В конце недельной главы Матот Тора рассказывает о том, что два колена — Реувена и Гада — пожелали обосноваться на тучной земле, лежащей перед Иорданом (к востоку от Израиля). Они пришли к выводу, что им эта земля наиболее подходит. Данная территория недавно еще принадлежала Сихону и Огу. Но теперь, в результате войны с Моше, они были повержены. Здесь простирались обширные пастбища, а ведь колена Реувена и Гада владели бесчисленными стадами. (Кстати, когда евреи вошли в Эрец Исроэль, преемник Моше ЙеИошуа одним из своих постановлений наложил запрет на выращивание мелкого скота в Израиле. Причина заключалась в том, что перемещение обширного стада сложно контролировать, а значит, могут быть уничтожены чужие посевы или потравлены чужие пастбища).

На первый взгляд, просьба Реувена и Гада была обоснованной, но Моше расценил ее как плохую идею, - она напомнила ему о грехе разведчиков из-за которого евреи остались в пустыне на 40 лет. Моше опасался, что это послужит для остальных евреев дурным примером. Чем не повод для всех и каждого не входить в Израиль?!

Более того, члены колен Реувена и Гада считались самыми храбрыми воинами, и в предстоящем деле завоевания Святой Земли на них возлагались особые надежды: именно они должны были идти в авангарде войска.

Как поступает Моше? Вначале он дает просителям строгую отповедь, указав на то, что их выбор, их стремление к комфорту противоречит возложенной на евреев задаче — войти в Эрец Исроэль, жить там и служить Б-гу. Но затем Моше составляет с просителями четкий договор с предельно ясно прописанными условиями. Согласно договору, Реувен и Гад смогут получить облюбованную землю, при условии, что они возглавят захват Израиля. Они не вернутся к своим домам до тех пор, пока остальные колена не получат наделы в Эрец Исроэль. (Кстати, детали этого договора являются эталоном при составлении договоров о намерениях и в наши дни).

Но дело не только в четко оговоренных условиях. Заключая договор, Моше Рабейну озвучивает некое дополнительное требование, лежащее за рамками финансовых отношений. Он говорит: «Пусть будете чисты перед Б-гом и евреями».

В связи с этим, Мудрецы объясняют: чистая совесть - это отсутствие даже возможности подозрений. Данное условие необходимо соблюдать в любой ситуации.

Предположим, человек чист. Но недостаточно того, что он сам знает об этом и что Б-г знает об этом! Подозрения окружающих людей также должны быть развеяны. В вопросах собственной совести нельзя полагаться на презумпцию невиновности!

Талмуд (Трактат Йома, 38а) приводит пример, раскрывающий важность данного требования. Одному из семейств коhенов была поручена выпечка храмового хлеба. При Храме было оборудовано специальное место для выполнения этой работы. То есть хлебопечение было профессией данного семейства, оно занималось этим постоянно, но — на добровольной и бескорыстной основе. Своих детей в этой семье никогда не кормили белым хлебом, выпеченным из теста, похожего на то, что готовится для храмового. Почему? А чтобы ни у кого не могло возникнуть даже тени подозрения, будто семья имеет выгоду от этой работы. Дальше Талмуд приводит еще одну похожую ситуацию. Здесь речь идет о семье, которая готовила храмовые благовония. Это очень сложная, фактически экспертная работа! Она также выполнялась добровольно и бесплатно. В состав благовоний шли травы, купленные на деньги Храма. И все девушки этой семьи, выходя замуж, отказывались от парфюмерии, принятой для невест. Юноши в этой семье накануне женитьбы также уславливались со своими невестами об отказе от парфюмерии. И все это лишь для того, чтобы снять малейшие возможные подозрения.

Как пишет Мишна (Трактат Шкалим, гл.3, Мишна 2): «Тот, который зашел взять деньги из хранилища (чтобы купить животное для жертвоприношения), не только не заходит в просторной одежде, но идет без обуви, без тфилин и без камеа (футлярчика, обычно висящего на шее, в котором хранится пергамент со словами Писания или украшения). И если впоследствии человек этот обеднеет, никто не сможет сказать, что вероятно он получил наказание за то, что украл. А если разбогатеет, не смогут сказать, что богатство его за счет Храма».

Раввин Борух Эпштейн из Пинска в своей книге «Тора Тмима» пишет: то, как высоко оценивают Мудрецы самоотверженность коhенов - хлебопекарей и парфюмеров, говорит о многом. Ведь на самом деле, эти семьи не обязаны были отказываться от нормальных и общепринятых вещей.

Бывает, чьи-то действия у кого-то вызывают подозрения. И этот кто-то может сделать вывод, что данный человек не чист ни перед Б-гом, ни перед людьми. И конечно же, подозреваемому следует принять меры, чтобы подозрения эти развеялись. Но полный отказ от белого хлеба и парфюмерии — это особое устрожение!

В другом месте Талмуд снова говорит о снятии подозрения, уже вне связи со словами Моше.

В Трактате Брахот (31б) сказано: то, как Хана ответила Эли hа-Коhену, показывает, что человек обязан снять с себя подозрения.

Что же между ними произошло? Эли, увидев Хану, тихо молящуюся в Храме (а обычно молились громко), подумав, что она пьяна и разговаривает сама с собой, сказал ей: «Перестань пьянствовать!» Она ответила: «Я не пьяна, я ничего не пила. У меня свои личные просьбы к Б-гу. И я пришла сюда молиться! »

Из того, что в самом начале, еще до всех объяснений, женщина говорит, что не пьяна, Мудрецы делают вывод: человек прежде всего должен снять с себя всяческие подозрения.

И это уже, похоже, новый закон. Из сказанного Моше, мы сделали вывод, что само поведение человека должно ограждать его от каких бы то ни было подозрений. Но если все-таки подозрения возникли, история с Ханой учит нас следующему: человек обязан объясниться и доказать, что чист.

Интересно, что Талмуд, в этом же самом месте, говорит: тот, кто имел необоснованные подозрения, обязан не только смириться и попросить у подозреваемого прощения, но также и благословить его. Это выводится из того, что сделал Эли, получив разъяснения Ханы.

А извинился ли Моше перед Реувеном и Гадом? Благословил ли он их? Нет, об этом нигде не сказано. И из этого вытекает, что Моше был прав. Получается, что их первоначальное намерение все-таки не было правильным, и только после сделанного Моше замечания, Гад с Реувеном пообещали принять участие в военных действиях и заявили, что не станут отказываться от своих обязанностей. Возможно также, что Моше как глава поколения, раввин и учитель всего народа, был вправе подозревать худшее из возможного. Ему приходилось уточнять планы людей и поэтому он не должен был извиняться и благословлять их.

_{р.Акива Йосович - по материалам вестника "Кol Уaakov"}