Как-то рав Хаим Шмулевич* поехал в город Новогрудок навестить одного из своих дядьев. Как правило, они встречались в иешиве, и тот раз ничем не отличался от остальных. Они беседовали о чем-то важном и вдруг племянник поинтересовался: «А кто тут сейчас самый выдающийся ученик?»

Дядя, подумав, сказал: «Это смотря что ты имеешь в виду. Вот этот, — и он указал на молодого человека, сидящего невдалеке, - самый умный среди всех. У него феноменальный мозг. Пожалуй, знаниями и способностью запоминать пройденное он не имеет себе равных».

«Да, но... - возразил рав Шмулевич, - известно, что много знающий, не обязательно самый выдающийся. Иногда знания достаются тому, кто не умеет ими правильно распорядиться; иногда их получают слишком легко и, в результате, не ценят... Может быть, этот парень, на которого ты указал, кроме способности накапливать информацию обладает еще чем-то? Исключительной добротой, например, невероятной любовью к родителям, другими выдающимися качествами?»

«Пожалуй, исключительной добротой обладает не этот, а вон тот. Видишь? Доброта буквально светится на его лице!»

«А как он в остальном? Не мешает ли ему это? Например, кто-то из товарищей предлагает поучаствовать в чем-нибудь не очень хорошем, а он по доброте своей не может отказать... Бывает такое?»

«О да, бывает...»

«Тогда, все-таки, кто? Должен же быть такой юноша! Чтобы по всем статьям был достоин называться самым выдающимся учеником...»

«Понимаю, понимаю... А как тебе вон то лицо? Собранное, сконцентрированное... Этот юноша обладает завидным характером. Сосредоточен, упорен, остро чувствует несправедливость, никогда за ним не числилось ни одного проступка...»

«Судя по всему, это замечательный ученик, с прекрасными характеристиками... Но можно ли назвать его выдающимся? Не слишком ли он сконцентрирован на себе? И действительно ли в нем нет ни тени высокомерия и ни капли пренебрежения по отношению к другим людям?» «В том-то и беда, что есть».

«И все-таки, дорогой дядя, и все-таки... Невозможно себе представить, чтобы во всей Иешиве не нашлось ни одного парня, о котором можно сказать — выдающийся ученик!»

«Ну конечно же есть! Вон тот, сидящий в дальнем уголке!»

«И что же его отличает?»

«Ну, пожалуй то, что у него как раз нет бросающихся в глаза талантов. Он не сверх мудрый, учеба дается ему только путем больших усилий. Но зато если он

выучил, значит пропустил через себя, и это теперь его багаж, которым он способен делиться с остальными. Он не сверх добрый. Его доброты хватает настолько, чтобы прийти на помощь, когда необходимо, поддержать того, кто в беде, но он никогда не участвует ни в каких сомнительных делах (из ложного чувства товарищества или по другим соображениям). Он не настолько сконцентрирован и собран, чтобы не замечать окружающих, он очень живой и иногда допускает промашки и оплошности, но всегда готов признать свою ошибку и исправить ее... В общем, он далеко еще не совершенство, но очень много работает над собой, и вот уже два года я с удовольствием наблюдаю за тем, как мощно он развивается, как стремительно набирает уровень».

В недельной главе Толдот есть рассказ о рождении Эйсава и Яакова. Первым из братьев появился на свет Эйсав, красный, покрытый волосами, с зубами во рту — он был совсем как взрослый сформированный человек. И имя его происходит от слова «сделанный». Вторым, держащим брата за пятку, родился Лаков. Этот был настоящим младенцем, ему, как и всем нормальным младенцам, предстояло расти и развиваться.

Кто-то может пожать плечами и удивленно спросить: «К чему эти подробности? Один родился таким, другой другим... На что это влияет и какое имеет значение?»

Мы не случайно начали эту статью историей о том, как два мудреца определяли признаки выдающегося ученика, то есть того, кто в будущем сможет достичь самых больших высот. Два великих раввина пришли к выводу, что только тот, кто не до конца «завершен», не вполне «сделан», не имеет каких-то «законченных» качеств, тот, кто нуждается в развитии и кто над этим развитием работает, может рассчитывать на весомые результаты.

Детеныши животных рождаются готовыми. Жеребенок, теленок, осленок... Такой малыш, только-только появившийся на свет, облизанный заботливой мамашей, тут же вскакивает на ножки. Да, он еще нуждается в заботе, в защите, но уже почти все умеет и знает, что будет уметь и знать во взрослой жизни. Ему особо некуда и незачем развиваться. Даже котята и щенки, рождающиеся слепыми и совершенно беспомощными, проходят путь развития до уровня самостоятельного выживания очень быстро, в считанные недели.

Но человеческому ребенку нужны годы: первые три — чтобы научиться ходить, говорить, думать, получить представления о добре и зле, о том, что такое мицвот; далее — чтобы совершенствовать простые умения, накапливать более сложные навыки и знания, чтобы научиться осознанно развиваться, работать духовно, выполнять заповеди, совершать добрые дела, служить Творцу... Невозможно представить себе высокоразвитого человека, проскочившего мимо процесса развития, как будто «перепрыгнувшего» этот необходимый этап.

Тот, кто изначально полностью «готов», «завершен», наверняка лишен потенциала для совершенствования и восхождения, он не сможет подняться над уровнем животного, обуреваемого простыми страстями и не ведающего духовной работы.

* Рав Хаим Лейб Шмулевич, родился в 1901 году в польском городе Щучин; отец его руководил городской Иешивой, мать была дочерью знаменитого Сабы из Новогрудка. Занимаясь Торой, уже в юности снискал известность как обладатель в высшей степени неординарного таланта. В 20 лет был приглашен прославленным равом Шкопом на должность учителя в Гродненскую Иешиву. Б 1930 становится зятем рава Элиезера Иеhуды Финкеля, руководителя Иешивы «Мир», дает уроки в Иешиве «Мир» и становится одним из ее ведущих преподавателей, большое внимание уделяет Мусару (этике). После начала Второй Мировой войны проделал вместе с йешиботниками нелегкий путь через Сибирь на восток - до Японии, откуда перебрался в Шанхай. После войны жил в Иерусалиме и до самой кончины в 1978 г. руководил Иешивой «Мир».