ПОЗНАНИЕ БОГОБОЯЗНИ

ПОЗНАНИЕ БОГОБОЯЗНИ

Волен человек в воображении своем, но в разумении своем он скован. Воображение ведет его капризом, дорогой сердца желания его. Не дрожит он от неизбежного будущего - поры, когда взыщет Всевышний за все его дела, и тяжким карам предан будет. Не попадется из-за него другой?, лишь он пожнет плоды грехов своих. Он сам преступление вершит и наказуем. Горько оно, [наказание], да не скажет человек: «Это недуг мой, и я перетерплю». Бедствия мира всего - ничтожно малы в сравнении с карами за грехи, опостынут они душе человека безмерно, день годом покажется. Беда воображению, этому злому врагу. Оно - дело рук наших, и в наших силах его отстранить — тем, что внимаем мы разуму. Уразуметь слова истины, оценить выгоду от греха, против того, чего он нас лишает. Так что ж делать нам? Воображение - бурная река, и разум потонет, если не поведем его кораблем, который есть чуткость души и пылкость духа.

В любом деле есть общий принцип и частные случаи (или типы, виды, подвиды); и если нет общего, то нет и частного, так как частное не может содержать то, чего нет в общем. Конечно, бывают принципы и без частных случаев, исходящих из них. Но, так или иначе, начало всего — принцип, и из него вытекают частности. Итак, обратим внимание на наше служение Творцу, благословен Он. Это дело [служение| — наша важнейшая обязанность перед Ним. Так в чем заключается этот принцип, из которого мы будем выводить частности?

Мы способны почувствовать веру, таящуюся в нас, даже без знания и понимания ее сути. Это вера в то, что Всевышний — судья, воздающий человеку по заслугам. (Если поступки человека дурны и отвратительны, то он будет наказан страшными карами или в этом мире, или в мире грядущем, мире вечном; притом, что неведомо человеку, насколько велик его грех, и по размеру, и по сути. А если его поступки чисты и праведны, соответственно, будет благословлен он возвышенными усладами этого мира, и более того, в мире грядущем — чудеснейшим наслаждением, которое человеческий разум и чувства не способны охватить.) Вера — начало нашего пути в служении Всевышнему, благословен Он.

Об этом говорят мудрецы, благословенна их память (Макот 24б): «Пришел Хавакук и определил их основу одной мудростью: "Праведник верой своей живет" (Хавакук 2:4)». А также (Бава батра 78б): «"...поэтому скажут правители: давайте сделаем подсчет" (Бемидбар 21:27). "Правители" — это властвующие над своим дурным побуждением. "Давайте сделаем подсчет" — давайте проведем оценку поступков, совершаемых в этом мире: ущерб из-за выполнения заповеди против награды за нее, и удовольствие от греха против того, чего из-за него лишаемся».

В самом деле, с горечью в душе и болью в сердце следует заметить, что некая присущая всем нам сокрытая сила таится в уголках наших сердец, однако внешне остается совершенно неприметной, если только мы не постараемся «взрыхлить» поверхность наших сердец раскрытием идей духовной дисциплины. Иначе даже эта сила, присущая каждому из нас, не сможет оплести своими ветвями все части человеческой натуры, дабы обуздать их сознанием богобоязненности. И тогда из этого общего правила так и не будут выведены частности, с учетом которых можно уберечь себя от всевозможных преступлений. В противном случае мы постоянно будем оступаться, как это, в сущности, и происходит. Мы совершаем тяжелые преступления, и тяжесть этих грехов достигает Небес: беспрепятственно злословим, постоянно грешим в торговых сделках, а один из наиболее частых грехов — неисполнение заповеди изучать Тору! Да и вообще, если человек (каждый на своем уровне) попробует разобраться в себе, он обнаружит в каждой составляющей его натуры какой-либо изъян. Известно, что «тот, кто духовно выше своего товарища, у того и дурное побуждение сильнее» (Сукка 52а), и потому он грешит, совершая странные и невероятные поступки, притом, что из-за темноты сердец наших мы, как слепцы, не способны рассмотреть, насколько эти грехи велики (по сравнению с грехами большинства), если только не рассмотрим их через свой внутренний «телескоп» (который увеличивает очень большие объекты, кажущиеся малыми только из-за несовершенства нашего зрения, как, например, звезды, которые своим размером во много раз превышают Землю, но кажутся нам маленькими точками. В телескоп они выглядят лишь немного крупнее, а ведь на самом деле они невероятно велики!). В данном вопросе таким «телескопом» является наше правильное мышление, соответствующее истинной Торе. Рассмотрев этот вид грехов более пристально, мы ощутим невероятную тяжесть каждого из них — по их природе, из-за больших масштабов и большей силы.

Об этом же говорят и высказывания мудрецов, да благословенна память о них (Йома 96): «Отчего был разрушен Первый Храм? Из-за трех вещей: идолопоклонства, прелюбодеяния и кровопролития. Но почему был разрушен Второй Храм, в эпоху которого занимались Торой, выполняли заповеди и совершали добрые дела? Потому, что в том поколении была беспричинная ненависть. Раби Йоханан и раби Элиэзер сказали: "У первых нарушения были явными, и явным был их конец. У последних не были нарушения явными — не был явным и их конец" (то, что обнаружились грехи первых поколений, следует из очевидной тяжести их преступлений, не оставляющей места для домыслов, но преступления последних поколений позволяет обнаружить лишь тщательный анализ. И тогда тяжесть этих преступлений поразит воображение, поскольку каждое из них содержит в себе целое подмножество вопиюще дерзких грехов, упаси Б-г!). Спросили у амораим: «Какие [поколения] предпочтительнее — первые или последние?» Ответили те: «Обратите взоры свои к Храму, который вернулся к первым [поколениям] и не вернулся к последним». Вот об этом мы и говорили ранее: чем выше человек в духовном отношении, тем сильнее его дурное побуждение (как это было во времена Второго Храма, когда изучали Тору), толкающее его на страшные преступления. Постигающий истину знает, насколько велико то зло, которое способны принести эти грехи.

Как, все-таки, следует человеку поступать в разнообразных жизненных ситуациях? День смерти сокрыт от нас, он наступает внезапно. Всесильный взыскивает с каждого из нас за каждый поступок в отдельности, ни один из них не ускользнет от Его внимания; горше смерти будет конец, без убежища и спасения. Об этом сказано (Коэлет 9:4): «Ибо кто из причастных к живым обладает уверенностью, ведь живому псу лучше, чем мертвому льву», что истолковано нашими мудрецами, благословенна память о них, как: «До тех пор, пока жив человек, остается вера и надежда в то, что он совершит раскаяние. Однако со смертью надежда пропадает».

Поэтому, пока наши души пребывают в наших телах, поспешим со всей решимостью направить свои стези к Добру. На самом деле, большой камень, лежащий на пути, заставляет свернуть в сторону! Мы же не боимся дня смерти [не сворачиваем с пути грехов], даже тогда, когда говорим о нем. Учат наши мудрецы, благословенна память о них (Шабаш 31): «Не говори, что позабыли о ней [о смерти], ведь сказано (Теилим 49:14): "...и о кончине своей устами своими вещают..."». Даже когда мы воочию видим, как умирают другие люди, и тогда мы не осмеливаемся чистосердечно вернуться к Творцу, пред которым, в конце концов, мы рано или поздно предстанем на Суде, и тогда Он изобличит все наши пороки. Такой подход противоположен тому, что высказано в стихе: «Лучше идти в дом скорби, чем в дом пира, ведь это — конец каждого человека, и живущий задумается» (Коэлет 7:9). Причина [такого отношения] именно во множестве грехов, которые сделали столь грубыми наши сердца, что они стали словно каменные. Стих «Не оскверняйтесь ими, ибо погрязнете в них» (Ваикра 11:43), наши благословенной памяти мурецы объясняют следующим образом: «Читай не "погрязнете", а "огрубеете"» (Йома 39). Грех делает грубым сердце человека. Потому наши грехи и скрыты от нас, и мы не сразу чувствуем. И еще сказано у наших мудрецов, благословенна память о них (Кидушин 40): «Из-за того, что человек совершил грех, а затем повторил его, он относится к нему, как к чему-то дозволенному, а они [грехи] окружают его в день Суда», «Грехи, которые человек совершает изо дня в день... окружают его...» (Авода зара 18). Неужели нет у нас никакой надежды, не дай Б-г? Неужели исцеление невозможно?

И все-таки один способ исцеления был нами найден: этот способ доступен каждому, кто уделит внимание его изучению. Давайте немного обсудим его и найдем утешение.

Если постараться поближе рассмотреть проблему, связанную с нашими грехами, то можно заметить, что среди них есть два вида: одни грехи человек совершает благодаря его неуемной страсти обрести сиюминутное, не отдавая себе отчета в последствиях. Однако впоследствии ему становится горько. Примеры этому мы находим в повседневной жизни: порой человек, заболев, по глупости начинает без разбору хватать любые продукты и уплетать за обе щеки все, чего пожелает. Он забывает, что подобное поведение лишь приведет к обострению болезни. Поэтому сказали наши благословенной памяти мудрецы: «Кто мудр? Тот, кто предвидит последствия» (Тамид 32а). И еще сказано: «Человек грешит лишь тогда, когда его обуревает дух глупости» (Coтa 3). В этом — задача человека в его служении Всевышнему: стараться вникнуть и постичь суть богобоязненности, страх перед наказанием свыше при помощи книг о духовной дисциплине, поучений наших благословенной памяти мудрецов, так, чтобы услышать собственными ушами и узреть воочию, как огромное — не только в количественном, но и в качественном отношении — наказание предстает перед его глазами. Об этом сказано (Сангедрин 7): «Пусть всегда судья трепещет в страхе, как будто ад разверзся под его ногами (ведь существует опасность, что он вынесет несправедливый приговор. Сказанное относится и к любому человеку: следует остерегаться причинить кому-либо увечье или совершить грех)». Если человек будет поступать так, то сердце его будет внимать [истине], раскается и исцелит его.

На самом деле зло человека на земле велико, нет того, кто судил бы справедливо, никто не посвящает регулярно время, чтобы постичь богобоязненность, никто не черпает воды мудрости из той веры, что таится в уголках наших сердец, дабы расширить и укрепить ее, дать ей силу и влияние, возложить на нее задачу властвовать над всеми частями человеческой натуры, чтобы они не разрушали границ этой веры, действуя согласно ее законам. В этом и заключается второй вид грехов. Нет такого человека, над которым нависли бы несчастья, а он не нашел бы времени поразмыслить, как уберечься от них. К тому же, вожделение не является причиной этого вида грехов. Парадоксален этот тип грехов, и название его необычно: пренебрежительное отношение к постижению богобоязненности и предупреждениям о наказании. Такие грехи не могут относиться к категории первого типа, ибо только лишь вожделение не может являться их причиной. Их природа — некоторая тончайшая сфера духовной скверны, окутывающая человека и склоняющая его к греху. Наиболее сильное влияние она оказывает на человеческую речь, «ведь в чем польза злословящему»"? (Об этом спрашивают наши благословенной памяти мудрецы в трактате Арахин 15).

Характеристика этой категории грехов согласуется с двумя подходами в определении того, что есть дурное, и что есть хорошее побуждение? Один подход к этому вопросу известен: согласно нему дурное побуждение, это сила духовной скверны в человеке, приводящая его к нарушениям, а доброе побуждение, это сила святости в человеке, ведущая его к добру. Это подход большинства великих мудрецов. Второй подход состоит в том, что дурное побуждение, это сила вожделения, отражающая все сиюминутные желания человека; она полностью охватывает его, доводя до одержимости. А доброе побуждение, это трезвое мышление, с помощью которого можно предвидеть будущие последствия. Это страхблагоговение пред Б-гом, благословенно имя Его, страх перед безмерно тяжкими наказаниями, [это мышление,] избирающее действенное средство для укрощения вожделения, чтобы возвыситься, в конечном итоге, до уровня удивительных наслаждений, великолепие которых не описать никакими словами.

Мы постоянно наблюдаем, насколько различны человеческие интересы. Каждый отдельный человек склонен к определенному роду грехов: есть такие, у которых основной грех — уклонение от изучения Торы, а не уклонение от пожертвований, или скажем, нечестность в торговых сделках а бывает и наоборот. К тому же, одни и те же грехи разные люди совершают по-разному. Если дурное побуждение является только силой духовной скверны, соблазняющей нас, почему же эта скверна не окутывает всех людей в одинаковой мере (если не всматриваться в верховные корни их душ)? Но если мы скажем, что дурное побуждение — это сила вожделения, то, получается, что это определение верно, так как вожделение человека зависит от совокупности факторов, сформироваших его душевные качества (рождения и формирования его личности, его интересов и особенностей того времени), а поскольку эти факторы меняются, грехи людей также изменяются.

Но и это определение не соответствует действительности, ведь мы видим людей, совершающих величайшие грехи, несмотря на то, что вожделение не так уж их к этому подстегивает. Порой, оно даже противостоит им. Например, когда человек стремится к ложному почету, но почет от выполненной заповеди его душе претит, и т.п. Это — ничто иное, как сила духовной скверны, которая опутывает человека со всех сторон и толкает его на совершение злых поступков даже вопреки его суетному вожделению.

Отсюда очевидно следует, что оба эти подхода верны. Дурное побуждение — это сила вожделения, но она содержит в себе и силу духовной скверны. В то время как доброе побуждение — это трезвое мышление (не испорченное грехом и вожделением), видящее последствия, но есть в нем и дух святости.

Итак, согласно обоим подходам, в человеке есть и материальная, и духовная стороны, подобно тому, как сотворен сам человек — с телом и душой. Телесные движения видимы глазу, а душа раскрывает себя через действия и желания, проявляемые через тело. Старания и измышления человека — как удержать душу в теле — приложимы исключительно к телу: человек поддерживает его хорошей едой и старательно оберегает от любого вреда и опасного увечья, и таким образом душа остается в теле. Для человека недоступно естественным образом воздействовать на душу, дабы удержать ее в теле (на самом деле, сохранение души в теле зависит только от нее самой, т.е. от ее служения Всевышнему). Ибо если нельзя увидеть или почувствовать ее, то как же можно управлять ею?!

Так и в служении Всевышнему: главная премудрость заключается в том, чтобы в соответствии с двумя [выше указанными] подходами поддержать доброе побуждение: воспринимая его как силу святости и трезвое мышление (то есть не испорченное) — и отвержение дурного побуждения, суть которого в духовной скверне и вожделении; эта премудрость зависит от «телесной» стороны [человеческой натуры], от вскармливания ее «полезными блюдами» — постижением богобоязненности и прививанием духовной дисциплины, источником которых, в свою очередь, является духовный свет Торы.

Об этом говорят наши благословенной памяти мудрецы: «Возжелал Иов освободить весь мир от Суда, и сказал пред Ним: "Владыка мира, Ты сотворил быка с раздвоенными копытами; сотворил осла с сомкнутыми копытами; сотворил рай, сотворил ад, сотворил праведников и злодеев. Кто способен воспрепятствовать тому, что исходит от Тебя?" А что ответил Иову его друг? "Ужель и ты отвергнешь богобоязненность, и молитву пред Ним сведешь на нет?" (Иов 15:4). Сотворил Святой, благословен Он, дурное побуждение, сотворил против него и лекарство — Тору...» (Бава батра 16). Тем самым указали нам мудрецы, благословенна их память, что «лечебное свойство» Торы заключается в богобоязненности (которая проистекает из ее природы), о которой упомянул друг Иова. Это качество и есть «материальная» сторона, постижимая созданиями из плоти и крови. Причина его лечебного свойства для исцеления недугов души заключается в том, что человек обращает свое сердце и душу к богобоязненности, исходящей от Торы. Из слов Торы можно узнать и понять, что за каждым нарушением может последовать великое и страшное наказание, а за каждой исполненной заповедью — величайшая награда. Но главное — изучать слова Торы о каждом грехе в отдельности: чтобы побороть гордыню, следует изучать законы Торы о гордыне; чтобы искоренить несправедливость в торговых отношениях — фрагменты Торы, касающиеся отношений между людьми в мирских делах, и т.д. И таким же образом для каждой заповеди и каждого нарушения следует изучать законы Торы, относящиеся к ним.

Самое важное и существенное в этом лечении от недугов дурного побуждения заключается в том, чтобы со всей решительностью и, глубоко анализируя, изучить законоположения о самом нарушении, со всеми деталями применения закона. Потому что, с одной стороны, мы видим множество нарушений, которых человек по природе своей остерегается и не преступает их, даже если что-либо принуждает его к этому. Но с другой стороны, есть более серьезные, чем вышеупомянутые, нарушения, и тот же самый человек преступит их с легкостью. К примеру, большинство наших братьев, сынов Израиля, практически все, не начнут трапезу без омовения рук (не дай Б-г!), даже во время голода и жестоких мучений. Но при этом серьезнейший грех злословия они совершают с необычайной легкостью, даже без особого на то желания в данный момент. Итак, мы видим: главный способ уберечься от нарушения заключается лишь в том, чтобы выработать у человека естественную привычку [уберегаться от совершения греха]. Поэтому даже если человек соберется с силами идти путями духовной дисциплины, изнуряя себя старанием должным образом уберечься от злословия всеми чувствами и помыслами, все же, до тех пор, пока не изменилась его натура и привычка в этом настолько, чтобы не было у него никакого естественного желания злословить — он с большей легкостью совершит грех злословия, чем позволит себе есть без омовения рук, не дай Б-г. И так же обстоит дело со всеми видами грехов, все зависит от качеств личности, времени и места, ибо каждой местности присущи ее характерные проблемы. В определенных местах люди с легкостью избегают определенных нарушений, ибо не расположены к ним по природе своей. Ведь известно, что изменение характера происходит благодаря изучению законов и [выработки] устойчивой привычки. Поэтому самый главный принцип и наиболее верный подход к тому, каким образом защитить себя от греха и каким образом выполнять заповеди, заключается в усиленном изучении того или иного закона, касающегося какого-либо греха, и, в частности, в скрупулезном анализе поступков. Именно такое изучение позволяет закрепить в душе эти законы так, чтобы человек естественным образом был отчужден от греха.

Похоже, что в наших местах (слава Всевышнему!) запреты употребления в пищу невелот, трефот и некошерных продуктов вообще, настолько привиты в каждой еврейской душе, что стали для нее естественными и нет нужды подавлять свою природу и вожделение, дабы отдалиться от этих грехов. Ведь не возникнет (не дай Б-г!) в сердце какого-нибудь владельца лавки кошерного мяса желание ослабить требования или нежелание выяснять у раввина, в чем есть подозрение, при нахождении такового, на наличие трефа во внутренних органах животного, несмотря на то, что для самого владельца лавки это иногда чревато большими убытками. Ибо ему чужда сама мысль о подобных нарушениях, ведь богобоязненность коренится в его натуре и привычках. Он никогда не пойдет на подобное злодейство, не дай Б-г, не введет евреев в грех.

Однако, из-за наших многочисленных грехов, в области торговли дело обстоит противоположным образом. Большинство людей не станут проверять, насколько верно подозрение в том, что был совершен просчет в их пользу или присвоено чужое, до тех пор, пока пострадавший не подаст в суд. Более того, некоторые даже поеле подачи иска будут предпринимать различные мошеннические ухищрения или с наглостью отрицать справедливое обвинение. А ведь в Торе эти запреты равнозначны: оба относятся к разряду «не делай», соответствуя определенным сферам человеческой жизни: «...и мяса животного, раненного зверем в поле (трефа), не ешьте» (Шмот 22:30), «Не ешьте никакой мертвечины (невела)» (Дварим 14:21), и «...не лишай ближнего своего и не обирай» (Ваикра 19:13)... Так же, как привито в еврейской душе, что разные виды некошерного мяса трефа одинаково запрещены для человека, т.е. все, что раввин определит как трефа, станет для этого торговца непригодным и он поступит согласно закону Торы, так и в отношении имущества — все, что по закону Торы принадлежит другому человеку [и было отнято у него], является «обиранием», и нарушающий этот запрет преступает заповедь «не обирай». Мы видим, что — из-за наших многочисленных грехов — даже изучающие Тору и богобоязненные люди не в должной мере проявляют осторожность в этих запретах, нарушение которых не искупают ни Йом Киппур, ни даже сама смерть.

В самом деле, если человек, независимо от его духовного уровня, обратит сердце и душу к изучению законов об имуществе, должным образом анализируя Гемару и мнения законодателей, и в частности, если изучение будет главным образом направлено на суть запретов и разрешений, чтобы знать, как уберечься от «обирания» (даже если поначалу он не сможет соблюсти заповедь из-за сильного искушения, а также, если строгость запрета не усвоена обществом), то сила изучения, понемногу прививающая истинное суждение душе, окажется столь велика, что вопросы дозволенного и запрещенного в еде, а также вопросы относящиеся к области имущественных отношений, станут для него одинаково важны. Это верно и в том случае, если человек оступился (не дай Б-г!) в грехе, который люди не имеют обыкновения совершать, к примеру грех прелюбодеяния и т.п., как сказано у наших мудрецов (благословенна память о них!): «Лишь малое их число в грехе разврата» (Бава батра 165), и овладело им дурное побуждение настолько, что этот грех стал для него чем-то дозволенным (да упасет нас от этого Милосердный!). Главным средством излечения для него (помимо приобретения богобоязненности и выработки духовной дисциплины, с помощью изучения жидрашей и поучений наших мудрецов, а также книг, посвященных исправлению душевных качеств) будет являться глубокий анализ законов, касающихся этих запретов, в частности — на уровне их практического применения. Тем самым постепенно эти старания начнут приносить плоды, давая его душе некоторое представление о всей тяжести последующего наказания, чтобы человек хоть немного остерегался нижнего Шэола, по крайней мере, чтобы не совершал он преступлений, относящихся к категории «содеянных намеренно». И так пусть продолжает до тех пор, пока не достигнет уровня, когда сможет, благодаря усиленной учебе, придать силы своей душе, чтобы [остерегаться] распространенных нарушений, тем самым обретая новую натуру, и чтобы не возникало в сердце его желания совершать эти нарушения даже в тяжелых обстоятельствах.*

* В начале ему следует остерегаться того, к чему дурное побуждение его не подстрекает, как об этом сказано в Гемаре (Хулин 46) о законоотступнике по причине чревоугодил. Он оставил в доме квасное на Песах, и тем самъим нарушил запрет Торы «Да не будет видно квасного, да не будет видна закваска во всех пределах твоих», однако поеле Песаха он меняет [свое квасное на квасное нееврея], чтобы уменьшить серьезность нарушения. Мы можем, доверять ему в этом деле, предполагая, что, наверняка, он так и поступил. Так как же нам не стыдиться, и как сердцу нашему не каяться, когда мы видим приниженность наших душ по сравнению с теми поколениями: в те времена законоотступник из чревоугодия, державший квасное в своем доме, естественным образом старался уменьшить серьезность нарушения [по крайней мере] в той области, где у него нет вожделения. А в наших поколениях, из-за многочисленных грехов, мы подпадаем под определение «грешащих намеренно»; мы совершаем нарушения по привычке и не задумываемся, как сделать их менее тяжжими. Beлико зло наше — оно равносильно греху намеренно грешащего законоотступника (упаси нас Б-г!). Мы видим, что закон так же отражает изменение ситуации в наши дни, как написал об этом равЙлель, сын рава Нафтоли Гирц (Йоре Деа, гл. 2, пункт 2): «"Законоотступник, который ест некошерную пищу из чревоугодия": очевидно, что в наше время нельзя есть никакую еду у того, кто заподозрен в законоотступничестве из чревоугодия, так как еледует опасаться получить от него что-либо запрещенное, и такой подход должен быть во всех вопросах, касающихся святости (т. е. автор имеет в виду, что законоотступника подозревают в запрещенном действии даже не по причине чревоугодия, несмотря на то, что в прежние времена он считался [нарушителем] только из чревоугодия), и уж тем более нельзя давать ему проверенный нож для кошерного убоя скота, чтобы затем есть мясо животного, зарезанного им (что было [ранее] дозволено законом Гемары). Тот, кто совершил это — считается отступником во всех законах Торы».

В «лекарстве» Торы от дурного побуждения есть еще один духовный аспект (воздействие которого ни разум, ни чувства человека не в состоянии постичь). Он выражен высказыванием наших мудрецов, благословенна память о них (Coтa 21): «Когда занимаешься Торой, она спасает...» Причем, она спасет человека от греха вне зависимости от того, каким разделом Торы он занят. Даже если он изучает столь тривиальный, казалось бы, фрагмент, описывающий ситуацию, в которой бык забодал корову, и комментарии к этому эпизоду, Тора спасет его и от злословия, и от всего того, что связано с этим грехом. Несмотря на то, что эти темы не имеют никакого отношения друг к другу, духовность Торы, сама по себе, убережет его.

Если присмотреться внимательнее, то можно увидеть, что наши ухищрения, с помощью которых мы пытаемся излечиться от дурного побуждения, предпринимаются лишь на материальном уровне, а именно — в постижении богобоязненности и изучении законов Торы, как было сказано выше. Тогда как исцеление второго уровня, происходящее в духовных областях, приходит само собой. Оно называется «случайным исцелением», ведь заповедь изучать Тору сама по себе относится к разряду заповедей, предписывающих действие и определяется рамками закона изучения Торы, устанавливающего, как исполнять эту заповедь при тех или иных обстоятельствах. Выполнение ее не зависит от того, в какой мере дурное побуждение овладевает человеком. Он обязан учиться постоянно, выполнять заповедь изучать Тору должным образом, даже если дурное побуждение не одолевает его. И нет возможности изучать больше, чем он обязан. Когда заповедь изучения Торы исполняется как следует, избавление от власти дурного побуждения придет так или иначе, само собой.

В самом деле, процесс врачевания в области «материальной» — т.е. постижение богобоязненности и изучение законов — сам по себе уже является надежным исцеляющим средством. Человек должен поступать в данном случае так же, как поступают при врачевании телесных болезней, когда уровень врачебного вмешательства — как в количественном, так и в качественном отношении — зависит от тяжести заболевания. Так и с болезнями души: ее лечение следует поставить в прямую зависимость от тяжести болезни. До тех пор, пока дурное побуждение одолевает человека, стоит проявлять особое усердие в постижении богобоязненности и изучении [соответствующих] законов, как было сказано выше. Но если не воспользоваться «материальными» средствами врачевания, то и врачевание духовное — изучение Торы — не возымеет должного воздействия на дурное побуждение, коренящееся в области «духовного». Так же, как это было установлено при сотворении человека, когда духовная деятельность — т.е. [сфера] души — была поставлена в зависимость от телесного состояния, как было сказано выше.

Итак, главный враг, постоянно подстерегающий человека — его дурное побуждение, которое, воздействуя на него, превращает сердце в камень, чтобы тот не чувствовал, насколько велики его грехи, не ощущал своего недостатка, чтобы не воздевал свои руки к Небу в надежде обрести спасение через постижение богобоязненности, в мольбе о действенных средствах излечения, а именно — о средствах в «материальной» сфере исцеления.

Для этого следует обратить свое сердце к оказанию особого блага другим, побуждая их к постижению богобоязненности и обретению духовной дисциплины, ведь мы зорки, когда речь идет о недостатках других людей, мы с легкостью распознаем их и видим, в какой степени они нуждаются в духовной дисциплине. К тому же каждому человеку следует стараться всячески поддерживать изучение мусара, чтобы люди постоянно размышляли об этом, и таким образом усиливалась бы среди них богобоязненность. Тогда заслуга приближения людей к Б-гу будет связана с ним. И само собой, понемногу, изучение книг течения мусар поведет человека стезею праведности, а это и есть излечение в «материальной» и «духовной» сфере, как сказано у наших мудрецов, благословенна память о них (Мама 87): «Не приходит грех к тому, кто умножает заслуги людей пред Б-гом».

Насколько великой в глазах человека станет эта заповедь — вложить свое сердце и душу в то, чтобы вести людей к изучению мусара, спасая их души от нижнего Шэоля, как сказано у наших благословенной памяти мудрецов, (Шабат 151): «Если кто проявляет милосердие к созданиям, к тому проявляют милосердие с Небес». Нет большего милосердия, чем напоминать людям и побуждать их сердца к постижению богобоязненности. Потому что тогда они увидят собственными глазами и услышат собственными ушами, и поймут всем сердцем, сколь велика пропасть, которая разверзлась перед ними. И возопят они тогда о конце своем (по мере стараний каждого из них), желая вернуться к Б-гу, да будет Он благословен, чтобы быть среди «оставивших зло и творящих добро». У человека, побуждающего [людей] постигать богобоязненность, будет соответствующая часть во всем, что произрастет из их стараний. Тем самым он удостоится наслаждаться невообразимой, утонченной вечной усладой. Разум не в состоянии объять размеры и осознать [влияние] заповеди приближения людей к Б-гу, чтобы помочь человеку по достоинству оценить это. Малый труд и великая награда, награда бесценная и безмерная. Так пусть же человек, коль скоро он обладает благоразумием, обратит свой взор и направит силу своего разума на эту великую идею.