Наша недельная глава начинается с рассказа о том, как Яаков, возвращаясь в землю Израиля, отправил посланцев к брату Исаву. В Мидраше про это написано: Яаков здесь уподобился человеку, который тянет собаку за уши. Он затевает ссору, которой мог бы избежать. “Как человек, который шёл по дороге и увидел разбойника, спящего на обочине. И этот человек начал будить разбойника, говоря ему:

—  Вставай, так как опасно здесь спать!

Проснулся разбойник и начал бить человека. Спросил его человек:

—  Проснулась опасность?

—  Проснулась, но не сама по себе, а ты разбудил её, — ответил ему разбойник.

Всевышний так сказал Иакову: “Исав шёл своим путём, а ты шлёшь к нему посланцев, чтобы задобрить его".

Мудрецы говорят об Иакове, что он затеял ссору. Это утверждение непонятно. Ведь известно, что между Иаковом и Исавом была продолжительная ссора, из-за которой Иаков был вынужден сбежать в Харан из дома своего отца. И даже сейчас, спустя двадцать лет, ещё сохраняется опасность того, что Исав хочет убить его. Естественно, что по своему возвращению домой, Яаков пошлёт посланцев к Исаву, чтобы передать ему послание о дружбе. Почему же Иакова сравнили с человеком разбудившего разбойника, спящего на пути? Ведь Исав совсем не спал!

Отсюда мы учим, говорил Рав Хаим Шмулевич, важный урок по упованию на Всевышнего. Всё время пока беда ещё на деле не коснулась человека, он должен смотреть на неё как на спящего разбойника. И даже если враг уже собирается в путь, и даже если он уже вышел в дорогу, он ещё всё равно называется “спящим разбойником”: не факт, что после первого шага у него получится сделать второй. Человек никогда не знает, что его ждёт через секунду, уже не говоря о дне или неделе.

Приводим здесь воспоминания Рав Зильбера (Благословенна память о праведнике) о пуриме 1953 года, который Рав провёл в лагере. (Из книги “Чтобы ты остался евреем”).

«Вспоминаю те дни. Праздник Пурим выпал на двадцать восьмое февраля пятьдесят третьего года; это был субботний вечер. Я собрал, кого мог, и вечером, после поверки, часов в семь, стал своими словами пересказывать евреям-заключенным свиток Эстер. Люди внимательно слушали про Мордехая и hамана, Ахашвероша и Эстер. Я говорил о том, что евреи обязались помнить и отмечать Пурим как большой праздник, что эти дни не забудутся никогда, и память о них будет жива во всех поколениях; что Всевышний хранит Свой народ.
И вдруг один из слушателей, Айзек Миронович, накинулся на меня:

—  Что ты нам майсес (байки) рассказываешь? Где твой Всевышний? Еще немного — и от евреев Союза только пыль останется! Врачи признались. Бараки построены. Масса народу арестована. Кто все это остановит?

—  Не спеши оплакивать, — ответил я ему. — Конечно, положение у нас очень тяжелое, но hаман тоже успел разослать приказы об уничтожении евреев в сто двадцать семь областей.

—  Что ты сравниваешь! То какой-то hаман, а то Сталин! Все, что Сталин ни задумывал, по нему вышло. Миллионы людей погубил, а коллективизацию провел, всех мужиков России сумел превратить в рабов. А в тридцать седьмом, что он сделал? Уничтожил самых талантливых и преданных коммунистов, религиозных деятелей, раввинов, да просто невинных людей, ничего не знавших о политике, — около восемнадцати миллионов. Войну выиграл, а после войны - сколько народу выселил! Крымских татар, например...

Я ответил:

—  С крестьянами получилось, с татарами получилось, но с евреями не получится. Все в руках Всевышнего, "не дремлет и не спит Страж Израиля". Сталин не более чем человек — басар ва-дам!

—  Но он крепок, как железо, хотя ему уже семьдесят три!

—  Мы не знаем, что будет с басар ва-дам через полчаса.

Айзек Миронович плюнул и ушел. Назавтра он искал меня по всему лагерю.

—  Слушай, Ицхак, ты хорошо сказал: "Не знаем, что будет с басар ва-дам через полчаса". Один вольный инженер слышал по немецкому радио, что в ночь с двадцать восьмого февраля на первое марта в восемь часов двадцать три минуты у Сталина произошло кровоизлияние в мозг, и он лишился речи. Врачи говорят — близок к смерти. А пуримскую историю ты кончил рассказывать без десяти восемь, ровно за полчаса до того! Я никогда этого не забуду!

Он действительно не забыл. После всех передряг Айзек переехал в Израиль и поселился в Наhарии. Случайно мы встретились в Иерусалиме, и он рассказал мне, как ему предложили работать в таком месте, где надо нарушать субботу. Айзек, не смотря на щедрые посулы, отказался.

Как только я услышал, что Сталин тяжело заболел, тут же стал читать псалмы, чтобы ему скорее пришел конец. Я читал их три дня подряд днем и ночью и перестал только когда узнал, что злодея уже нет в живых.