ибо у него нет иного мотива к действию, кроме его гнева, и он придет к тому, к чему гнев побудит его.

И есть гневливый, далекий от этого, потому что гневается не на всякое - великое или малое - что случается против его воли. Но когда он доходит до гневного состояния - гнев его велик. Это тот, о котором мудрецы сказали (Авот 5:13): "/Ему/ трудно рассердиться и трудно успокоиться". И это, конечно же, есть зло, потому что во гневе он может стать причиной великого несчастья, а потом не сможет исправить то, что натворил.

И есть гневливый в меньшей степени, чем предыдущие. Его нелегко рассердить, и даже дойдя до состояния гнева, он гневается мягче и легче. Он не потеряет голову, но удержит гнев в душе. Такой человек дальше от зла, чем вышеупомянутые, но он не достигает чистоты, ибо еще даже не осторожен, и доколе гнев оставляет на нем след, он считается гневливым человеком.

А есть и такие, что еще меньше этого. Такого трудно рассердить, и его гнев не направлен на разрушение и уничтожение. Гнев его невелик - сколько продолжается его гнев? Мгновение, не более: с того момента, когда в силу натуры в нем пробуждается гнев, до того момента, когда разум выступает против гнева. Об этом сказали мудрецы: "Трудно рассердить и легко успокоить". Это добрая участь, поскольку человеческая природа все-таки пробуждается к гневу. А если человек пересиливает гнев так, что даже в самый острый момент гнев не горит в нем пламенем, а он пересиливает гнев настолько, что гнев даже долго не удерживается в нем, но проходит и исчезает, - такой человек, конечно же, достоин похвалы. И сказали мудрецы: "Поставил землю на запор" - то есть на том, кто запирает свой рот в час ссоры, чья натура уже пробудилась к гневу, а он, пересиливая себя, затыкает себе рот. Но свойство мудрого старца Гиллеля превосходит все это, ибо его ничто не сердило, и даже пробуждения гнева не было в нем. Это и есть совершенно чистый от гнева.

Даже в деле исполнения заповедей мудрецы предостерегают нас не гневаться. Это касается также учителя с нерадивым учеником и отца с непокорным сыном. Не то, чтобы не нужно было их наказывать, наоборот, следует наказывать, но без гнева. Следует наказывать, чтобы вести по прямому пути, и те, кого наказывают, должны видеть гнев на лице того, кто наказывает. Но в сердце того, кто наказывает не должно быть гнева. И сказал Шломо (Коэлет 7:9): "Не спеши гневаться, ибо гнев обитает в лоне глупцов", и сказал Иов (Иов 5:2): "Ибо глупца убивает гнев". И сказали мудрецы (Эйрувин 656): "По трем вещам познается человек: по стакану его /косо/, по карману его /кисо/ и по гневу его /каасо/".

Зависть также есть не более, чем недостаточное понимание и глупость, потому что завистник ничего не получает оттого, что завидует, и не вредит тому, кому завидует. Он вредит себе, подобно тому, что упомянуто (Иов 5:2): "Зависть умерщвляет глупца". Но тому, чья глупость так велика, что станет скорбеть и огорчаться, и сожалеть, увидев у другого какое-либо благо, даже имеющиеся блага не принесут удовольствие от огорчения по поводу увиденного у другого, об этом сказал мудрец (Мишлей 14:29): "От зависти гниют кости".

Но есть и такие, кто сожалеет не столь сильно, и им не так уж больно по поводу увиденного у другого. Но они все же почувствуют в душе некоторое сожаление, или их хотя бы охладит вид поднимающегося на высшую ступень, если тот не из ближайших друзей. А тем паче, если тот не из тех, с кем особенно дружен, и тем более, если тот - пришелец из чужой земли. Ты увидишь: такие скажут, что очень рады или благодарны за блага, которые оказаны тем, кому они завидуют, но душой они ослабеют. Такое часто случается с большинством людей, ибо, хотя они и не настоящие завистники, они не очищены от зависти. И тем паче, если преуспевает человек той же профессии, ибо каждый ремесленник ненавидит собрата и уж тем более, если тот преуспевает больше. Но если б они знали и понимали, что человек не смеет даже на волос дотронуться до приготовленного для другого, ибо все и вся от Всевышнего, согласно Его дивному замыслу и непостижимой мудрости - у них не было бы никакой причины сожалеть о благе других. Это предсказал нам пророк о будущем времени: ради того, чтобы благо евреев было полным, Всевышний уберет из наших сердец это дурное качество, и тогда не будет никто сожалеть и огорчаться изза блага другого, а преуспевающему не придется прятать себя и свои дела из-за зависти. Об этом написано (Ишаяу 11:13): "И уйдет зависть Эфраима, и враги Иеуды погибнут. Эфраим не будет завидовать Иеуде, и Иеуда не будет враждовать с Эфраимом". Это мир и покой, царящий среди посланцев Всевышнего, которые рады своему служению - каждый на своем месте - и не завидуют друг другу, ибо все знают истинную правду и рады тому благу, которое есть у них, и довольны своей участью.

Взгляни: вожделение, страсть - сестра зависти, от которой изнемогает человеческое сердце до смертного часа, подобно тому, о чем сказали мудрецы (Коэлет Раба 1): "Человек умирает, не исполнив половины своих желаний¹'. Но страсть в основном делится на два направления: во-первых, желание денег, богатства, и, во-вторых, страсть к почестям. Оба направления одинаково дурны по сути своей и приносят человеку много бед и зла. Именно желание разбогатеть ввергает человека в узы материального и накладывает на его шею хомут труда и занятости делами, подобно тому, о чем написано (Коэлет 5:9): "Кто любит деньги, тот не насытится деньгами". Именно это и уводит человека от служения, ибо сколько молитв теряется, и сколько заповедей забывается из-за множества труда и торговых дел, и уж тем более - изучение Торы! И сказали мудрецы (Эйрувин 55а): "Не за морем она" - не у тех, кто ездит за море по торговым делам; а также мы учим в Мишне (Авот 2:5): "Не всякий, кто помногу занимается торговлей, становится мудрее". Именно это подвергает человека многим опасностям и великой заботой вытачивет из него силы, •даже если он достигает многого. И мы учим (Авот 2:7): "Множащий имущество, множит заботу". Именно оно, желание разбогатеть, часто заставляет человека нарушать заповеди Закона и даже природные законы разума.

А более того - тщеславие, ибо возможно, что человек покорит злое начало, касаемо богатства и прочих наслаждений, с ним связанных, но вот тщеславие толкает его, ибо не может человек стерпеть, видя себя в чем-либо меньше других. На этом пути споткнулись многие и пропали. Так лишь из-за тщеславия Иеровам бен-Неват пропал для будущего мира. Об этом сказали мудрецы (Санэдрин 102а): "Всевышний схватил его за одежду и сказал ему: "Покайся, и Я, и ты, и бен-Ишай будем вместе в Ган-Эден". Сказал Ему: "Кто первый?" Сказал ему: "Бен-Ишай первый". Сказал Ему: "Если так - я не хочу". Что привело Кораха к гибели и всех его сообщников вместе с ним? Только тщеславие, и вот этот стих полностью (Бамидбар 16:10): "Вы хотите еще стать коэнами". И мудрецы сказали нам, что все это случилось из-за того, что он, Корах, увидел, что Элицафан бен-Узиэль стал предводителем, а Корах хотел быть предводителем вместо него. Это же заставило Разведчиков оклеветать Страну, и этим они принесли смерть себе и всему своему поколению: они опасались, что их почет уменьшится, когда евреи войдут в Страну, и они уж не будут предводителями евреев, а на их место встанут другие. За что Шауль стал преследовать Давида? Только из-за почестей. Как сказано (Шмуэль I 18:7-9): "И ответили женщины, которые веселились, и сказали: "Шауль поразил тысячи, а Давид - десятки тысяч". И тогда "стал Шауль ненавидеть Давида с того дня и после". Что заставило Йоава умертвить Амасу? Только желание почестей! Ибо Давид сказал Амасе (Шмуэль II 19:14): "Если не будешь ты военачальником при мне во все дни".

Правило такое: тщеславие движет человеческим сердцем более других страстей и вожделений. Не будь его, человек согласился бы есть то, что может, надевать то, что прикрывает его наготу, и жить в доме, который укроет от различных происшествий. Пропитание было бы для него легким делом, и ему не нужно было изнемогать, добывая богатство. Но ради того, чтобы не обнаружить себя униженным и никчемным перед друзьями, берет человек на себя этот тяжкий груз, и нет конца его труду и страданиям. Поэтому сказали мудрецы (Авот 4:21): "Зависть, сладострастие и честолюбие лишают человека жизни в мире". И предостерегли нас (там же 6:5): "Не проси себе величия и не зарься на почести". Сколько людей готовы терпеть муки голода и унижать себя, живя на подаяние и не желая заниматься непочетным в их глазах ремеслом, из страха, что уменьшатся их почести! Что может быть глупее этого? Они скорее согласятся на безделье, которое приведет их к болезненной скуке и разврату, и грабежу, и ко всем главным преступлениям, лишь бы не унизить свое надуманное достоинство и не умалить свой воображаемый почет. Но мудрецы, которые всегда указывали и вели нас путями правды, сказали (Авот 1:10):

"Люби ремесло и ненавидь власть". И сказали еще (Псахим 11а): "Сдирай шкуру с падали на улице и не говори: "Я - великий ученый!" И сказали еще (Бава Батpa 110а): "Знай, что лучше человеку делать чуждую ему работу, но не нуждаться в помощи других".

Вот правило: тщеславие - одно из самых главных препон для человека, и он не сможет быть верным рабом Создателя, пока печется о собственном почете, ибо из-за собственной глупости он преуменьшает славу и почет, оказываемые Создателю. Об этом говорил Давид (Шмуэль II 6:22): "И я еще больше унижу себя и стану ничтожнее в глазах своих". Истинный почет есть лишь истинное знание Закона, и сказали мудрецы (Авот 6:3): "Лишь Торе подобает уважение", как сказано (Мишлей 3:35): "Почет мудрые наследуют" - а все, кроме этого, - не более чем воображаемый и ложный почет, суета, и нет в нем пользы, и от него надлежит чистому полностью очиститься, лишь тогда он преуспеет.

Выше я обобщил многие частности и детали, касающиеся чистоты, что дает пример, позволяющий разработать правило относительно других заповедей и свойств (Мишлей 1:5): "Послушает мудрый и умножит познания, и разумный приобретет мудрые советы". Не стану отрицать, что человеку трудно достичь этой чистоты, но утверждаю, что труда не потребуется так много, как кажется на первый взгляд, и размышление об этом труднее дела. Ибо если человек установит в сердце своем и волей своей положит себе стать обладателем этого доброго свойства, если станет приучать себя к этому - задача окажется много легче, чем можно было думать. Опыт докажет справедливость вышесказанного.

 

Глава двенадцатая - О путях достижения чистоты

Подлинное средство достижения чистоты заключается в постоянном чтении сказанного мудрецами по вопросам Галахи и по вопросам морали /мусар/. Ибо перед человеком, который удостоверился в том, что чистота есть обязанность и долг, и в том, что чистота надобна ему, и добился расторопности и осторожности тем, что изучал пути их достижения и удалялся от факторов, приводящих к утрате их, стоит лишь проблема достижения чистоты. А достижение чистоты задерживается тем, что он не знает частности и подробности исполнения заповедей, чтобы быть осторожным, исполняя их. Поэтому ему требуется доскональное знание галахот, чтобы знать все ответвления заповедей и пределы, до которых они доходят. И поскольку мы забывчивы в подобных вопросах, ему также необходимо постоянное чтение книг, объясняющих эти подробности, чтобы обновлять в своем уме память о них, что, несомненно, побудит к исполнению их. И в вопросах, касающихся свойств и качеств, также обязательно чтение этических высказываний древних и современных мудрецов, потому что, постановив для себя быть пунктуальным в исполнении заповедей и чистым, человек часто ошибается в частностях и подробностях, не ведая о них, ибо человек не рождается мудрым и не может знать все. Но при постоянном чтении он пробудится к тому, чего не знал, и рассмотрит то, что сначала не понял, и даже то, чего нет в самих книгах, ибо его ум пробужден, и теперь он видит все стороны вопроса и извлекает новое из источника правды. Но факторы, удаляющие это качество, суть те же факторы, которые удаляют осторожность. А к ним, как я уже сказал, добавляется еще и незнание Закона и морали /мусар/. И сказали наши учителя, благословенна их память, (Авот 2:6): "Невежда не может быть благочестивым" - ибо не знающий заповеди не может их исполнить, а также сказали (Кидушин 406): "Учение важнее, ибо учение приводит к действию".

 

Глава тринадцатая - Объяснение качества отделенности

Отделенность /пришут/ есть начало благочестия /хасидут/. И взгляни: все, что мы объясняли до сих пор, - это то, что требуется человеку, чтобы стать праведником. А отсюда и далее речь пойдет о том, как стать благочестивым /хасид/. Следовательно, отделенность и благочестие как осторожность и расторопность, где одно касается принципа "отойди от зла", а другое принципа "сделай добро".

Правило отделения соответствует тому, что сказали мудрецы (Евамот 20а): "Освяти себя тем, что тебе дозволено". Это и есть значение самого слова "отделение"; то есть я хочу сказать: отдалиться и отдалить себя от чего-либо в данном случае означает, что человек запрещает себе и то, что ему разрешено. А его намерение - не коснуться запрета. И суть состоит в том, чтобы отдалиться и отойти от всего, из чего может произойти причинение зла, хотя в данный момент зло и не причиняется, и тем более, что то, от чего отдаляются, не есть само зло.

Взгляни и заметь, что здесь три уровня: сами запреты /исурим/, их ограничения /съяготейэм/, то есть постановления /гзейрот/ и ограды-предостережения /мишмарот/, установленные нашими мудрецами для всего народа Израиля. И есть уставы отделенности, возложенные для исполнения на каждого отделенного /паруш/. Это значит, что он как бы должен строить ограду внутри собственной территории, то есть должен отменить для себя то позволение, которое не было запрещено всему народу и отдалиться от него, чтобы быть как можно дальше удаленным от зла.

Но ты можешь сказать: "Зачем добавлять к запретам? Сказали мудрецы (Иер. Недарим 9:1): "Разве тебе недостаточно того, что запрещено Законом, что ты и это запрещаешь себе?" В своей мудрости мудрецы видели то, что нужно запретить и от чего требуется предостеречь, и уже запретили и предостерегли. Но они оставили разрешенным то, что считали достойным быть разрешенным, а не запрещенным. Так почему же мы должны теперь вводить новые постановления, которые мудрецы не считали нужным устанавливать?"

И еще ты скажешь: этому нет предела! Так случится, что человек останется ни с чем, он измучается и не получит никакой радости от жизни! Ибо сказали мудрецы (Иер., в конце Кидушин), что в будущем мире человек даст ответ перед Всевышним за все, что глаза его видели, и он не хотел есть, хотя это было ему разрешено, и он мог есть! И обосновали это мнение стихом из Коэлет (2:10): "И ни в чем, что просили мои глаза, я не отказывал им".

И ответ такой: отделенность необходима, и она обязательна. Мудрецы предупреждали о ней. Сказано (Ваикра 19:2): "Освящены будьте - отделены будьте". И еще сказано (Таанит 11а): "Каждый, кто постится, называется освященным". Это выводится правилом "каль ва-хомер" /"легкое и сложное"/ из того, что сказано о назорее. И еще сказано (Мишлей 13:15): "Праведник ест для насыщения души" - это о Хизкияу, царе Иудеи, которому каждый день подавали на стол две меры зелени и меру мяса. Еще сказали (Ктубот 104а) о Рабейну а-Кадош, что в час своей смерти он поднял десять пальцев и сказал: "Открыто перед Тобой и известно Тебе, что я не насладился этом миром и на мизинец". И еще сказали: "Прежде чем человек станет молить о том, чтобы слова Торы проникли в его внутреннюю суть, он должен помолиться о том, чтобы в его внутренности не проникли еда и питье".

Все сказанное указывает на необходимость отделенности и на обязанность отделяться. Но как бы то ни было, мы должны объяснить и то, что указывает на противоположное.

Суть в том, что, конечно, существует множество принципиальных разделений. Есть такие виды отделенности, которые нам заповеданы, и такие, о которых мы предупреждены, чтобы не споткнуться и не упасть. Это то, о чем говорил царь Шломо (Коэлет 7:16): "Не будь слишком праведным".

Объясним теперь отделенность с положительным смыслом. И скажем: нам стало ясно, что все, что случается в жизни, суть испытания человеку. Мы это сказали и доказали вескими аргументами. Мы также удостоверились, что человек слаб, и его сознание близко ко злу.

Так что же человек может сделать, чтобы спастись от этих случайностей? Что ему полагается делать, чтобы быть убереженным от зла, которое они могут причинить? Он должен знать, что нет такого наслаждения миром, которое не повлекло бы за собой какого-либо преступления.

К примеру, еда и питье. Если они чисты от всех запретов на пищу, то они разрешены. Но если человек набьет себе живот, это приведет к тому, что он сбросит с себя всякое иго обязанности пред Всевышним, а питье вина влечет за собой разврат и прочие вредные вещи. И особенно, если человек приучит себя насыщаться едой и питьем. Значит, если однажды у него не будет привычного ему, то станет ему больно и чувствительно от этого недостатка. Он будет готов броситься в тяжкий труд торговли и напряжение стяжательства для того лишь, чтобы его стол был накрыт в соответствии с его привычками и желаниями. И вот уже человек вовлечен в несправедливость, обман и грабеж, он клянется всуе и понапрасну, а затем он совершает и все последующие преступления. Человек отходит от служения и от изучения Закона, и от молитвы. А он мог бы избежать всего этого, если,бы не приучал себя к удовольствию вкусно есть и пить. Ибо сказано о непослушном и строптивом сыне (Санэдрин 72а): "Закон дошел до глубины мышления непослушного и строптивого сына". И о разврате сказали (Сота 2а): "Видящий неверную жену, когда ее позорят и наказывают, должен запретить себе вино".

Взгляни: это замечательный способ, помогающий человеку спастись от своего злого начала! В момент совершения преступления человеку трудно победить и покорить это злое начало. Вот почему он должен быть удален от него настолько, чтобы злому началу было трудно приблизиться и принудить человека к преступлению.

Соитие с собственной женой полностью разрешено. Но мудрецы установили омовение в микве для тех, из кого вышло семя, чтобы ученые /талмидей хахамим/ не вели себя со своими женами, как петухи с курами. Само действие разрешено, но оно укрепляет в человеке вожделение страсти, а значит, он может вовлечься в запретное. Ибо сказали мудрецы (Санэдрин 107а): "Малая часть тела есть в человеке - его насыщает голод, и насыщение делает голодным". Сказали о р. Элиэзере, что даже в подходящее и достойное время, он открывал и прикрывал. Он был похож на человека, которого злая сила заставляет так поступать, и все это для того, чтобы не наслаждаться даже в час своего наслаждения.

Закон ничего не предписывает о красоте одежды и форме украшений. Если в них нет смешения шерсти и льна /шаатнез/, и есть цицит - они разрешены. Но кто не знает, что богатая и пышная одежда рождает гордыню, а с гордыней граничит разврат! Зависть и вожделение, и грабеж проистекают от всего, что человеку достается с трудом и стоит дорого. И сказали мудрецы (Берешит Раба 22): "Когда злое начало видит человека, который привстает, на пятки от гордости, касается с удовольствием своей одежды и тщательно завивает свои волосы, оно говорит: "Этот мой!"

Прогулки и разговоры, если они не о запрещенном, по букве Закона разрешены. Но сколько раз прерывается изучение Торы из-за этого! Сколько в этом от злословия, сколько от лжи, сколько от глупой насмешки! И сказано (Мишлей 10:19): "При многословии не миновать греха."

И поскольку все случаи жизни есть не более, чем страшные опасности, как восхвален тот, кто захочет спастись от них, и тот, кто далеко удалится от них! Вот суть доброй отделенности: он не возьмет от мира более того, что ему необходимо по природной его надобности в этом мире. Это то, чем хвалился Реби в упомянутом высказывании о том, что он не получил даже на мизинец наслаждения от этого мира. А ведь он был руководителем Израиля, и его стол был царским столом, как полагалось по его положению. Сказали мудрецы (Авода зара 11а): "Два народа в твоем чреве" - это сказано о Реби и о Антонине, на чьем столе зимой и летом были и хазерет, и кишут, и цнон. И таков же был Хизкияу, царь Иудеи.

И остальные мнения, которые я упомянул, - все они утверждают и указывают, что ради того, чтобы не подвергнуться опасностям мира, человеку надлежит отделиться от всего, что есть наслаждение миром. Но ты можешь спросить, сказав: "Если это необходимо и обязательно, то почему мудрецы не постановили это так же, как они ввели те уставы-"ограды" и постановления-"заграждения", которые они ввели?" Вот ясный и простой ответ: мудрецы вводили такие постановления, какие способна была выдержать большая часть общества. Те, кто следует этим установлениям, праведны, и этого достаточно. Но большая часть общества не может быть благочестивой.

Единицам во всем народе, "остаткам", желающим достичь близости к Нему, оправдать своими заслугами и удостоить своим благом остальное общество, зависящее от них, - вот кому полагается исполнять "законы благочестивых", которые не смогут исполнять другие.

Это категория отделенных, избранных Всевышним, ибо не могут все быть на одном уровне, каждый по своему уму стоит на своей ступени. Значит, должны быть, по меньшей мере, избраны такие люди, которые в полной мере подготовят себя. Благодаря им, подготовленным, будут и неподготовленные удостоены любви Всевышнего и осененности Его Присутствием. И подобно тому, как сказали мудрецы о четырех видах растений, связанных в лулаве (Ваикра Раба 30), скажем, что "придут эти и искупят тех". И мы находим (Иер. Трумот 8:4), что Элияу, благо уже упомянут, сказал р. Иеошуа бен-Леви /в деле с Уле бар-Кошев/, когда тот спросил: "Разве это не написано в Мишне?". Элияу ответил ему: "Разве это Мишна благочестивых?"

Но есть и дурная отделенность. Она подобна пути глупцов, которые не только не берут от мира того, что не обязательно, но не позволяют себе также и необходимое. Такие будут истязать себя, мучить свое тело разными немыслимыми муками, которых совершенно не желает Всевышний. Сказали мудрецы (Таанит 226): "Нельзя человеку мучить себя". И о благотворительности сказали (Иер. конец Пеа): "Каждый, кто нуждается и не берет из благотворительных средств - все равно, что проливает кровь". И также сказали (Таанит 226): "Душу, которую Я дал тебе, содержи живой". И сказали (Таанит 11а): "Каждый, кто постится, называется преступником" - и объяснили, что речь идет о том, кто не в состоянии выдержать пост, но постится. И Гилель говорил (Мишлей 11;17): "Благочестивый человек совершает милосердие по отношению к своей душе" - это можно сказать о завтраке. Он мыл лицо и руки в честь Создателя; это тем более следует делать, потому что, как мы видим, моют ведь изображения царей (Ваикра Раба 34:3).

Вот тебе настоящее правило: от всего, что не обязательно человеку в этом мире, ему приличествует отделиться, то есть отдалиться от необязательного. Но если человек отделяется и удаляется от необходимого, то такой человек - преступник. Это верное правило, но судить о частностях, вытекающих из этого правила, может лишь умственный анализ - "человека хвалят по его уму". Невозможно собрать и изложить все частности, ибо их множество, и человеческий разум не может охватить их все разом, но может обдумать каждую в свое время.

 

Глава четырнадцатая - Категория отдалённости

Существуют три категории отделенности: отделенность в удовольствиях, отделенность в законах и отделенность в обычаях. Отделенность в удовольствиях мы упоминали в предыдущей главе. Это значит не брать от мира то, что необязательно для существования. А это охватывает все, что является наслаждением для одного из чувств, то есть еда, одежда, прогулки, праздные разговоры и тому подобные наслаждения, кроме тех случаев, когда наслаждение есть исполнение заповеди.

Отделенность в законах означает, что следует всегда предпочитать наиболее строгое решение вопроса. Следует считаться даже с одиночным мнением в споре, если доказательства кажутся верными; более того даже если это единственное мнение выступает против галахического решения данного вопроса. Это возможно при условии, что такое строгое решение не окажется основанием для смягчения другого решения. И следует склоняться к строгому решению вопроса при сомнениях даже там, где можно склониться к смягчающему решению. Ибо уже объяснили нам мудрецы (Хулин 316) сказанное Иехезкелем (Иехезкель 4:14): "Вот душа моя не осквернена" - я не ел мяса животного, о котором дал указание мудрец, и не ел мяса умирающего животного. Все это, конечно, разрешено по закону, но для себя он склонялся к строгому решению.

Я упомянул выше, что отделенные не должны разрешать себе то, что разрешено всему народу, потому что им следует удалиться не только от уродливого и от похожего на него, но и от похожего на похожее. Сказал мар Уква (Хулин 105а): "Я в этом вопросе, как уксус, сделанный из вина, по сравнению с моим отцом, потому что если отец ел мясо утром, то он уж не ел творога до того же часа завтрашнего дня. А я, если не ем /творога/ за обедом, то за ужином поем". Конечно же, галахическое положение не требует поступать так, как поступал его отец. Если бы оно требовало, то мар Уква не поступил бы противно такому положению. Но его отец в своей отделенности склонялся к строгой стороне закона. Потому-то мар Уква называл себя "уксус, сделанный из вина" - он не был настолько отделен, как его отец.

Отделение в обычаях поведения - это уединение и устранение от себя пустого общества, чтобы обратить свое сердце к служению и должному соблюдению себя в этом служении. Но и здесь не следует впадать в крайность. Сказали мудрецы (Ктубот 17а): "Человек всегда должен считаться с окружающими". А также сказали (Макот 10а): "Меч на одиноких, и они поглупели". Меч на ненавистников мудрецов, которые занимаются Законом в одиночку. Но человеку надлежит бывать в обществе порядочных людей. Иногда это требуется для занятий или для заработка. Но потом следует уединиться, чтобы приблизиться ко Всевышнему и достичь прямых путей и истинного служения. Значит, нужно меньше разговаривать и остерегаться праздных разговоров, и не смотреть вокруг себя далее четырех локтей и тому подобное; стараться достичь того, к чему человек может привыкнуть настолько, что это станет его второй натурой.

Вот эти три категории отделенности, которые я описал тебе вкратце. Ты видишь, что они включают в себя многое. И я уже говорил тебе, что невозможно перечислить все частности. Лишь умственный анализ может выправить их по правде и верному правилу.

 

Глава пятнадцатая - Пути приобретения отдаленности

Вот избранный путь приобрести отделенность: видеть отрицательное в наслаждениях этого мира и их ничтожность и великие напасти и беды, столь часто проистекающие от них. Естество человеческое склоняет к этим наслаждениям настолько, что требуется очень много ухищрений и приемов, чтобы отделить человека от них. Это есть соблазн глаз, которые соблазняются видом того, что кажется хорошо и вкусно. Это тот соблазн, который привел к совершению первого преступления, как свидетельствует написанное (Берешит 3:6): "И увидела женщина, что дерево это хорошо для еды, и что услада оно для глаз, и вожделенно оно для познания, и взяла от плодов его, и ела."

Но когда человек ясно поймет ложь, игру воображения, обман и призрачность того, что он посчитал благом, а зло, скрытое в этом ложном и обманном, закономерно выявится - конечно же, это ложное благо станет отвратительным человеку, он отринет его и совершенно его не захочет. Вот и вся наука, которой человек должен научить собственный разум: должно распознавать ничтожность и ложность этих наслаждений настолько, чтобы самому отринуть их, - тогда не будет трудно отогнать их от себя.

Вот наслаждение едой - оно наиболее осязаемое и ощущаемое. Но разве есть что-либо более преходящее, что можно быстрее утратить? Это наслаждение длится не дольше того времени, пока еда проходит через горло. Как только еда выходит из горла и спускается в желудок - потеряна память об этом наслаждении, забыто оно, как будто и не было. Если человек поест откормленных лебедей, он будет также сыт, как если бы поел черного хлеба, - нужно только съесть достаточно, чтобы насытиться! И он должен принять во внимание многие болезни, нападающие на человека из-за еды, и тяжесть, которую он ощущает после еды, и пары, оглупляющие его мозг. Вот подумав обо всем перечисленном, человек, конечно, не пожелает себе такого, поскольку такое благо - не благо, и такое зло - зло.

Если человек присмотрится ко всем остальным наслаждениям, какие бы ни были в мире, то увидит, что даже воображаемое благо в них кратковременно, а зло, происходящее от них, - тяжко и продолжительно настолько, что разумному человеку не пристало вводить себя в злые опасности ради этого воображаемого блага. Это просто, ясно и понятно! Когда человек приучит себя постоянно видеть эту правду - вот тогда он постепенно выйдет на свободу из темницы глупости, куда заключила его тьма материального. Он совершенно не будет соблазняться соблазнами ложных наслаждений, они станут отвратительны ему - и, как я написал, он отринет их.

И вот, если такой опыт наблюдения позволяет приобрести отделенность, то отделенность уничтожается непониманием смысла этого опыта, а также постоянным пребыванием среди вельмож и желающих почета, кто тщеславен и суетен. Потому что невозможно, чтобы в человеке не пробудилось вожделение, и он не возжелал этих почестей и величия, если он видит их. И даже если он не позволит злому началу победить его, не избежит борьбы - и вот он в опасности! О подобном сказал Шломо (Коэлет 7:2): "Лучше идти в дом скорби, чем идти в дом пира".

А важнее всего именно уединение. Ибо убрав с глаз долой хлопоты и заботы о наслаждениях этого мира, человек выбрасывает из своего сердца вожделение. Уже царь Давид воздавал хвалу уединению, сказав (Теилим 55:7-8): "Кто даст мне крылья, как у голубя? Улетел бы я и поселился в уединении. И вот уйду далеко и поселюсь в пустыне. Сэла!" И пророки - Элияу и Элита - ради уединения жили в горах, и мудрецы древние благочестивые, благословенна память о них, шли по их стопам, потому что обнаружили, что это средство наиболее подходящее для приобретения совершенства отделенности, ради того, чтобы пустые глупости иных не заставили и их поглупеть также и подобно иным. И все, что требуется, так это - приобретая отделенность, остерегаться перескочить через ступени и уровни в один момент и перепрыгнуть сразу в дальнюю стадию. Это, конечно же, не получится! Ибо человек должен отделяться постепенно: сегодня приобрести немного и завтра добавить еще немного, пока совершенно не привыкнет к этому состоянию, и отделенность станет его естеством по-настоящему.

 

Глава шестнадцатая - Объяснение качества таара

Таара - это исправление сердца и мыслей. Такое выражение мы находим у Давида, сказавшего (Теилим 51:12): "Чистое сердце создай мне, Всевышний". Смысл этого состоит в том, что человек не дает места злому началу в своих деяниях, и поступки его происходят от мудрости и страха перед Всевышним, а не от преступления и вожделения. Это может проявляться даже в простых материальных действиях. Ибо даже если человек ведет себя соответственно отделенности, то есть не берет от мира больше, чем необходимо, ему требуется направлять свое сердце и свое мышление и в том малом, что он берет. Он не будет иметь в виду наслаждение и страсть, и его намерением будет добро, проистекающее из действия, которое происходит от мудрости и служения, подобно тому, что сказали о р. Элиэзере, который "открывал вершок, а прикрывал два вершка", и он был таков, как тот, кого злая сила заставляет это делать, и он делает, но совершенно не наслаждается тем, что делает. О подобном сказал Шломо (Мишлей 3:6): "На всех путях своих познавай /волю/ Его, и Он выпрямит твои пути".

Но нужно, чтобы ты знал, что также, как понятие "таара мысли" существует в естественных действиях, близких к злому началу, чтобы они удалились от него и не принадлежали ему, существует понятие "таара мысли" в добрых делах, близких к Создателю, чтобы они не удалились от Него и не принадлежали злому началу. В этом смысл понятия "не во имя", много раз упоминаемого в словах наших учителей. И объяснены слова наших мудрецов о том, что есть разные виды "не во имя". Наихудшее из них - работа не во имя Работы, а лишь для того, чтобы обманывать людей и зарабатывать почет или богатство. О таком сказали мудрецы: "Лучше бы ему совсем не родиться". Это о нем сказал пророк (Ишаяу 64:5): "И йы все как-будто осквернены, и вся наша праведность - как лоскутки".

И есть другой вид "не во имя", то есть служение, чтобы получить вознаграждение, и о нем сказали (Псахим 506): "Человек пусть всегда занимается Торой и заповедями, и даже "не во имя", ибо от "не во имя" придет к "во имя". Но далек от совершенства тот, кто не прошел еще расстояние от "не во имя" до "во имя".

Но вот что требует от человека большего размышления и огромной работы - смесь запрещенного, а именно: когда человек подлинно исполняет заповедь "во имя", как приказано Всевышним, но не может не добавить какого-либо иного намерения: либо хочет, чтобы люди его хвалили, либо желает получить плату за свой поступок, а иногда даже, не имея в виду людскую похвалу, радуется в сердце своем этой похвале и потому прилагает больше старания. Подобное этому произошло с дочерью р. Ханины бен-Традион, которая шла красивой походкой и, услышав со стороны возгласы: "Как красивы ее шаги!", постаралась идти еще красивее (Авода Зара 18а). Это добавление родилось из-за похвал, которые они произнесли. Но хотя такое запрещенное отменяется по своей малости, тем не менее действие, в которое замешано такое, не назы-

вается совершенно чистым /таор/ (ибо как на жертвенник Храма восходит лишь чистейшая мука, просеянная в тринадцати ситах, что избавляет ее от любой примеси, так же возможно принести на жертвенник Его высшей воли - и оно будет считаться совершенным и избранным служением Всевышнему - лишь отборнейшее действие, свободное от любого вида примеси).

Я не утверждаю, что все, кроме этого, будет напрочь отринуто, ибо Всевышний не лишает вознаграждения всякое создание и воздает за деяния, какими бы они ни были. Я говорю о полноценном, целостном /тмима/ служении, которое достойно всех истинно любящих Всевышнего. Ибо этим именем называется лишь совершенное служение, не содержащее иного стремления, кроме как во имя Всевышнего и никого и ничего более. А все, удаляющееся от этого уровня, согласно его отделению, будет недостатком. Это то, что говорит царь Давид (Теилим 73:25): "Кто для меня в небесах?", и сказал (там же 119:140): "Весьма чисто слово Твое, и раб Твой любит его" - так как действительно настоящее служение должно быть чистым, гораздо больше, чем чисты золото и серебро высшей пробы. И это то, что сказал о Торе (там же 12:7): "Слова Всевышнего - слова чистые, серебро переплавленное" - то есть высшей чистоты.

Тот, кто истинно служит Всевышнему, не удовлетворится этим малым и не согласится взять серебро, смешанное со свинцом и другими примесями, то есть служение, смешанное с недобрыми стремлениями. Он предпочтет истинно чистое и будет "исполняющим заповедь, как она дана". О таком сказали мудрецы (Шабат 63а): "Исполняющего заповедь, как она дана, не извещают о дурных вестях", и так же сказали мудрецы (Недарим 22а): "Делай все /вещи/ во имя Создателя и говори о них во имя их самих". Это избирают те, кто служит Всевышнему полным сердцем, ибо тому, кто не прилепится ко Всевышнему истинной любовью, такое служение будет хлопотно и станет обузой, и он скажет: "Кто это выдержит? Нам, рожденным женщиной, невозможно достичь этого!" Но сердца любящих Всевышнего и желающих служить Ему радуются и чистотой доказать истинность своей любви к Нему, благословен Он, и это то, чем заключил Давид, сказав: "Твой раб любит ее".

Вот тот способ проверки, каким можно проверить и разделить по их степеням самих служащих пред Всевышним, ибо те, кто умеет очистить свое сердце в большей степени, более приближены и более любимы Всевышним - это первые, сумевшие превозмочь и победить в этом очищении - праотцы и другие пастыри народа, которые очистили свое сердце пред Ним. Об этом предупреждает Давид своего сына Шломо (Диврей а-ямим I 28:9): "Ибо все дела знает Всевышний, и все начала мыслей Он понимает". И сказали мудрецы (Санэдрин 106а): "Милосердный требует сердце". Всевышнему недостаточно, чтобы лишь действия были исполнением заповедей. Важнее пред Ним, чтобы сердцем прилепились к Нему, ибо это и есть подлинное служение. Сердце - царь всем частям тела, и оно управляет ими. И если сердце не приводит себя к служению Всевышнему, тогда служение прочих органов тела - ничто, потому что они пойдут за сердцем туда, где лежит его желание. Об этом написано (Мишлей 23:26): "Сын Мой, дай Мне сердце твое".

 

Глава семнадцатая - Пути приобретения таара и удаление от факторов, отменяющих его

Путь приобретения этого качества легок для того, кто постарался достичь качеств, о которых говорилось до сих пор. Ибо подумав и всмотревшись в ничтожность наслаждений мира и его благ, человек, как я сказал выше, отринет их и положит себе, что они лишь напасти и недостатки материальной, темной и грубой природы, и ему станет ясно, что они и на самом деле напасти и недостатки. И ему станет легко удалиться от них и устранить их из своего сердца. И все более и более углубляясь и постоянно сознавая ничтожность материального и наслаждений им, он сможет легко очистить свои мысли и сердце, чтобы не обращаться к злому началу ни в каких делах. И в действиях, которые он выполняет под влиянием естества, природы, он окажется не более, чем принужденным их выполнять.

Но как в определении "таара мысли" мы различаем "таара мысли" в естественных действиях и "таара мысли" в служении, так же следует различать и две особенности наблюдения, какое необходимо для приобретения ее. Ибо для очищения мысли в своих естественных действиях необходимо, как я сказал выше, постоянно видеть ничтожность мира и его наслаждений. А чтобы очищать свою мысль в действиях своего служения, следует увеличить зоркость при наблюдении обмана, лжи и тщеславия и приучить себя бежать их. И тогда человек очистится во время своего служения от стремления к похвалам окружающих и к славословиям, которые слышит, и мысль его будет обращена лишь к нашему Господину, Который есть наша слава, и Он все наше благо и совершенство, и ничто иное. И Он так говорит (Дварим 10:11): "Он - твоя слава, и Он - твой Судья и Повелитель".

Одно из действий, ведущих человека к этому качеству, есть подготовка к делам служения и исполнения заповедей, ибо не следует входить в исполнение заповедей внезапно и вдруг, когда разум еще не очнулся и не в состоянии понять, что человек делает. Следует сначала подготовить себя к этому, постепенно подготовить свое сердце до того, как "войдешь" с результатом своего наблюдения. Тогда ты подумаешь, что ты собираешься делать, пред кем ты стоишь, и пред кем ты будешь это делать. Ибо когда ты "входишь" с результатом своего наблюдения, тебе легко сбросить с себя внешние стремления и установить в своем сердце истинно желанное намерение. Взгляни, первые праведники целый час медлили, готовясь к своей молитве, и лишь после того молились, чтобы направить свое сердце к Всевышнему (Брахот 306). В течение этого часа они выверяли и улучшали свое намерение, готовили свое сердце к молитве, которую должны были произнести, отталкивали от себя чуждые и посторонние мысли и исполнялись страхом и любовью; сказано (Иов 11:13): "Если ты подготовил свое сердце и простер к Нему свои ладони".

А вот факторы, делающие недействительным это качество: недостаточное наблюдение над тем, что мы упомянули, то есть непонимание ничтожности наслаждений, погоня за почестями и низкий уровень подготовки к служению. Два первых соблазняют мысль и влекут ее к иным намерениям, подобно жене-прелюбодейке, которая вместо мужа возьмет чужого; а внешние мысли названы "распутством сердца", как написано (Бамидбар 15:39): "Не ходите за сердцем своим и за глазами своими, которые влекут вас к распутству", ибо таким образом сердце отвращается от совершенного взгляда, к которому должно быть привязано, и обращается к пустому, ко лжи и ложному воображению. А низкий уровень подготовки ведет к глупости материального и грубого мира, которая не может быть изгнана из него, и он искажает и портит служение своей вонью.

Разъясним же теперь качество благочестия.

 

Глава восемнадцатая - Объяснение качества благочестия

Качество благочестия /хасидут/ действительно требует подробных объяснений, поскольку под этим именем распространены среди людей многие обычаи и многие пути, которые представляют собой не более, чем "материал благочестия" /гилмей хасидут/ без формы, вида и обработки. Это проистекает от отсутствия достаточного наблюдения и подлинного понимания, свойственного обладателям этих качеств, ибо они не постарались и не потрудились ясно и прямо узнать путь Всевышнего, но пытались быть благочестивыми в любом, что попадалось под руку, согласно своему первичному и неглубокому пониманию, не углубляясь в эти вопросы и не взвешивая их на весах мудрости. Они-то и создали в глазах всего общества неверное понимание благочестия. Среди них есть и такие, что полагают, будто благочестие зависит от пустых вещей или вещей, противных разуму и правильному суждению. Они верят, что все благочестие состоит из произнесения великих просьб или великих исповедей, или большого числа поклонов, или великого плача и таких самоистязаний, какими человек может убить себя, вроде окунания в ледяную воду, снег и тому подобное.

Они не знают, что, хотя кое-что из перечисленного необходимо раскаявшимся, и кое-что достойно отделенных /прушим/, - не на этом основано благочестие. Лишь то верно, что наилучшие из этих обычаев достойны сопровождать благочестие. Сама же суть благочестия есть нечто весьма глубокое для истинного понимания, она основана на тайнах великой мудрости и исправлении /тикун/ действий в предельной степени, и каждому мудрецу достойно следовать за ней, ибо лишь мудрецам по плечу достичь ее. И так сказали мудрецы (Авот 2:6): "Невежда не может быть благочестивым". А теперь объясним все по порядку.

Корень благочестия в том, о чем сказали мудрецы (Брахот 17а): "Счастлив тот, кто трудится над Торой и тем исполняет желание Создателя". А смысл и суть таковы: вот заповеди, заповеданные всему народу Израиля, и известны обязанности, и известны пределы этих обязанностей. Но истинно любящий Творца не станет пытаться облегчить себе жизнь, освободить себя от них, исполняя лишь то, что известно как обязательное и возложенное на весь народ, но поступит так, как поступает сын, любящий своего отца. Как только отец выскажет свое желание, сын приложит все свои силы, чтобы исполнить отцовское желание как можно лучше. И даже если отец скажет об этом невнятно и лишь один раз, сыну достаточно понять, куда склоняется мнение отца, чтобы сделать также и то, что отец не высказал ясно, и не станет ждать, пока отец выскажется еще раз и яснее, потому что может и сам рассудить, что именно будет приятно отцу. И собственными глазами мы можем увидеть, как такое происходит в любое время и в любой час между любящими и друзьями, между мужем и женой, между отцом и сыном - между всеми, чья любовь подлинно сильна, когда не скажут: "Мне не было приказано более того! Мне достаточно того, что было мне однозначно приказано!" Исходя из того, что приказано, рассудят о мнении приказывающего и постараются сделать так, чтобы ему было приятно.

Подобное происходит и с тем, кто истинно любит Творца, ибо такой тоже из категории любящих. И заповеди, о которых известно и сказано открыто, будут для него лишь намеком, позволяющим знать, к чему именно склоняется Его желание, и тогда он не скажет: "Мне достаточно и того, что приказано однозначно" или: "Я освобожу себя от этого тем, что точно исполню возложенное на меня". Он скажет иначе: "Поскольку я узнал и увидел, каково желание Его, благословен Он, это будет мне указанием усилить мои старания и, рассмотрев это желание со всех сторон, рассудить, к чему Он склоняется". Это и называется "делать приятное Создателю".

Следовательно, правило благочестия состоит в расширении исполнения всех заповедей, рассмотренных со всех достойных и возможных сторон и положений. И вот ты видишь, что благочестие относится к роду отделенности, и разница заключается в том, что отделенность содержится в негативных заповедях, а благочестие - в заповедях позитивных, но суть их одна и та же: следует прибавлять к ясно высказанному все, о чем мы можем рассудить по ясно высказанной заповеди, что это будет приятно пред Ним, благословен Он. Это и есть понятие подлинного благочестия. А теперь мы разъясним его главные составляющие части.

 

Глава девятнадцатая - Объяснение составных частей благочестия

Есть три основные части благочестия: первая содержится в действии, вторая - в образе /способе/ действия, третья - в намерении. Первая часть /"в действии"/ также делится на две части: то, что содержится в отношениях между человеком и Всевышним, и то, что содержится в отношениях между человеком и другими людьми.

Первая часть первой части /"в действии"/- это то, что содержится в отношениях между человеком и Всевышним, и суть ее состоит в исполнении всех заповедей со всей их точностью, где и когда только это человеку возможно. Мудрецы назвали это "остатками заповеди" и сказали (Сукка 38а): "Остатки заповедей предотвращают напасти". Ибо хотя и без них исполнена основная часть заповеди и тем самым исполнен долг - это подходит лишь для всего народа Израиля. Удел же благочестивых состоит в том, чтобы увеличивать и усиливать исполнение заповеди и ни в коем случае не уменьшать.

Вторая часть первой части - это то, что содержится в отношениях между людьми, и ее суть в великом оказании добра: телом, душой и имуществом делать доброе людям и не делать злого. "Телом" - ты должен стараться помочь каждому, чем только можешь, облегчать людям их ношу; об этом написано в Мишне (Авот 6:6): "И несет ярмо с ближним". И если ближнему может быть нанесен какой-либо телесный ущерб, а ты можешь предотвратить и устранить этот ущерб, то следует стараться это сделать. "Имуществом" - ты должен не только доступными средствами помочь ближнему и предотвратить возможный вред, но и удалить все виды ущерба, которые из-за тебя могут быть причинены как личности, так и обществу. И даже если в настоящий момент не причиняется никакой вред, но возможно дойти до этого и причинить ущерб - то постараться убрать и устранить такую возможность. И сказали мудрецы (Авот 2:17): "Дорожи добром ближнего, как своим собственным". "Душой" - постарайся доставить ближнему любое удовольствие, какое сможешь, как почетом, так и во всем другом. Если ты знаешь, что как-либо можешь сделать такое, от чего ближний получит удовольствие, - сделай это, ибо в этом состоит заповедь благочестия. И уж тем более старайся ничем не огорчать ближнего. Все это и есть безвозмездное оказание добра /гмилут хасадим/, славу которого превозносили мудрецы, подчеркивая нашу обязанность совершать это. К этому также относится стремление к миру, что есть оказание добра всем и каждому.

И хотя все вышесказанное ясно и не требует укрепления доказательствами, я все же приведу тебе доказательства, которые следуют из слов мудрецов. В главе "Бней а-ир" сказали (Мегила 276): "Спросили ученики р. Заккая: "Чем ты удостоился долгой жизни?" Сказал им: "Я никогда не обзывал другого оскорбительным прозвищем и не отменял кидуш. Моя старая мать однажды продала платок со своей головы и принесла мне вино для кидуша". Вот тебе пример благочестия, касательно точности исполнения заповедей: р. Заккай был освобожден по закону от кидуша над вином, потому что у него не было вина, но его мать продала платок со своей головы, чтобы он исполнил заповедь, а он не возражал, потому что это касалось качества благочестия. Качество благочестия связано и с честью ближнего: р. Заккай никого не назвал даже и неоскорбительным прозвищем, как объяснили Тодфот. И рав Уна повязался тростником, потому что продал свой пояс, чтобы купить вино для кидуша. И еще там же говорится: "Спросили ученики р. Элазара бен-Шамуа: "Чем ты удостоился долгих дней?" Сказал им: "Я никогда не сокращал свой путь через синагогу и не шел "по головам" святого народа". Таковы эти качества, касающиеся Его чести и чести людей - не шагать "по головам", чтобы не показаться пренебрегающим людьми! Еще там говорится: "Спросили ученики р. Прейда: "Чем ты удостоился долгих дней?" Сказал им: "Никогда и никто не пришел раньше меня в дом Учения, и я не говорил благословение перед коэном, и я не ем мяса животного, от которого не отделено приношение коэну". И сказали еще (Мегила 28а): "Спросили ученики р. Нехуния бен а-Канэ: "Чем ты удостоился долгих дней?" Сказал им: "Я никогда не получал почета от позора ближнего и не ложился спать с проклятием ближнего" - объясняет там: подобно тому случаю, когда рав Уна нес мотыгу на плече и подошел к нему р. Хана барХанилай и хотел нести вместо него, а рав Уна сказал ему: "Если ты привык нести в своем городе - неси, а если нет - то приобретать почет твоим позором я не хочу". Вот нам пример: хотя смысл выражения "позор ближнего" состоит в том, что стараются, унизив другого, тем увеличить собственный почет, - благочестивым не пристало получать почет ценой позора другого, даже в случае, если другой сам согласен на это. О подобном сказал р. Зейра: "Я никогда не сердился в собственном доме и не шел впереди того, кто значительнее меня, и не думал об Учении на грязных улицах, и не прошел и четырех локтей без Торы и без тефилин, и ни минуты не спал в доме Учения, и не радовался неудаче ближнего, и не называл ближнего оскорбительным прозвищем". Вот деяния благочестия из всех вышеупомянутых категорий! И сказали еще мудрецы (Бава Кама 30а): "Сказал р. Иеуда: "Тот, кто хочет быть благочестивым, должен исполнять сказанное в трактате Брахот" - это то, что между человеком и Всевышним. И есть говорящие: "Должен исполнять сказанное в разделе Незикин" - это то, что между людьми. И есть говорящие: "Должен исполнять то, что сказано в трактате Авот" - который содержит вопросы всех частей.

И вот - безвозмездное оказание добра есть великий принцип благочестивых, ибо само слово "хасидут" /благочестие/ происходит от слова "хесед", что означает "безвозмездное добро". И сказали мудрецы (Авот 1:2): "На трех основаниях стоит мир: на Законе, на служении и на гмилут хасадим". Это же посчитали мудрецы (Пеа 1:1). И еще сказали (Сота 14а): "Сказал р. Шаммай: "Начало Торы - хесед, и конец - хесед". И сказали еще (Евамот 79а): "Сказал Рава: "О каждом, в ком есть эти три свойства - милосердие, стыдливость и гмилут хасадим - известно, что он из потомков Авраама". И сказали (Сукка 496): "Сказал р. Элазар: "Гмилут хасадим выше благотворительности /цдака/, как сказано (Ошеа 10:12): "Сейте по справедливости /благотворительности/ и пожинайте по хесед". И сказали еще: "В трех вещах гмилут хасадим больше благотворительности: благотворительность оказывают имуществом, а

гмилут хасадим - телом; благотворительность оказывают бедным, а гмилут хасадим - и бедным, и богатым; благотворительность оказывают живым, а гмилут хасадим - и живым, и мертвым". И сказали еще (Шабат 151 б): "И дал тебе милосердие и сжалился над тобой" каждого, кто пожалеет создания Всевышнего, пожалеет Всевышний. Это просто понять, ибо Всевышний "меряет меру по мере", и жалеющего людей, оказывающего хесед по отношению к людям, пожалеют в Его суде и простят проступки - окажут ему хесед. И это прощение закономерно, поскольку "ему мера по его мере". Об этом сказали мудрецы (Рош а-Шана 17а): "Кому прощают проступки? Тому, кто сам закрывает глаза на проступки против него". И с тем, кто не хочет уступить или не хочет оказать хесед, Закон позволяет поступить строго по букве Закона. Взгляни же, кто сможет устоять, если Всевышний поступит с ним строго по букве Закона? Царь Давид молит (Теилим 143:2): "И не суди раба Своего, ибо ни один из живых не может быть праведным пред Тобою". Но творящий хесед получит хесед, а на сколько он умножит сделанное - на столько же умножится полученное им. И Давид гордился этим своим добрым качеством так, что даже своим ненавистникам старался оказать добро; об этом он говорил (Теилим 35:13): "А когда болели они - одевался во вретище, мучил постом душу свою". И сказал (Теилим 7:5): "Если я заплатил злом доброжелателю моему - я избавил врага моего без причины". К этому относится также - не причинять страданий никакому созданию, даже животным, и быть милосердным к ним, и так говорит он (Мишлей 12:10): "Праведный знает нужду скотины своей". И есть некоторые, считающие, что сама Тора запрещает причинять страдания животным, во всяком случае это запрещено мудрецами. Общее правило таково: милосердие и оказание добра должны быть навечно закреплены в сердце благочестивого, и его стремлением всегда должно быть - делать приятное людям и не причинять им страданий.

Вторая часть благочестия содержится в образе действия. Эта часть также делится на две составные, но под этим подразумеваются многие частности. Из них жедве главные: страх и любовь - два столпа истинного служения, без которых оно совершенно невозможно.

"Страх" /йира/ - это страх перед Всевышним, стыд /бошет/ при приближении к служению Ему и уважение /кавод/, которое оказывается Его заповедям, Его Имени и Его Закону. "Любовь" /аава/-^то радость и ревность.

А теперь объясним все по порядку.

Вот принцип "йира": это - "страх перед величием". Об этом человек должен думать во время молитвы или исполнения заповеди. Он должен думать о том, что он стоит перед Царем царей и молится или совершает заповеданное. Об этом предупреждал танна (Брахот 286): "И когда вы молитесь, знайте пред Кем вы стоите".

Чтобы достичь состояния "йира" человек, должен как следует наблюдать и всматриваться в три вещи. Первое: что он действительно стоит перед Творцом, благословен Он, и беседует с Ним, хотя глаз не видит Его. Это трудно изобразить и ощутить в человеческом сердце, поскольку человеческое чувство этому никак не помогает. Но обладающий верным умом может установить правдивость этого в своем сердце и понять, что на самом деле беседует с Ним, благословен Он, и перед Ним он молится, и у Него он просит, а Он, благословенно Его Имя, слышит и внимает его словам, подобно тому, как человек беседует с другом, а друг слушает и слышит его. И когда человек установит это в своих мыслях, он должен наблюдать величие Его, благословен Он: Он выше и недоступнее всех благословений и прославлений, всех видов совершенства, которые мысль человеческая может вообразить и понять. И еще должно наблюдать человеческую ничтожность во всей ее материальности и грубости и проступки, которые человек совершил за свою жизнь. И от всего этого не может не вздрогнуть, не вострепетать, не взволноваться сердце человека, когда он говорит перед Ним. И об этом написано (Теилим 2:11): "Служите Всевышнему в страхе и радуйтесь в трепете", и написано (Теилим 89:8): "Почитаем Всевышний в великом сонме святых и страшен для всех окружающих Его" - ибо страх посланцев Всевышнего больше, чем у людей, пЬскольку они находятся ближе к Нему, благословен Он, чем обладающие материальным телом. Но царь Давид славил (Теилим 5:8): "Поклонюсь пред Твоим святым храмом в страхе перед Тобой". И написано (Малахи 2:5): "И пред Именем Моим трепетал он", и говорит (Эзра 9:6): "О Всевышний, стыдно и срамно мне поднять лицо свое к Тебе".

Этот страх должен прежде укрепиться в сердце, а потом последствия скажутся на других частях тела: серьезность, выраженная склоненной головой, и преклонение - опущенными долу глазами, а руки сложены, как пред великим царем складывает руки ничтожный раб. И так сказали в Гемаре: "Во время молитвы Рава складывал руки и молился так; и объяснил: как раб пред своим хозяином".

До сих пор мы говорили об уничиженности и о стыде, теперь же поговорим об уважении. Об уважении к заповеди и ее почитании нас предупредили мудрецы и сказали (Шабат 1336): "Это Всевышний мой, и прославлю его" - украшайся пред Ним в заповедях: красивые цицит, красивые тефилин, красивая книга Торы, красивый лулав". И также сказали (Бава Кама 96): "Красота заповеди - до трети, до сих пор - из своего, отсюда и далее - из того, что даст Всевышний". Мудрецы ясно высказали свое мнение о том, что недостаточно исполнить саму заповедь - должно уважать ее и украшать ее. Это сказано для тех, кто ради облегчения себе скажет: "Такое суждение о почете относится лишь к людям, которые соблазняются подобной ерундой, а Всевышний не смотрит на это, ибо Он выше этого и недоступен для них, а поскольку заповедь исполняется, как следует, - то и достаточно". Но правда состоит в том, что Всевышний называется Всевышний славы, и мы обязаны оказывать Ему почет, хотя Ему и не нужны наши почести, и не наши почести имеют значение и важны пред Ним. И тот, кто уменьшает в том, где мог бы увеличить, - есть преступник. И за это пророк Малахи гневается на Израиль словом Всевышнего (Малахи 1:8): "И когда приносите для жертвы слепое - не скверно ли? И когда приносите хромое и больное - не скверно ли? Поднеси-ка это правителю своему - станет ли он благоволить к тебе, и разве он приветит тебя?" И мудрецы предупредили нас о том, что следует вести себя в служении противоположно этому. И сказали о воде, которая была открыта, что ее недостаточно процедить, ибо есть правило "это все простому человеку". А для приношения - разве он имел в виду, что это годится? Разве он не считает: "Поднеси это правителю". Взгляни: какой недостаток в процеженной воде? И она разрешена простому человеку. Но запрещено приносить ее на жертвенник, ибо это неуважительно. И сказали еще в Сифри: "И все избранное из ваших обетов" (Дварим 12:11) - что значит - человек должен принести избранное, то есть отборное, лучшее". И вот, что произошло с Каином и Авелем (Берешит 4:4): как объяснено мудрецами, Авель принес жертву из тука первенцев его стад, а Каин - из отбросов, из плодов земли - и что вышло из этого? И обратился Всевышний к Авелю и его дароприношению, а к Каину и его дароприношению не обратился. И говорит Малахи (Малахи 1:14): "И проклят обманщик, у которого в стаде есть неиспорченный баран, и он дает обет и приносит в жертву Всевышнему поврежденное животное, ибо Я - Царь Великий". И сколько раз и в скольких вещах мудрецы предостерегали нас не пренебрегать заповедями! И сказали (Шабат 14а): "Каждый, кто держит свиток Торы голыми руками, будет похоронен голым" - из-за пренебрежения заповедью. И чин приношения бикурим /первых плодов/ покажет нам, что есть украшение заповедей, ибо так мы учим в Мишне (Бикурим 3:3): "Бык идет перед ними, и его рсГга покрыты золотом, и на голове масличный венок". И еще (там же 3:8): "Богатые приносят свои бикурим в золотых коробах, а бедные - в плетеных корзинах". Еще (там же 3:10): "Есть три рода бикурим: бикурим, добавление бикурим и украшение бикурим"

Вот нам прямо и ясно сказано, сколько нам надлежит добавить к самой заповеди, чтобы украсить ее. А отсюда можем мы заключить и об остальных заповедях Торы. И сказали (Шабат 10а): "Рава одевал особую одежду и молился; и объяснил: "Будь готов пред Всевышним, Израиль" (Амос 4:12)". Еще сказали нам учители, разъясняя выражение "любимые одежды ее старшего сына Эйсава" (Берешит Раба 65:16): "Сказал р. Шимон бен-Гамлиэль: "Я служил отцу в "грязной " одежде, а Эйсав надевал царские одежды, когда служил своему отцу". И если так служат человеку из плоти и крови, так тем более - служа Царю царей, Святому, благословен Он, и представая пред Ним в молитве, надлежит надеть одежду почета и сидеть пред Ним, как сидят пред великим царем.

Сюда же относится уважение к субботе и праздникам, ибо каждый, кто старается в этом, делает приятное Творцу, ибо Он приказал нам: "Уважай ее /субботу/". А поскольку мы убедились, что уважение субботы есть заповедь, и поскольку существует много видов уважения, правило же состоит в том, что нам должно сделать любое действие, в котором проявляется важность субботы. Поэтому каждый из мудрецов готовился к субботе по-своему (Шабат 119а): р. Абау раздувал огонь, сидя на табуретке из слоновой кости, р. Сафра опаливал голову /приготовленную для еды/, Рава солил рыбу, рав Уна зажигал свечи, рав Папа скручивал фитиль, рав Хисда резал шпинат, Раба и рав Йосеф рубили дрова, р. Зейра щепал лучины, рав Нахман вносил и выносил вещи на плечах, гЪворя: "Если мне встретятся р. Ами и р. Аси, разве я не стану носить на плечах перед ними?"

И вот взгляни на высказывание р. Нахмана - здесь есть у нас возможность сделать выводы: он представлял себе, что он, в согласии с самим собой, сделал бы человеку, которому хотел оказать уважение, - и то же самое он делал для субботы. Об этом сказано (Брахот 17а): "Пусть человек всегда будет умным и смекалистым в страхе". Знать и выводить одно из другого, и изобретать новое, чтобы делать приятное Творцу всеми возможными средствами и показывать, что мы осознаем недосягаемость нами Его величия и поэтому все, имеющее отношение к Нему, пользуется у нас великим уважением. И поскольку Он в своей великой доброте, несмотря на нашу ничтожность, захотел в Своем "Смирении" оказать нам почет и передать нам слова Своей Святости - мы, по крайней мере, всеми своими силами постараемся оказать почет словам Всевышнего и показать, насколько они важны для нас.

Взгляни: это и есть настоящий страх /йира/, то есть страх перед величием, который приближается к любви /хибув а-аава/; об этом мы еще скажем в конце. Он отличается от страха перед наказанием, который не есть самый важный и от которого не проистекают эти достоинства. Вернемся к вопросу субботы. Сказали (Шабат 119а): "Рав Анан одевал гунда" - то есть он надевал черное одеяние в канун субботы, чтобы было заметнее уважение к субботе, когда он наденет в ее честь красивую одежду. Следовательно, в заповедь уважения субботы входит не только приготовление к ней, но также и негативное действие, которое сделает заметнее уважение субботы. По той же причине - ради чести субботы - запретили устраивать трапезу в канун субботы и все подобное тому.

И еще в понятие "йира" входит уважение к Торе и к изучающим ее. Ясно сказано в Мишне (Авот 4:5): "Уважающий Тору уважаем людьми", и сказали мудрецы (Санэдрин 102а): "Сказал р. Иоханан: "За что Ахав удостоился царства на двадцать два года? За то что уважал Тору, которая дана в двадцати двух буквах, как сказано (Млахим 120:2-9): "И послал послов к Ахаву .... И будет, что все, что мило твоим глазам возьмут ... . А этого я сделать не могу". Что значит "мило глазам твоим"? Разве не свиток Торы? И сказали мудрецы (Брахот 18а): "Если человек отправился в дорогу, то нельзя положить свиток Торы в мешок, а мешок на осла, и сидеть на ней, но должно положить ее к себе". И еще запретили сидеть на ложе, на котором лежит свиток Торы. А также сказали (Эйрувин 38а): "Нельзя бросать священные книги, и даже галахот и агадот". И запретили класть книги Пророков и книги Писаний на книги Пятикнижия (Мегила 27а). Все это мудрецы запретили народу Израиля, а благочестивому надлежит сделать вывод из этого и добавить к этому в честь Всевышнего еще и еще. Сюда относятся чистота и таара, непорочность, которые требуются для изучения Торы в том разумении, что не следует даже мысленно заниматься Торой в неопрятных местах и не умыв руки.

Мудрецы предупреждали об этом во многих случаях. И об изучающих Тору написано (Ваикра 19:32): "Встань пред сединой и уважай старого". Здесь мы можем научиться всяким видам уважения, которые возможно оказать и которые благочестивый должен оказывать. И сказали мудрецы (Ктубот 103а): "И страшащихся Всевышнего он уважает" - это Иеошафат, царь Иудеи, который, увидев мудреца, вставал со своего трона, обнимал и целовал его, говоря: "Наставник мой, наставник мой, учитель мой, учитель мой". И р. Зейра, ослабев от учения, садился у входа в дом Учения, чтобы исполнить заповедь, встав перед проходящим мудрецом (Эйрувин 286). Значит, Создатель желает этого и открыл нам Свое Высшее мнение об этом. А поскольку это так, то всякий, кто хочет сделать приятное Творцу, пойдет по этому пути и будет сообразителен в своих средствах сделать то, что угодно Ему, благословен Он. Это включает также уважение к синагоге и дому Учения, ибо недостаточно вести себя там, как подобает человеку серьезному, - следует вести себя там со всяческим уважением и страхом во всех проявлениях своего поведения и во всех своих действиях: не позволять себе ничего, что не позволил бы во дворце великого царя.

А теперь обсудим суть любви /аава/. В ней три составляющих: радость /симха/, стремление /двекут/ и ревность /кина/. Суть любви состоит в том, чтобы человек подлинно желал и стремился приблизиться ко Всевышнему и бежал за Его Святостью, как бежит человек за чем-либо весьма желаемым. Эти чувства должны быть настолько сильными, чтобы даже упоминание Его Имени, и упоминание Его славы, и изучение Его Торы были для него настоящим удовольствием и увлечением. Так сильно любят жену своей молодости или единственного сына - даже разговор о них доставляет

радость и удовольствие - подобно тому, как написано (Ирмияу 31:19): "Каждый раз, как Я заговорю о нем, Я долго помню о нем". И тот, кто действительно любит Создателя, ни за что на свете не оставит служение Ему, даже если его будут заставлять. Такому человеку не нужны уговоры и соблазны, чтобы побудить его к служению. Наоборот, если непреодолимое препятствие не задержит, сердце понесет его и погонит к Нему.

Вот оно, желанное качество, которого удостоились первые благочестивые /кдошей эльон/, подобно тому, как сказал царь Давид (Теилим 4^:2-3): "Как олень жаждет потоков воды, так душа моя стремится к Тебе, Б-же. Жаждет душа моя Б-га, Б-га живого". И говорит (Теилим 84:3): "Я стремлюсь и тоскую по дворам Всевышнего"; (Теилим 63:2): "Жаждет душа моя Тебя, стремится плоть моя к Тебе". Вот она, сила огромного желания приблизиться ко Всевышнему, подобно тому, о чем сказал пророк (Ишаяу 26:8-9): "К Имени Твоему и к памяти о Тебе стремление души нашей. Душою своею я стремился к Тебе ночью, и сокровенным своим духом я буду искать Тебя с раннего утра".

И сам Давид сказал (Теилим 63:7): "Когда вспоминаю Тебя на ложе своем ночью, размышляю о Тебе". Так объяснил он утеху и наслаждение, которое испытывает, говоря о Нем и прославляя Его. И сказал (Теилим 119:47): "Я тешусь Твоими заповедями, которые я люблю". И сказал (там же 119:143): "Твои заповеди утеха моя"

Несомненно, что эта любовь должна быть независима ни от чего, ибо человек не станет любить Создателя за то, что Он оказывает ему благо, обогащает его и дает ему успех. Его любовь будет подобна любви сына к отцу, которая есть любовь естественная, ибо естество заставляет и понуждает к этому, как написано (Дварим 32:6): "Он твой Отец и Создатель". Эта любовь испытывается нуждой и бедой, как сказали мудрецы: "Написано (Дварим 6:5): "И люби Всевышнего всем сердцем своим и всей душою своею" - даже если Он забирает твою душу, "... и всеми силами своими" - всем имуществом твоим, имеющимся у тебя".

Но чтобы беды и нужда не задерживали и не затрудняли любовь, человеку надлежит сказать себе следующее, состоящее из двух: первое понятно всем, а второе понятно мудрым, обладающим глубоким умом. Первое - все, что делает Всевышний, - к лучшему; то есть даже страдания и нужда, кажущиеся злом, на самом деле есть добро: так врач отрезает больную ткань или поврежденный орган, чтобы выздоровело тело, и больной не умер. На первый взгляд, это подлинное милосердие кажется жестокостью, но на самом деле это нужно сделать, чтобы оказалось добрым в будущем. И больной не перестает из-за этого любить врача, но будет еще больше любить его. Также и тогда, когда человек думает, что все, что Всевышний делает с ним, - к лучшему, к пользе тела и к пользе имущества. И даже если не видит и не понимает, каким образом это к его пользе, - это все же на пользу и на благо ему. И его любовь не ослабеет из-за любой нужды и любой беды, но постоянно будет увеличиваться и укрепляться.

Но тем, кто обладает настоящим разумением, не требуется даже такого объяснения, ибо им надлежит совершенно не обращать внимания на самих себя, а вся молитва их в том, чтобы увеличить честь /кавод/ Всевышнего и сделать Ему приятное /нахат руах/. И когда препятствия увеличатся на их пути настолько, что им придется прилагать еще больше сил, чтобы преодолеть эти препятствия, окрепнет их сердце, увеличится их смелость - и они рады будут показать силу своей веры, подобно мужественному военачальнику, предпочитающему тяжкий бой, чтобы показать свою силу победив.

В человеческих отношениях обычно, что человек радуется, когда может показать любимому, как сильна его любовь.

Теперь же объясним ответвления любви. Это упомянутые мною пути: радость, стремление и ревность.

Стремление /двекут/ - это такое состояние человека, когда сердце его настолько устремлено ко Всевышнему, что он не видит и не замечает ничего, кроме Него. О подобном говорит Шломо (Мишлей 5:19): "Любимая лань и прекрасная серна; пусть груди ее напоят тебя во всякое время; ее любви отдавайся постоянно". И мудрецы Талмуда сказали (Эйрувин 546): "Сказали о р. Элиэзере бен-Пдате, что он сидел и учил Закон на нижнем рынке Ципори, а его одежда лежала на верхнем рынке Ципори". Вот этого состояния, такого качества следует добиваться, чтобы вот так человек стремился ко Всевышнему в любое время и в любой час, и уж, по крайней мере, во время служения. И если он любит Создателя, у него будет такое стремление. Сказали (Иер. Брахот 5): "Р. Ханина бен-Доса стоял на молитве, и его укусила змея, но он не прервал молитву. Пошли и нашли ту змею мертвой, лежащей у входа в свою нору. Сказали ему его ученики: "Учитель наш! Разве ты не почувствовал?" И сказал им: "Пусть он придет на меня из-за того, что я старался направить свои мысли в молитве, я не почувствовал". О стремлении мы много раз предупреждены в Законе (Дварим 19:9): "Любить Всевышнего"; (там же 11:22): "И стремиться к Нему";~(там же 13:5): "И к Нему старайтесь приблизиться". И Давид сказал (Теилим 63:9): "Моя душа стремится к Тебе". Суть всего этого одна - стремление, двекут: человек старается приблизиться к Нему, он не может расстаться с Ним и отойти от Него. И сказали мудрецы (Берешит Раба 80): "Сказал р. Шимон бен-Лакиш: "Тремя выражениями любви Всевышний выразил любовь к Израилю: стремлением /двекут/, хотением /хашика/ и желанием /хафица/". И мы узнаем и изучаем это из главы о Шхеме бен-Хаморе. Это действительно ответвления основной Любви, то есть желание, о котором я упомянул, и стремление. И удовольствие, и наслаждение, которые человек ощущает, занимаясь делами любимого.

Второе - это радость /симха/. Это великий принцип в служении, о чем предупреждает Давид (Теилим 100:2): "Служите Всевышнему с радостью, предстаньте пред ним с веселием". И говорит (Теилим 68:4): "И праведники будут радоваться, ликовать пред Всевышним и веселиться в радости". И сказали мудрецы (Шабат 306): "Шехина нисходит только из радости заповеди". И о стихе, упомянутом выше "Служите Весвышнему с радостью", сказали (Мидраш Шохер Тов): "Сказал Рав: "Когда ты начинаешь молиться, да возрадуется твое сердце, что ты молишь Всевышнего, подобного Которому нет" - ибо это истинная радость, когда человек в сердце своем радуется оттого, что удостоился стоять пред Всевышним, подобного Которому нет, и изучать Его Закон и заповеди, которые есть подлинное совершенство и вечный почет /екар/. И сказал Шломо в притче мудрости (Шир а-Ширим 1:4): "Тащи меня за собой, и побегу за тобой. Царь привел меня в свои покои - возрадуемся и возликуем". Ибо когда человек удостаивается войти во "внутренние покои" познания величия Всевышнего, усиливается его радость, и сердце его радуется. И говорит (Теилим 149:2): "Израиль возрадуется пред Создателем, сыны Сиона обрадуются своему Царю" И Давид, во многом достигший этой ступени, сказал (Теилим 104:34): "Да благоволит Он к словам моим, радоваться буду я Всевышнему", и сказал (там же 43:4): "И приду к жертвеннику Всевышнего, к месту моей радости, веселия моего и на киноре буду славить Тебя, Всевышний", и сказал (Теилим 71:23): "Петь будут уста мои, когда восхвалю Тебя, и душа моя, которую Ты спас". И это оттого, что радость в нем настолько усиливалась, что когда он славил Всевышнего, его губы сами двигались и славили; это от великого горения его души, которая пылала радостью пред Ним; этим он и заключил: " ... и душа моя, которую Ты спас". Но мы находим, что Всевышний был недоволен Израилем оттого, что недоставало этого качества в их служении. Об этом сказано (Дварим 28:47): "За то, что ты не служил Всевышнему с радостью и добрым сердцем". И увидев, что Израиль достиг этого уровня, когда жертвовали на строительство Храма, Давид молился о них, чтобы это великое свойство укоренилось в них и не отошло от них, и он сказал (Диврей а-Ямим I 29:17-18): "И ныне вижу, что народ Твой, находящийся здесь, с радостью жертвует Тебе, Всевышний. Всевышний Авраама, Ицхака и Израэля, отцов наших! Сохрани навеки этот строй мыслей сердца народа Своего и направь сердца их к Себе".

Третье - это ревность /кина/. Это значит, что человек относится к Всевышнему ревностно, то есть ненавидит ненавидящих Его и старается подавить /леахниа/ их, чем только сможет, чтобы было исполнено служение Ему и честь /кавод/ Его увеличивалась. Об этом сказал царь Давид (Теилим 139:21): "Твоих ненавистников, Всевышний, я ненавижу, и с восстающими на Тебя я сражаюсь, великой ненавистью ненавижу их". И Элияу сказал (Млахим I 19:14): "И сказал он: "Весьма возревновал я о Всевышнем, потому что оставили завет Твой сыны Израиля, жертвенники Твои разрушили и пророков Твоих убили мечом". И мы видим, чего он удостоился за ревность к чести Всевышнего, как сказано (Бамидбар 25:13): "За то, что он возревновал, вступился и искупил сынов Израиля". Мудрецы резко высказались о том, кто имеет возможность протестовать и не протестует, и подписали такому приговор быть наказанным за то же преступление. И сказали в Мидраше (Эйха Раба 1:6): "Его князья были подобны баранам" - как бараны в жару суют головы друг под друга, так и князья Израиля видят преступление и отворачиваются от него. Сказал им Всевышний: "Придет час, и Я поступлю с ними так же!" Это же просто: любящему невозможно стерпеть, когда он видит, что бьют и оскорбляют любимого, - он, конечно же, придет на помощь любимому. Так жц и любящий Всевышнего не стерпит оскорбления Имени и преступления против Его заповедей, как сказал Шломо (Мишлей 28:4): "Оставляющие Тору хвалят нечестивого, а соблюдающие Тору негодуют на них" - ибо неукоряющие злодея за его злодейство, славящие его - они-то и есть оставляющие Тору и позволяющие оскорблять ее. А соблюдающие Тору - это те, кто прилагает усилия укреплять ее. Они не смогут сдержаться, смолчать и станут негодовать. И сказал Всевышний Иову (Иов 40:11): "Излей ярость гнева твоего, воззри на всякого гордеца и унизь его. Воззри на всех гордецов и смири их и истолки нечестивых на месте. Зарой их в прах совокупно, лица их завесь в потаенном месте" - в этом и выражается сила любви, которую может доказать истинно любящий Создателя. И говорит (Теилим 97:10): "Любящие Всевышнего, ненавидьте зло!"

Итак, мы объяснили благочестие в проявлениях действия и образа действия. Объясним же теперь то, что зависит от намерения /кавана/. Мы уже говорили выше о категориях "во имя" и "не во имя" по их степеням. Мы не можем назвать дурным намерение человека очистить душу пред Создателем в своем служении Ему во имя того, чтобы удостоиться сидеть пред Ним среди праведных и благочестивых, видеть Всевышнего и пребывать в Его Храме и получить вознаграждение в будущем мире. Но мы не можем назвать это намерение самым наилучшим, ибо пока человек имеет в виду собственное благо, его служение есть служение для самого себя. Истинное же намерение свойственно благочестивым, которые потрудились для него и постарались достичь его - это такое намерение, когда человек служит только лишь ради и во имя увеличения и преумножения чести Всевышнего. А это происходит, когда в нем окрепнет любовь ко Всевышнему, и он станет желать и жаждать величия Его чести и сожалеть обо всем, что уменьшает ее. Ибо тогда он будет служить ради этой цели так, чтобы, по крайней мере, во всем, что зависит от него, увеличивалась честь Всевышнего. Он будет желать, чтобы и все остальные были такими же, и будет сожалеть и вздыхать о том, что остальные недостаточно стараются: по ошибке ли, по принуждению или по слабости естества, из-за которой трудно уберечься от преступлений в любое время, подобно тому, как написано (Коэлет 7:2): "Нет на земле праведного человека, который делал бы добро и не совершил преступления". И это объяснили мудрецы и сказали (Танна левей Элияу): "Каждый мудрец Израиля, в котором есть слово Торы истинно, вздыхающий о чести Всевышнего все свои дни и желающий ее и сожалеющий о чести Иерусалима и о чести Храма, удостаивается пророяе^ ства в своих словах". Отсюда можно заключить, что наилучшее намерение это такое, какое человек совершенно удаляет от собственной выгоды, и лишь оно к чести Всевышнего и прославлению Его Имени, Которое прославляется Его созданиями в тот час, когда они исполняют Его Волю. И об этом сказали (Ваикра Раба 11:5): "Кто благочестив? Тот, кто как бы оказывает безвозмездное добро /митхасед/ Творцу". И тот благочестив, кто не только с истинным намерением служит своим исполнением заповедей, но и истинно сожалеет об Иерусалиме и о разрушении Храма. В этом состоит как бы уменьшение Его чести, и человек должен желать избавления от злого начала, ибо этим будет возвеличена честь Всевышнего. Об этом и сказано в вышеприведенном отрывке из Танна де-вей Элияу: "... и желающий ее и сожалеющий о чести Иерусалима". Он будет всегда молиться об избавлении еврейского народа и возвращении чести Всевышнего на надлежащую ей высоту. И если некто скажет: "Кто я такой и чем таким важен, что буду молиться об Иерусалиме? Разве из-за моей молитвы придет спасение?" - то ответом ему будет написанное в Мишне (Санэдрин 37а): "Поэтому человек создан один, чтобы каждый мог сказать: "Мир создан для меня!" И приятно пред Ним, чтобы дети Его молились и просили об этом. И хотя их просьба не будет исполнена - пока не пришло время или по другой какой-либо причине - они свое сделали, и Всевышний рад этому. А недостаточностью этого был недоволен пророк (Ишаяу 59:16): "И увидел, что нет человека, и увидел, что нет заступника", и сказал (там же 63:5): "И смотрел Я - и не было помощника, и удивился Я - и не было поддерживающего", и сказал (Ирмияу 30:17): "Это Сион, никто не печется о нем" - и объяснили мудрецы (Сукка 48а): "Что отсюда следует? Опекать!"

Из этого следует, что нам велено это, и мы не можем освободить себя /леипатер/ от этого из-за незначительности нашей силы, ибо о подобном мы читали и изучали в Мишне (Авот 2:16): "Не тебе окончить работу и ты не свободен не делать ее". И еще сказал пророк (Ишаяу 51:18): "Не было у него руководителя среди всех сыновей, рожденных им, и не было поддерживающего руку его среди сыновей, которых он вырастил", и сказал (там же 40:6): "Всякая плоть - трава, и всякая милость ее - как цветок полевой". И объяснили мудрецы: это значит, что все благодеяния, которые они делают, делают для себя, для собственного блага и выгоды, а совершенное намерение не имеют в виду и не просят о возвышении чести и избавлении евреев, ибо может честь Всевышнего возвеличиться лишь при избавлении евреев и возвеличении их чести. И вправду, одно зависит от другого. И как сказано в отрывке из Танна де-вей Элияу, который я упомянул: "... и вздыхает о чести Всевышнего, о чести страшащихся Его".

Отсюда следует, что в этом вопросе содержатся две вещи. Первая - намерение в каждой заповеди и в каждой части служения, направленное к'возвеличению чести Всевышнего тем, что Его создания оказывают приятное Ему. И сожаление, и просьба о возвеличении Его чести, чтобы это было сделано возвеличением чести евреев и их процветанием /шалва/. Но еще и другая важная вещь содержится в намерении благочестия, и она - благо поколения. Ибо каждому благочестивому надлежит иметь в виду оставить своими деяниями благо всему поколению евреев, удостоить их и защитить. В этом смысл сказанного (Ишаяу 3:10): "Хвалите праведника, который прав, ибо плоды деяний своих они вкушают" - то есть все поколение питается плодами его деяний. А также сказали мудрецы: "Есть ли в ней дерево?" (Бамидбар 13:20), - есть ли некто, защищающий свое поколение, подобно дереву?" Этого желает Всевышний: чтобы благочестивые Израиля искупали всех остальных, кто есть в народе. И об этом сказали мудрецы, говоря о лулаве и его четырех видах (Ваикра Раба 30:12): "Придут эти и искупят тех". Ибо Всевышний не желает гибели злодеев, а на благочестивых возложена заповедь искупать их. И необходимо, чтобы благочестивый делал это в намерении своего служения и в своей молитве, то есть, чтобы в своей молитве об искуплении своего поколения он молился об искуплении тех, кому потребно искупление и кого нужно вернуть к раскаянию, просил защиты для всего поколения. И сказали мудрецы, разъясняя стих "И я пришел по твоим словам" (Даниэль 10:12), что Гавриэль был вновь допущен "внутрь", лишь когда стал оправдывать и защищать еврейский народ. И Гидеону было сказано (Шофтим 6:14): "Иди с этой силой твоею" - потому что он оправдывал и защищал свой народ. Ибо Всевышний любит лишь того, кто любит тех, кто знает Его, и насколько человек увеличивает свою любовь к людям, настолько же Всевышний увеличивает Свою любовь к нему. Это истинные пастыри Израиля, весьма желаемые /хафец баэм/ Всевышним, жертвующие собой за Его стадо. Они беспокоятся о народе и стараются всеми способами и путями для его блага и процветания, и всегда готовы молиться за него и открыть для него врата благословения. Чему это подобно? Подобно отцу, который не любит никого больше того, кого видит, любит своих сыновей верной любовью; об этом свидетельствует природа. Это подобно первосвященнику, о котором сказали мудрецы (Макот 11а) /убившему по ошибке, непреднамеренно, полагается жить в одном из предназначенных для этого городах до смерти первосвященника. Спрашивается, чем же виновен первосвященник? Ответ содержится в разъяснении мудрецов/: "Они должны были просить милосердия для своего поколения и не просили". И также сказали мудрецы (Макот 11а): "Однажды лев задрал человека на расстоянии трех парсаот /около 12 км/ от р. Иеошуа бен-Леви, и пророк Элияу перестал разговаривать с ним". Вот тебе и разъяснение возложенной на благочестивых обязанности просить и стараться для людей своего поколения.

Итак, мы объяснили главные части благочестия, и их составные частности переданы каждому обладающему умом и каждому чистому сердцу: как следует вес ти себя на прямом пути, согласно этим основам, и де лать каждое дело своевременно.

 

Глава двадцатая - О балансе благочестия

То, что нам теперь требуется объяснить - это баланс /мишкаль/ и размеры благочестия. Это весьма и весьма принципиальный вопрос. Знай же, что это самая трудная работа в благочестии, ибо следует соблюсти великую точность, а она очень тонка, и у злого начала есть к этому великий подход. Поэтому опасность огромна, ибо злое начало может удалить множество хороших вещей, как будто они дурные, а многие преступления приблизить, как будто они великие заповеди. И вправду, человек сможет преуспеть в расчете этого баланса при наличии лишь трех вещей: если сердце его прямейшее из сердец, то есть если его намерение состоит в том, чтобы делать приятное пред Всевышним и ничего, кроме этого, и если он наблюдает свои деяния тщательным образом и старается исправить их в соответствии с вышеозначенной целью. И после всего этого он должен надеяться на Всевышнего, и тогда о нем будет сказано (Теилим 84:6): "Счастлив человек, чья сила в Тебе", (там же 12): "Не лишит блага идущих по прямому пути". Но если одного из этих условий будет ему недоставать, он не достигнет совершенства и окажется близок к тому, чтобы споткнуться и упасть. Ибо если намерение не будет отборным и чистым, или если он станет небрежно относиться к наблюдению там, где сможет наблюдать, или если не возложит свои упования на Творца - ему легко упасть. Но если он сохранит и соблюдет как должно все три: целостность мысли, наблюдение и упование - тогда он пойдет уверенно и истинно, и с ним не случится ничего дурного, как сказала об этом в своем пророчестве Хана (Шмуэль I 2:9): "Он хранит Своих благочестивых", и Давид также сказал (Теилим 37:28): "И не оставит благочестивых Его, навечно обережены".

Вот что требуется понять: нельзя судить о вопросах благочестия по первому взгляду, но нужно всмотреться и наблюдать, куда доходят порождения деяния, ибо иногда само деяние кажется благом, но поскольку результаты его могут оказаться злом, нужно посмотреть, свершится ли из этого зло, и если свершится, то он будет преступником, а не благочестивым. Вот история с Гедалией бен-Ахикам: открыто перед нами, что из-за своего великого благочестия (он не судил плохо об Ишамэле и не принимал на веру злословие) сказал Йоханану бен-Кареах: "То, что ты говоришь об Ишмаэле, - ложь". Что же из этого вышло? А то, что из-за этого он погиб сам, и рассеялся Израиль, и погас "оставшийся уголек". И пророк относит на его счет ответственность за убийство людей, погибших тогда, так сказали мудрецы (спрашивается: разве Гедалия их убил? Ишмаэль их убил! Но из-за того, что Гедалия так говорил, считается, будто он в этом виновен) о написанном (Ирмияу 41:9): "Все тела людей, которые были побиты рукой Гедалии". Таким же благочестием, не взвешенном на весах справедливости, был разрушен Второй Храм. Такова история с бар-Камца. Сказали (Гиттин 556): "Мудрецы считали, что нужно принести его в жертву. Сказал им р. Зхария бен-Авкулас: "Скажут: "Увечных животных можно приносить в жертву".

Считали, что нужно казнить его /то есть бар-Камцу/. Сказал им р. Зхария бен-Авкулас: "Скажут: "Тот, кто наносит увечье жертвенному животному, карается смертью". Пока то да се, пошел злодей и оговорил Израиль, пришел Кейсар /римский император/ и разрушил Иерусалим - и это то, о чем сказал р. Иоханан об этом: "Смирение р. Зхарии разрушило наш Храм и сожгло наш Гейхал, и рассеяло нас среди народов". Вот тебе пример того, что нельзя судить о благочестивом деянии самом по себе, но нужно рассмотреть его со всех сторон, насколько может увидеть человеческий ум, и рассудить о нем по правде, благоЪ ли это деяние, а если нет - то удалиться от него. Вот Закон приказывает нам (Ваикра 19:17): "Упрекни своего ближнего" - но сколько бы человек не принимался упрекать преступников там и тогда, где и когда его слова не слушают, это приводит к тому, что чем более он упрекает, тем более они взрываются в своем зле и оскорбляют Имя, и прибавляют к своему греху новое преступление. В подобных случаях благочестием является лишь молчание, и так сказали мудрецы (Евамот 656): "Так же, как заповедью является сказать то, что принимается, заповедью же является не говорить того, что не принимается". Взгляни, как это просто: каждому следует бежать к делу заповеди и стараться быть одним из тех, кто исполняет ее. Но иногда из-за этого может случится ссора, а этим заповедь будет больше опозорена, и больше будет оскорблено Имя, чем оказано чести. В подобных случаях благочестивый обязан оставить заповедь и не гнаться за ней. И так сказали мудрецы о левитах (Бамидбар Раба 5): "Зная, что несущий Ковчег Завета заслуживает большей награды, они оставляли Стол предложений и Менору, и жертвенники и бежали гурьбой к Ковчегу Завета получать награду, и ссорились из-за этого. Один ссорился и говорил: "Я понесу", и другой ссорился и говорил: "Я понесу". Они легкомысленно вели себя, и Всевышний карал их". Вот! - человек обязан соблюдать все заповеди со всеми их точностями и тонкостями во что бы то ни стало, и он не должен бояться и стыдиться этого. И так он говорит (Теилим 119:46): "И я буду говорить о Твоих законах пред царями и не буду стыдиться". И это мы учим в Мишне (Авот 5:24): "Исполняя волю Всевышнего, будь неустрашим, как леопард, легок, как орел, быстр, как олень, и могуч, как лев". Но и в этом требуется различать, разделять и понимать, ибо все это сказано о самих заповедях, исполнять которые мы обязаны полностью, в которых человек должен сделать свое лицо камнем. Но есть и некоторые добавления благочестия. Совершая их пред всем обществом, человек будет осмеян, а высмеивающие его совершат преступление и будут наказаны из-за него. А он мог бы и оставить их, эти добавления, ибо их исполнение не всегда обязательно. И благочестивому более приличествует в таком случае оставить, не исполнять эти добавления, чем исполнять (Миха 6:8): "И будь скромен пред Всевышним". И сколь много великих благочестивых, находясь среди простого народа, оставили обычаи своего благочестия, опасаясь выглядеть высокомерными! Правило же таково: все, что есть основная часть заповеди, следует исполнять перед любым уязвляющим насмешником, но то, что не есть основное, и что может привести к насмешкам, - делать не должно.

Следовательно, мы можем заключить, что желающему стать истинно благочестивым надлежит обдумывать и взвешивать все свои действия в соответствии с возможными результатами его благочестия и в соответствии с условиями времени, общества, предмета и места. И если недействие приведет к большему, чем действие, прославлению Имени Всевышнего и к увеличению приятного пред Ним - да отойдет от действия и да не совершит его. Или если одно действие по виду благо, а по результатам или условиям - зло, а другое действие по виду - зло, но благо по результатам, то следует судить по окончательным результатам, которые суть истинный плод действия. И все это передано лишь понимающему сердцу и верному уму, ибо невозможно объяснить подробности, им нет конца. И Всевышний даст разум, и от Него - знание и понимание.

Вот история с р. Тарфоном, доказывающая это (Брахот 106): он повел себя строже, чем требовалось по букве Закона, и возлег, опираясь на руку, согласно мнению Бейт-Шаммай. И сказали ему: "Тебе стоило лишиться жизни, ибо ты поступил против мнения Бейт-Гилель /о заповеди Криат-Шма написано: "увешахавеха" /и лежа/. Школа Бейт-Гилель считает, что это значит - когда люди собираются спать или спят. Написано "увекумеха" /и вставая/, что значит - утром, когда встают. Школа Бейт-Шаммай считает, что, значит, нужно возлежать при чтении Шма вечером, и стоять утром/". Хотя он повел себя строже, чем требовалось! Это произошло потому, что разделение мнений между Бейт-Шаммай и Бейт-Гилель было очень трудным вопросом для Израиля из-за великого разделения мнений, которое было меж ними, и,в конце концов, было установлено вечное предписание следовать согласно мнению Бейт-Гилель. Существование Закона состоит в том, чтобы это заключение оставалось во всей силе навсегда и навечно и не было ослаблено ни в коем случае, что бы Закон не превратился бы в два закона. Поэтому, по мнению упомянутой Мишны, большим благочестием является держаться мнения Бейт-Гилель, даже если оно облегчительно, чем вести себя строже в соответствии с мнением Бейт-Шаммай. И это указывает нам, на каком пути свет и как верно совершать угодное Всевышнему!